Миссия "Serenity"

      Он не видел такого необычного человека в своей жизни ровным счётом никогда. Не сказать, что юноша, которому капитан Ким Чонин позволил оставаться на корабле выглядел как-то по-особенному. Обычное телосложение, слегка худощавое, в меру длинные ноги, симпатичное лицо, глубокий взгляд, длинные ресницы и привлекательные губы. Он делал все то же, что и другие: ел, спал, высказывал свои мысли. Хотя поначалу больше все же молчал и часто прислушивался к тихим разговорам, а порой очень пристально смотрел людям в глаза, вызывая по их телу ряд неприятных мурашек. Например, у Чанеля, когда тот впервые встретился с ним лицом к лицу. Потому что Кенсу, при всем своём обычном виде, был особенным человеком, потому что мог без труда считывать чужие мысли. Вот так просто, находясь в комнате или смотря людям в глаза.       На их корабле юноша появился совершенно случайно. Капитан Ким Чонин и знать не знал о его существовании, пока однажды к ним на корабль не попал Бен Бэкхен — знакомый его механика Минсока.       Лишние рты на корабле были ни к чему, особенно, когда основной заработок команды в основном заключался в нелегальной перевозке различных ресурсов. Ведь чего греха таить, капитан Ким Чонин никогда не шёл на поводу Альянса и за последние годы стал едва ли не костью в горле, потому что всегда выходил сухим из воды даже в самой сложной ситуации. Для Альянса он был бунтарем, который усложнял им жизнь. Сам Капитан был в восторге от подобного сравнения. И так как нормально заработать, благодаря тем же усилиям Альянса, было трудно, приходилось искать иные пути. Ведь деньги нужны были всегда. Например, на починку корабля, ведь выполняя порой опасную чёрную работу за других, приходилось жертвовать кораблём. Плюс ко всему команду тоже нужно было кормить и что-то им при этом платить, ведь несмотря на сплоченность и близкие к семейным отношения каждый выполнял свою работу. А работу нужно было чем-то награждать.       У Бэкхена было заманчивое предложение: немаленькая сумма денег в обмен на то, что они помогут ему выручить одного человека из беды. Работенка явно была не из лёгких, тем более что объяснять, кого они собираются выручить, кроме того, что это его родственник, Бэкхен не торопился, ожидая пока капитан корабля не примет его сделку. Да и то, что незнакомый пока парень обладал кругленькой суммой денег тоже настораживало, потому что богачом он явно не был. Капитан прекрасно представлял, как выглядят богачи: их внешний вид, манера речи — все кричало о том, что они богаты. А ещё у них всегда была свита, а этот парень пришел к ним совсем один, не боясь, что его могут убить и отобрать деньги.       Конечно, капитан согласился на сделку только из-за Минсока, который обещал, что Бэкхен не доставит проблем, но больше все-таки из-за денег, потому что в последнее время они кое как сводили концы с концами, работа становилась более трудной, а денег не хватало. Единственный корабль, которому вот-вот стукнет 20 лет, едва не разваливался на части и ему нужен был хороший ремонт, замена деталей, в общем, эта кругленькая сумма как раз должна была покрыть часть ремонта.       Так что, посомневавшись для приличия, Капитан согласился помочь. От них требовалось совсем немного: прилететь в нужное время, в нужное место, забрать кого нужно и дать деру. Остроты их миссии добавляло то, что «нужное место» находилось на территории Альянса. В общем миссия должна была оставить приятные воспоминания.       Естественно, Бэкхену приходилось тоже работать на корабле, так как капитан сразу пояснил, что гостей на нем держать не будет и всем нужно приносить пользу, тем более что путь, который они должны будут проделать, прежде чем распрощаться будет не близкий. Пару-тройку месяцев точно, если спасение пройдёт гладко и на пути не будет никаких других препятствий.       Как бы там ни было, у них все получилось, и вскоре на корабле оказался ещё один член экипажа: немного странный и молчаливый юноша. Он мог часами смотреть в одну точку, и в первую неделю был настолько тих и незаметен, что казалось, будто он и вовсе не существовал на этом корабле, в этой вселенной.       Чонину, признаться, было не удивительно такое поведение, ведь на тот момент он уже знал, что юноша все время, сколько знал себя, провел в лаборатории Альянса. Только одному Богу было известно, что там могли с ним делать. Потому что порой юноша вздрагивал от прикосновений, кричал во сне, что было слышно даже через закрытую дверью каюты, и закрывал уши в наполненной людьми комнате так, будто что-то, неслышное другим, причиняло ему боль. Определённо, с ним было не все в порядке, но Чонин не лез с расспросами, ведь в сделке с Бэкхеном не было прописано, что они обязаны друг другу обо всем рассказывать. А с тех пор, как юноши поселились на корабле, Бэкхен и вовсе был неразговорчив. Разве только с Минсоком, когда помогал ему в починке корабля.       Однако, капитан все же следил за ними обоими, на всякий случай. Ведь безопасность его команды была превыше всего.       То, что Кенсу умел читать мысли стало понятно не сразу. Чонин и вовсе не допускал такой мысли, но стал замечать внимательные взгляды юноши, когда капитан так или иначе обсуждал незнакомцев с кем-то из команды, чтобы узнать, не происходит ли чего необычного со стороны новых членов команды. Обычно Кенсу отворачивался, когда капитан ловил его заинтересованный взгляд. Но как только в поле видимости появлялся Бэкхен, и Чанель бросал на него любопытные в силу своей симпатии взгляды, Кенсу хмурил брови и подолгу наблюдал за ними, внимательно смотря то на одного, то на другого. Возможно, это была всего лишь наблюдательность странного юноши, но у капитана складывалось стойкое ощущение, что тот знает обо всем, что не выходит за рамки тихих разговоров или даже… мыслей?       Как бы там ни было капитан осознавал: Кенсу выглядел не так просто, каким хотел казаться.       А ещё капитан начал замечать, что парень проявлял чрезмерное любопытство к пилотированию. Сначала юноша просто наблюдал за действиями Чанеля — его лучшего пилота, когда некоторые из них собирались на мостике во время опасного полёта меж мелких метеоритных камней, которые неслись на корабль стремительным потоком, подобно течениям в океанах. Чанель лавировал между ними, будоража эмоции Кенсу. Капитану его эмоции напоминали свои собственные, когда он был ещё мал и впервые летал на корабле. А зная, что юноша толком ничего в своей жизни не видел, не удивлялся подобной реакции, и разрешил юноше бывать на мостике чаще остальных. Особенно часто это было ночью. Кенсу приходил ближе к полуночи, когда команда отдыхала, а дежурство нёс кто-то из пилотов. Чаще всего ночью оставался капитан Ким, потому что засыпать ему всегда было тяжело: слишком много мыслей, воспоминаний, неприятных снов. Ближе к утру его сменял Чанель.       Кенсу всегда приходил в одно время и молчаливо усаживался в свободное кресло второго пилота, изучая приборную доску, читая инструкции. Они не разговаривали при этом, лишь кивали друг другу при встрече, а затем каждый занимался своим делом. Капитан Ким чаще всего пил кофе и наблюдал за мониторами, предоставляя автопилоту направлять корабль, иногда смотрел фильмы или смешные передачи. Кенсу в такие моменты тайно подслушивал и подсматривал за ним. А затем снова погружался в изучение пилотирования, полностью расслабленный и довольный. Ведь рядом с капитаном ему на удивление было легко и спокойно.       Вопреки словам Бэкхена держать дистанцию от команды, он стал замечать, что приходит ночью на мостик не потому, что ему снова снятся кошмары, а потому что ему доставляет удовольствие проводить там время.       Кенсу перестал искать возможности прочесть мысли капитана и просто наслаждался времяпрепровождением, не замечая того, что капитан тоже часто наблюдает за ним, не с подозрительностью, а с удовольствием, потому что рвению Кенсу чему-то научиться можно только позавидовать.       В одну из ночей капитан Ким сидел в тишине и читал книгу. Кенсу как обычно молча сел во второе кресло, уверенный в том, что его даже не заметили. Почему в этот раз было тихо, он не знал, но понимал, что порой даже капитану нужна полная тишина. Ему и в голову не приходило, что капитан сделал это, чтобы не отвлекать его от обучения.       Вдоволь начитавшись, Чонин поднялся с кресла, чтобы размять кости, а затем направился прямо к кофемашине. Кенсу проводил его взглядом и вернулся к изучению приборной панели, сверяясь с инструкцией.       Сделав себе кофе, капитан обернулся и прислонился к столу, оглядывая мониторы, останавливаясь взгляд на усердном юноше неподалеку.       Признаться, смотря на него сейчас, Чонин не видел того подозрительного и немного сумасшедшего мальчишку, которым он казался в первые дни знакомства. А проведя с ним время по ночам, он и вовсе к нему привык. Удивительно, но рядом с ним ощущалось умиротворение, которое Киму всегда так не хватало в жизни. Капитан постоянно находился в каком-то движении. Его жизнь не стояла на месте с тех пор, как он обзавёлся кораблём. Всегда куда-то стремился, чего-то добивался, влезал в проблемы, а потом, естественно, выбирался из них. Ни дня покоя, ни минуты отдыха. Порой его собственная команда ругалась его за чрезмерное желание куда-то бежать. И конечно же Ким не слишком прислушивался, уверенный в том, что делает все правильно. Потому что считал, что остановится — значит обрести себя на скорую смерть.       С появлением Кенсу он понял, что нет ничего плохого, если на пару тройку часов он забудет о своей ответственности. Может потому, что юноша излучал полное спокойствие. На его лице всегда присутствовало умиротворенное выражение, в отличие от капитана Кима, который мог часто ругаться и злиться, если что-то мешало ему воплотить свои планы в реальность.       Кенсу, казалось, даже ходил по-особенному. Он входил в комнату так тихо, что его присутствия могли и вовсе не заметить. Несмотря на то, что он был полностью из крови и плоти, его особенность бросилась в глаза.       В нем было что-то привлекательное. Чонин не мог сказать, в какой конкретно момент об этом задумался. Сначала ему просто нравилось наблюдать за внимательным юношей. Если что-то ему было непонятно, он хмурил брови и кусал губы, когда понимал все без проблем — слегка улыбался. Он касался предметов с особой осторожностью, будь то, стол, сиденье пилота, или пушинка на костюме капитана. О его взгляде и говорить не стоило. Несмотря на то, что некоторым его взгляд казался неприятным, Чонин видел в нем лишь искренний интерес к окружающей обстановке и людям в целом. Кенсу не был ребёнком. На вид ему было около 20 лет. И пусть разница между ними была почти 8 лет, не важно, Капитан Ким Чонин считал его очень красивым, и понимал, что встреться они в другой ситуации, он бы заинтересовался им всерьез.       Наверное, эти мысли улетели бы дальше, если б не взгляд юноши, вдруг встретившийся с его. Ким не сразу сообразил в чем дело, потому что первым делом подумал о случайности. Кенсу взглянул на него и Ким готов был поклясться, что юноша смутился, потому что, заглянув в глаза капитана, тут же отвернулся.       Нет, конечно, капитан не понял, что произошло и решил, будто слишком долго и внимательно наблюдал за ним. Но, немного поелозив в кресле, юноша поднялся и, забыв об инструкции, поспешил к выходу. Это было странно, потому что обычно перед уходом, юноша убирал все на место и кивал капитану на прощание, со спокойной совестью отправляясь спать. Сейчас казалось, будто он сбегал, и не просто так, а по какой-то конкретной причине. Причине, которая, так или иначе, касалась его лично. Ведь юноша, до того, как заметил взгляд Чонина, был спокоен и сосредоточен. Не мог же он сбежать, потому что Чонин допустил мысль, будто между ними могло что-то быть? Просто смешно и нелепо даже думать об этом.       Капитан усмехнулся своим мыслям, думая над всей их абсурдностью, отпил кофе, задумался, вспоминая то любопытное наблюдение за Чанелем и Бэкхеном, пристальные взгляды при чужих разговорах и то любопытство, которое зажглось в юных глазах, когда Кенсу посмотрел на него сейчас.       На лице капитана проскользнула хмурость. Возможно, всему виной недосып, стресс или ещё какая чертовщина, но он вдруг задумался о том, что его нелепая догадка может оказаться вовсе не абсурдной.       Следующей ночью, когда корабль поглотила дрёма и многие члены экипажа спокойно отсыпались в своих каютах, капитан как обычно ожидал гостя. Время уже приблизилось к нужной отметке, но Кенсу ещё не появился. Капитан почти не видел его днем. Не то, чтобы он искал с ним встречи, но до этого часто мог видеть юношу в разных уголках корабля, который, казалось, после долгого затворничества, изучал каждый уголок их «дома», так или иначе пересекаясь с командой. Сегодня Кенсу мастерски не попадался ему на глаза, что невольно заставляло капитана уверится, что сбежал юноша ночью из-за него.       Кенсу пришёл полчаса спустя, кивнул капитану и как ни в чем не бывало сел в кресло Чанеля, молчаливо перебирая страницы инструкций. Все, как всегда, вот только он ни разу не посмотрел на Чонина.       Капитану было любопытно, но он понятия не имел, что сказать или сделать, чтобы проверить свою нелепую теорию. Можно было, конечно, снова подумать о каких-нибудь вызывающих вещах и проверить реакцию парня, но Чонин считал, что это только отпугнет от него юношу, конечно же, если его догадки подтвердятся, что до сих пор кажется какой-то глупостью.       Капитан провел ладонью по лицу, отгоняя непрошенные мысли, а затем посмотрел на юношу, усердно читавшего инструкцию с самого начала. И ему в голову пришла любопытная идея. Конечно, она не поможет выяснить правду, но хотя бы сблизит их хоть немного. Черт знает зачем. Наверное, просто хочется чуть больше внимания и улыбок при встрече, раз уж они проводят наедине столько времени.       — Как насчёт практики?       Вопрос достиг адресата и Чонин мысленно заликовал, потому что юноша все же посмотрел на него с любопытством.       Капитан встретил взгляд, полный немого удивления, и поскорее ухватился за возможность       — Ты перечитываешь инструкцию уже в третий раз. Не думаешь, что пришло время проверить теорию на практике?       Кенсу в удивлении дрогнул бровями, уделяя особое внимание точному подсчету его попыток чтения. Должно быть капитан более внимательно следил за ним все это время, скрывая пристальное внимание за фильмами и передачами, которые смотрел. Юноша не знал, что ответить и слегка напрягся, когда капитан поднялся со своего места и подошёл ближе. Кенсу чувствовал, как тот чуть наклонился к нему, одной рукой опускаясь на край кресла, а второй водил по экрану приборной панели пальцами. Несколько манипуляций и штурвал второго пилота был разблокирован.       Капитан сделал пригласительный жест рукой и выпрямился, предоставляя Кенсу самому решать какие будут дальнейшие действия. Его молчание позволило юноше понять, что вмешиваться капитан не собирается.       Кенсу оглядел приборную панель, вспоминая рисунки и расположение нужных кнопок, которые видел в инструкции. Сейчас на экране высветился режим отслеживания давления в различных частях корабля. Для того, чтобы выйти в режим управления, нужно было свернуть это окно и нажать кнопку возврата в меню.       Юноша вздохнул и с уверенностью начал искать необходимое меню, с точностью нажимая кнопки на экране одна за другой. Никаких лишних действий. все чётко по инструкции.       — Теперь отключи маневренный двигатель, — приказал капитан.       Кенсу подчинился без заминки, тотчас погружая корабль в тишину.       — Запусти основной двигатель и отклонись от курса на 5 градусов.       Кенсу сглотнул. Ощущение нового и неизвестного заполонили его полностью. По телу пробежала стая мурашек, на висках выступили едва заметные капельки пота. Напряжение в теле возросло, но юноша не испугался этих чувств. Ощущение наслаждения ситуацией взяло верх, даже когда корабль резко повело в сторону, при контакте со штурвалом. Кенсу охнул, не ожидая такой резкой смены траектории, но капитан умело выровнял корабль, в тот же миг схватившись за штурвал, слегка касаясь пальцев юноши.       — Полегче, не так резко, — усмехнулся он, возвращаясь обратно в первоначальное положение.       Кенсу сглотнул, стараясь не думать о недавнем прикосновении. Его мысли заглушил звук тревоги, возвестивший о том, что они отклонились от курса гораздо больше, чем нужно.       Капитан упорно молчал, давая юноше понять, что теперь его черед решить возникшую проблему.       Собравшись с мыслями, Кенсу отключил тревогу и взялся за штурвал, аккуратно возвращаясь корабль в нужную траекторию полёта. Размеренный писк приборов подсказывал ему, что он все делает правильно.       Капитан наблюдал за ним с удовлетворенным выражением лица, с восхищением думая о том, как быстро Кенсу обучился основам управления кораблем. Что-то подсказывало капитану, что это не все его умения и юноша скрывает гораздо больше за своим молчанием и осторожностью.       — Отличная работа!       Кенсу со счастливой улыбкой наблюдал за тем, как Чонин легким нажатием по экрану возвращает приборную панель в прежний вид.       Рука капитана опустилась на плечо юноши и слегка сжала его.       — Ты очень способный, — капитан присел рядом с креслом юноши, чтобы насладиться его широкой улыбкой, которая появилась у него на лице после сказанного комплимента. В какой-то момент Чонин даже задержал на них взгляд, думая о том, насколько же юноша красив. Особенно с такого близкого ракурса, когда каждая ресничка и трещинка на губах видна без особых помех. Задумавшись об этом, ему было невдомек, что Кенсу с таким же интересом наблюдает за ним, кусая губы и неосознанно наводя капитана на определённые мысли.       Кенсу слышал все, о чем думал Чонин, и всерьез раздумывал о том, что после того, как он появился на корабле, Бэкхен строго запретил общаться с командой, ссылаясь на то, что слишком опасно рассказывать о своем даре едва знакомым людям. Но, проведя много времени с капитаном, зная его уже какое-то время, он чувствовал, что может признаться, что его поймут и не станут бояться. Бэкхен ведь не боялся, хотя знал, что все его мысли: хорошие или плохие, всегда у брата на виду. Кенсу надеялся и верил в то, что капитан так же, как и Бэкхен, сможет находиться рядом, зная о таком большом секрете. К тому же он уже и так обо всем догадывался. Оставалось только признаться.       Осознав, что слишком долго находится вблизи юноши, капитан поспешил встать, чтобы ни дай Бог ещё чего не надумать. Он развернулся, чтобы направиться к своему креслу и недопитому кофе, но был остановлен на полпути глубоким и тихим голосом, мурашками покрывшим кожу мужчины от шеи до пят.       — Капитан Ким.       Чонин сглотнул и облизал пересохшие губы, когда осознал, что этот голос принадлежит Кенсу. Он обернулся, встречаясь с парнем глазами. Тот стоял напротив в паре шагов. Скорее всего вскочил с кресла, когда капитан отвернулся, чтобы, возможно, остановить его, ухватив за руку или, черт его знает ещё что сделать. В голове капитана сейчас родился полк мыслей о том, что услышал. Кто бы мог подумать, что голос Кенсу обладал таким глубоким тембром, пробирал до мурашек и оседал глубоко под кожей.       — Вы тоже, капитан Ким.       Чонин моргнул, совершенно сбитый с толку.       — Что тоже? — потерялся капитан где-то между выразительным взглядом, пробирающим до дрожи голосом и своим ускорившимся сердцебиением.       — Вы тоже… очень красивый.       Смущение в голосе и поведении юноши было заметно без помех, Кенсу даже не скрывал этого, что неудивительно, ведь наверняка он еще никому не говорил ничего подобного. Но смотрел капитану в глаза пристально и с легким волнением, неосознанно проникая прямо в душу Чонина.       Его слова долетали в сознание мужчины, казалось, долгую минуту. И, рассматривая собственное отражение в зрачках юноши, капитан понимал, что оказался прав.       Кенсу особенный человек.       Шум с коридора привлёк внимание Кенсу. Юноша повернул голову, замечая на мостике двух гостей: сонного Чанеля в спортивных штанах и не менее сонного Бэкхена, одетым в пижаму, но с босыми ногами.       Капитан хоть и слышал шум, все-равно продолжал таращиться на Кенсу, осознавая сказанное им снова и снова.       — Что случилось? Мы попали в метеоритный поток? Я едва нос не расшиб, когда упал с кровати, — с беспокойством начал говорить Чанель, оглядывая застывших людей вокруг и только сейчас замечая, что рядом с ним стоит тот, кто будоражит его чувства с момента появления.       Бэкхен, к слову, просто молчаливо хмурился, смотря на Кенсу и капитана.       — Все в порядке. Кенсу учился пилотированию. Из него получится отличный пилот.       Юноша перевёл осторожный взгляд на капитана, будто проверяя, выдаст ли он его тайну. Но Чонин лишь молча наблюдал за ним, пока, наконец, не заставил себя отвести взгляд.       — Все под контролем, — ответил он, опираясь о стол и поднося кружку кофе к губам, витая где-то в мыслях о том, что узнал.       Кенсу не стал влезать в его голову, зная, что новость ошеломляющая и её нужно хоть как-то переварить.       — Мы на этом корабле все равно ненадолго, — недовольно пробормотал Бэкхен, подходя ближе к своему брату, и смотря на капитана хищным взглядом. — Не надо учить его тому, что никогда не пригодиться. Идём, Кенсу, пора спать.       Бэкхен приобнял юношу за плечи, и они направились к выходу.       Торопливое «Спокойной ночи» Чанеля осталось без ответа, растворяясь в тишине мостика вслед за закрытой дверью.       Пилот разочарованно почесал макушку, а потом повернулся к Чонину, щуря сонный взгляд.       — Что-то я не припоминаю, чтобы у тебя когда-нибудь было желание учить пилотированию.       Капитан лишь загадочно ухмыльнулся и пожал плечами, возвращаясь обратно в свое кресло, чтобы проверить все показатели корабля, не сбились ли они с курса и нет каких еще отклонений во время полета. В общем, делал все возможное, чтобы казаться занятым.       — Вернусь утром, — сказал Чанель, так и не дождавшись ответа.       Капитан не был настроен на беседу, поэтому пилоту ничего не оставалось, кроме как последовать за Бэкхеном и Кенсу в сторону кают.       Однако, покидая мостик, его сонный мозг смог зацепиться за возможную причину необоснованно поступка капитана, ведь его взгляд, направленный на Кенсу можно было описать лишь одним словом: интерес. Капитан явно был заинтересован юношей, и что-то подсказывало Чанелю, что это не просто рабочий интерес, а нечто большее. А насколько он прав подскажет будущее.