Искры над пеплом. Книга 7. Шахматная доска

­ Весь день Стелла провела в присутственных местах. Она заверяла имущество и написала заявление на картирование и внесение в кадастр новых земель, подаренных королевой. Потом зарегистрировала новое сельхозпредприятие в Торговой Палате... Наконец, подала заявление на смену имени «Стелла» на «Стелла-Унна», что собиралась сделать еще после посещения Бутовского поля в Москве. Наконец-то терпение Стеллы лопнуло, и она заказала себе суборбитальный ховерцикл Ижевского завода «Планета». Она бы конечно предпочла понтовый американский «Харлей», но «Планета» была почти в два раза дешевле, да и по качеству не так уж сильно уступала «американцу». Правда, «Харлей» был гораздо мощнее, но деньги пока нужно поберечь… Ижевские менеджеры клятвенно пообещали, что аппарат прибудет на Гуриасс не позднее, чем через неделю максимум – полторы. Ладно, а пока придется мучиться со скоростью пятнадцать километров в час. Пообщавшись в столичном ресторанчике с одним знакомым, Стелла направилась за город. Ради безопасности она взяла с собой европейский ПП «Скорпион» и включила на всю катушку силовое поле. Лететь ей было полчаса от силы… А на ховере был бы на месте через десять минут! Уж стемнело… Стелла, подобно действительной сказочной ведьме, летела над черными полями и лесами, над редкими огоньками деревень и сел. Ее пунктом назначения была заброшенное старое охотничье хозяйство в десяти милях от ее имения. Хозяйство находилось в гуще густого черного леса среди болот, и было труднодоступно даже летом. Правда, сейчас снежный покров сделал лес белым. Надолго ли? Когда все снова растает? А, вон и искомая точка, огонек в окошке! Заброшенный домик, сарай, коновязь, хлев для скотины, зверинец для пойманных пушных зверей и живодерня, где с пойманных зверушек снимали шкуры. Вот, правда, в последнее время повыбили всех пушных млекопитающих, и охотничья ферма опустела. Как только аэроплатформа Стеллы опустилась на снег, огонек в доме разгорелся ярче, и из дома вышли трое бородатых мужиков в черных полушубках и мохнатых шапках, с ружьями и обрезами в руках. Это были разбойнички Груаппо... С коновязи послышалось ржание - разбойники были оснащены «транспортом». - Эй, охотнички, как служба?! – позвала мужиков Стелла, одетая в пышную черную меховую ротонду и высокие сапоги. - Служба, хозяйка, неплоха, да и не хороша! – оскалился старший разбойник. – Скучно! - А так? – Стелла протянула ему пачку купюр. – Веселее?! На всех ребят раскидаешь! - Ваша правда, хозяйка! Намного лучше стало! – поклонился ей довольный «лихой человек». Стелла торопливо прозондировала разум лесных бандюганов, спросила, нет ли проблем, не было ли чужих поблизости... Убедившись, что все в порядке, Стелла выгрузила сумку, сняла с плеча «Беретту», включила ее и направилась в зверинец. Помещение было теплым - в свое время лесорубы планировали остаться здесь надолго и строили на совесть. Широкое бревенчатое здание было разбито на деревянные клети, в которых держали пойманных зверей. И сейчас клети не пустовали… Только держали тут совсем другую дичь… Жю Сет, сопровождаемая двумя вооруженными жлобами, шагнула в помещение. И тут же пожалела, что не зашла в парфюмерную лавку и не купила пузырек духов или хотя бы дешевого одеколона. Благородную даму чуть не вырвало от запаха крови, блевотины и дерьма, как на бойне. Стали слышны нарастающие звуки, абракадабра обрывков голосов, переходящая в непереводимую истерическую какофонию и многоголосый женский плач, больше похожий на звериный вой. В звериных клетях сидели на сене и грязных подстилках прикованные цепями за руки, ноги и шею полтора десятка уродливых голых женщин-болхианок с отвисшими грудями и животами, с морщинистыми лицами и спутанными серыми волосами, у кого они еще сохранились. Кожа этих женщин по сравнению с жительницами Гуриасси была мертвецки бледной, а в полумраке, вкупе с разводами грязи на теле, казалась зеленоватой. Ростом они были выше гуриассийцев, но ниже землян, тела их были худыми, жилистыми с заметно надутыми животами. Рядом с каждой стояло ведро воды, и валялась грязная миска с остатками скудной еды. Глаза этих одичалых существ, день за днем теряющих человеческий облик окончательно, либо метались от огонька к огоньку, как у безумных, либо остановились в одной точке. Трудно было вообще представить, думают ли эти женщины, рожденные в человеческих семьях, вообще о чем-то. В центре импровизированного зала была прикована цепями к огромному бревну-распорке самая толстая и мерзкая из болхианок, - голая толстая старуха Кафа. Выглядела она так, что ей брезговали даже неприхотливые разбойники. Дряблая морщинистая шелушащаяся кожа с фиолетовым оттенком, редкие седые волосы, свисающее голое пузо, покрытое внизу темными волосами, кривые жилистые ноги, а на коже – рубцы, следы от ударов и пятна радиационных ожогов. И свинячьи коричневые глазенки, излучающие лютую ненависть… Сторожа с ней не церемонились, после того, как Стелла рассказала им, что учинили эти мрази на своей родной планете. Она же приказала ни в коем случае не расковывать и не развязывать, не верить их стонам и слезам. И на всякий случай предупредила, что бабы могут быть переносчиками неизвестных инфекций, которые хрен потом вылечишь. Хотя, последнее лихих лесных мужиков не особо останавливало, - следы засохшей спермы на животах, задницах и лицах здесь можно было найти у многих. Изо всех углов слышался сдавленный тихий плач, но он не трогал Жю Сет ни на йоту. Она не жалела их, а напротив, издевалась зло и безнаказанно. Женщины, которые вдохновенно и с удовольствием убивали чужих детей, для несостоявшейся биологической матери Стеллы Жю Сет были выходцами из преисподней, которых туда же и надо вернуть. А пока они здесь, нужно устроить для людоедок привычную атмосферу – ад, в котором нет места ни состраданию, ни сочувствию, ни доброму слову. Первое, что сделала Жю Сет, получив в свое распоряжение людоедок, для острастки застрелила одну, которая не так посмотрела. Затем приказала раздеться, заковала в цепи и не поленилась потратить три часа, чтобы щипцами и лазерным резаком отрезать каждой пленнице язык, чтобы лишить их возможности передавать свои мысли и опустить до уровня животных. Стелла до сих пор со страшным дикарским удовольствием, будоражащим кровь, вспоминала эту процедуру, когда связанных, верещащих женщин-болхианок посадили перед огромным бревном. После этого Стелла щипцами заставляла каждую открыть рот под угрозой выбивания последних зубов. Зацепляла язык, вытаскивала его, прижимала к бревну и полосовала по языку лазерным ножом. Визги, крики от чудовищной боли, кровища, стекающая со слюнявых ртов, - будто кадры из запрещенных для просмотра населением фильмов ужасов. Лишь двум пленницам помоложе она оставила языки, - пригодятся еще. Зато она ослепила их, лишив их глаз. До сих пор у них неотмытые бурые полосы засохшей крови на впалых щеках видны… Вот сидят обе с повязками на месте бывших глаз, держатся друг за друга, прислушиваются… Стелла решила, что потерпит их еще некоторое время, - уж больно неплохо и энергично девочки лижут. А потом она либо застрелит их, либо замурует в каменной кладке. Она бы и остальным выжгла бы глаза, но кто таких уродин тогда купит? А девочкам-лизалкам она уже отписала срок жизни – максимум одна-две поры. Их она продавать не собиралась. Пленницам Стелла сделала прививки, - увы, это было необходимо, чтобы болхианки не окочурились от гуриассийских бактерий в первую же восьмицу и не позаражали в свою очередь гуриассийцев, с которыми они будут контактировать. Сторожить их она отрядила несколько разбойников из банды Груаппо, разрешив делать с рабынями все, что душе угодно, - только не убивать и не калечить совсем уж… Они и делали все, что угодно, - пленниц насиловали по паре раз на дню стабильно. Про присутствие болхитанок на Гуриассе никто не знал, кроме Кетцеля. Это были те самые женщины-людоедки из заброшенного спорткомплекса, который был захвачен полком «Черное Знамя» 25 ноября прошлого года. В тот же день с кораблем-перевозчиком «Ахтуба» якобы случилась неприятность – сбой в программном обеспечении, и преступницы вроде как сбежали. На самом же деле Кетцель перепрограммировал корабль так, чтобы он приземлился в указанной точке и открылся. А там арестованные людоедки сбежали… и попали в руки свирепой Жю Сет, которая без лишних церемоний вывезла их на Гуриасс, заковала в цепи и поместила на заброшенную звероферму в качестве своих рабынь. И Стелла уже знала, в каком качестве они пригодятся ей на Гуриасси. Расстреливать женщин – вроде как не комильфо! Но и спускать им с рук то, что они сотворили, сочли невозможным. Вот и было принято такое «соломоново решение». Разумеется, незаконное, и не дай бог об этом узнают власти! Но Кетцель со Стеллой решили действовать не по закону, а по справедливости. По крайней мере, как эти двое понимали справедливость… Это была по сути первая переброска порабощенных жителей одной планеты на другую. Своего рода эксперимент, который должен был показать, сколько подопытных выживет... Выжили, как ни странно, почти все. Сейчас Стелла, появляясь здесь по ночам время от времени, готовила новых рабынь к открытию нового заведения и к новой для них непривычной роли. Вновь Стелла почувствовала, что ее заводит, приятно горячит кровь возможность издеваться над пленницами и мучить их до крови, до слез, почти до самой смерти… Давеча Таня Синицына содрогалась от ужаса, потому что испытала первобытное удовольствие от власти над поверженной соперницей, от того, что ударила Стеллу по попке палкой. Бедная хорошая девочка, с ужасом отбросила трость и принялась рыдать... дурочка! Слишком добрая, слишком правильная, слишком цивилизованная… А вот Стелла не терзалась ни малейшими угрызениями совести, когда она терзала болхианских пленниц. Но теперь и зло в ее душе обрело иные, более зрелые формы… Стелле больше не доставляло удовольствия мучить слабых кротких девочек. Ей не нравилось издевательство над бедными, обездоленными, сломленными, испуганными добрыми людьми, - наоборот, таким Черная Ведьма старалась по возможности помогать, поддерживать… Или уж на крайний случай подвергать испытаниям, но с хорошей наградой. Так, вчера она предложила продать одной из своих служанок, разорившейся купчихе-вдове своего непослушного сына, которой провалился под лед на одном из прудов и был чудом спасен патрульным ботом. Или сама в рабство пусть топает на год, - штраф за своего отпрыска она должна была заплатить триста тысяч! Стелла ради прикола предложила десять тысяч новыми за голову непослушного мальчишки, то есть миллион доденоминационными купюрами. Бедная мать не согласилась... Тогда в Стелле проснулся азарт, и она как на аукционе стала поднимать планку, чтобы узнать, сколько стоит материнская любовь? Нужно сказать, что отношение к детям крестьянских сообществах гуриасского Хилликийского королевства разительно отличалось от той же Земли. На Земле рожали одного-двух и холили-лелеяли, растили вплоть до совершеннолетия, помогая стать полезным членом общества. И каждый ребенок просто купался в любви и ласке старших родственников. На Гуриассе рожали десятками, потому что многие все равно умрут от эпидемии, инфекций, недоедания, а лишних, незапланированных младенцев в голодные годы иной раз и «примаривали» или по крайней мере подкидывали в монастыри или на порог к более успешным людям. На Земле целая армия педагогов изучала и раскрывала творческие способности каждого ребенка, на Гуриассе дети уже в десять лет помогали старшим по дому или в поле. На Земле психологические службы следили за состоянием детей и подростков, зная сотни психологических недугов и способы борьбы с ними, на Гуриассе психологических проблем знали три – порча, алкоголизм и вселение демонов. Способов лечения было не так много, - родительская розга или кулак, церковная проповедь, пост и молитва, усердная работа по хозяйству, кабак и драка за кабаком, а для самых запущенных случаев – армия, каторга или монастырь. На Земле каждый ребенок был ценностью, индивидуальностью, а на Гуриассе – всего лишь один из будущих работников, которого по великой милости Бог дал, а может и обратно взять. Поэтому, если бы женщина, у которой, кстати, были еще девочка и мальчик, а муж умер три года назад от лихорадки, отдала бы старшего сына Ведьме хоть даже и на смерть, чтобы обеспечить двух других детей – ее бы в деревне никто всерьез и не осудил даже. Жизнь тяжелая, на все Воля Божья… Но здесь графиня уперлась в каменную стену. Жю Сет дошла аж до миллиона новых ипси, - фантастической сумме, которую делали ее предприятия за полтора года. Даже мальчик, которого Стелла желала получить в свои когти, разрыдался от страха, что мать откажется от него за такие-то деньжищи! Но бедная вдова, вцепившаяся в своего сыночка, была готова идти хоть в рабство, хоть на плаху, но от перепуганного мальчишки не собиралась отказываться за все деньги мира. Стелла была вынуждена отступить перед отважным сердцем любящей матери И тайно позавидовала глупому мальчишке, у которого есть такое бесценное сокровище. Хороших людей беречь надо! Нынче на них дефицит! А плохих – наказывать! Черная Ведьма, даже имея репутацию злодейки, тайно благоволила и помогала людям добрым, честным, смелым, которые, как могли, стояли за правду, помогали нуждающимся или просто честно делали свое дело, никому не мешая и не обижая. Или твердо стояли за свою веру, за свои убеждения, не торгуя ими, не торгуя совестью… Уж вспомнить ли, как в ее доме появилась Силве? И мать Моане, которую сама Стелла, ненавистница церкви, уважала и даже побаивалась, хотя священница была бедна, как церковная мышь, и без Жю Сет была абсолютно беспомощна. Трудно сказать, чего здесь было больше, - доброты или сентиментальности, - но Жю Сет не могла долго злиться на добрых людей. Она простила глупенькую Илзе за ее дерзость, простила и даже еще сильнее полюбила Синицыну, прониклась искренним уважением к матери-купчихе, не отрекшейся от родного сына даже за гигантскую сумму денег. Даже жителям мятежной Дракхли, которые когда-то обесчестили и чуть не убили Стеллу, которым она зареклась помогать до Черного Суда хоть от вселенской пандемии, она и то не смогла отказать в поиске детей в лесу, - хотя и покрыла селян всеми известными ей ругательствами и не предложила им даже сесть в своем доме. Даже на Дуора Лана, бывшего командующего имперской армейской группой войск, на совести которого были реальные военные преступления, она не держала зла и как-то незаметно простила, убедившись в том, что Лан был лишь послушным исполнителем чужой адской воли и сам потерял родных в болхианском кровавом месиве. Но те, кто ради наживы, ради власти, ради собственного извращенного удовольствия перешагнули законы человечности, те, кто гордились своими злодеяниями, те были для Стеллы вне закона, божьего и человеческого. И к тем она жалости не знала. Наоборот, упиваясь уже их болью, страхом и мучениями. И здесь ее полет зловещей, черной фантазии уже не знал границ. - Эй вы, мрази! – объявила Стелла на гуэннохорро во всеуслышание – Через восьмицу-другую я вас продам! Будут у вас новые хозяйки, которые будут сечь вас до потери сознания! Вы согласны? Ах да, у вас же проблема с выражением своего мнения! Но я вас не как людей продам, ими вы не являетесь. Я сделаю из вас замечательных маленьких лошадок, и вы будете возить тележки и коляски с вашими хозяйками на прогулке! Вы рады? Нет? Ну и славно! Пленниц это не слишком обрадовало. Они завыли, заохали, выглядывая из-за стенок своих клеток, пытаясь что-то сказать, задергались, в бесчисленный раз стараясь вырвать из стен и пола проклятые гремящие цепи и стальные ошейники. - Гы, гы, гы! - Аэ! Уэ! Фе-дга! - И-и! И-и! Афф! – слышались искаженные обрывки слов из искалеченных ртов. Для осторожности Стелла распорядилась приковать каждую за руки и за ноги, а также за шею к стене и потолку. Так что пленницы вынуждены были гадить под себя и ждать, пока не придет надзиратель с ведром воды. Языковой барьер был преодолен быстро: удары, тычки и плети действовали гораздо лучше любого переводчика. Жю Сет понимала: одна слабина, одна уступка людоедкам, и ты погиб! Эти человекообразные существа без жалости погубили целое поселение. Только страх, только террор! - Что, пезды бродячие, рады? По глазам вижу, что рады! - Ухх! Игэ! - А ты, сука, рада? - Стелла пристально уставилась на Кафу. - Тебя откормят и на мясо пустят! Хотя, можно прямо сейчас резать! Уж тебе ли не знать, как жрать человечину, да? В памяти Жю Сет вновь всплыли жуткие картины из старого дворца спорта, превращенного в преисподнюю. Всплыли жуткие картины из сознания бедной Икхе, которую они с Аурией, Лилией и Мораитис возвращали к жизни, когда у Стеллы чуть не лопнула голова из-за сверхкритического напряжения. - А ты знаешь, что Икхе, которую ты изуродовала и довела до безумия, мы вернули?! – ехидно сообщила Черная Ведьма. – Мы вернули ей рассудок… Она много что про тебя рассказала! И наши люди решили, что вылечат ваших жертв, вернут им зрение и увезут на живые планеты в санатории. А ты сдохнешь здесь. На цепи! Это был триггер… С хрипом и ревом Кафа кинулась на наглую инопланетянку, забыв, что прикована. Звякнула цепь, возвращая пленницу на место, и визжащая беспомощная Кафа рухнула на задницу почти у ног Стеллы. - Ах ты, сука старая! – Стелла покраснела от гнева. – Значит, не впрок моя дрессировка пошла?! Сколько я на тебя продовольствия извела! Сколько лекарств! Не жилец ты, Кафа! Хоть потренируюсь на тебе напоследок! - Хозяйка, что с вами? – Разбойники отошли от нее подальше, молнируясь. – У вас глаза красным огнем горят! Стелла не стала пояснять, почему в моменты эмоционального напряжения у нее окрашиваются красным цветом зрачки. Хотя здесь все просто, - включается дополнительное инфракрасное зрение… Такой вот фичей наградили ее Кетцель и компания при восстановлении в тридцать девятом. И это еще что… Кетцель, по-отечески положив ей когтистую руку на плечо, порадовал ее признанием: «Теперь ты тоже немножко киборг, как и мы! В критической ситуации в своих обзорных датчиках ты увидишь клавишу «Проект «Горгона»! Так в меню выберешь версию… Жми, и… Охренеешь от радости!» И, кстати, иногда перед глазами у нее проплывала кнопочка: «Проект «Горгона»: обновление данных». Она ради спортивного интереса как-то попробовала активировать его, но получился облом: «Активация в режиме мирного времени невозможна. Недостаточен уровень содержания адреналина в крови. Система функционирует в режиме ожидания штатно: версия обновлена до актуальной». Ну и черт с вами! - Отойди к стене и расставь ноги, шлюха! – приказала Жю Сет, не спуская глаз со старой гадины. Кафа побледнела и замерла. Потом она послушно отошла к бревенчатой распорке, присела на корточки и развела колени в стороны. - А теперь подпрыгивай, как будто ты сидишь на члене и тебя ебут! – У Жю Сет все зрелища в последнее время упирались в секс. Кафа, смотря перед собой, принялась послушно исполнять приказ. - Ребята! Кто хочет трахнуть эту шалаву? – воскликнула Стелла охранникам. - Нет, хозяйка, благодарим… - сдержанно отодвинулись к стеночке разбойники. – Такое страшилище и в голодный год за мешок хлеба трахать не будешь! - Ну как хотите! Ползи сюда! Целуй мне сапог! Целуй мне ноги! Затихшие пленницы с ужасом смотрели из клетей, как Черная страшная хозяйка издевается над их предводительницей, как она топчет ее волю. А в заключение Стелла достала лазерный нож-резак и вложила в руку болхианке: - А теперь убей себя! Отрежь себе голову! Кафа равнодушно, не меняя выражения лица, взяла прибор, приложила к горлу… и выполнила приказание. Раздался резкий вскрик – за мгновение перед смертью Стелла отпустила разум Кафы, чтобы она «насладилась» моментом. Но движение было законченным, и остановиться Кафа не успела. Раздались истерические вопли безъязыких пленниц, вытаращивших от ужаса глаза… Голова Кафы, отрезанная лазером как по линеечке, глухо ударилась о деревянный скрипучий пол. А безголовое тело, как живое, принялось дергаться в цепях, приседать-вскакивать, танцуя уродливый адский танец смерти. Из зияющей черно-красной дыры, которое недавно было шеей, хлестала под давлением импульсами-фонтанчиками бурая кровь. Стелла едва успела отскочить, с руганью срывая с плеч ротонду из черного меха: - Еще не хватало, чтобы ты мои меха своей поганой кровью заляпала! Она двести тысяч стоит! Тело Кафы еще дергалось, молодые болхианки визжали, а Стелла, улыбаясь, взяла отрезанную голову главной лодоедки и направилась к выходу. Пригодится… Вдруг она почувствовала, что захотела крови. Кровь, правда, не лучшего качества, но тут уж выбирать не приходится… Придется обработать, смешать с антидотом… - Ты, тварь! – Жю Сет, обуянная дикой жаждой крови, показала пальцем в черной бархатной перчатке на ближайшую пленницу, тридцати лет от роду. – Ты меня проклясть посмела? Я все слышу! Обезумевшая от ужаса пленница замотала головой, отбежала к стене, хотя вряд ли могла бы вымолвить хоть слово. Но Стелла с выражением лица злобного терминатора уже шагнула в сторону клети, откинула дверцу, схватила пленницу за волосы. Несчастная, дико визжа от ужаса, инстинктивно встала на четвереньки, прячась за деревянную стенку, но смерть в черном платье и черных бархатных перчатках уже шагнула к ней. Стелла распахнула дверцу, за волосы вытащила ее из клетки на проход, - дальше не позволяли цепи. Графиня сбросила сумку на пол, выхватила плеть и, рыча от злобы, как дикий зверь, застегала несчастную до кровавых рубцов. Бедная пленница ревела и выла в голос, не имея возможности выговорить ни одного слова. Рывком, извергая проклятия на нуакшийском, с необычайной силой Стелла схватила жертву за загривок и пригнула ее голову к полу, вынимая из сумки бокал-чашу для вина: - Крови хочу! Вы, рабы ада и мои рабы, одна за другой к дьяволу отправляться будете! Я над вами абсолютную власть имею! И не будет вам покаяния! Грош цена вашему покаянию! А ты отправишься сейчас к своему новому хозяину! Крови хочу! – кричала любящая и ласковая мама, тетушка и бабушка. – Напьюсь крови досыта в кои-то веки! - О-ха… ди-э! – рыдала обреченная. - Пощадить тебя? – взревела Стелла. – А ты ребенка чужого пощадила? Ты людей невинных щадила?! И тебе пощады не будет! Я пить хочу! Сверкнул резак… и вторая голова покатилась по полу, второе обезглавленное тело забилось в предсмертных конвульсиях… На этот раз Стелла не мешкала и подставила под струи крови чашу. Больше десятка пленниц орали, выли, рвались из цепей, смотря, как Черная Ведьма режет головы их товаркам, будто скотине, как она с невероятным хладнокровием и жестокостью надрезает бьющееся тело молодой женщины, чтобы набрать еще крови в чашу, как разбавляет ее вином из бутылки... Да и разбойники у стены, держась на всякий случай за рукоять оружия, уже вспомнили все молитвы, проклиная день, когда стали служить этой ведьме, подручной дьявола. Отрезанная голова с выражением страха и изумления валялась на полу: - Прими, мать-Гуриасси, жертву нашу! – воскликнула Стелла, выпивая содержимое чащи и выливая остатки вокруг себя. – И даруй нам богатый урожай летом! Затем Стелла взяла кровоточащую голову казненной женщины и с мерзким хрустом насадила на ближайшее оставшееся острие от лампы. Голову Кафы она упаковала в герметичный пакет и убрала в свою сумку. А затем с удовольствием прошлась по каждой пленнице, стегая плетью от души: - Только попробуйте мне перечить, животные! Не то, что тягловую скотину, - червей из вас земляных сделаю! Кто не доволен, кому башка на плечах мешается, - только скажите! Старая дилемма… Правильно ли проявлять жестокость по отношению к жестоким? Можно ли быть безжалостной с безжалостными? Правильно ли быть бесчеловечным с бесчеловечными? И не станешь ли ты сама драконом, убив жестокого дракона-людоеда? Эти вопросы будоражат людской разум уже тысячелетия, а Стелла для себя на эти вопросы уже ответила. Толстовское непротивление злу насилием было точно не про нее! Драконом она уже была, и ей в целом нравилось. - Выйдите! – приказала она разбойникам. – Удовольствия хочу! Мужчины поспешили покинуть помещение, а Стелла прошла к двум ослепленным пленницам, которым она сохранила речь, лишив глаз. Две молодые, грязные и избитые женщины, сидели на полу, прикованные друг к другу за ошейники на расстояние не более метра, обреченные доживать последние месяцы (или дни) вместе, как сиамские близнецы. На глазах у них были грязные серые повязки, скрывающие выжженные, черные глазницы. Женщины трогали, осязали друг друга и что-то без умолку говорили друг другу. Только у них здесь была такая привилегия - Хозяйка пришла, вещи! – рявкнула Жю Сет на ухо одной из них. – Работаем! - Ситти, пожалуйста, отпустите нас! – попросила одна из женщин. – Мы все уже поняли! Пожалуйста! - Куда вас отпустить-то? В лес к зверям? – усмехнулась Жю Сет. – Вы не на своей планете, не поняли еще?! Хотя бы по воздуху… Воздух здесь холодный, снежный… ЖИВОЙ… Домой вы не вернетесь, я так решила. И живете вы, пока я так хочу! - Божья пара, не будьте такой жестокой! – судорожно задрожала вторая «сестренка» по несчастью. – Мы уже поняли, что поступали плохо! - И хули мне с вашего понимания? – грубо ответила Жю Сет. – Поняли вы, потому что все это с вами произошло! Если бы наши танки стороной прошли, так бы вы и сидели в своем логове, людей убивали и мучали… Вот и вся цена вашему пониманию! Заткнулись! А ну-ка лизаться быстро! Лизаться, я сказала! Будете перечить – башку отрежу, как я сейчас вашим двум сукам отрезала. Лизаться, твари! Обе женщины на грани сумасшествия принялись целоваться и играть языками на потеху страшной инопланетянке, которая любила наблюдать за подобными лесбо-шоу. Черная ведьма задрала платье и, оскалив зубы от похотливого желания, прямо на виду у всех принялась теребить свой клитор и стонать: - Лучше лижитесь, твари, вдохновеннее! – Я не хочу! – затряслась одна из женщин, с отвращением отворачиваясь от своей подруги. – Не хочу! Пожалуйста, в чем я виновата?! Это все Кафа, мы ей подчинялись! Пожалуйста, сжальтесь! Голос девушки был столь жалобен, что у Жю Сет сжалось сердце от жалости, и она даже подумала освободить двух девочек и забрать к себе, вылечить… Пока рассудок не напомнил ей, что одни уже пожалели их в свое время, и что эти милые девушки в свое время отлично и безо всяких угрызений совести убивали пленников бывшего спорткомплекса на Болхиа. - А ну, ссука, делай, что велено! – Взбешенная Жю Сет со всей силы стеганула болхианку по спине плеткой. – Или я тебя здесь на этой плетке повешу, с твоей подружкой! Налюбовавшись на лесбийские ласки затравленных, избитых, голодных пленниц, Стелла задрала ногу и встала между ними так, что у одной лицо упиралось в лобок Стеллы, а у другой – в ее задницу. - А теперь ласкаем свою госпожу язычками! Живо, если жрать сегодня хотите!.. …Вскоре Стелла, распорядившись кормить пленниц лучше, ибо скоро понадобятся, привела себя в порядок и направилась к надоевшей ей аэроплатформе. Причем, у нее опять чуть не произошла разборка с разбойниками, пораженными такой лютостью по отношению к пленницам, исхудавшим, забитым пленницам с явными следами болезней. Даже у этих лихих людей сохранились еще человеческие чувства к страдальцам, особенно, женщинам. Стелла тут же вспомнила, как в тридцать пятом бандиты чуть не застрелили ее, подозревая в насилии по отношению к четырнадцатилетней Силве, тогда еще пленнице Черной Ведьмы. - Смотрите, благородные разбойники, кого вы жалеете! – Стелла вывела на трансляцию видеозаписи «для служебного использования», где были запечталены «подвиги» подручных Кафы. – Хотите пожалеть? Пожалейте! Освободите, накормите, приласкайте… Только не гарантирую, что вы на утро проснетесь! Одни уже пожалели их на свою голову! Дураки! Поберегите доброту свою для нормальных, добрых людей! А это дикие, лютые звери в человеческом обличье! Не тех жалеете! Поучив уму-разуму разбойников, Жю Сет вновь прогрузилась в свои думы… Совесть ее абсолютно не мучила, все равно не проживут и года. Вот работа, это да, проблема! Стелла подумала, что в ближайшее время нужно искать подземные сооружения, ведущие к Кристмасс-сити, и что там, под землей, они должны найти разгадку тайны Вырока. И с агентурой пора думать… Хм, а вот эта разорившаяся купчиха, которая так любит своего сыночка… А если отправить ее торговать в город землян? Пусть хоть разорится, главное, просветит ситуацию… Повезет туда… ну, скажем, груз овощей… Или вино… Да хоть собой пусть там торгует, не важно! И неплохо бы отправить фотографии отрезанных голов девушке Севастьянова и Мораитис. Чтобы боялись и ждали того часа, когда за ними придет Она! Была уже глубокая ночь…