Если ты меня не любишь, То я уйду ведь навсегда, Но почему же ты молчишь? Скажи хоть слово, завсегдатай. Я так устал от тишины.
Солнце светило из окна в комнату привычными летними лучами, которые уже в июне успели приесться. Занавески на окнах мешали полностью погладить комнату светом. Было слегка душновато, хочется открыть окно, чтобы впустить чуть воздуха, придав этой спальне жизни. Всё было по-прежнему, ничего в этом мини-мирке не меняется, стабильность и полный порядок одним словом. Всё было на своих местах, ничего лишнего. Эту комнату не волнуют мысли, все переживания, фантазии парня, который здесь живет, наверное, всю свою шестнадцатилетнюю жизнь. Это одновременно и хорошо и плохо: сюда можно вернуться в любой момент и почувствовать себя в нужное время и в нужном месте прекрасно и непринужденно, но иногда это спокойствие пугало. Однако сейчас не хотелось никуда уходить из теплой от сонного тела кровати, небрежно прикрытым помятым одеялом. Хо разлепил заспанные глаза, встречая родной и до боли избитый его взглядом по утрам и ночам потолок. Как в нем еще не появилась зияющая дыра? Он теперь казался серым, а не белым. Жаль не черным, как во сне, тогда небо нависало над ним звёздами и луной таким же злополучным навесом, но тогда он был живой. Телефон всё еще мертвым грузом валяется на полу, разряженный в ноль, но и пусть. Ли было особо не до этого. Хо поморгал несколько раз, чтобы сошла пелена с глаз. Тяжело вздохнул, будто устал, хотя он спал всю ночь, а не мешки таскал. Но тяжко было не физически, а больше душевно. Какой-то груз висел и не отпускал, вдавливая Минхо в кровать. Он отвернулся к стене снова, закрыв глаза и смыкая сухие губы. Шуршание в коридоре как обычно, Ли уже привык к этим звукам примерно в десять утра от отца, как что они его уже не пугали и не давали повода упустить возможность полежать с закрытыми глазами хотя бы пять минут, погружаясь в столь хрупкое царство Морфея, которое у некоторых людей рассеивается от любого звука. Дверь тихо отворилась, немного повеяло сквозняком. Видимо, балкон и пару окон в доме были открыты, раз пополз ветерок, куда его не просят. Хотя он может немного разбавить душность комнаты Минхо. Парень чувствовал спиной, что на него смотрят, поэтому даже не двинулся. Якобы спит, но он знает, что перед папой не нужно претворяться. Он ему ничего плохого не сделает. Тихие шаги на пути к спальному месту, кровать прогнулась где-то в районе ног, сминая простынь и натягивая немного одеяло. Ощущение взгляда на себе не прекращается, подступает легкое волнение. — Минхо, — низкий мужской шепот. Тихое хмыканье послышалось в ответ, Хо открыл глаза, глазея на сплошную стену перед носом, уходящую куда-то под кровать, — ты спишь? — Нет, — проговорил Ли утренним хриплым голосом. Не хотелось разговаривать, хотелось отогнать от себя всех, но не было повода. Испортить настроение отцу с утра — последнее, что хотел Хо. — Тебе на баскетбол через пару часов, ты не забыл? Чего лежишь? — отец говорил тихо и ласково, будто пытался не напугать, хотя чего пугаться? — Можно я не пойду сегодня? — Хо немного прилёг на спину, чтобы посмотреть на родного папу. — Почему? — ответный вопрос не заставил себя долго ждать. — Не хочу никуда идти, пап, — Хо выдохнул весь воздух из легких в эти слова, показывая свою усталость. Отец отвел взгляд на лежащий на полу телефон, думал над ответом, как будто эта маленькая коробочка с картинками ему чем-то поможет. Парень выжидал ответа и дождался. — Хорошо, можешь не идти. Скажу, что ты всё еще болеешь, ладно? — прозвучало тихое «угу», — ты сегодня не разговорчивый. Что случилось? Глаза немного расширились от удивления. Хо не ожидал такой заинтересованности, поэтому даже не знал, что ответить. Папа всегда интересовался тем, что с Минхо происходит, но сейчас такой вопрос казался неуместным. Он громко сглотнул слюну, опять начиная пялиться в потолок. Прошлый сон, вот что случилось. Нужно ли это говорить или просто выкинуть из головы и не забивать папу такими пустяками. Хо так и продолжил молчать на этот вопрос, поэтому сказал лишь это, разгоняя напряжение и опять возвращая печальный взгляд на отца: — Я хочу сходить на могилу матери. Теперь уже обескуражен был отец. Даже волнение подступило в виде слегка дернувшейся ноги и сжавшихся в замок рук на коленях. С чего вдруг Минхо решил туда пойти? Сам до этого отворачивал их семейные рамки к стене, лишь бы не ударяться в воспоминания, а сейчас будто что-то изменилось. На лице мужчины дрогнули только темные брови, он сделал вид, будто не удивился словам сына, но нужно было что-то сказать, ведь молчание затянулось. — Хорошо, аккуратнее будь, — всё, что сказал отец. Но этого, в целом, достаточно. Он больше не нашел, что сказать, поэтому просто встал с пригретого места на кровати Минхо и поспешил удалиться. Но вспомнил, зачем заходил изначально: — Хош, не забудь кота покормить. Я не знаю, когда вернусь, поэтому прошу сделать это тебя. После чего он тихо прикрыл дверь, оставив Минхо наедине с этими словами и своими туманными мыслями, с которыми не делился. Ли даже боится предположить, заметил ли его родной папа, что с сыном происходит в последнее время, так-то живя с ним бок о бок в одной квартире. Да, он периодически спрашивает Хо о его настроении и самочувствии, но верит ли он его скользким словам, слепленными в роде «Всё хорошо, просто не выспался. День не удался. Голова болит.». Наверное, всё всех устраивает, раз отец не копается дальше этого. Или он просто боится? Сейчас это неинтересно знать. Хлопок входной двери оставляет квартиру в полное распоряжение Минхо. Ну и кота, конечно, главному члену семьи, который связывает эту самую семью пушистым пузом, милой рыже-белой мордой и громким мурчанием под ухом. Хо выполз из своей полутемной норы через некоторое время, успев накинуть какую-то домашнюю глаженную футболку, штаны и оставив телефон на зарядку. Хо даже вспомнил, что ночью он проснулся от звонков. Обыденный маршрут на кухню, заливание воды из-под крана в электрический чайник и тихое его сопение на включенном подогревателе, предназначенном специально для него. Ли решил завтракать сегодня не на кухне, а в гостиной, так как желание полежать на чем-нибудь мягком и горизонтальном преобладало над любым желанием поесть. Достав из кухонной полки тарелку с печеньем, парень направился к столику перед диваном, оставив сладость выжидать своей участи быть съеденной за чашечкой горячего чая, что скоро утолит утренний сушняк. Ветерок всё еще свободно гулял по квартире. Но в гостиной он ощущался больше, ведь там был открытый балкон. Что-то громко чирикнуло в его направлении, это привлекло внимание Минхо, что заставило его пойти на балкон. Раздвинув белый тюль, что слегка запутался о стеклянную дверь, он увидел, как мелкие птички расхаживали на металлических перилах и полу, никого не страшась. — А ну кыш отсюда! — Хо резко перешел через порок, громко топнув ногой, чем спугнул всю живность. Пернатые быстро улетели, оставив после себя лишь напоминание в виде дырочек в бетонном полу, сделанных клювом, — оборзели совсем. Свежий воздух обдавал открытые руки, шею и лицо приятной прохладой. Так приятно. Жаль, что это обычный воздух, а не морской, так бы он был еще более влажный. Пахло бы солью, даже не пробуя волны на вкус. Перила от солнца были теплые, напоминали руки Хёнджина, только железо совершенно не мягкое. Почему всё напоминает о нём? Как будто им пропитан весь мир или только мир, которым окружен Минхо. — Ты реален или ты моя фантазия? Ступор и тишина в ответ. А что еще можно было ожидать? Но Минхо продолжил: — Потому что кажется, что я люблю тебя. Ли же просто не верит, что наконец-то сказал это напрямую, он терзал себя почти все сны с этим до чертиком очаровательным парнем, о котором он не переставал думать. Но оба всё еще молчали. Глаза от чего-то защипало, то ли о того, что не слышит ответа, то ли от того, что Хо, такой глупый, вообще что-то сказал. Что будет дальше? Он так и не понял, иллюзия ли это или нет. Хёнджин — больное воображение Минхо, который появился так внезапно от всех этих переживаний и исчезнет так же быстро, а главное молча и с большой недосказанностью, или же это просто издевательство? — Почему ты молчишь? — Ли не выдержал. Он опять нарушил идиллию волн и молчания. Слеза покатилась из глаза сама собой, как будто сама земля хочет, чтобы эти соленые капли падали на песок. Но Хёнджин молчал, подобно статуе, которой вырвали язык. Младший отвел взгляд от Хо, чтобы не видеть его слёзы. Тот кошмар с горящим лесом, тот силуэт в поле, что накинулся так внезапно, напугав каштанового парня до застывшей крови в жилах, то затишье после этого сна — всё это было так реально, так осязаемо. Парень чувствовал на себе всю ту погоду, что была во сне: солнце, ветерок, проливной дождь, морской воздух и песок, на котором сидел, разглядывая звездный потолок мелкие волны на воде, наслаждаясь приятной компанией в виде себя и Хёнджина. Чувствовал все те эмоции, когда радостный смеялся с новым знакомым, поедая клубнику, когда кричал, захлебываясь в море-океане, когда лежал совсем уставший на бедрах своего друга, ласкавшего его уши приятными словами и этим слащавым «солнце». Это прозвище уже стало таким обыденным и правильным, будто его всю жизнь так называл именно Джинни… Когда они вместе наслаждались сумерками и костром, один ел мороженое, а другой блаженно попивал глинтвейн, запомнившийся Минхо своим сладким вкусом. Теперь этот напиток и медовый вкус напрямую напоминают ему Хёнджина, этого очаровательного, черноволосого, милого до бабочек в животе мальчишку пятнадцати лет, что так его успокаивал и ограждал от повседневности, которая без предупреждения поменялась, кинув парня выживать со своими эмоциями один на один. Всё ли шло к тому, что Минхо выдумает себе друга, с которым встречается только во снах, потому что сомневается, существует ли он? Всё ли предвещало то, что он влюбится в этот образ, так и не узнав о нем еще больше? Хо не верил в судьбу, но видимо начинает верить. Что-то ему вскружило голову так сильно и быстро, выбив из рук руль управления на судне под названием «Душевное равновесие». Главное, чтобы то судно не повторило судьбу Титаника. Но что же послужит айсбергом? Не уж то этот Хёнджин? Да, Ли только сейчас признался себе, что любит его и что это явно сумасшествие, уже большое достижение, как он считает. Находясь во сне, Хо знал, что эти сахарные, душещипательные моменты закончатся, когда прозвенит будильник, но он не мог предположить, почувствует ли снова объятья Джинни, его теплые руки на своих и те самые мгновения, когда каштановый парень ловил на себе взгляды младшего, что рассматривал его исподтишка, стесняясь прямо что-то рассказать. Хоть Хенджин не из робкого десятка, шутить колко и резко он умеет, но на его милые переглядки было так приятно смотреть. Минхо не мог предсказать возвращение всего этого, это не прогноз погоды, который прост, как белый лист. Но что-то внутри Минхо надеялось на повтор, и эта фортуна с ним сработала несколько раз. Сработает ли дальше? — Ты дурак, Ли Минхо, — прошипел про себя парень, намертво вцепившись перила балкона. Грудь в сильных руках стиснула боль, что выдавливала из души всё то хорошее и плохое, что успел Минхо приобрести за всю жизнь и что успели ему вложить туда мама и папа. Теперь это утекает в пустоту, это уже совсем не важно, это мелочи. Снова эта гадкая слеза течет по щеке, обжигая нежную кожу. Вторая, третья… десятая, уже нет смысла считать, солёные капли слились в дорожки слёз из карих глаз, что давно не появлялись. Грудь еле вздымалась, что-то явно хотело, чтобы Ли замертво задохнулся, но это что-то не учло, что парень еще не хочет умирать. Дрожь по спине, как стая мошек, пробежала по спине, заставляя Минхо нервно вздохнуть и дернуться, срывая руки с перил. Теплая погода навивала мысли о предстоящем лете, которое хорошо было бы провести с близкими людьми: семьёй, друзьями — всеми, кто дорог твоей душе. Такие люди всегда многого стоят, за них стоит побороться. За них можно свернуть горы, переплыть моря, отбиться от бушующего ветра и утихомирить злого монстра из глубин пещер. С друзьями жизнь становится наполненной недостающими деталями, а семья закладывает фундамент всей нашей долгой жизни. В совокупности мы получаем хорошего человека со, скорее всего, счастливой судьбой. Счастлива ли судьба Минхо? Хотелось бы верить. Вера в лучшее всегда порождает надежды на дальнейшее будущее. Похоже, это лето будет незабываемым во всех гадких и белоснежный помыслах. Громкий щелчок раздался с кухни, чайник вскипел, и пора было бы уже позавтракать. Слезами не наешься, а печенье хотя бы вкусное. Минхо отцепился от металлических перил, которые уже начали сильно впиваться в ладошки, оставляя красные следы. Он ушел прочь с балкона, резко хлопнув дверью, чем придавил светлый тюль. Щеки горели от слёз, как от ожогов, надо бы умыться и развеяться.***
— Привет, мам, как ты? — Минхо опустился на маленькую скамейку, побеленную едкой краской, какой обычно красят деревья ближе к теплой погоде. Тишина, мертвая тишина. Всё так и должно быть, никак иначе. Кладбище не то место, где обитают бешеные пляски, ядерное веселье и тому подобное. Здесь водится умиротворение и некий страх. Страх, наверное, больше, потому что, начитавшись историй про живых мертвецов в хэллоуин, соваться сюда своей психике дороже. Но Минхо не за адреналином пришел. Как и сказал отцу, он пришел сюда, а вот что именно его привело? Минхо сам не знает. Наверное, надежда на то, что родная мама будет сидеть на этой белой деревянной лавочке, сминая в руках кружевное платьице, в котором её и хоронили, а не лежать в бархатном гробу. Наивно полагать, что всё так и будет. Хо готов заплакать только от этих воспоминаний, ведь прошло не несколько лет, а почти месяц. Раны еще свежи, они не успели покрыться корочкой, которую можно сорвать в любой момент и отдать вырвавшимся воспоминаниям сожрать твоё тело, в котором жили. Могильная земля высохла от в последнее время палящего солнце, что, в прямом смысле, сжигало всё вокруг. Портрет на лакированном камне с черной лентой всё так же улыбался куда-то вперед, мама всё так же молода. Жаль, что только на этой фоторамке, очень жаль. Вопрос задан в пустоту, казалось, будто эта тишина думает над ответом. — Я очень скучаю, я всё еще не могу смириться с тем, что всё так погано получилось. Этот Хван Чжонхо, паршивец, поплатился за это. Следователь сказал, его сначала посадили до вынесения договора, а потом казнили. Уж не знаю как, но это ведь не важно? — Минхо нагнулся немного вперед, уперевшись локтями себе в коленки и убрав каштановую челку с глаз, — я его так ненавижу, мам. Я очень хочу к тебе, точнее нет, я хочу тебя достать с того света. Я тебя очень люблю. Суни как раньше прыгает и сворачивается рыжим комочком на стуле на кухне, на котором ты сидела всегда. Думаю, он тоже скучает по тебе, — небольшая пауза, — Папа не пришел сегодня, я один. — парень опять затих, вслушиваясь в тишину. Глаза защипало. Опять эти жгучие слёзы, что лились с утра, когда они закончатся? Минхо не может уже плакать, но продолжает. Он закрыл лицо руками, будто хотел, чтобы никто не видел то, что терзает парня. А это и не нужно видеть, всхлипы и дрожь в ладонях выдают Минхо с потрохами. — Мамочка, я так не могу. Я устал, я очень устал без тебя, вернись пожалуйста. Так хочется, чтобы кто-то сейчас обнял Ли, но что обнимет-то, лавочка? Здесь никого нет. Время будто остановилось, сворачиваясь в воронку, как ураган. Существует только тишина мальчишеских слёз. Резко кинуло в холод, будто посреди лета начала зима. — Хоша, не плачь. Иди, обниму. Что-то отдаленно напоминало искаженный женский голос, что успокаивал, несмотря на неизвестность. Руки на лице Минхо обдало теплом, потом плечи, потом спину. Может, это прохладный ветер перестал дуть? Мурашки пробежались по всему телу табунами. Что-то подсказывало откинуть страх. — Минхо, это я, видишь? Всё хорошо, я рядом. Парень, с опаской, медленно стянул с лица плотно сжатые ладони, будто боялся увидеть что-то сверхъестественное. Перед ним стояла мать, мерно покачивающаяся на ветру, словно лист на дереве в сильный ветер. Бледные руки скрывались в белом кружевном платье, что выглядело как новое, а ног совсем было не видно. Нет, они не скрывались под платьем, их просто не было, силуэт парил над землей, как призрак. Медленный пожирающий детали взгляд Минхо переместился чуть выше на лицо. Сердце ушло в пятки. Милые, столь родные черты лица врезались в сознание, перемешивая поплывший рассудок с реальность. Ли спит? Мама стояла перед ним, всё так же даря ему лучезарную улыбку, будто ничего не произошло. Будто она живее всех живых, на эту ночнушку одела, чтобы прогуляться под ярким летним солнцем. Её выражение лица никак не сочеталось с ее образом сейчас, какое-то противоречие. — Мама? — выдавил из себя Минхо. Он не верил своим глазам. А как тут верить, когда ты видел, как этого человека закапывали к земле, а сейчас он стоит перед тобой, как ни в чем небывало. — Да, сынок, я, — губы женщины слегка дрогнули, произнося это, — я тоже по тебе скучаю. — Я умер? — Почему? Нет, не говори так, — смутилась женщина. — Тогда что я принял, что вижу тебя? — всё еще неверяще твердил Хо. В такое правда сложно поверить. Собственная мать перед глазами. — Как ты, сынок? — пролепетала мать бледными губами. Она проигнорировала вопрос сына. А что ей на это отвечать? — Я не знаю, мам, — голос дрожал. — У меня всё хорошо. Правда, да, у меня всё хорошо, — чуть громче произнесла мать, — я вижу, что что-то случилось. Расскажи мне. Этот диалог казался странным. Что за бред? Минхо видит мертвецов? Хо медлил с ответом, но всё же терять было нечего, интерес победил. Парень точно сошел с ума, это не может быть реальностью, Ли не в фэнтези живет. Хотя даже если бы и в фэнтези, всё равно сложно это говорить с тем, кого уже похоронил в голове. — Много чего, я рассказал тебе только часть, — он всё еще смотрел на неё. Холодок периодически всё ещё пробегает по спине. — Что ты чувствуешь? — невозмутимо прошептала женщина. Такой внезапный вопрос, будто не к месту. Уже второй раз за день Хо испытал некий ступор. Сначала он вопроса отца с утра, теперь сейчас. Парень начинает чувствовать себя не в своей тарелке, это невозможно. Пауза. Что же Минхо чувствует? А что можно еще ощущать, когда его душу и сердце и без того пожирала грусть последний месяц, а сейчас так вообще вздохнуть сложно. Мыслей нет, может оно к лучшему? Пустая голова — трезвая. — Сильную грусть, мам. Мне так больно, правда. — А что еще? — мать склонила голову набок, как делаю щенки, когда смотрят на хозяев с диким интересом. Что же она ещё хочет узнать? — Не знаю. Всё наверное. Никакой радости, — парень погрустнел. Правда, сейчас он не чувствует абсолютно ничего, кроме сказанного. Хо сам себе удивляется, что так искренен. — Я знаю, ты что-то еще чувствуешь, — мать прищурила глаза в призрении. Что за настойчивость? Мама при жизни так не допытывала что-то у сына, как сейчас. Хотя Минхо знает, о чем говорит мать. Он сдался, сейчас можно говорить о чем угодно, и об этом никто не узнает, пока сам каштановый парень не выдаст это. — Я полюбил одного человека, но я никогда его не видел. Мне кажется, я не смогу без него жить, если я в ближайшее время его не увижу. В его присутствии я чувствую умиротворение, спокойствие, будто я избавляюсь от всех проблем этого мира, я без него не выживу, мам, если он не появится снова, — Хо склонил голову, рассматривая свои коленки. Он готов заплакать снова. — Я так рада, что ты смог кого-то так сильно полюбить. Тепло и любовь — самые сильные чувства, которые только могут быть на свете. Я жалею, что не увидела то, как все эти чувства с тебе развивались с самого начала, сынок. Прости меня. Я тебя так люблю. — Ты не виновата, — Хо поднял голову, чтобы убедить мать в том, что тут правда нет ее вины. Но нужно ли это делать? — Знаю. Не переставать верить в себя, будь счастлив и… — внезапное затишье. — И? Что и? — Мальчик! Мальчик, проснись! Ты сейчас с лавочки упадешь! — незнакомый мужской голос врезался в уши. Минхо сильно тормошили, от трясся от этого, будто летит в космос. Хо распахнул карие глазёнки, совершенно не понимая, а что собственно происходит. Он ведь сидел здесь и виделся с матерью, но сейчас всё еще сидит на побеленной лавочке перед могилой матери. И долго от тут был? — Проснулся. Голова не кружится? Может скорую вызвать? — тряска прекратилась, — ты лежал тут около получаса прямо под солнцем. Мужчина в темно-серой форме убрал с плеч парня свои массивные руки, положив их на спинку лавочки, на которую облокачивается Минхо прямо сейчас своей спиной. Хо всё еще испуганно мотает головой, пытаясь понять происходящее. Страх от неожиданности начал отступать постепенно, но сердце всё так же отдавалось в ушах. Как можно было уснуть на лавочке? Голова не кружилась, вроде как солнечного удара не было, и слава богу. — Всё хорошо, — Хо взглянул на охранника кладбища. — Точно? В следующий раз одевай кепку в такое солнце, иначе сляжешь дома с солнечным ударом, — пробурчал мужчина. — Извините, я пойду, — парень быстро вскочил с места, направляясь к железному ограждению, что разделяло это место от других могил. Хо открыл маленькую калитку, он хотел удрать отсюда побыстрее, но не тут-то было. Руку стиснула сильная боль в запястье, что заставило взглянуть Ли на то, что вызвало это. Браслет зацепился за заборчик. только не это! Нитки уже были порваны, смешиваясь между собой и развязываясь из аккуратного украшения в лоскуты бесформенного пласта узелочков. Несмотря на это, Ли быстро снял порванный браслет с руки и убежал с кладбища куда глаза глядят. В голове в этот же момент вспыхнули мысли «Что же я наделал…». Мужчина, наблюдавший эту забавную картину, смотрел тому вслед. Пора возвращаться к работе.***
— Пап, ты дома? — Хо зашел в квартиру, как обычно разувшись и вслушиваясь в тишину дома. — Да-да, дома, я сегодня пораньше, — прозвучал с кухни привычный голос. Слышались еще какие-то посторонние звуки клавиш по ноутбуку, всё так обыденно. — Интересно, в честь чего, — хохотнул Хо, наблюдая за своим отражением в зеркале. Каштановые волосы немного растрепались, поэтому парень провел рукой по голове до затылка, зачесывая их назад, при этом наблюдая, как челка темной волной падает ему на глаза. Он даже повернулся спиной, убедившись, что на футболке не остался след от белой лавочки. Телефон в руке отдался вибрацией, загорелся экран. Похоже, пришло сообщение. Было немного неудобно сейчас отвечать, поэтому Минхо просто нажал кнопку выключения. Потом ответит, ничего криминального не случится. — А вот сейчас расскажу. Думаю, ты будешь в восторге, — таинственно заявил отец. Когда папа так говорит, значит сыну точно это понравится. Он слишком хорошо его знает или так только думает. — Иду-иду, — сунув телефон в карман, проговорил Ли. Он прошел по прихожей привычной походкой в тапочках. Зайдя на кухню, отец работал за компьютером, быстро клацая по клавишам. Такая скорость всегда удивляла Ли. Папа поднял глаза на сына, который уже присел за обеденный стол по левую руку. Парень выжидающе смотрел на мужчину, ожидая то, что тот ему хотел сообщить. Любопытство брало вверх, заинтриговали. — Сынок, — отец оторвался от клавиатуры, переместив свой немного взволнованный, но всё же радостный взгляд, — мы завтра едем с тобой в другой город к дяде Ину. Помнишь, ты спрашивал нас с мамой о нём? Так вот, у него были проблемы с бизнесом, так еще он сменил номер, поэтому не звонил нам последний год. Он, оказывается, уже переехал туда, где сейчас живет, — закончил папа. Минхо замер. Ему послышалось? На самом деле, он уже давно забыл про эту свою хотелку и уже не надеялся, что увидится с любимым дядей. Так еще и другой город… Удивительно, что отец запомнил, чего бы хотел Хо, это было мило с его стороны. Но сейчас нужно не об этом думать, а о том, что он наконец-то поедет к Ину. В детстве, лет в пять-шесть, семья Ли часто приезжала к дяде, маминому брату, в Сеул, что был всего в двух часах езды на машине от дома Ли. Да, Ин тогда жил еще в шумной столице, но с того времени много что поменялось. Они посещали различные городские концерты, выставки, особо интересные музеи, даже вместе летали за границу отдыхать в Тихий океан. Те времена были волшебные и незабываемые. Хо всегда вспоминал детство именно с дядей и его родителями, отзывался об этом времени крайне позитивно. Он помнит, как дядя его садил себе на плечи, так как тогда Хо еще был совсем кроха и не тяжеленький, пока племянник держал в руках светящуюся всеми цветами радуги палочку на каком-то концерте, где выступала любимая певица Ина. Минхо помнит, как дядюшка учил его плавать, но ничего не вышло, потому что Хо брыкался, как рыба, которую вышвырнули на берег, и кричал во всё горло. Зато потом они пошли в аквапарк, где было джакузи, вот там маленькому Хо понравилось больше. Теплая вода била о кожу, словно сидишь в супе и варишься. Помнит, как во время этого же отпуска мама и папа Ли ушли прогуляться вдвоём по ночной улице, провести вместе время, а дядю оставили с Хо. Тогда они вместе гуляли по набережной, пуская мыльные пузырьки в темное небо. Даже дядя Ин почувствовал себя ребенком, слушая заливистый смех своего племянника, когда лопались скопления мыла в воздухе. Минхо давно понял, что ему повезло с любимым дядей… Уже в подростковом возрасте, когда уже дома у семьи Ли гостил Ин, тот дал попробовать Хо закурить. Дядя просто не мог отказать этим ангельских глазкам, которые так и просили: «Ну дай! Дай попробовать! Я никому не скажу!». Родители до сих пор не знают об этой ситуации. К слову, ему не очень понравилось выдыхать горький дым, а потом еще и кашлять, как гребаный астматик, но это был, конечно, занимательный опыт. Но после пятнадцатилетия Минхо Ин куда-то исчез, но теперь всё стало ясно. Хо, можно сказать, скучал? Да, определенно скучал, ведь вспоминал о дяде, пусть не так часто. — Господи, правда? Уже завтра? Куда? — заваливал Хо отца вопросами. Его радости не было придела, хотя внешне не скажешь. Минхо бы сейчас подскочил со стула, прыгая на месте, махая руками, словно дитя. Но он лишь сжал руки у груди в томительном ожидании, в карих глазках зажегся огонек счастья и любопытства, будто Хо вернулся в детство. Он уже предвкушал, как обнимет пропавшего на целый год дядю, который тоже будет рад видеть парня не меньше. На душе от дневной грусти не осталось и следа. — Стой-стой, тихо! — посмеялся отец, слегка махая руками, чтобы тем самым успокоить радостного сына, — мы едем в Вонджу, выезжаем завтра утром. Останемся, думаю на две-три недельки. Ин сказал, что не против и на месяц, на самом деле, но мне дали отпуск только на полмесяца, к сожалению. Сказали, могу работать удаленно, но не больше этого времени, Хош, поэтому подольше не получится. Хотя… — пауза. Мужчина перевел взгляд на монитор, — если хочешь, то можешь всё лето у Ина просидеть, я не против. Два часа дороги — не проблема, — заявил отец. Минхо задержал дыхание. Он сейчас взорвется изнутри от радости, как хлопушка с конфетти. Он спит? — Я на месяц останусь, наверное, если мне не надоест у дяди. Я так рад, пап! Ты не представляешь! — Хо подорвался со стула, потянув руки для объятий. У старшего Ли на лице тоже появилась улыбка, ведь он видел, что смог вызвать у сына такие чувства. Он давно его не видел таким воодушевленным и радостным просто он одной поездки, хотя для Хо она значила многое, отец даже не знает, насколько «многое». Послышалось громкое мяуканье из коридора. Настолько громкое, будто кота режут. Оба обернулись на источник звука, Хо даже вздрогнул в объятьях. Что это было? Но отец сообразил, выдав неожиданное: — Ты кота покормил? — мужчина устремил свой взгляд на сына, казалось, моментально. Минхо на мгновение показалось, что в его глазах пробежало раздражение. — Нет, пап… — тихо прошептал сын. — Я еще с утра просил же… — отец уже отпустил Хо из объятий, шлепнув себя по лбу. Он что, в пустое место это говорил? — Я забыл, прости, — Хо засуетился. Он знает, что папа не станет на него кричать из-за этого, но всё же постарался побыстрее исправить ошибку. Всё-таки кота стало на миг жалко. Почему же он только сейчас напомнил о себе? Старший Ли ничего на это не ответил, просто продолжил работать на компьютере, покачивая головой и сводя брови в раздражительности. Хо быстро направился к шкафчику на кухне, где всегда мирно хранился корм для Суни. Через минуту кот уже блаженно уплетал долгожданный завтрак или уже ужин, сколько он не ел? Ли же в качестве извинения за свою короткую память присел на пол на кухне возле Суни, поглаживая его по рыжей спинке и хвосту. Усатый иногда порыкивал от того, что его хвост тискают, но он не порывался укусить или выпустить коготочки на своего младшего хозяина. Он его, так скажем, простил. Хо вспомнил про сообщения. Достав из кармана телефон, за ним потянулся расплетенный парный браслет. Почему-то стало грустно, наверное, это из-за того, что подруга старалась сделать украшение, а в итоге оно порвалось. На телефон пришло еще одно сообщение, что заставило Ли вернуться в реальность. MilliSon — Хош, не против завтра погулять? — Ты тут?LeeKnow
Извини, был занят —
Я не смогу завтра, прости. Я уезжаю на месяц в Вонджу к дяде Ину, помнишь его? —
MilliSon — Припоминаю. — Мы успеем хотя бы попрощаться?LeeKnow
Мы утром уезжаем, не думаю —
Извини что так внезапно… -
Минхо правда было жаль. Он надеялся, что Милли не обидится. MilliSon — Всё хорошо, правда! Не забывай мне звонить и писать, пожалуйста. Смайлики сердечка и улыбочки высветились на экране как отдельное сообщение с анимацией. Мило. Минхо даже сначала расслабился, поняв, что подруга не обиделась, но его вновь обдало кипятком, вспомнив про браслет. Что же ему сказать? Что он, такой рукожоп, пошел на кладбище и порвал браслет, пока сломя голову бежал оттуда со стыдом на щеках? Ладно, будь что будет, подумал Хо и начал судорожно печатать.LeeKnow
Я не знаю, убьешь ты меня сейчас или нет, но, во всяком случае, разрешаю -
MilliSon — Что случилось?LeeKnow
Ну… я браслет порвал -
Минхо вышел из переписки, видя, что Милли уже начала отвечать. Парень уже начал материть себя в мыслях, продолжая поглаживать кота, который уже давно поел и устроился у него на ногах, пока Хо сложил для него ноги в позе лотоса. Страшно, очень страшно, Милли в греве — пиздец всей планете, тем более для нее эти браслеты — не просто пустое место. Вибрация телефона. Хо сам не заметил, как зашел в переписку, читая сообщение. MilliSon — Я, конечно, знала, что ты рукожоп, но я даже не буду спрашивать, как ты его порвал. Но спасибо, что хоть сказал. А то я тебя знаю, молчун. Кипяток по спине сменился на облегчение и тяжелый выдох. Пронесло. Пришло новое сообщение. MilliSon — Пока ты будешь отдыхать, я сплету новое. Потом отдамLeeKnow
Господи, спасибо. Я сам не знаю, как так получилось. Сделаешь такое же или может другой цвет? -
MilliSon — Наверное, такое же.LeeKnow
Хорошо —
Хо, как ребенок, вскочил с пола, испугав кота, и быстрой походкой ушел к себе. Следующий месяц предвещает быть особенным…