Не лишний

Учёный испугался не на шутку. Но на его лице читался не животный ужас смерти, а хлопоты о чистовом чертёжном листе, о том, чтобы труд, вполне восстановимый, не пропал напрасно. Когда Лололошка заметил, что дело серьёзно, то обеспокоенность перекинулась и на него. Метаться ли, уворачиваясь от свихнувшегося флайборда и в то же время не понятно зачем целиться, или позвать кого-нибудь — растерянность норовила перерасти в панику. Седрик продолжал вопить. Если доска опускалась близко к полу, он не спрыгивал, напротив, подгибал ноги под себя, точно стараясь во что бы то ни стало не касаться поверхности. Взгляд Шерон делался скептичнее. Тревожные сомнения, что это лишь новый уровень симуляции, развеялись. Крепло убеждение, что седой чудак — скучающий фокусник. Между тем в их пространство вторглось новое лицо. Строгого вида платье оказалось не самым разговорчивым представителем своего племени: оно могло принадлежать как презирающей светские развлечения аристократке, так и не лишённой чувства собственного достоинства горничной или гувернантке. Не успела она полностью показаться из-за угла, как резким движением выбросила руку с палочкой в сторону Седрика. Резвая доска остановилась. Бедняга приподнялся на руках и плюхнулся животом на флайборд. Вместо того, чтобы отдышаться, он достал из кармана отвертку и сунул пару шурупов в рот. Пока магия держала доску на весу, он откупорил щит и принялся орудовать с проводами. Как и ожидалось, состояние не самое удовлетворительное. Пришлось разложить минипаяльник. — Да-да-да, Гонда, мне следовало проверить эту чёртову… — Не отвлекаясь от работы, учёный ответил на мельком замеченный взгляд. Раздумывая, как не перейти на неприемлемую для спутницы ругань, он прервал себя. — Я зря отказался от испытания «Мотылька». Примите мои извинения, мадам. И ещё раз прошу простить за то, что принёс Вам неудобства, связанные с сохранением моей ничтожной выдумки. Волшебнице хотелось уже на слове «прошу» перебить Седрика, но рот был крепко стиснут, и она дождалась, пока он договорит. — Довольно. Ни к чему утрирования. Речь шла об элементарной вежливости. Да и когда в последний я прибегала к официальному обращению? Другая на моём месте посчитала бы твой издевательский тон за оскорбление. — Ну, Гонда, не кипишуй… — Седрик оставил инструменты и повернулся к спутнице. Невольные свидетели этой сцены: Шерон и Лололошка — чтобы не подслушивать, вопросительно посмотрели друг на друга. — Ты не знаешь, кто это? — Наконец, решился заговорить Лололошка. Шерон опасливо покачала головой и шепнула: — Не похоже, чтобы они пытались нас убить. Внезапно строгий голос обратился к полицейской: — Мадемуазель, где Ваши манеры? Или ныне стало принято обсуждать людей в их присутствии? Сперва Вы должны были дождаться конца нашей с Седриком беседы, затем, поклонившись, представиться. Седрик крутил в пальцах гаечный ключ и хитро улыбался. Глаза зажмурились. Нос вздрагивал, чуть ли не начинал трястись. Смех вырвался наружу и вскоре заразил всех, кроме самой Фарагонды. Правда, удивлённо осмотрев всех, она поняла, из-за чего те хихикают, и усмешка озарила и её лицо.

***

Хотя смутное представление о сущности антипарадоксов складывалось у Лололошки из наблюдений и догадок, желания расспрашивать Седрика об этом не было. Собственные тревоги настигали Лололошку и здесь, в чудесном парке за оградой Болдокшагии, где в затенённой грушами траве играли дети, боевого вида старушка, чья кожа напоминала фоссилию, разъезжала на мопеде, мальчик с ободранными коленками силился оттянуть за поводок бульдога, твёрдо решившего оставить пару потёков на белой извести, средних лет мужчина притворялся, будто читает газету, пока его неопределённого пола озорной карапуз гонялся за просветами от листвы и следил за тем, чтобы никто за ним не наблюдал и даже не думал подсмотреть великую детскую тайну. Стоило малышу скрыться за стволом, как наши герои поняли, что действительно тайна нешуточная: ребёнок испарился в воздухе, оставив за собой лишь пару жёлтых искр. Курившая неподалёку Верона лукаво взглянула на изумлённых путников и, махнув рукой, крикнула: — Не пугайтесь, это Амрита! Говорю вам, она затмит самого великого и неповторимого Эбардо! Крик достиг слуха отца, в сердцах он откинул в сторону котелок и разодрал в клочья газету, которой он невольно всё же увлёкся. На лужайке хныкал погасший. При его виде Лололошка остановился. Он знал, какие кошмарные воспоминания вызывают в нем эти жёлтые белки глаз, но не мог сдвинуться с места, словно был прикован. Седрик заметил, что Лололошка отстал, и вернулся. Положив руку ему на плечо он сказал: — Мне думается, я знаю, что тебя печалит. В своё время я внимательно изучил стёртую ветвь истории. Если ты про даска, бросившегося в портал… — Седрик сделал паузу и, получив ответ в виде слабого, нервного кивка, продолжил рассудительным голосом: — Ты забыл, что ты переписал прошлое: теперь ни Видомнии, ни дасков в нашей реальности никогда не существовало. А Эрл, тот самый мастер-вор, обрёк на голодную смерть не одно измерение. Тот же Млум, живущий за счёт добычи калифорния. Маленький ящичек, плод многолетнего труда, стоил им сотен миллионов умерших от истощения. Я насилу уговорил Гонду пощадить его, убедил, что его ещё можно перевоспитать, пошёл по твоим стопам, Лололошка, и не пожалел. Поверь… В утешениях читался непреднамеренный укор. Мысли о том, что «бедные» даски были на самом деле моральными уродами, изъедали Лололошку. Чувство вины нарастало. В том числе перед Седриком, изо всех сил оправдывающего своего друга, по бесконечной доброте умолчавшего о том зле, которое Лололошка ему принёс, а главное, об… — Седрик. — Перебил его Лололошка и в волнении не решался начать. — Я… м… стёр Ашру. Темнота норовила поглотить мир. Перед глазами проносились подарки, мелочь, приманка, чтобы отобрать в конце концов саму жизнь. Радость Ашры от новой кофты, пчелиной клетки, примирения с отцом обрывается пронзительным воплем, унося её саму в ничто. «Лололошка. Лололошка? Лололошка!» — бродил голос в темноте, распавшееся на части сознание, дробило непонятные призывы на отдельные звуки и завороженно вглядывалось в них, ища свою боль. — Лололошка!!! — Заорал Седрик, тряся друга за плечи. Взгляд прояснился. По лицу Седрика было видно, что он недоволен. — Поэтому-то тебе с ней и нянчиться. Траин навсегда засел в Алотерре. Дороти же со Шрамом ведут себя как дети. Мол, а нам это зачем? Не хотят, видишь ли, заниматься своим же ребёнком… Лололошка впал в ступор. Но теперь непонимание не угнетало. Седрик много говорил на самые разные темы. Лололошка почти не слышал смысла. Он наслаждался свободой, добродушной интонацией друга, надеждой исправить ошибки и свежим дыханием парка. — Что ж, раз их девиз «Лаки Чармс — вперёд!», наш будет «Лололошка — домой!» Седрик резко подхватил его на свою доску — и та рванула догонять Шерон с Фарагондой.