О снах

- Этой ночью ты снился мне. Рука Дань Фэна с кистью замерла на полпути к чернильнице. - Да? - неловко переспросил он, - и что же… что было в этом сне? - О, это был чудесный сон! Знаешь, запоминающийся и яркий… ты сначала стоят под цветущим деревом. Да, под светлой сакурой, во все стороны летели лепестки, очень много лепестков… Ты весь был в белой шелковой одежде. А я смотрел, сидя на земле, и трава была покрыто росой, такой крупной, блестящей. И какие-то птицы вдалеке цокали. Я хорошо запомнил. Очень красиво… Инсин рассказывал так увлеченно, что даже сомневаться нельзя было - этот невинный и прекрасный сон действительно ему снился. Невинный. Верховный Старейшина опустил голову ниже и отвел взгляд. Еще едва услышав сова кузнеца о сне, он покраснел. Благо комнату начинали окутывать сумерки, и Инсин, кажется, не замечал… - Дань Фэн? Что с тобой? Смутился? - Нет! - видьядхара отложил кисть, чтобы ненароком не запачкать пергамент, - впрочем… это знаешь ли, неожиданно. Если судить по твоему рассказу - действительно, сон был дивный. - Брось! Я не удивляюсь, что сам Верховный Старейшина приснился мне, сам Пожиратель Лун… - Инсин. - …воплощение грациозности и великолепия… разве он может не явиться когда-нибудь во сне?.. ладно-ладно, - прибавил кузнец, заметив, что «воплощение» снова отворачивается, засмущавшись, - а тебе… Тебе вообще снятся сны? Я что-то никогда не слышал, чтобы… - Нет. Инсин даже рукоять меча, которую он тщательно тер, выпустил из рук. - Совсем?.. - Как сказать, - пожал плечами Дань Фэн, старательно игнорируя горящую кожу щек, - видьядхара не видят обычные сны. А отдельные случаи слишком редки. - Вы видите что-то необычное? - Иногда к нам приходят воспоминания из прошлых жизней. Иногда даже - воспоминания Луна или тех времен, когда мы были частями сущности драконов… Я бы не смог тебе рассказать точнее, я сам всякий раз, просыпаясь, помню только малую, неясную часть. - Это… необычно. Больше Инсин ничего не сказал, но было видно, что он задумался. Через четверть часа, когда Дань Фэн, с шорохом перевернув пергамент, нарушил тишину, Инсин вдруг поднялся и медленно потянулся. - Это интересно, наверное, видеть такие… масштабные сны. Хоть ты и не все запоминаешь… Жалко только, - он засмеялся, подходя к видьядхаре, - что я тебе не смогу приснится! Было бы.. здорово, правда? - Мхм, - Дань Фэн едва заметно кивнул. - Ты будешь работать? Ну, не стану мешать… - Ты бы не помешал, - ответил Дань Фэн, - однако я всё равно просижу за документами ещё долго, тебе на это всю ночь смотреть - мало, думаю, удовольствия. - Да, - согласился Инсин, - я пойду, но в следующий раз - никаких документов. Я принесу чего-нибудь випить, ты не отвертишься!.. До завтра, Старейшина. - Говорил, не обращайся так. До завтра. Инсин вышел из комнаты. Дань Фэн сначала слышал, как он спускается по лестнице, затем - как проходит двор, стараясь ступать по каменным плитам как можно тише. Наконец, шаги затихли. Ещё минут пять Фэн добросовестно выводит на пергаменте древние каракули, но наконец не выдержал, убрал кисть и чернила, потушил свет, разделся и юркнул в постель.

***

Верховный Старейшина солгал. Он солгал, когда сказал, что не видит обыкновенный снов, что его не всегда донимают видения о прошлом или Луне. Да, его правда в том, что обычные сны у видьядхар - явление редкое и особенное, и Дань Фэну они снились всего-то пару раз. Но как раз об этой «паре раз» он не смел рассказать - ему снился Инсин. Старейшина всегда искренне считал себя существом не впечатлительным, с не самой… яркой фантазией, а следовательно, непорочным. Но последние сны намекали, что где-то тут он ошибался. Когда это началось, он не мог точно вспомнить - время для драконорожденных плохо осязаемо - но ему казалось, что очень, очень давно. Инсин, Инсин… Фантазия Старейшины явно насмехалась над ним собой. Это из-за нее Дань Фэн иногда просыпался в поту, вцепившись в собственный хвост, по уши краснел и даже оглядывался по сторонам. Слишком часто теперь он ловил себя на том, что внимательно разглядывает фигуру кузнеца. На том, что его подмывает оторваться от каких-либо дел и, как будто из острой необходимости, прийти в кузницу во время рабочих часов Инсина. На том, что он думает об этих снах. Наутро Дань Фэн почувствовал одновременно и облегчение и - сплошное наказание - тоску, потому что ему не приснилось ровно ничего. Он просто не мог заснуть большую часть ночи, беспокойно ворочался и думал. Со стороны Старейшины было неправильно не рассказать Инсину об этих снах. Если бы кузнец о них всё же узнал - а он узнал бы, Дань Фэн был уверен, - получилось бы совсем неловко. С другой стороны… что? рассказать? как и о чем? «Инсин, знаешь, я вчера тебе наврал насчет снов, ты мне часто снишься; мне снится, как мы…» Дань Фэн закрыл лицо руками, чтобы не видеть его, раскрасневшегося, в зеркале. Верховный Старейшина без колебаний принимал решения, касающиеся всего Лофу Саньчжоу, а принять решение относительно него… это было сложнее, гораздо сложнее! - Вечера, Дань Фэн! Я обещал, что ты не отвертишься, - заявил Инсин, поставив на столик бутылку вина, - А? Ты даже чашки приготовил? Старейшина молча наблюдал за ним с каменным лицом. - Что с тобой? Что-то случилось? Кузнец подошел ближе и даже ладонь приложил к драконьему лбу - Дань Фэн был, на удивление, теплый… - Вечера, Инсин. Старейшина пару раз сглотнул. - Знаешь, я вчера тебе наврал насчёт снов…