ARRANGED | FRED WEASLEY

"Ни о чем не жалеть - это все, чего она действительно хочет -One Direction" *** Фред дважды моргнул, чувствуя, как дрожь чистой ярости охватывает его тело, когда он наблюдает за раной своего отца, не обращая внимания на шум, который производили другие заключенные в зале для посетителей. Новая комната, которую обустроили в Азкабане в качестве своего рода извращенной компенсации Темного Лорда за бессмысленные казни на этой неделе. Сначала Фред подумал, что это было жалко, но, тем не менее, он всё ещё собирался в значительной степени использовать эту возможность, чтобы навестить своих родителей должным образом, без окисленных решеток посередине и дементоров, бродящих по коридорам, вдали от них. Он распланировал свой день в последнюю минуту после того, как узнал новости, он закончил свою смену в магазине раньше, чем на прошлой неделе, во время его открытия, оставив Джорджа за главного — его это волновало не так сильно, как Волшебные Вредилки Уизли, он бы никогда так не поступил, вот почему они даже не подняли из-за этого шума, когда открылись в первый раз. Обоим братьям все еще казалось, что этот магазин не принадлежит им, — и морально готовясь ступить в Азкабан. Тщательно обдумывая то, что он собирался сказать своей маме, и надеясь, что у него будет шанс поговорить с отцом. Фред не мог удержаться от того, чтобы внутренне не посмеяться над своими собственными мыслями. Ему никогда раньше не приходилось тщательно обдумывать что-либо из своих слов. Ни о его действиях. Но каждый божий день Фред был убежден, что война воспитала новую версию его самого, с которой он начинал встречаться и привыкать, версию, которую он начинал принимать. Может быть, это было то, что люди называли "взрослением". Может быть, это была всего лишь чушь. Он, как обычно, поговорил со своей мамой, восхищаясь невероятным эффектом, который оказывало на неё зелье Лилит каждый раз, когда она его пила. Считая каждую секунду, когда память о его матери возвращалась, и громко вздыхая каждый раз, когда она возвращалась в свою оболочку, которую она создала, чтобы защитить себя от собственной травмы. К счастью, этот промежуток времени растягивался всё больше и больше, поскольку Молли продолжала пить зелье еженедельно. На этот раз к ней вернулась память не более и не менее чем на целых полтора часа. Целых полтора гребаных часа. Однако не его мама заставила его почувствовать холод, пробежавший по позвоночнику, и невозможный узел, образовавшийся на горле. Это был его отец. Впервые за долгое время его главной заботой в данный момент был его отец. Фред попросил о встрече с ним, надеясь, что сможет поделиться с Артуром тем, как продвигаются дела с Молли, но радостное чувство испарилось в тот момент, когда он увидел синяк под глазом своего отца и глубокий порез на его губах. Он сразу понял, что это было своего рода наказание. Артур Уизли был не из тех людей, которые ввязываются в драки или споры из-за того, что у них такое выражение лица, и он не собирался становиться таким сейчас, так что единственным вариантом, который мог придумать Фред, было, по сути, наказание. - Кто сделал это с тобой? - Спросил Фред, его голос стал горьким и сухим, когда слова слетели с его губ, переполненных яростью. Артур прищелкнул языком, скрестив руки на груди и положив их на пыльный металлический стол. Он был более долговязым, чем раньше, скорее всего, из-за потери веса, но у Фреда возникло ощущение, что он стал ниже ростом, чем когда он видел его в последний раз, — как будто Артур съежился. Его карие глаза не так блестели, как обычно, и воспоминание о яркой и невинной улыбке отца казалось смутным и далеким. Его лицо было бледным с сероватыми тонами и темными кругами, очень заметными на нём, а его рыжие волосы утратили тот яростный блеск, который характерен для каждого Уизли. - Фредди, сынок, я не тот, кто имеет значение прямо сейчас, верно? Это твоя мама, - попытался сменить тему Артур. Он вообще не хотел беспокоить своего сына. - Она наконец-то приходит в себя. Она постепенно возвращается к тому, чтобы быть самой собой. Это всё, что имеет значение! - Может быть, для тебя, - огрызнулся Фред, - Но ты значишь для меня не меньше, чем она. Может быть, даже больше. Он не лгал. Молли была его матерью, и она вырастила его, даже будучи той занозой в заднице, которой он был для неё. Но тем, кто всегда был терпелив с ним и его близнецом, тем, кто безоговорочно дарил им всю свою любовь и тем, кто поддерживал его во всем, был Артур. - Эй, не говори так! Она твоя мама! - Артур заговорил в ответ, не в силах придать своему голосу серьезный тон. Артуру никогда не удавалось выглядеть по-настоящему устрашающим или серьезным, отчитывая своих детей. Это всегда было ролью Молли. Фактически, единственный раз, когда Фред видел своего отца по-настоящему безумным за свои почти 20 лет жизни, был во время войны, когда он защищал Фреда от Пожирателей Смерти во время "Ночи семи Поттеров". И тот раз, когда Фред чуть не погиб во время финальной битвы... Вот и всё. - Я говорю честно, папа. Ты не можешь ожидать, что я буду сидеть здесь с тобой и говорить о том, как хорошо у мамы идут дела, не обращая внимания на то, что у тебя испорченно лицо. - Я просто... ввязался в драку. Это не так важно, - попытался успокоить его Артур, но Фред быстро покачал головой. - Я тебе не верю. Ты не просто так ввязываешься в драки. Это не твой стиль, и никогда им не был. - Ну, я ввязался — вроде того, - попытался снова Артур, но он громко вздохнул, когда увидел, что его сын не собирается отпускать это без надлежащего объяснения. - Верно, там был один парень...Я не знаю, почему его посадили в тюрьму, но какие-то дементоры по какой-то причине обошлись с ним очень грубо, и я ... Ну, Фредди, я не мог этого допустить. Он был всего лишь ребенком, может быть, твоего или Рона возраста. Я не мог просто пропустить это мимо ушей. - Значит, они наказали тебя? - Предположил Фред. Артур просто кивнул. - Две ночи в изоляторе. Сказали, что это "научит меня не совать нос в чужие дела", что бы это ни значило. Но мне всё равно, я не жалею, что занял место этого ребенка. Фред не знал, что ещё сказать. Он знал, что какой бы выговор ни был вынесен его отцу, он не подействует. Его праведное отношение ни в малейшей степени не изменилось, и, как бы ему ни было неприятно видеть эти раны на лице своего отца, Фред знал, что поступил бы так же, будь он на месте Артура. Он просто мог бы пожелать, чтобы все было по-другому. *** Возвращаясь домой — у Фреда не было сил использовать магию, чтобы аппарировать в поместье Арамбелла, и он вроде как хотел этого момента для себя — он не мог перестать думать о своем отце и о ситуации в его семье. Он выпустил дым изо рта, наслаждаясь своей второй сигаретой за день и пытаясь навести порядок в суматохе мыслей, которые крутились у него в голове. Обстоятельства его семьи опустошили его. К счастью, Фреда всегда окружал стабильный дом и сплоченная семья. Его любили, и, хотя он рос довольно бедно в семье рабочего класса, он воспитывался на всем, что могли дать ему родители, в окружении братьев и сестер и любви повсюду. Ему посчастливилось насладиться счастливым и полным хороших моментов детством. Но теперь всё было перевернуто с ног на голову. Его младший брат, Рон, пропал больше года назад, не давая никому ни малейшего представления о том, где он может быть и в безопасности ли он вообще. Его младшая сестра Джинни состояла в браке по расчету, который, очевидно, она не выбирала с кем-то, кого не любила. Его собственный близнец Джордж был отдален от женщины, которую он действительно любил, вынужденный быть с ней втайне. И он не видел своих старших братьев уже много месяцев, едва имея возможность поддерживать с ними связь или поддерживать ту же связь, которую они разделяли в прошлом. Его отец был ранен и наказан за то, что был хорошим человеком, которым он всегда был, расплачиваясь за грехи, которые не он должен был оплачивать, а его мать была настолько травмирована, что едва могла вспомнить, кто она такая и кем была. Все это было полным гребаным беспорядком. Тревожное чувство в его груди росло. Теперь это становилось для него чем-то вроде рутины, и Фред ненавидел это, потому что он никогда ничего подобного не испытывал, и ему это совершенно не нравилось. Это было всё равно, что задыхаться в море и не видеть света, это было всё равно, что чувствовать, как его сердце сжимается в груди, и как будто в этом его гребаном мире не осталось воздуха. Он действительно ненавидел это, потому что это лишало Фреда всего, что он всегда любил, — его свободы. Его отсутствие заботы. Его способность просто...оставить всё как есть. Его собственное тело, этот комок в горле, просило его о чем-то, чтобы избавиться от этого тревожного чувства, похоронить его подальше от себя, и хотя Фред хотел бы сказать, что его разум не знал, о чем его просит тело, он на самом деле знал. И это не было чем-то особенным. Но кто-то. Лилит. Единственный образ его жены заставил его почувствовать себя немного лучше. Каким-то образом она принесла ему умиротворение - то, над чем его прошлая версия смеялась бы до упаду. Но Фреду было уже всё равно. В сложившихся обстоятельствах Фред научился развивать особую связь с Лилит, чего раньше никогда бы не произошло из-за всех различий, которые у них были, и из-за того, кем они были. Он научился немного видеть её насквозь и находить в ней некоторое утешение. Может быть, это было потому, что он знал Лилит много лет, и она была своего рода якорем для его прошлого "я". Может быть, потому, что она была не такой плохой, какой он её считал, и, на самом деле, каждый божий день удивляла Фреда своими мелочами. Может быть, потому, что она сделала ему комплимент — быть всем, чего Фред только хотел с незапамятных времен. Потому что она была Лилит. Его Лилит, по какой-то причине. И он не мог дождаться, когда вернется к ней. Он всегда хотел её — в этом не было никаких сомнений. В первый раз, когда он по-настоящему увидел её, ещё на первом курсе, он подумал, что она прекрасна, таким невинным образом, как ребенок, увидевший самый красивый цветок, о котором он когда-либо мог подумать. И это чувство не исчезло, даже когда его старший брат, Перси, сказал ему, что она слизеринка и, если быть более точным, племянница Северуса Снейпа. Немедленно сделав её своим врагом номер один. О, нет, он определенно вырос с этим чувством, избавившись от своей "ненависти" к ней. И он понял это на шестом курсе, когда это огромное желание поглотило его до глубины души — но он был в состоянии держать его под контролем до тех пор, пока ему не приходилось проводить с ней слишком много времени. Это был единственный раз в его жизни, когда его прошлому "я" приходилось держать что-то под контролем. Потому что, конечно, она всегда была рядом, чтобы бросить ему вызов, как никто другой. "У тебя вроде как слюнки текут, Уизли", - засмеялась она, даже не глядя на него, когда ухмылялась, глядя на доску, в то время как профессор продолжала говорить, не обращая на них ни малейшего внимания, и покачивая одной из своих скрещенных ног. Фреду пришлось сделать свой лучший вид и притвориться, что на самом деле он не мечтал о ней наяву. "Отвали, Арамбелла. Даже не смотрел на тебя, тупица", - усмехнулся он. "Ложь никогда не была твоей сильной чертой..." - забавно ворковала она. "Но, тем не менее, тебе всегда было свойственно быть настоящей сукой". "О, так ты этого не отрицаешь? Ты смотрел на меня", - играла она, теперь пристально глядя на него и заставляя его почувствовать, как будто в его венах начал разгораться огонь. "Должна была догадаться, что ты по уши влюблена в меня". "Разве тебе бы это не понравилось! Пожалуйста... Если уж на то пошло, я думал о том, какой жалкой ты можешь быть, сидя здесь и с таким высокомерием хвастаясь своей командой, когда я собираюсь разбить тебя завтра на поле для квиддича. Слизерин будет есть грязь до конца сезона ". "Разбить меня, да? Понимаешь, Уизли? Чертовски одержимый", - усмехнулась Лилит, заставив его слегка покраснеть, не зная, было ли это из-за ярости ... или из-за чего-то другого. "Отвали, чтобы быть одержимым тобой, я должен был бы заботиться о тебе. И вообще, с чего бы мне хотеть приблизиться к тебе хоть на гребаный сантиметр? У меня есть кое-какие стандарты, куколка, - иронично фыркнул он, окидывая ее взглядом с ног до головы. "И, скромно говоря, несколько вариантов получше". "Пфф! Ты никогда даже близко не дышал с такой женщиной, как я, Уизли", - спокойно отрезала она, аккуратно собирая свои локоны, чтобы убрать их с лица. "И ты никогда этого не сделаешь". "Это что, своего рода вызов, Арамбелла? Потому что ты чертовски хорошо знаешь, что я в них лучший. Могу начать думать, что это ты одержим мной..." Черт возьми, ему нравились такого рода игры с ней. Ему нравилось запретное в том, что она нравилась ему, в том, что он желал её так, как он это делал. Он ненавидел себя за это, но и убежать от этого тоже не мог. Это поглотило его. И вот теперь он был здесь, как гребаный плакса, желающий, чтобы его обняли и заключили в объятия его жены. Эта чертова девчонка, которую, как он думал, ему никогда не посчастливится назвать своей. Когда Фред переступил порог дома, Лилит немедленно спустилась вниз, чтобы встретиться с ним. Сначала удивилась, увидев его таким бледным и серьезным, но, в любом случае, сразу же направилась к нему, чтобы поприветствовать. - Доброе утро, Фредди, - сказала она со слабой улыбкой на лице, заложив руки за спину и пытаясь сохранить этот невинный и милый тон. - Доброе утро, красавица, - пробормотал он, умудряясь изогнуть губы в ухмылке в ответ, снимая куртку. - Всё в порядке? - спросила она быстро, но осторожно, следя за тем, как Фред может отреагировать. Лилит чувствовала, что с ним что-то не так. Она начинала читать его, как открытую книгу. Она не хотела ставить его в неловкое положение, переступая какие-либо его границы, требуя какой-то личной информации, и она вообще не хотела, чтобы он думал, что она проявляет любопытство. Всё, чего хотела Лилит, это не иметь сожалений, когда дело касалось Фреда — потому что она совершила много ошибок с ним в прошлом, и она не была готова возвращаться к ним снова. Фред громко вздохнул, поджав губы, прикусил внутреннюю сторону щеки и начал медленно качать головой. - Нет, не совсем, - с трудом выдавил он, сглотнув. - Можно мне тебя обнять? Она изумленно моргнула. Это был первый раз, когда Фред попросил обнять её, раньше это были её слова, а не его. Но, по какой-то причине Лилит почувствовала, как её сердце потеплело от осознания того, что Фред хотел от неё такого чистого проявления привязанности. - Конечно! - пробормотала Лилит, немедленно обвивая его шею руками и притягивая ближе. Она крепко обняла его, позволив ему вдохнуть её запах, запах черники и пионов, который постепенно становился его любимым, позволив ему почувствовать её телесное тепло через их зимнюю одежду и позволив ему насладиться ощущением тепла, растущим внутри него, когда он обнимает её. Это был такой уязвимый момент для него, чувствовать себя таким защищенным в её объятиях, хотя он никогда не должен был чувствовать ничего подобного, что Фред не мог не почувствовать, как маленькая слеза скатилась по его щеке, когда все его чувства перекрывали друг друга и врезались в него, как гребаный грузовик. Он прикусил нижнюю губу, стараясь не издавать ни звука, когда спрятал лицо в промежутке между её шеей и ключицами, прижимаясь к её мягким волосам и вдыхая на них аромат её шампуня. Чувствую себя, как ни странно, как дома. Но Лилит заметила, и из-за удивления, которое вызвала в ней эта ситуация, она не могла не спросить. - О, любимый, что случилось? - спросила она самым мягким из своих тонов, лаская его спину и рыжие волосы, когда Фред полностью развалился у нее в руках. И, может быть, всё дело было в том, как мягко она говорила с ним, называя его "любимый" - любимый, из множества других ласкательных имен в английском языке, она называла его "любимый" — так она привыкла называть всех своих друзей, но это заставляло Фреда чувствовать себя особенным. Или, может быть, всё дело было в том, насколько опустошенным он чувствовал себя из-за своей семьи и из-за своей жизни, и ему просто нужно было знакомое плечо, на котором он мог бы поплакать, а плечо Лилит было самым близким. Или, может быть, дело было в том, что он чувствовал себя с ней в безопасности. В любом случае, Фред позволил своим эмоциям выплеснуться в слезах, поскольку Лилит не стала дожидаться ответа и просто заставила их дойти до дивана, чтобы лечь с ним на него, когда она заставила его положить голову ей на грудь и обнять за талию, когда она начала утешать его. - Я так чертовски устал от всего, Лилит, - всхлипывал Фред шепотом. Хотя это было излишеством, она действительно расстроилась, увидев его таким сломленным. Она никогда не думала о том, чтобы увидеть Фреда, Фреда, которого я чувствую только к счастью или гневу Уизли, вот так опускающего свои барьеры, демонстрирующего свое разочарование, печаль и уязвимость. Это причинило ей боль, это заставило её сердце сжаться в груди, потому что по какой-то причине ей было больно видеть его таким опустошенным и раненым. Она позволила ему снять её с груди, обнимая его и лаская его спину под рубашкой, в то время как он продолжал прижиматься к ней. Она не настаивала на том, чтобы задавать ему вопросы, но терпеливо ждала, слыша его всхлипывания и слезы, когда он произносил это, пока он не был готов поговорить об этом, если бы действительно захотел. Лилит почувствовала тяжесть в груди, как будто внутри неё образовалась пустота, а в горле образовался комок. Ей было неприятно сознавать, что Фред чувствовал себя настолько подавленным, что готов был расплакаться перед ней, чего он никогда раньше не делал, и ещё больше ей было неприятно думать, что она ничего не могла сделать, чтобы исправить это, потому что это было что-то личное для Фреда. Слезы чуть не выступили у неё на глазах, когда в её голове появилась единственная мысль; если бы только я могла принять его боль и выстрадать её сама... Если бы только я мог избавить тебя от этой тьмы и вернуть тебе твой свет, Фредди... Через пару минут дыхание Фреда снова начало успокаиваться, и он оставался спокойным, пока Лилит продолжала ласкать его спину и рисовать медленные круги на его коже под рубашкой, чтобы помочь ему успокоиться, что её бабушка обычно делала с ней, когда у неё случались приступы паники. Лилит думала, что это был единственный способ помочь, который пришел ей в голову в тот момент. Когда Фред расслабился, слегка икая и шмыгая носом, он начал также ласкать её талию, закрыв глаза на пару секунд, позволяя себе чувствовать её рядом с собой. - Спасибо тебе, моя дорогая, - прошептал он хриплым голосом. - За что, Фредди? - спросила она честно, но сохраняя свой мягкий тон, когда другой рукой погладила его по волосам, проводя пальцами по рыжим прядям. - За то, что ты здесь, со мной, - пробормотал он. Ты мой личный ангел, хотел добавить он — жаль, что у него не хватило смелости сказать это. - Пожалуйста, не уходи пока, - сказал он вместо этого таким слабым шепотом, что надеялся, что Лилит не услышит. Но она это сделала. И этих слов было достаточно, чтобы вызвать легкую улыбку на лице Лилит и оценить его ещё больше. - Всё в порядке, Фредди, - тоже прошептала она. - Всё в порядке. Я никуда не собираюсь уходить.