Рисунок

— Мама! Мама! — девочка подъехала к маме на инвалидной коляске, держа в зубах лист бумаги, чтобы он не упал с колен. — Чего тебе надо? — равнодушно спросила она. — Смотри что я нарисовала!       Девочка вытащила изо рта лист и показала маме. Она взглянула на лист одним глазом и отвернулась к сторону окна. — Что за убожество… — Н-но я ведь с-старалась… почему это убожество? — улыбка спала с лица, детский голос задрожал. — Да потому что! Не умеешь ты рисовать, не твоё это! Не умеешь — не рисуй! Бесишь меня. Вон из моей комнаты!       Она уронила рисунок и, заплаканная, уехала к себе. — Господи, как же вы меня все бесите… бесит Василиса… бесит Дима… бесят эти, блять, Шевцовы… друзья, блять. — она достала сигарету, подошла к окну и закурила.       Может, отправить Василису к Шевцовым, скажем… на недельку? Они со своим слепышом носятся, как ебанутые, может, и с Василисой так же носится будут. Хотя, не может, они ТОЧНО будут носится с любым ребёнком, с которым подружится Серёжка. И с ним Василиса общий язык найдёт, это точно. Отлично.

***

      И опять я остался в комнате один. Я люблю оставаться один, но только когда есть настроение ощупать обои или всю мебель(и не мебель) в комнате. А тут я уже изучил каждый уголок несколько раз и запомнил всё, что нужно было чтобы не биться лбом(да и не только лбом) о книжные полки. И рассчитал количество шагов от и до всех стен.       А ещё люблю оставаться один, когда выучил пару новых букв. Я начинаю составлять слова и записывать их. Я могу хоть час придумывать ещё слово из 11 выученных букв, даже несуществующее(так у меня листы забиты словами типа «ачпрешмерчца— и тут очень много букв на всю страницу, иногда образующие существующие слова»). И так пока есть не позовут(или пока не придут за мной).       Слышу что-то. Сначала человек падает на пол, потом начинает ползти. Есть у меня одна привычка… Точнее, их несколько, но расскажу только про одну: поворачивать голову во все возможные стороны, пока буду искать с какой именно стороны доносится звук. И приближающийся это, видимо, заметил. Остановился. — Привет? — раздался девчачий голос.       Я сижу в центре, на четыре шага от середины левой длинной стены. А голос донёсся со стороны правой длинной стены. Приползла со стороны кухни. Сейчас, предполагаю, она сидит на шага два от меня.       У меня(пока что) есть только один вопрос — кто это? Я никогда не слышал этого голоса. Точно, я же ей не ответил! Неплохо было бы спросить, кто она и что тут делает.. — Привет? Кто ты? — Я Василиса, а как тебя зовут? — Серёжа. Что ты тут делаешь? — Мама привезла. Меня завезли в дом и сказали пока осмотреться. — Ты будешь жить с нами? — Да! Мама сказала, что я теперь буду жить тут одну недельку! — она покопалась в сумке(или рюкзаке?) и что-то взяла в руки. Шуршит. Значит, бумага.       Странно. Очень странно. Ко мне домой ещё никто из других детей так не приходил, пожить на недельку. Судя по всему, это дочь либо родственников, либо друзей моих родителей. Других детей они бы сюда не пустили. А она тем временем протянула мне листок, которым шуршала, и чуть ли не дала в руки: — Посмотри, это я нарисовала!       Она даже не знает про мои глаза? И не догадалась ещё когда я вертел головой? Ладно, я на неё не злюсь. Я вообще ни на кого никогда не злюсь за незнание. — Я не вижу. — Почему? — Я вообще ничего, что видишь ты, не вижу. Я незрячий. — А как это? — Ну, просто не вижу. С рождения. Я даже сам не знаю, что я вижу, и как объяснить это тебе. Вроде бы, вижу что-то, но это что-то — совсем не то, что чувствую и слышу. — сказал, как говорю всегда. Мне кажется, она меня не совсем поняла, но переспрашивать не стала. — И ты всю жизнь не можешь видеть?! Как ты тогда живёшь? — Как-то так. У человека ведь есть ещё четыре чувства. Слух, осязание, обоняние и вкус. Я учусь читать по Брайлю, по запаху похожие продукты различать, а по голосу — людей. Так я отличил тебя от любой другой девочки, с которой уже раньше говорил. Хм, у меня есть к тебе вопрос, почему ты ползла по полу? — Я ходить не умею… у меня ноги не ходят, вообще меня не слушаются, я всю жизнь в коляске. Но я всё вижу… — на пять секунд повисла тишина, а потом она начала оптимистичным тоном. — А давай, я тебе расскажу про всё, что ты не видишь! Допустим… про поездку на море? Там столько красивых видов! — Ну… хорошо… только давай залезем на диван, пол слишком холодный. — и после этого я запрыгнул на диван(он стоял прямо рядом и был в разложенном состоянии). Она тоже вскарабкалась на него, я ей помог, и она сразу же начала говорить.       Мне нельзя ничего «показать». Я не мыслю образами. Не знаю, какой цвет — голубой, не знаю, как выглядят медузы, не знаю, как выглядит мир. Я ощущаю, слышу, чувствую его, но не вижу. Я не пойму, что она будет описывать, но не остановлю её. — …А потом подруга повезла меня к отелю за другими ребятами. Он был тако-ой современный, и паномар… па-но-рамные окна в каждом номере, и три бассейна. Один детский, неглубокий, второй взрослый, глубокий, а ещё один средний и с горками! А ещё телевизоры в каждом номере! И розовое вкуснопахнущее мыло в виде розы! С запахом цветов..       Мыло с запахом цветов, у нас тоже такое есть, но оно обычной формы. Телевизор я иногда слушаю, а на водных горках ещё не катался. Только на маленьких.       Потом я уже не вникал. Просто слушал. Слушал её эмоциональный рассказ о «пиратских приключениях», где никто не обращал негативного внимания на её недостаток. И не запомнил его полностью, только отдельные слова. После пиратских приключений она начала описывать виды из панорамных окон в отеле. Я не понимаю, что ты так старательно описываешь, но не остановлю тебя, твой голос звучит очень даже красиво…