что, если это мы

Даня сидел в своей комнате и тупо пялился в стену. Скука была ужасная. Пока ситуация не забудется, ему запретили работать, поэтому лишний раз показываться на вид администрации он не хотел. Огромное количество свободного времени сильно сказалось на его мыслях. Теперь, когда ты не можешь отвлечь себя работой, думать об этом стало еще сложнее. Когда все только началось, Кашин не мог отвлечься даже на работе, сначала мысли уходили к сплетням, а потом каким-то образом переходили к самому Руслану. Эта грань с каждым разом становилась все более размытой и размытой, а мысли сами непроизвольно возвращались к уже знакомому лицу. Сейчас Руслан производил на Даню смешанные чувства: с одной стороны ему было жаль его, а с другой он все еще злился. Пытался убедить себя, что злится именно на Руслана, но получалось плохо. В первую очередь Даня злился на себя. Злился, что не смог контролировать себя, злился, что вообще посмел пытаться подружиться с этим парнем. Это явно того не стоило. Из доступных занятий сейчас было только разбирание бумаг и просмотр стены. Даня выбрал второе. Сменив положение тела, он уставился на темную дверь, стоящую посередине стены. Вглядываясь в нее, он пытался перестать думать или хотя бы думать о чем-нибудь другом, и у него почти получилось. Внезапно посреди комнаты появилась розовая бумажка, сложеная вдвое. Первой мыслью, промелькнувшей в голове Кашина было то, что это очередное признание в любви от девочки из старшего отряда. За эту короткую смену ему пришлось три раза выслушивать подобное. И все три раза приходилось мягко объяснять, что отношения его не интересуют, тем более с маленькими девочками. Тогда в ответ девчонка, которая набралась смелости признаться в своих чувствах, смотрела прямо на Даню самым опечаленным взглядом, который только могла сделать, видимо, надеясь, что тот передумает. От таких ситуаций ему было неловко, он всегда позже чувствовал себя виноватым. Приглядевшись поближе, он понял, что это была не валентинка, хотя записка была очень похожа. Взяв лист в татуированную руку, он начал его разглядывать, не решаясь открыть. Подписи нигде не было. Оставалось надеяться только на то, что подпись будет на самом листе. Даня принялся медленно открывать записку, будто боясь ее память, как будто этот лист был самым ценным в его жизни. С внутренней стороны листа были выведены черной ручкой кривые буквы, почерк был довольно крупным. Данила Кашен простите меня пж мне жаль я не хотел (( От Руслана Рядом с надписью был нарисован аккуратно выведенный треугольный кот. Кот напоминал неаккуратный детский рисунок, но даже так по нему было видно, что отправитель очень старался. Линии ушей и морды были выведены максимально ровно, как их мог вывести человек, который ни разу в жизни не рисовал. Из-за чего рисунок казался еще глупее. Голубые глаза не отводили взгляд от рисунка. Со стороны казалось, будто вожатый читает записку о выигрыше в лотерею или покупке дома. На лице появилась искренняя улыбка, а пальцы рук все еще сжимали записку между собой. Им определенно нужно поговорить. Даня все еще не знал, прощать Руслана или нет, но теперь желание обсудить эту тему возрастало с каждой секундой, сидеть в комнате надоело еще с прошлого дня, а по поводу работы никаких новостей не было, впрочем, как и о сплетнях. Но сейчас Даня очень надеялся, что Руслан в порядке. Минуты тянулись невероятно долго, Даня снова потянулся за запиской. За последний час он перечитывал ее не меньше 20 раз. Он успел выучить каждую букву наизусть, он бы вспомнил эту фразу, даже если бы у него спросили о ней в два часа ночи. Но сейчас он просто не мог отвлечься на что-то другое, в мыслях все еще был один Руслан, вот только мысли стали совсем другими. Когда Даня снова открыл розовый лист, в дверь постучались. Даня на автомате крикнул:"войдите", даже не подняв взгляд от рисунка. За дверью снова оказалась Лера. Даня быстро убрал записку за подушку и сел ровно, выпрямляя спину. — Привет. — Привет, ты тут как? — девушка присаживается на кровать рядом с Даней, и в другое мгновение оказывается слишком близко к нему. Вожатому мгновенно становиться неловко и он отодвигается, задевая подушку. Атмосфера в комнате была странной. — Нормально, надеюсь, ситуация со слухами стала лучше? — директриса хотела, чтобы ты зашел к ней. Кстати, насчет слухов, мне кажется, ты должен это увидеть, – в руках вожатого оказывается чужой телефон, сообщение на котором мгновенно отпечатывается в памяти парня. До этого Даня надеялся, что вся эта ситуация не серьёзная, но теперь он так не считает. Оба варианта Кашину не нравились от слова совсем. Он не хотел признаваться даже себе, что сейчас он бы меньше всего хотел, чтобы Руслан уехал. — Охренеть. Лера почувствовала эмоции Дани и, чтобы подбодрить его, решила подсесть поближе к нему, приобнимая за плечи. Такой жест был явно лишним с ее стороны, но Даня даже не заметил этого, он был полностью в своих мыслях. Сейчас больше всего на свете он хотел побыть одному и все хорошо обдумать. — Дань, не думай об этом сейчас, я найду способ сделать так, чтобы Тушенцов покинул лагерь, все будет хорошо. — Лер, не нужно. Он сам разберется. — Но, Дань, если он выберет себя - твоей репутации конец. — Я понимаю, но я сам разберусь, хорошо? — Надеюсь ты сделаешь правильный выбор, я переживаю за тебя, — она быстро чмокнула Даню в щеку и вышла из комнаты. — Пока. После поцелуя на щеке остался неприятный след от помады, напоминавший об этом излишне нежном жесте. Было неприятно. Кашин совсем не любил тактильность, а особенно, когда она была непрошеной. Даня решил срочно смыть этот позорный след и как раз зайти к директрисе. Входя в уже знакомый кабинет, Даня присел на стул напротив, от стресса он дёргал кольца на своей руке, пытаясь успокоиться. — Здравствуй, Данила. Как ты знаешь, слухи по лагерю все еще распространяются, верно? Но, несмотря на это, я все же хочу, чтобы ты продолжил работать и сильно постарался, чтобы эти слухи исчезли, — директриса сделала акцент на слове сильно и наблюдала за реакцией Кашина, по его лицу было понятно, что он с ней согласен. — Хорошо, спасибо вам. Я приступлю с завтрашнего дня, до свидания, Анастасия Романовна. Настроение явно улучшилось, но впереди все еще был разговор с Русланом.

***

Руслан сидел в комнате Ильи, окруженный Денисом и Колей. Сам Коряков решил прогуляться с Ксюшей и оставить ребят наедине. Коля приобнимал за плечи явно расстроенного Руслана и старался подбодрить его, выходило правда не очень, но он действительно старался. Рядом с друзьями Руслану явно становилось легче, но желание просто заснуть и не просыпаться никуда не пропало. Нужно было решать, что делать. С одной стороны - Тушенцов не хотел подставлять вожатого, их отношения и так были не лучшими, а тут еще и это. Но с другой стороны - уехать раньше срока - значило разочаровать родителей. Ведь просто так из лагеря никогда не уезжают. Да и особых причин ухода у него не было. На всех прошлых сменах, на которых был Руслан, единственный раз, когда кто-то уехал до окончания смены, был, когда несовершеннолетняя девочка переспала с вожатым, а позже этот же вожатый слил фото с ней. Тогда был очень сильный скандал, и лагерь даже хотел закончить смену на неделю раньше, но в итоге от этой идеи отказались. Илья тогда смеялся с абсурдности ситуации, а Руслану было жаль девочку. Но все же тогда он не мог понять, зачем она вообще согласилась на это. Кто вообще в здравом уме будет спать со своим вожатым, это даже звучало мерзко. У них была довольно большая разница в возрасте, что только ухудшало ситуацию. В итоге это все закончилось уходом девочки и увольнением вожатого. Но об этой ситуации до сих пор иногда говорят в лагере, особенно администрация. В первый день администрация лагеря объясняла отдыхающим, что будет, если они решат переспать друг с другом или еще хуже с их вожатыми на примере этого случая. Руслан и Илья тогда стояли вместе и пытались спрятать улыбки, их сильно рассмешили попытки администрации зацензурить слово "секс", будто перед ними стояли куча 10 летних малышей, а не почти совершеннолетние подростки. После этого случая Тушенцов не встречал ни одного человека, который хотел бы уехать раньше окончания смены по своему желанию. Это было странно. В лагере нравилось практически всем, особенно тем, кто здесь не впервые, но даже новенькие чаще всего возвращаются и на другие смены, а иногда становятся даже постоянными посетителями "Ласточки". Как, например, Илья. Уехать до окончания смены было равно чуть ли не предательству. В этом лагере к такому было не особо хорошее отношение, а это значило, что если Руслан выберет не себя, то его репутация будет испорчена еще сильнее, будто мерзких слухов было мало. За несколько дней ситуация со слухами не особо улучшилась. На Руслана все еще продолжали косо смотреть и осуждать, а некоторые даже подходили и выговаривали Руслану, что думают о его "реальной" ориентации и любви к мужчинам постарше. Мужчин постарше, как и, впрочем, просто мужчин, Тушенцов не любил. Или пока что сам не разобрался в своих чувствах. Сплетник дал ему несколько дней, чтобы выбрать, что он сделает, но сдаваться Руслан не собирался. Если сплетник захотел поиграть, то игра будет по правилам Руслана. Сегодняшний день обещал быть скучным. Парни должны были пойти помогать вожатым подготавливать улицу к "ночи приключений", которая должна была пройти завтра. Таинственные события всегда притягивают подростков. Ночь приключений в лагере "Ласточка" была традиционным событием, таким же, как и "вечер кино". В самую темную ночь ребята из старших отрядов собираются после отбоя у костра и по очереди рассказывают страшные истории или легенды. К ночи приключений допускают только подростков старше 16 лет, это была первая смена Руслана, в которой он будет участвовать в ночи приключений, и он не мог дождаться этого. Ночь обещала пройти прекрасно. До этого Тушенцов мог лишь наблюдать со стороны, как старшие ребята в лагере веселятся, жарят на костре маршмеллоу, пугая друг друга нестрашными легендами, придуманными на ходу. Вот Антон знал действительно очень много историй, в том числе и страшных. Илья так же сильно ждал эту ночь, чтобы послушать истории Антона, которые он отказался заранее рассказывать ребятам (даже за запрещенку, ведь так будет неинтересно), а так же Коряков жаловался Руслану, что очень хочет сблизиться с Ксюшей в эту ночь, Руслан лишь промолчал, ничего не ответив. Он думал о другом. Точнее о кое-ком другом. Почему-то развешивать разные декорации, как на Хэллоуин, у костра и прибираться рядом, заставили именно комнаты Ильи, Макса и еще одного незнакомого Руслану парня. Впрочем, остальные в это время проводили время в кружках, поэтому Руслан был вполне не против развешивать в это время украшения. Время в компании друзей проходило незаметно и очень весело, Илья неплохо разбавлял атмосферу своими тупыми шутками, а Антон рассказывал смешную историю про собаку и презерватив. Руслан смеялся с нее громче всех. Когда основная часть работы была закончена, Руслан присел на скамейку, быстро просматривая новые уведомления на телефоне. Его внимание привлекло одно сообщение от незнакомого номера. DK, 16:27 Подойди в 16:30 к строящемуся корпусу, нужно поговорить. Хоть сообщение не было подписано, Руслан сразу понял, кто это. По его телу пробежали мурашки, а сердце предательски застучало. Взгляд карих глаз застыл на сообщение, но быстро переместился на друзей. Подойдя к Коле, он предупредил его, что отойдет ненадолго. Коля спросил, все ли нормально, а Руслан лишь коротко кивнул в ответ, удаляясь с места для костра. Подойдя к строящемуся корпусу, парень никого не увидел. Он осмотрелся второй раз на всякий случай, но даже так никого не заметил. Когда Руслан подошел поближе к входу, его руку резко схватили и потянули за собой. Он даже опомниться не успел, как тут же оказался в одной из строившихся комнат. Размер комнаты напоминал лишь небольшую кладовку, в которой едва могло поместиться два человека. Помещение действительно оказалось кладовкой, основное место которого занимали разные коробки и ненужные предметы. Запах в помещении напоминал запах в кабинете химии. Пахло химией, разной жидкостью для мытья пола и влажной пылью. Руслан заметил одиноко стоявшее ведро со шваброй лишь тогда, когда случайно наступил в него, опрокинув, в этот момент человек стоящий перед ним резко схватил его за руку, помогая не потерять равновесия. Парень напротив жестом показал Руслану замолчать. — Тихо, тут рядом работают строители. — Почему мы вообще прячемся в кладовке? — в темноте Руслан смог рассмотреть лишь вьющиеся рыжие волосы и яркие голубые глаза, которые смотрели прямо на него, не отводя взгляд. — Потому что нас не должны видеть вместе, я и так чуть не лишился работы из-за этих слухов. — А я все еще могу вылететь из-за тебя между прочим. — Это я и хотел с тобой обсудить. — Черт, отодвинься от меня, ты слишком близко, — помещение было слишком узким, из-за роста Даня занимал больше места, из-за чего его рука упиралась прямо в Руслана. Было безумно неловко. Тушенцов хотел провалиться сквозь землю, просто чтобы не находиться сейчас здесь вместе с Даней. Когда Даня находится так близко, Руслан забывает как дышать. —Я не могу, — он начинает дергаться в попытках подвинуться, но в итоге только ухудшает положение. Задев плечом сначала Руслана, затем и швабру, которая тут же начала падать на Даню, но за несколько секунд до того, как упасть на пол, Кашин успел поднять ее. Совсем беззвучно сделать это не получилось. За дверью послышались приближающиеся звуки. Даня на автомате прижимает руку ко рту парня, чтобы тот ни издавал ни звука. Он оказывается еще ближе, задевая тело Руслана своим. Тушенцов пытается поменять положение, но почти сразу же понимает, что сделать это невозможно. В плечо ему упирались коробки, а сзади, в затылок, дышал Даня, которого кажется устраивает его положение. Осознав это, Руслан мгновенно смущается, волна смущения передается по телу и останавливается в зоне паха. Руслан опирается на коробки, чтобы не упасть. Звуки за дверью становятся чётче, а ритм сердца совсем сбивается. — Блять... – Руслан прижимался к двери, чтобы хоть как-то отодвинуться от Кашина, получалось плохо. Он все еще слишком хорошо слышал его сбитое дыхание в зоне своей шеи. В кладовке было одновременно холодно и душно, дышать с каждой секундой становилось все сложнее. Еще несколько минут и Руслану казалось, что у него сейчас случиться приступ болезни, какой - он сам еще не решил, но какой-нибудь точно случится. Главным минусом ситуации было его положение. Руслан старался не дышать, ему даже стараться не приходилось, дыхание само по себе было отрывистым и тяжелым. При каждом вдохе он слегка передвигался назад, а Даня - вперед. Из-за чего Руслан спиной чувствовал Кашина, что ему безумно не нравилось. Звуки за стеной все никак не стихали. В неловкой тишине Руслан даже смог разобрать несколько фраз. Видимо это были строители, обсуждающие планировку здания. Они разговаривали рядом с соседней дверью и, видимо, уходить не собирались. Тушенцова начала окатывать растущая паника. Даня, видимо, не мог стоять ровно и постоянно шевелился, меняя свое расположение. И это шевеление за спиной напрягало даже сильнее, чем несколько рабочих за дверью. Это мешало думать. Казалось, что мозг сейчас отключится, а сердцебиение превышало 200 ударов. Даня тяжело вздыхал в спину, и каждый вздох волной отдавался по телу Руслана. Дыхание Дани обжигало. Двоякое чувство. С одной стороны, хотелось отодвинуться как можно дальше, чтобы больше не прикасаться к Кашину, хоть это и было невозможно физически, а с другой – было до жути приятно ощущать Даню так близко и это чувство пугало. В тишине был слышен каждый шорох, поэтому Даня точно слышал, насколько сильно бьется сердце у Руслана, значит Тушенцов тоже чувствовал, как нервно дышит вожатый. Плечи Руслана чувствовали высокий рост Кашина. Сейчас его рост ощущался не 190, а сразу 290, что безумно смущало. Атмосфера была ужасной, помещение становилось все душнее. Вдруг уже знакомые голоса начали стихать. Руслан почувствовал одновременно облегчение и вместе с ним разочарование. Все таки находиться рядом с Даней было приятно. — Как думаешь, они ушли? — Наверное, проверь. Перед тем, как проверить, Руслан перевел взгляд вниз. "О черт, только не сейчас". Дыхание сразу же пропало. Одновременно куча мыслей посетили его голову. Казалось, будто в воздухе содержался крепкий алкоголь, сознание будто пьянилось. Не зная, что делать, Руслан не мог даже пошевелиться, он просто застыл на месте, не решаясь открыть дверь. "Ну почему именно сейчас?" Неожиданная эрекция не беспокоила Тушенцова уже долгое время, но именно сейчас решила вернуться. Он бы даже не заметил ее, если бы не взглянул, но вот Даня точно бы заметил. Хотелось умереть, ситуация была дико неловкой. Ему стало мерзко от самого себя, ему было страшно даже представить, насколько мерзко было бы Дане, если бы он это заметил. Руслан быстро открывает дверь и выглядывает. Никого нет. Выходя из помещения, он даже не ждет Даню, просто быстро идет к выходу из здания. Даня идет за ним. Тушенцов покидает здание, а за ним через секунду выходит и Кашин. Но Руслан не останавливается, а лишь идет в сторону корпуса, Тогда Даня касается его плеча и останавливает его. Руслан не поворачивается. Рука приятно ощущается на теле, а Тушенцов вздрагивает. Было странно, очень странно. Возбуждение росло с каждым новым прикосновением, и сейчас Руслан хотел только одного. Чтобы Даня больше никогда не прикасался к нему, или же чтобы он не убирал свои руки с него. Он не смог определиться. — Ты куда? — Потом договорим. Руслану было стыдно прийти в таком виде к друзьям, да и не хотелось вовсе, сейчас ему хотелось побыть одному. В комнате Макса не оказалось, как и в большинстве других случаев. Закрыв дверь на замок, Руслан присел на кровать и наклонил голову на колени. Он хотел плакать. Ему было мерзко от одной только мысли, что его возбудил Даня, который сам этого не подозревал. Казалось, что Тушенцов сейчас, как маленький ребенок, просто расплачется и не успокоится до того момента, как не окажется в объятиях мамы. Но он не заплакал. Только не сегодня. Он лишь продолжал сидеть в позе креветки и думать.