Limp Bizkit — Behind Blue Eyes
Иногда в жизни случаются плохие дни. Они могут тянуться часами, разрывая душу в томительном ожидании чуда или же промелькнуть под вспышкой гнева, после которой останутся одни только сожаления. Каждый человек переносит плохой день по-разному, находя свой эликсир продвижения или игнорируя проблему, скапливая её маленькими глоточками яда внутри стенок сердца. Однако каждый почувствует это — раздражение. Плавящее, внушающее мысли липкое раздражение, которое словно масло проходит по горлу, доставая до желудка или оседая на коже роем мух, и от него было невозможно избавиться. В переливах между солнцем и тенью скакали задорные зайчики, через пыльные окна бара прибегая к стойке. Звон стаканов, приглушённая музыка и лёгкие разговоры нарушали вечернюю тишину и одновременно перебивали городской шум, и этот контраст так сильно оглаживал слух, что создавалось впечатление вереницы — бесконечно долгой, петляющей и перебрасывающей на другой берег жизни. Меж пальцев чувствовался порох, а на подошвах потёртой обуви тусовалась прошлогодняя грязь, однако пришедшие в бар «Star» казались родными друг другу сёстрами и братьями, пожимавшими руки в приветствии и растягивая в смехе рты при очередной шутке. На территории стоял удушающий запах меди, пока внутри было даже уютно, и как только мелодия из старых колонок поменялась, люди вновь вернулись к былым разговорам, как заведённые куклы. Если присмотреться: они и правда были механическими, с утраченными руками или ногами, заменяющими их протезами, яркими глазами небесных (существа, обладающие способностями, выходящими за рамки представлений обычного человека) — редких гостей этого места, но с необузданной нечеловеческой силой внутри. Отбросы, мусор, уроды — их называли по-разному и всегда находили больше причин это сделать, с верхушки под гнётом опасений огибая эти места. «Ваши вонючие трущобы набиты медью!» — как-то кричал проезжающий богатый чин, не снимая маски, потому что боялся покрыться летающей в воздухе оранжевой пылью целиком, что уж говорить об ужасе, который он мог бы испытать, если бы эта самая пыль залетела бы ему в слизистые, прибавляя к чистой крови проценты. Неженки, нытики, слабаки — отвечали жители Марса, показывая средние пальцы под всеобщий хохот презрения, доказывая, что их город достоин ответить. Даже если брюзжали им над ухом королевские снобы с самого Солнца. Когда двери бара открылись вновь, гомон поутих, уступая воющему сквозняку право говорить. Он промелькнул меж столов, огибая барную стойку и врезался в угловую стену у сортира, оставляя на пятках колкое чувство прохлады. Вошедший в бар мужчина не повёл и бровью на затишье, лишь покрепче перехватил серую папку своими обтянутыми кожаными перчатками пальцами и непроизвольно вдохнул пары алкоголя, поморщившись. И едва его хватило на скупую эмоцию, покуда дело было гораздо важнее янтарной жидкости в стакане неизвестного происхождения, поэтому мужчина уместился на свободном стуле возле сидевшего посередине стойки парня: с ног до головы одетого в белое, скрытый капюшоном на пол лица, сгорбившийся и попивавший простое и такое одновременно дикое для этих мест пиво. Он не дёрнулся, когда папка с тихим хлопком опустилась на поверхность стойки, не дёрнулся, когда мужчина в классической жилетке и таких же идеально выглаженных брюках сел вполоборота к нему и не дёрнулся, когда тот заговорил, косясь на замерших присутствующих и бармена, который спокойно протирал стаканы. — Думаю, ты знал о моём приходе ещё до того, как я открыл эти двери, — вместо приветствия произнёс он, приподняв бровь на тишину в ответ и коротко усмехнулся, смирившись с ситуацией. — И ты знаешь от кого именно я пришёл сюда. — Информатор, — вдруг тихо и хрипло произнёс парень в белом, продолжая держать кружку пива, хотя на дне осталась только лопающаяся на глазах пенка. Ненавязчивая мелодия из динамиков разбавляла трещавшее в ушах напряжение, но даже так мужчина чувствовал, как ему здесь не рады. И это чувство дискомфорта электрическим разрядом пробежалось по кончикам русых волос, будто останавливаясь где-то у затылка и продолжая давить лавиной недосказанности, как это бывает, когда находишься в мире, не принадлежавшем тебе. А может быть дело было в присутствии электрокинезника где-то рядом и, забегав глазами, он наткнулся на сидевшего в углу паренька с тёмно-синими волосами и недобрым взглядом чёрных как ночь глаз, который провожал каждое его движение лёгкими искринками на кончиках пальцев, будто бы готовых выпустить разряд прямо в него, но… Человек, который сидел рядом с ним — человек в белом, или же Белый монстр, не нуждался в защите, скорее, люди нуждались в защите от него. — Со Чанбин, можешь обращаться ко мне так, чтобы в дальнейшем мы могли обсу- — Я не работаю с Miroh, — мгновенно перебил Чанбина Белый монстр, наконец поднимая глаза, и мужчина с интересом встретился с бесконечной цепочкой пирсинга на его брови, уходящей за такую же белоснежную чёлку, что выбивалась из-под капюшона; встретился с блестящим кольцом в левом крыле носа, с металлическими шариками бриджа на перегородке и мелким кольцом на пухлой, нижней губе прямо по середине, пока она не поджалась, отчего Чанбин тут же поднял взор, с мелкими мурашками натыкаясь на пронизывающий льдом взгляд: такой был только у рептилий — безразлично-холодный, но наблюдающий за своей жертвой издалека, удушающий. — Сначала ознакомься с делом, — настаивал Со, потому что его предупредили о нраве главы Белых быков ещё до выхода из Крепости Miroh, ещё до того, как сам глава Бан велел ему спуститься к побережью Марса и попросить о помощи как последнему побитому псу, приползая в этот чёртов бар… Казалось, присутствовавшие услышали его мысли, и мужчина с ужасом подумал, что все они смогли его прочитать, однако марсиан возмутил его тон, который тот так небрежно бросил в сторону их главы. И пусть бар «Star» всегда являлся негласной демилитаризованной зоной, как сказал сам хозяин, тот самый протиравший стаканы бармен: это место было пропитано нарушителями спокойствия. Законы и мораль давно пали после Вспышки несколько сотен лет назад, а та малая крупица выживших, что обосновалась на безопасной от страшной Пустыни меди территории, ввела свои новые устои, чтобы выжить. Из источников истории, Чанбин едва ли смог что-то найти, но знал точно — пока ты не в Солнце, никто не будет слушаться даже королевскую семью, потому что влияние их действовало только на солнечных. Марсианам же было глубоко плевать и, родившись здесь, Со ощутил на себе это сполна. И даже являясь коренным жителем Марса, он никогда не будет своим в трущобах, никогда не будет своим в баре «Star». Стоявшие у стены сбоку от Белого монстра высокие молодые люди дёрнулись, и даже если их было всего двое, Чанбину хватило ощутить опасность, идущую от них, несмотря на такое же людское происхождение. Кроме синеволосого парня и Белого монстра, небесных мужчина не видел, но чувствовал, что они где-то близко, где-то совсем рядом, даже если ты их не замечаешь. Белый монстр поднял руку, останавливая своих людей и смял в ладони край папки, открывая и быстро листая расписанный лично Бан Чаном заказ, план которого был сконструирован идеально. По поджавшимся губам и вспыхнувшим искрами глазам синеволосого, Чанбин вдруг осознал, что это он — Синий монстр, тот самый, что был способен спалить человека до хрустящей корочки из-за своего высокого ранга всплеска (энергия, копящаяся в небесных годами, возвышающая или понижающая силу в зависимости от её развития), который составлял целых S2+, чем могли похвастаться не многие самоучки. И, вспоминая слова своего главы, он же являлся сыном Белого монстра, оттого и клички их в народе стали проявлять логическую цепочку, от которой по коже бежали мурашки. Он встретил в этом баре две легенды сразу, но вместо ожидаемого любопытства ощутил напряжение, которое совсем не хотелось показывать. Мелодия сменилась на более оживлённую, бармен Сынмин хмыкнул, ставя перед Чанбином воду, за что он бы поблагодарил, если бы не пересохшее от нервов горло, которое будто тиранило нежные стенки в ожидании ответа. И Белый монстр его дал, отодвинув от себя папку, вновь повернулся к мужчине и на этот раз снял капюшон, являя взору Со седые волосы, и Чанбин убедился окончательно — перед ним настоящий Белый монстр, настоящий спектр (небесные, которые накопили всплеск до максимума и использовали его одним ударом, как правило, разрушающим; у выживших в теле происходят положительные или отрицательные изменения), живой, не на картинке. И это приводило в ужас. — Чего замер? — недовольно проворчал синеволосый, вставая с чёрного дивана и пряча сверкающие руки в карманы такой же чёрной толстовки. — Йен, — тут же прервал его Белый монстр, на этот раз осознаннее смотря на Чанбина, но взгляд его не поменялся, рептилия не дрогнула, зато скопившийся ком в горле Со протолкнулся с тихим хрипом — усеянное металлом лицо было не единственным источником: на ушах почти не осталось живого от пирсинга места, отчего казалось, что они были покрыты серебристой пылью. — Почему у Манипулятора нет своих людей для такой лёгкой работёнки? — наклонив голову, спросил он. — Последнего телекинезника убила три дня назад медь, а нового достать очень сложно. К тому же… — Чанбин быстро облизал пересохшую губу, мимолётно ловя звон поставившего чистые стаканы Сынмина, как будто он намеренно был неаккуратен, — Даже если бы он выжил, рангом не дотягивал. — Не ври. Почему он решил попросить помощи у меня? — в хриплом голосе отсутствовали эмоции, и если Белый монстр был заинтересован, он никак это не показывал. Чанбин молчал, но не потому что не знал что ответить, он не знал как. Как объяснить этому спектру, что только у него хватит ранга S3+, чтобы сделать что-то подобное? Чан рекомендовал сразу указать на сумму, потому что Белые быки любили деньги, много денег, но вот теперь, когда мужчина в белом поставил его в тупик, Со не знал как извернуться. Он прикусил губу, сжимая руки в кулаки и готовясь проявить свой качественный талант Информатора — ведь не зря люди так его зовут, даже если сам мужчина терпеть это не мог, однако ситуацию неожиданно спас подошедший парень, который… повис на Белом монстре так, будто тот не нёс в себе никакой опасности. — Он не лжёт, — вдруг сказал парень, касаясь губами забитого серьгами уха и усмехаясь, поймав момент, когда Чанбин опустил глаза, потому что подобные вольности не должны были принадлежать чужим взорам, — Информатор просто не знает как сказать, что ты — самый дельный телекинезник во всех городах. — Со Чанбин, — тут же поправил парня мужчина, но его, казалось, никто не слушал. — Информатор хочет твою силу, но я не могу прочесть всех его намерений, возможно потому что его большой босс их не сказал, — пожал плечами парень, отступая, но не убирая рук с плеч Белого монстра, продолжая ненавязчиво их массировать, с хитринками в глазах рассматривая Чанбина, нет, сканируя. И тогда он понял — читатель. Довольно редкая сила даже для Солнца, не говоря уже о трущобах, и тот факт, что этого паренька не загребли в королевскую службу, вызывал много вопросов. Хотя… даже в Miroh есть свои способы, так почему у Белых быков не может быть? Прислушавшись к словам парня, Белый монстр наклонил голову, внимательно рассматривая Чанбина, как ящерица муху, а затем моргнул — пожалуй, первый раз за весь разговор, и удовлетворённо кивнул, не глядя беря кружку, наполненную новой порцией пива, прикладывая её к губам под звон колечка. — Мне нравится возможность насолить мелким шавкам, — сообщил он, продолжая сверлить чувствовавшего себя неуютно Со взглядом, и мужчина всё-таки опустил глаза, потому что терпеть подобное было невыносимо. — Это значит «да», — подсказал читатель, играясь теперь уже с белоснежными волосами, наматывая пряди на пальцы, что удивительно, Белый монстр даже не посмотрел в его сторону, позволяя то, что другим даже не снилось. И Чанбин выдохнул, забирая папку. Он кивнул, хоть в этом жесте не было ни грамма благодарности, а затем посмотрел на Сынмина, который продолжал разливать спиртное пришедшим в себя настороженным марсианам, которых Со теперь не интересовал. Белый монстр — Хан Джисон, в три глотка осушил стакан, облизав влажные губы и отвернулся, вновь натягивая капюшон, сбрасывая пальцы читателя с головы, который на этот жест только улыбнулся и плюхнулся на соседний стул с другой стороны. — Ты же видел сумму, да? — напоследок решил предупредить его Чанбин, однако внезапно материализовавшийся Синий монстр — Йен, поставил кулак на стойку ровно в трёх сантиметрах от папки и выдохнул громкое и грубое: — Видел, а теперь вали отсюда. И Чанбину ничего не оставалось, кроме как встать и на деревянных ногах выпорхнуть из бара, даже в машине чувствуя на своей спине чужой взгляд. Ему было всё равно как эта мелочь разговаривает со старшими, всё равно, что Белый монстр не воспитал его как следует и всё равно на его безразличие в происходящем, главное, что он согласился. И ради помощи самого Хан Джисона можно было вытерпеть и не такое. И лишь выезжая на прямую, потрескавшуюся дорогу, Чанбин понял, что Бан Чан не просто так послал его в бар «Star», потому что он знал, что тот согласится. Знал, но молчал… Шумные разговоры в «Star» возобновились, звякнули стаканы и послышался смех. В углу бара за одиночным столиком сидела старший исполнитель Пак Сурён, почти не мигая сверля белую спину у стойки и внимательно слушавшая разговор, записывая его на диктофон для дальнейшего расследования.***
С бледно-жёлтыми облаками влетел преследовавший их северный ветер, как только дверца чёрного авто открылась, являя взору подчинённых Манипулятора — в народе, а по сути своей Бан Чана — лидера масштабной группировки Miroh. Чанбин не любил, когда тот лично присутствовал на деле, порой комментируя всё недовольством и подмечая мелкие ошибки, объясняя это тем, что даже не завязанные шнурки могут стать огромной помехой и причиной гибели многих людей. Со не спорил, не думал об утрировании и никак не показывал собственных мыслей, даже если знал, что рядом стоит Феликс — личный читатель Бана, способный раскрыть даже потаённые мысли благодаря своему рангу, зная, что тот этого никогда не сделает. Без прямого приказа, разумеется. Но создавалось впечатление, что Чан и без него знал, о чём думает его правая рука, на это только усмехаясь и качая головой. Нагретая солнцем земля крошилась под ногами, оранжевые камни отскакивали, встречаясь с кожей носков ботинок, а редкие травинки колыхались под порывами. Они остановились на холме в договоренном месте, но пока ни Белых быков, ни Хана видно не было. Чёрные автомобили окружили площадку, а вдалеке виднелся поезд — одиноко стоящий на проржавевших рельсах, который мог вот-вот двинуть, если бы на момент действия была тёмная-тёмная ночь. Поджав губы, Чанбин встрепенулся, щёлкая пальцами в попытке унять дрожь непредвиденного, а затем наконец послышался чужой двигатель, и он обернулся, кивая своим людям. Курящий Чан даже не сдвинулся с места, когда огромный, белый джип остановился ровно рядом с его машиной — как Хан угадал было неизвестно, но по всё такому же безучастному взгляду стало понятно, что возможно он и не пытался. Вслед за ним вышел читатель, сидевший на переднем пассажирском сидении и тут же запрыгнул на капот, обвивая ногами талию облокотившегося о машину Джисона, притягивая его к себе. Он что-то шепнул ему на ухо, но тот не обернулся, лениво снял капюшон и ястребом впился взглядом в Бана, который наконец отбросил сигарету, не потрудившись её потушить из-за того, что та сама померкла в сухом песке. Медленно подходя к Хану, глава Miroh усмехнулся, блестя золотой оправой очков и на ходу вытаскивая из кармана обтянутых, классических штанов руку в перчатке, протягивая, но Хан Джисон на неё даже не взглянул, лишь скептически приподнял пробитую пирсингом бровь. Посмотрев на вышедших из джипа людей, чтобы оценить уровень опасности, Чанбин замер, всматриваясь в непроницаемое лицо Сынмина и горько усмехнулся, позволяя себе сказать: — А как же слова о незаинтересованности в принадлежности к чьей-либо банде? — Лучше с Быками, чем с мусором, — пожал плечами спокойный хозяин «Star», на что читатель Хана усмехнулся, по-детски энергично мотая ногами и только чудом не задевая белоснежные штаны Джисона. Подошедший Йен покачал головой, но ничего, на удивление, не ответил, лишь недовольно просканировал Бана взглядом и отвернулся, будто внезапно потерял интерес к происходящему. Порывы ветра тронули его синие волосы, но парень, казалось, не заметил упавшей на глаза чёлки, засунул руки в карманы и замер в ожидании слов лидера Белых быков, который не заставил себя долго ждать. — Вопрос остаётся тем же, — но на этот раз его льдистый взор смотрел прямо на Чана. И Чанбин внутренне поёжился от того, как ярко и громко схлестнулись их взгляды. И если Бан Чан был человеком, уровень силы которого был мощнее, чем у кого-либо ещё, то спектр едва ли почувствовал на себе доминирующий взгляд его тёмных глаз, которые можно было хорошо рассмотреть даже сквозь округлые очки. Чан усмехнулся, оголяя задорную ямочку на щеке, а затем повторил попытку, вытягивая руку, и на этот раз её пожали — это сделал Сынмин, у которого из элегантного был лишь завязанный галстук поверх небрежной, белой рубашки с поднятым воротником. — Почему я попросил тебя, затронув свою гордость? — У тебя нет гордости, Манипулятор, — не оскорбляя, скорее констатируя факт, ответил Хан, не обращая внимание на поведение его читателя, который снова зарылся в его волосы. — Предпочитаю, когда меня зовут по имени. — Манипулятор, — снова повторил мужчина, но это нисколько не затронуло Чана в эмоциональном плане. — Возможно с толикой надежды работать совместно в будущем, кто знает, — всё же уклончиво отвечая на раннее поставленный вопрос, произнёс Бан и отступил, словно работник ресторана указывая на поезд вдали широко вскинутой рукой, приглашая. — Я не буду с тобой работать в будущем, — бросил Джисон и двинулся с места, но внезапно замер, как замер нервный Со, не понимая что так сильно могло привлечь внимание всегда флегматичного спектра, пока он не проследил за взглядом. И охнул, потому что совершенно выбросил из головы, что на деле будут присутствовать все приближённые небесные, приехавшие на последних автомобилях. А зря, поскольку предсказывание деталей — часть его работы, которую мужчина всегда выполнял хорошо, даже не имея столько человеческой силы, как у лидера. Он должен был забить огромными гвоздями в голове мысль, что присутствие чужих небесных могло вызвать диссонанс на встрече и возможность вражды между ними, однако, с опаской смотря на Хана, Чанбин понял, что поспешил с выводами: он не выглядел рассерженным, когда трое шли по направлению к нему, приветствуя лидера. И если читатель Феликс: всегда улыбающийся парнишка, вносивший в переговоры свет и положительные эмоции, смотрел перед собой уверенно, то идущий бок о бок пирокинезник Хёнджин замялся, будто его отправляли на расстрел, пусть было и неизвестно, куда именно смотрел его расфокусированный взгляд. Троицу замыкал второй приближённый помощник Чана, тот, кто по уровню опасности был для Чанбина среди Miroh на втором месте, уступая лидеру и тот, кто терпеть не мог пререканий в команде. Ли Минхо. Следивший за происходящим читатель Джисона нахмурился, сжимая в своих тисках телекинезника сильнее и грозно уставился на троицу как ревнивый ребёнок, у которого забрали конфету, но тут, — что удивительно, — Хан впервые освободился от рук читателя, не надевая капюшон как раньше, а полностью сбрасывая его руки и ноги с себя, отходя от капота и расправляя пальцы как перед мощной атакой. Чанбин забеспокоился, готовый тут же встать перед лидером, но Чан выставил руку вперёд, намекая остановиться. — Ради этой работёнки ты созвал всю свору? — наперекор своим повышенным эмоциям, спокойно спросил лидер Быков, позволяя Йену встать рядом и направиться к краю холма, чтобы оценить размеры поезда, хотя он и так прекрасно знал его масштабы. — Хотелось увидеть кое-что. «И судя по всему увидел» — пронеслось в голове Чанбина, когда он двинулся за Чаном, чувствуя, как напряжение в воздухе плотно окружает его со всех сторон. От идущего рядом Йена пахло озоном, казалось, гроза, видневшаяся на горизонте, пришла вместе с ним и оккупировала свои новые территории, перерывая солнце мелкими облачками. Не видя преград, мужчина встал плечом к плечу с Чаном, чтобы краем глаза получше рассмотреть напряжённую спину Хана, но наткнулся на не менее изучающий взгляд Минхо, вдруг осознавая: спокойный, безразличный и змеиный взгляд Джисона поменялся из-за него, продолжал меняться, потому он поспешил отвернуться, приступив к делу и поливая Чана сарказмом, словно защищаясь. Оставив это на подкорке сознания как заметку, Чанбин хмыкнул, наконец остановившись. — Только передвинуть на соседние рельсы и всё? — обращаясь к Чану без должного уважения, спросил Йен, но даже не смотря в его сторону. — Без шума, — подтвердил мужчина, усмехаясь, потому что знал работу Хана. Знал, что тот без труда мог поднять поезд в несколько тонн так, чтобы стоявшая на столе ребром монетка не покатилась от движения и знал, что ранг его позволяет делать и не такое. Внимательно наблюдая за спектром, лидер Miroh наклонил голову как учёный перед распятой на столе бабочкой, внимательно впитывая каждое движение, словно мог научиться такому же трюку будучи человеком. Не мог. Чанбин тоже не мог стать небесным, как и Минхо, как и… Сынмин, слухи по которому тоже ходили разные. Выпрямившись, Хан взглянул на своего читателя, на что он тут же улыбнулся, ловя на себе холодные лучи радужек. — Два или три, Ючи? — Сегодня два, — ответил этот Ючи, и Чанбин бы не понял о чём они говорят, если бы после этого парень не потянулся к уху Джисона, осторожно стягивая две серьги, заставив того резко втянуть воздух. «Ведёт себя как угашенный» — мысленно усмехнулся Со, но потом вспомнил, что перед ним спектр — тот, кто буквально искрошил свой всплеск на кусочки, кто принял на себя метаморфозу и её последствия, кто, возможно, сократил года своей жизни после мощного потока и кто теперь был вынужден сдерживать силу известным ему способом. Чанбин не стал уважать его за это сильнее, но не мог не подивиться резкому преображению, когда Ючи наконец освободил его от части ноши, освободил от «тяжести», которая прихлопывала его силу больше, чем на 70%. Мужчине даже стало интересно, а какова сила Хана в истинной ипостаси? Насколько мощным будет его всплеск, если он снимет весь пропитанный «тяжестью» пирсинг? Он сможет управлять космической материей также ловко, как земной? От тысячи вопросов разболелась голова, Чанбин предпочёл оставить размышления на минуту перед сном, которая наверняка растянется на час, наблюдая за Джисоном, который тихо выдохнул, вытягивая руки ладонями вверх на уровне бедра и сжал, отчего где-то вдали послышался краткий лязг, но такой приглушённый, что даже если бы поезд охраняли двадцать четыре на семь, стражники вряд ли бы заметили его под звуком собственного зевка. Как и когда поезд стал медленно подниматься, Чанбин с ужасом понял, что не заметил, но вот он уже оторвался от земли идентично медленно поднимаясь с руками Хана, которые были уже на уровне его груди. Огромные вагоны висели в воздухе так ровно, что отображали идеально выстроенную линию вдали, если смотреть сбоку, но так присутствовавшие могли лишь наблюдать за постепенно поднимающейся кабинкой без хвоста. Требовалось перенести поезд на соседние рельсы без лишних затрат внешне, и это Бан Чану показалось куда выгоднее, чем сесть и сортировать вагоны простому человеку, так как времени было мало, а шума — много. Но и получилось не дешевле, потому что Белые быки всегда берут за работу сполна. Наблюдая за Джисоном, в поблёскивающих в дневном свете очках отобразился его стройный силуэт с поднятыми в управлении руками, мелкие импульсы в пальцах, когда он их разжал, сажая поезд на указанное место и невозмутимое лицо сбоку — Чан встал намеренно ближе всех, чтобы видеть хотя бы профиль, но и этого хватило, чтобы его внимательные глаза тут же вцепились в спектра смертельной хваткой. Хан не изменился в лице даже тогда, когда кожа его побелела, взгляд помутился, а лёгкий тремор атаковал руки. Стоявший рядом Ючи тут же нацепил серьги обратно, как только огромный поезд встал ровно на рельсы без единого громкого шороха, а сам Джисон выдохнул, позволяя ловким пальцам читателя массажировать его плечи. — Хорошая работа, — широко улыбнулся Бан, скрестив руки на груди и сканируя Хана взглядом более глубоким, чем раньше, будто слегка затронутый дымкой усталости вид спектра внезапно пробудил спящую в нём акулу, которая теперь закружила вокруг, хищно скаля зубы. — Я и не сомневался в твоих умениях. Хан молчал до тех пор, пока нос к носу не оказался подле лидера Miroh, прищурив глаза, испытал его на прочность взглядом так, что стоявший ближе всех Чанбин сделал шаг назад, а затем, будто насмехаясь, прохрипел: — Ты ведь не для этого меня сюда позвал, а? Перенести какой-то несчастный вагон, да ещё и за такие деньги, ты мог бы нанять более сговорчивого телекинезника, — наклонив голову, Джисон ухмыльнулся, отчего в верхней, оголившейся от губы десне, показались шарики смайла, блеснув в последних лучах солнца, прежде чем его окончательно закрыло тучами. — Только не надо пиздеть, что это работа подходит лишь для моего ранга, не прокатит. Послушай, Манипулятор, — Хан наклонился под встревоженные взоры охраны Бана и замершего наготове Хёнджина, в глазах которого блеснули огненные искорки, но ничего не произошло — спектр просто зашептал ему на ухо: — За забитые наглухо наркотой вагоны я прощаю тебя первый и последний раз. Не веди бизнес настолько грязно, чтобы не нарваться на гнев исполнителей. — Я знаю как вести свой бизнес, — также шёпотом ответил ему Чан, не удосужившись даже нагнуться, и внимательные люди смогли прочитать это по губам под ухмылку мужчины, который, наконец, от него отошёл. Он двинулся обратно к джипу под нервно объяснявшего Ючи: — Он не говорил об этом с Информатором, поэтому я не прочитал намерений, а здесь он думал о другом… «И о чём же?» — едва не вырвалось у Чанбина, но посмотрев на внимательные глаза за стёклами очков, он с ужасом понял, что знает этот взгляд. Чан присматривался. Конкретно так присматривался, оценивая человека по его способностям, оценивая спектра как самый настоящий самоубийца. Вдоволь наигравшись с его силами, он, как истинный Манипулятор, приступил к следующей фазе своего плана, попутно щёлкая пальцем своим людям; они предоставили Хану чёрный чемодан, набитый деньгами, который тут же забрал Сынмин. На мгновение, Джисон сбавил шаг, обходя замершего Минхо, но не удостоив его и взглядом, подошёл к джипу и схватился за ручку двери, как тут Чан наконец начал действовать, с широкой ухмылкой пропел: — Гончие, — он сделал шаг вперёд, пока Хан шаг назад от машины, вперив в него холодную пелену тёмных глаз. — Ты как никто другой знаешь эту банду, Белый монстр! В конце концов, они очень сильно тебе насолили. Шарик в языке цокнул ровно тогда, когда Хан собирался что-то ответить, но тут на его телефон пришло сообщение и, оторвав взгляд, прочитал его, с каждой буквой хмурясь лишь сильнее. В конечном итоге всё дошло до того, что телефон едва не треснул под напором его хватки, а мощная аура, что витала вокруг, могла бы поднять джип с такой же лёгкостью, как поезд и запулить его в сторону улыбающегося лидера Miroh, чтобы стереть эту ухмылку, которая так бесила спектра. Прочитавший это по эмоциям Ючи глубоко нахмурился, оборачиваясь к чужой группировке и цокнул языком, когда спокойный Сынмин сел в машину, заводя мотор и намекая сматываться отсюда, совершенно наплевав на ситуацию. Но каково было его недовольство, когда Хан сделал ещё один шаг назад, снова поднял взгляд и сцепился с Баном в мысленной схватке, раздирая врага в клочья и получая раны в ответ. — Тебе всё-таки придётся работать со мной, Белый монстр. Ты знал, что когда-нибудь это случится, — наконец нарушил напряжённую тишину мужчина под рёв резко поднявшегося ветра, и напряжённый Чанбин понял: это Синий монстр негодует так, что поднял огромный ураган под призыв молний, а уровень его силы настораживал. — Работать с нами, — с мягкой улыбкой примирительно отозвался Феликс, ничуть не испугавшись чёрных туч не только на небе, но и между лидерами, а затем смело выступил посередине, не замечая, как после его «нас», взгляд Джисона упал на одного из них. На Минхо. И никто бы этого не заметил, потому что они слишком боялись встретиться с ним взглядами, но Чанбин подвинулся к Ли ближе, прошептал ненавязчивое, но взволнованное: — Вы знакомы? — С чего взял? — вопросом на вопрос ответили ему, и Со недовольно поджал губы, смотря, как по экрану телефона Хана всё же пошла трещина под его активные раздумья. — Потому что Белому монстру насрать на кого-либо из нас, даже на Чана, но не на тебя. Вы трахались? На это Минхо лишь мрачно усмехнулся, прикрывая глаза, но не отвечая, и этого пока что было достаточно. — Так что было бы хорошо, если мы договоримся прямо сейчас, — продолжал выполнять свою работу Феликс, ловя на себе ревнивый взгляд другого читателя, но нисколько этому не возмущаясь. — Хотят работать с нами, нахер. Пошли уже, — подтолкнув в плечо, прошипел Йен, но спектр не сдвинулся с места, даже не моргнул, когда неподалёку сверкнула первая молния. — Объединимся против общего врага, — тем временем вещал Чан, а Джисон думал. Впервые думал так долго на памяти своих людей, и это приводило к сильному стрессу. Каждая собака в подворотне знала Гончих, но не каждая на своей шкуре испытала ту боль, что они приносят вместе с собой. Ни солнечные, ни исполнители, ни вражеские группировки, а они — те, кто заставил думать даже Белого монстра. — И назовём это Синергией.