О гуму, которая просит звать её найнай

Через одну зиму и весну, когда его мама умерла, он встречает женщину в чёрном. У неё волосы похожи на его собственные, только более чистые и ухоженные, волнистыми линиями спускаясь к её плечам, неприлично короткие, когда она присаживается перед ним. У неё острые чёрные ногти и красные глаза с щелочками, вместо точек, зрачками. У неё много голой кожи, и он отводит взгляд от открытой большой груди, думая о том, что его мама бы закрыла ему глаза, думая о том, что даже цзецзе с улиц красных фонарей не столь открыто одеты на публике. Острый ноготь касается его щеки, когда он слышит красивый голос: — Как такой слабый ребёнок, может быть Небесным Демоном?.. — спрашивают его, и он не уверен, что понимает о чем или о ком говорит это странная женщина. — Ты — человек, — произносит она, и Ло Бинхэ понимает, что с ним говорит демон. Он не думал, что демоны могут быть такими красивыми; в сказках мамы они не бывали похожи на людей. — Ты человек с кровью демона, — говорят ему, и Ло Бинхэ не может пошевелиться, не может двинуться с места от силы, что он чувствует, от опасности, которую излучает эта женщина; он замечает, что её серьги с камнями в цвет её глаз, кроваво-красные. — Кто твои родители? Ло Бинхэ не думает, что его ответ устроит демона. — М-моя мама прачка, — тихо шепчет он, заикаясь; ему страшно; рука на его подбородке слегка сжимает его челюсть, — у меня никогда не было никого другого. Красные глаза сужаются, его заставляют посмотреть ей в глаза; Ло Бинхэ уверен, что умрёт, когда женщина выпрямляет ноги из согнутого положения. — Хорошо, — произносит демон, и, внезапно, он в воздухе, на одну короткую секунду его подбрасывают, как перо, и ловят, перехватывает под колени и спину; женщина широко улыбается, Ло Бинхэ думает, что у неё больше клыков, чем у него пальцев, чтобы он мог сосчитать; — зови меня найнай, малыш. Ло Бинхэ негодующе моргает, поражённый и непонимающий. — Ч-что?.. — Это насильственное увнуковление, — и он слышит смех, когда женщина идёт вперёд, из грязных улиц, под яркостью дневного солнца, прям в лес, не обращая ни на кого внимания, даже если мужчины спотыкаются от её откровенного наряда; её серьги звенят ударами рубинов об чёрный металл. Эта женщина, этот демон, должно быть, шутит. — Уж не знаю, чей ты из них двух, моего диди или моего Чжу-эра, — пожимает она плечами, и Ло Бинхэ старается отодвинуться, когда его лицо едва не сталкивается с её грудью, краснея ушами; — но ты точно часть семьи. Поэтому, я похищаю тебя, извини уж, малыш. Ло Бинхэ ничего не понимает, а женщина продолжает сокрушаться. — Оставила их всего лишь на два столетия, а ты посмотри! Кто-то успел завести ребёнка и бросить его! Не знаю, где они прячутся и под какими печатями, если поиск крови привёл меня к тебе, сяо бэй, но, не переживай, их обоих будет ждать выговор… — её глаза становятся ярче, и Ло Бинхэ видит, как трава гибнет позади её шагов. — Ты не похож на моего диди, впрочем, мой сын тоже не похож на меня… Пока что, буду считать тебя сыном моего сына, ты похож на него, — Ло Бинхэ чувствует поцелуй в макушку, прямо по его грязным волосам, и замирает, — такой же милый и очаровательный. Ничего общего с моим бедокуром-братом, золотце. Ло Бинхэ украдкой смотрит на женщину с молодым лицом, и думает о том, чтобы назвать её бабушкой. Эта мысль не столь неприятна, как он думал.