Каталог Вайфу: Адский Уровень Сложности

С точки зрения Лизы Аррен Она стояла в Большом зале среди многих других дворян и рыцарей и смотрела, как ее муж восседает на Железном Троне в качестве десницы короля и ведет заседание. Ей было трудно спокойно стоять на месте из-за того, как болела ее киска. Не говоря уже о затычке, которую Стефан засунул ей в задницу сегодня утром. С четким приказом не вынимать ее до тех пор, пока он не прикажет ей это сделать. Мысль о том, что Стефан в конце концов собирается трахнуть ее в задницу, наполняла ее отвращением, стыдом и возбуждением. Ей было стыдно, что он собирается трахнуть ее в это грязное место. И она испытывала отвращение от того, как сильно возбуждала ее эта мысль. Прошла неделя с тех пор, как он взял ее в первый раз. Но она все еще могла вспомнить каждый момент той ночи с кристальной ясностью. Эта ночь была одной из худших в ее жизни, ведь она предала своего дорогого Петира, переспав с другим мужчиной. Однако эта же ночь принесла ей больше удовольствия, чем она когда-либо испытывала за всю свою жизнь, вместе взятую. Хотя ей было стыдно за свои действия, она не могла отрицать (даже перед самой собой), что Стефан Баратеон был гораздо лучшим любовником, чем Петир или Джон. Стефан открыл ей новые вершины наслаждения, которые она никогда не испытывала прежде, он брал ее так, как она и не подозревала, что это возможно. Он занимался этим дольше, чем ей казалось возможным, трахая ее часами на протяжении всей ночи. Заставляя ее наслаждаться каждой секундой. После того, как ее трахали всю ночь, она была уверена, что следующие несколько дней она будет испытывать боль. Но, несмотря на все это, она проснулась на следующее утро, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последние годы. Незначительные боли, мучившие все ее тело, просто исчезли, кожа выглядела более здоровой, волосы - более объемными и красивыми, а сама она чувствовала себя такой же энергичной, как в далеком детстве. Все это убедило ее в том, что благословения Стефана реальны. И на следующий день она снова встретилась с ним вместе со своим мужем и попросила его благословить ее сына. Стефан так и сделал. И в течение часа ее сын не только оправился от всех своих проблем с дыханием, но и стал гораздо более оживленным. Она не знала, почему боги благоволили такому аморальному и гнусному человеку, как Стефан. Но она не собиралась винить их, раз уж ее сын получил от этого выгоду. Она с нежностью смотрела на сына, когда его несла служанка. Он беспокойно ерзал на ее руках, оглядывая весь Большой зал в поисках того, что могло бы привлечь его внимание. С тех пор как Робин получил благословение, с ним становилось все труднее управляться. Ему нравилось исследовать окружающее пространство, и он не мог усидеть на месте во время уроков. Он также постоянно умолял ее взять его с собой в город. Но, несмотря на все это, она нисколько не возражала против его поведения. Наблюдение за его беготней было сродни бальзаму для ее души, заполнившему пустоту в ее сердце, о существовании которой она даже не подозревала. И хотя ей пришлось компенсировать это благословение тем, что в тот вечер и каждый последующий вечер она снова встречалась со Стефаном, она совсем не возражала против этого. Она до сих пор живо вспоминала их интенсивные занятия любовью, закрывая глаза и вспоминая, как он лежал на ней в постели. Его поразительные черты нависали над ней, его кристально-голубые глаза пристально смотрели в ее глаза с сильным вожделением, когда он входил и выходил из нее, посылая волны глубокого удовольствия по ее телу с каждым толчком. И несмотря на то, как сильно она хотела отрицать это. Она больше не могла лгать об этом. Она стала дорожить их длительными занятиями любовью, находя их более приятными, чем все, что она когда-либо испытывала раньше. В эти моменты она чувствовала себя более живой, чем когда-либо. Единственное, на что она могла обидеться, это то, что после третьей ночи он перестал благословлять ее, заявив, что ему нравится видеть, как она ходит с широко расставленными ногами. Ему доставляло удовольствие знать, что это произошло по его вине, а не по вине кого-то другого. Ей пришлось солгать о своей странной манере походки мужу, когда он заметил это. Она сказала, что поскользнулась и повредила лодыжку. Гораздо сложнее было обмануть ее возлюбленного Петира о ее тайном романе. Она считала, что не должна ничего от него скрывать, но все равно делала это. Что еще ей оставалось делать? Признаться ему, что ночь за ночью другой мужчина трахал ее до бесчувствия? И что она наслаждается этим гораздо сильнее, чем когда-либо наслаждалась сексом с ним? Нет, она не могла смириться с мыслью, что он может возненавидеть ее из-за ее поступков. Или так она считала в начале недели. Однако после целой недели, проведенной под воздействием семени Стефана, сильная любовь, которую она когда-то питала к Петиру... уменьшилась. Хотя она все еще любила Петира и все еще жаждала его прикосновений, она также начала чувствовать... что-то к Стефану. Даже если этот ублюдок не относился к ней с любовью и заботой, а просто пользовался ею, как хотел. ...даже если этот ублюдок планировал трахнуть ее в задницу сегодня вечером. Эта мысль заставила ее сжать задницу и задуматься о том, что она почувствует, когда он засунет в нее свой толстый и длинный член... Серия резких покашливаний вывела ее из задумчивости, и она повернулась посмотреть, откуда доносится звук. Ее взгляд упал на виновника, и она обнаружила, что королева прижимает к себе наследного принца с обеспокоенным выражением лица. Принц Джоффри оправился от приступа кашля и бросил раздраженный взгляд на свою мать за чрезмерную заботу, после чего отошел в сторону. Это зрелище могло бы вызвать умиление, если бы она не знала, каким характером обладает принц Джоффри. Она уже не раз видела, как он мучает своих младших, и поняла, что ни в коем случае не должна знакомить с ним своего сына. Кроме того, до нее доходили слухи о том, как он расчленил бедную кошку и подарил ее нерожденных котят своему отцу. Это говорило о том, каким чудовищем на самом деле был этот мальчик. Хотя теперь она задавалась вопросом, все ли с мальчиком в порядке. Она была уверена, что видела в платке, в который он кашлянул, что-то красное. Это не предвещало ничего хорошего... не так ли? И снова ее мысли были прерваны, когда она узнала знакомый голос, доносившийся со стороны трона. Она повернулась, и ее киска тут же запульсировала при виде хорошо одетого и безупречно ухоженного Стефана Баратеона, стоящего перед Железным Троном. Ее губы пересохли, когда она вспомнила, как ее согнули над кроватью, как ее стоны заглушали подушки, когда он брал ее сзади, как кобель берет свою сучку. Снова и снова. Все глубже и глубже. Его бедра ударялись о ее бедра, доводя ее до беспамятства. Все ее тело содрогалось от удовольствия, когда она наконец кончила. - -просите у Железного трона? - спросил ее муж, и она скрестила бедра, чтобы сдержать свое возбуждение, и начала прислушиваться к происходящему. - Лорд Аррен.... За последние несколько дней я посетил приюты, разбросанные по всей Королевской Гавани. И с сожалением должен сообщить вам, что эти приюты находятся в ужасном состоянии, - сказал Стефан, и она задумалась, действительно ли он посещает эти приюты или просто выдумывает все это ради какой-то гнусной цели, служащей его собственным интересам. - О сколь ужасных условиях мы говорим? - спросил ее муж. - О крайне бедственных, милорд. Из-за недавнего нападения Железнорожденных сиротские дома переполнены детьми. Еды мало, поэтому дети сильно недоедают и часто ложатся спать на голодный желудок. Она почувствовала, как от его слов ее захлестнула волна грусти. Чувство вины переполнило ее сознание, когда она поняла, что жила такой уютной жизнью здесь, в Красном замке, в то время как столько детей спали на голодный желудок здесь, в городе. Она огляделась вокруг и увидела, что и на других дворян слова Стефана произвели такое же впечатление. Некоторые дамы даже прослезились при мысли о бедных голодных детях. - У этих детей нет доступа даже к чистой воде, не говоря уже о еде. Вода, которую они пьют, имеет почти желтый цвет, потому что она грязная, - рассказал Стефан. И тут слуга жестом подал вперед стеклянный кубок. Он показал его всем присутствующим, и все увидели, что в нем находится желтоватая жидкость. "Сироты в Королевской Гавани пили это?" - с легким ужасом подумала она. Волна отвращения прошла через нее при одной только мысли о том, что кому-то приходиться пить такую воду. И вместе с этим пришло еще одна волна вины. За то, что она ничего не сделала, пока эти сироты так ужасно страдали там, внизу. - Я готов предложить любому лорду или леди выйти вперед и осмелиться выпить эту воду. - сказал Стефан, показывая им кубок. - Кто-нибудь. - спросил он, размахивая кубком. - Кто-нибудь? Нет? Стефан вернул кубок слуге и снова обратился к ее мужу. - Если кто-то из вас думает, что я лгу о качестве воды, которую пьют эти сироты, то уверяю вас, что это не так. А если вы все еще скептически настроены, вы можете спуститься в город и проверить это сами. - Мы поняли. В детских домах не хватает персонала и они плохо финансируются, - заговорила королева, ее тон отражал высокомерие и презрение к словам Стефана. - Но что с того? Простолюдины всегда жили в убожестве. Так было веками, так будет и впредь. Если вы хотите что-то сказать, сир Стефан, пожалуйста, сделайте это незамедлительно. Время двора драгоценно. Она нахмурилась, услышав резкие слова королевы, хотя и чувствовала, что в них есть доля правды. Хотя и королева была не совсем права в своих доводах. В детстве она видела множество простых жителей Риверрана. И хотя они жили в бедных условиях по сравнению с дворянами, условия жизни простого люда в этом городе были гораздо хуже. Просто до этого дня она никогда не задумывалась об этом. И она чувствовала себя несколько виноватой за то, что не обращала внимания на их страдания. - Ее милость права. - сказал Стефан - Приюты действительно остро нуждаются в персонале и средствах. Ситуация настолько плоха, что сироты не получали новой одежды многие луны, если не годы. Кроме того, остро не хватает кроватей и одеял, из-за чего дети вынуждены спать по ночам в сильном холоде. - И что вы хотите, чтобы корона сделала с этим, сир Стефан? - спросил ее муж, его лицо было безучастным, хотя по выражению его тела было видно, что он испытывает легкий дискомфорт от этих слов. - Вы должны знать, что из-за восстания Грейджоев корона уже погрязла в долгах. Мы не можем позволить себе выделять новые субсидии для этих приютов. - Я понимаю, милорд. Я знаю, что корона сильно пострадала от этой войны. - сказал Стефан, - И поэтому, вместо того чтобы просить у короны золото, я хотел бы попросить корону дать мне право собственности на эти приюты. - Вы хотите... владеть этими приютами? - спросил ее муж, выглядя озадаченным. - Да, мой господин. Отдайте мне эти приюты, и я обещаю, что каждый ребенок в них будет избавлен от голода. Я обеспечу их не только едой, одеждой и чистой водой, но и септонами и септами, которые смогут привить им ценности Семерых. Таким образом, эти дети вырастут добродетельными гражданами нашего Королевства. Ее муж на мгновение задумался, прежде чем сказал, - Это решение не может быть принято необдуманно. Я подумаю и объявлю о своем решении завтра утром. - Это все, о чем я прошу, милорд. - сказал Стефан с поклоном, прежде чем выйти из Большого зала. После его ухода заседание продолжилось и затянулось до самого вечера, после чего заседание было закрыто. Робин к этому времени уже заснул, поэтому она попросила служанку отнести его в его покои и уложить в постель, а сама вернулась в свои покои. Она уже начала переодеваться в свое парадное платье, когда в дверь постучали. - Кто там? - спросила она. - Миледи, это лорд Бейлиш. - объявил ее стражник, и ее сердце пропустило удар. Она... она не встречалась с Петиром ни разу за последнюю неделю. Она уклонялась от всех его попыток встретиться с ней, избегала всех мест их обычных встреч и игнорировала все его приглашения. То, что он наконец пришел встретиться с ней сам, должно было означать, что либо у него кончилось терпение, либо он соскучился по ней, либо беспокоится за неё. Но... она не могла заставить себя встретиться с ним. Она не могла смотреть ему в глаза после того, что она делала каждую ночь в течение последней недели. Не после того, как она снова и снова предавала его доверие, деля ложе с другим мужчиной. Учитывая его проницательность, он обязательно поймет, что что-то не так. И что тогда? Она не сможет вынести, если он станет смотреть на нее с отвращением. Это сломает ее. Она не хотела чувствовать эту боль, поэтому спряталась в своей комнате. - Я... я чувствую себя неважно. Скажи ему, что я не могу встретиться с ним прямо сейчас. - ответила она, чувствуя, как в ее сердце растет чувство вины за то, что ей снова пришлось солгать своему дорогому Петиру. Сколько раз ей придется лгать ему, чтобы скрыть свое великое предательство? - Леди Аррен, - Снаружи раздался голос, и ее сердце упало в желудок, когда она поняла, что это не кто иной, как Петир. - Я займу у вас всего лишь несколько минут. Обещаю, что после этого я быстро уйду. Слезы капали из ее глаз, и она покачала головой. Она не могла лгать ему. Не напрямую, как сейчас. Поэтому она молчала. И надеялась, что он уйдет. - Лиза, - Петир звал ее снова и снова, но она молчала. Ее беззвучные слезы превратились в рыдания. Ее друг детства и возлюбленный звал ее еще несколько раз, снова и снова разбивая ей сердце, и только тишина была единственным, что он слышал. - Очень хорошо. Увидимся на рассвете, леди Аррен, - сказал Петир, прежде чем она услышала его шаги, удаляющиеся по коридору. Она продержалась еще несколько мгновений, прежде чем зарыться лицом в подушку и разрыдаться. ----- Она проплакала, наверное, целый час, когда почувствовала, что на ее плечо легла чья-то рука. Она обернулась и увидела, что это был Стефан, которому удалось пробраться в ее комнату (в очередной раз), несмотря на все закрытые двери и окна. - Эй, ты в порядке? - спросил он с беспокойством. Она не была уверена, что его забота о ней была настоящей. Да и в данный момент ей было все равно. Все, чего она хотела в данный момент, это утешения. Поэтому, когда он раскрыл свои объятия, она прыгнула в них. Она зарылась лицом в его рубашку и заплакала, хотя именно он был причиной того, что это вообще случилось с ней. Прошло некоторое время, прежде чем она наконец успокоилась и начала чувствовать себя немного лучше. Со Стефаном она всегда чувствовала себя лучше. - Хм... может, расскажешь мне, из-за чего ты плакала? - спросил он, поднимая ее и усаживая к себе на колени. Она почувствовала его полузатвердевший член под своей попкой, и ее киска начала наливаться возбуждением, когда она покачала головой. - Я бы предпочла оставить это при себе. - сказала она, прежде чем вспомнила, что возле ее комнаты стоит охранник. - Может, нам спуститься? Я не хочу, чтобы меня поймали. Стефан ухмыльнулся. - Не волнуйся. Я уже позаботился об этом охраннике до того, как пришел сюда. Он сейчас крепко спит. Так что мы можем сделать это прямо здесь. - Ты уверен? - Конечно. - Сказал он, прежде чем повалил ее на кровать и развернуть так, чтобы ее зад был направлен к его лицу. Она прикусила губу, осознав, что с ней сейчас произойдет. - Будь со мной нежен. Я никогда не занималась этим. - О, не беспокойся об этом. - сказал он, задрав ее ночную рубашку на спину, и теперь ему были хорошо видны ее трусики. Она почувствовала, как он спускает трусики, и ощутила его дыхание на своей нижней части тела, прежде чем его рука шлепнула ее по ягодицам. - Ааах, - Она застонала, прежде чем поняла, что проходящий мимо слуга все еще может ее услышать, и уткнулась лицом в подушку. Она повернула лицо, чтобы снова посмотреть на Стефана, и увидела, как он поднял ладонь и опустил ее с резким "шлеп" на ее задницу. От каждого шлепка удовольствие проносилось по ее телу, и она вгрызалась в подушку, чтобы подавить стон. Ее киска пульсировала от возбуждения, и из нее вытекали соки, выдавая, как сильно это ее возбуждает. Она никогда не могла понять, почему ее тело так реагирует на Стефана. Она была уверена, что раньше шлепки никогда не возбуждали ее, но после первых нескольких ночей, проведенных в оцепенении от безостановочного траха, она перестала думать об этом. Возможно, это как-то связано с тем, что Стефан был любим богами. Так что не было смысла слишком глубоко задумываться об этом. Его ладонь опустилась на ее задницу еще несколько раз, прежде чем она почувствовала, как он раздвинул ее ягодицы, а его рот погрузился в ее наголо выбритую киску. Следующие минуты превратились в приятную пытку, когда Стефан лизал, покусывал и дразнил ее до умопомрачения. Он играл на ней с легкостью мастера-арфиста, пока, наконец, не нажал на ее узелок, и все ее тело задрожало и затряслось, когда из ее киски хлынула струя. Оправившись от оргазма, она почувствовала, как он вынул пробку, которую засунул ей в задницу после утренней чистки. Ее задница мгновенно опустела, но ненадолго, так как она сразу же почувствовала, как что-то толстое и твердое упирается в ее дырочку. - Подожди... - взмолилась она, желая быть лучше подготовленной перед тем, как он лишит ее анальной девственности. Но, как всегда, Стефан не послушал ее и прильнул к ней, прежде чем вошел. Она зашипела от боли, когда его толстый твердый член разорвал ее пополам. - Подожди, - задыхаясь от боли, она вцепилась в подушку, и Стефан наконец остановился. Она сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем обернулась к нему и посмотрела на точку, где они оба были соединены. Там она увидела, что головка его члена плотно прилегает к ее заднему проходу. Стефан улыбнулся и лениво погладил ее по ягодицам, давая ей возможность оправиться от боли, прежде чем снова вошел в нее. Она сильнее вгрызалась в подушку и проклинала его родителей за то, что они не воспитали нежного ребенка, в то время как он проникал в нее все глубже и глубже, пока, наконец, она не почувствовала, как его яйца коснулись ее киски. На удивление, боль прошла, как только это произошло, и она облегченно вздохнула и начала наслаждаться ощущениями. Она чувствовала себя более полной, чем когда-либо за всю свою жизнь, когда Стефан полностью вошел в нее. И, как ни странно, она даже ощутила чувство удовлетворения от мысли, что лишилась анальной девственности. Да, она все еще чувствовала, что это грязно, но теперь она испытала то, чего никогда не смогла бы испытать, если бы осталась верна Джону Аррену. Какая-то часть ее сознания подумала: "Или Петиру", но она тут же прогнала эту мысль из головы. Она не изменяла Петиру. Не на самом деле. Она просто... платила за исцеление своего сына. Да, вот и все. К тому же Петиру следовало уделять ей больше внимания, если он хотел ее расположения. В любом случае, это все его вина. - Наслаждаешься там, внизу? - спросил Стефан, лаская ее тело, его волшебные руки танцевали по ее животу направляясь к груди. Короткие прикосновения, после которых ей всегда хотелось большего. Она кивнула и услышала, как он хихикнул позади нее. - Тогда тебе это понравится еще больше. - сказал он, вынимая член из ее задницы. Вместо боли, которую она ожидала, на этот раз она почувствовала только удовольствие, когда его блестящий член медленно выходил из ее задницы. По одному дюйму за раз, пока почти весь он не оказался вне ее отверстия. Тогда он взял ее за бедра и снова уткнул ее лицо в подушку, а затем вошел в нее. Его член вошел в ее задницу на всю длину. И ее мир содрогнулся от удовольствия. -----