Об отцах и детях

      Лини захлопал в ладоши. — Прекрасная работа, дамы и господа! Превосходно! Ещё совсем немного практики, и тебя даже можно будет выпускать на сцену, Фремине! — Фремине скромно улыбнулся, принимая похвалу от брата. На сцену ему пока что точно не хотелось, но его уже радовало, что в глазах брата он делает прогресс, даже если ему самому разницы не было заметно.       Линетт провернула фокус с чашкой из карты: — Похоже «Отец» тебя не зря тогда заставила сдаться, — она подула на чай, остужая его, и сделала глоток.       Фремине положил на ближайшую тумбу реквизит для фокуса, и затем нахмурив брови и забавно надув щёки глянул на сестру: — Тебе интереснее всех было смотреть, — Фремине обиженно отвернулся. Ему очень не хотелось прямо сейчас перед толпой малознакомых людей принимать на себя семейные поддразнивания.       Лини сразу же обратил внимание на возможное начало ссоры: — Тише, Линетт, давай не будем смущать нашего брата, — он подвёл обоих к себе и приобнял за плечи, легонько похлопав по ним. Линетт закатила глаза, но мило дёрнула ушком, мельком посмотрев на слегка покрасневшего Фремине. Тот потом вздохнул и кивнул, после чего сиблинги освободились от объятий брата. Лини не совсем понимал, что это означало, но иногда ему начинало казаться, будто у Линетт и Фремине появился свой тайный язык, на котором они общались между собой так, чтобы он их не понимал — периодически, он не знал что и думать, но увидев, как успокоилось выражение лица его брата, Лини расслабился и решил, что сейчас больше нет смысла продолжать разговор. — Фремине? — парень обернулся на голос Лини. — Ты точно уверен, что не хочешь на сцену?       Фремине отвернулся от Лини, спрятав взгляд на чёлкой. Он и сам не знал, как ответить брату. — Может быть, захочешь совсем ненадолго? В наш общий трюк? — Фремине внимательно вслушивался в слова, пока Лини, улыбаясь, пытался уговорить брата.       Фремине совсем немного повернул голову и тихо спросил: — А какой, например?.. — Я думаю, — Лини подпёр подбородок, вспоминая, как один из их фокусов выглядит со стороны. — можно в «Дэпьери» добавить тебя в качестве второго ассистента: тогда композиция получится симметричной. Что думаешь?       «Дэпьери» было шуточным, но понятным названием одного из перформансов. Его так назвали в команде, потому как концепт фокуса совпадал с профессией одной крайне раздражительной личности, живущей в Фонтейне, и которая в своё время успела надоесть большому количеству людей. Дэпьери было фамилией этого человека.       Перформанс же под этим названием был сфокусирован на общем визуале, и в него входили как актёрская игра и музыка, так и украшение сцены и костюмы у ассистентов. Но пусть это и звучало достаточно сложно, Фремине вспомнил, как трюк выглядел, когда Лини выполнял его вместе с Линетт: если ему самому не придётся показываться на сцене полностью, то это может оказаться, на самом деле, неплохим вариантом.       Фремине: — А что если… показать меня не полностью? Знаешь, показать совсем немного, для первой реакции зрителей?       Лини подумал над словами Фремине, и в его голове сразу появилась картина подобного варианта перформанса. Он радостно кивнул: — А потом мы сможем продолжить вместе с Линетт… Тогда и ты поучаствуешь с нами на сцене, и это не будет для тебя слишком напряжённо! — Лини улыбнулся. — Замечательная идея, Фремине! Мне очень нравится, как ты думаешь!       Механик едва заметно улыбнулся. Лини, вот же глупый… Сам предложил, а теперь хвалит. И что в нём только нашла путешественница?       Но стоило только Фремине подумать об этом, как Лини о чём-то вспомнил. Он щёлкнул пальцами, после чего глянул на ближайшие часы: — Ох! Что-то мы задержались — я думал, мы закончим минут на десять-пятнадцать быстрее! — он тряхнул головой, и выложил из карманов реквизит и маленькие безделушки, которые использовал в фокусах. Колоду карт, конечно же, Лини оставил при себе.       Вновь появилась Линетт, и рядом с ней стояла любопытная путешественница, пытающаяся заглянуть глубже в помещение. Обзор ей как могла пыталась блокировать бедная ассистентка. — Братец, тут к тебе кое-кто, — Лини наспех привёл себя в порядок, поправляя волосы и разглаживая несимпатичные складки на одежде. — Ну, что ж, на этом сегодняшняя репетиция заканчивается! Как обычно, благодарю всех за присутствие и хорошую работу! — после этого иллюзионист вышел к путешественнице. Та же в это время наблюдала за тем, как Лини под настойчивым взором сестры виновато извинялся за то, что столь неожиданно покидает их. Люмин посмотрела в пол, задумавшись о чём-то, но вскоре из раздумий её вывел вернувшийся Лини.       Парень огляделся по сторонам. — Сегодня без любопытных маленьких компаньонов?       Люмин прикрыла глаза и ехидно улыбнулась. Кажется, она уж точно была никак в этом не замешана. Да-да. Абсолютно. — Навия всё-таки каким-то образом узнала, какие вещи про неё говорит этот маленький компаньон. Сейчас она занята вымаливанием прощения.       Лини положил руку на сердце, сделав сочувствующее лицо: — Как жестоко!..

***

      А вот Фурина в это время не находила себе места совершенно.       Арлекино почти что пригласила её к себе! Вряд ли её фразу можно было трактовать как-то иначе. «Пока я в Фонтейне, я остаюсь в Доме Очага.»       «Глупая Предвестница, вопрос был когда, а не где!» Как ещё это можно было понимать, кроме как «Жду тебя у себя»?! Фурина поначалу даже не задумывалась над этой фразой, но как-только осознание пришло к ней, концентрироваться на какой-либо работе стало просто невозможно. Мешал ещё и тот факт, что Дом Очага был в трёх минутах ходьбы от её дома.       Фурина пришла к выводу, что ей в последнее время в принципе очень сложно сконцентрироваться на какой-либо работе. Она мельком, насколько вообще хватало концентрации, пробежалась взглядом по страницам сценария пьесы, проверяя на наличие опечаток. В конце-концов Фурина решила, что её гений достаточно постарался над этим проектом, благо изначальный материал был достаточно хорош на её взгляд.       Завтра был тяжёлый день. Фурина едва успела к ею самой назначенному крайнему сроку, и теперь ей предстояло предоставить итог своей работы труппе. А потом ввиду творческих разногласий, возможно, вернуться назад к проработке сценария, если автору её правки придутся не по нраву. Хотя, раз уж Фурина всё-таки задумалась об этом (наконец-то удалось поймать рабочее настроение?), она не так уж и сильно отошла от первоначального варианта — по сути всё, что она сделала, это переставила местами пару сцен да исправила неудачные фразы в диалогах. Общий сюжет ей пришёлся по нраву, и персонажи, пусть и были простыми, всё же цепляли своим очарованием, но какая же беда была у автора с диалогами! Чуть ли не четверть Фурина напрочь вычеркнула, вставив пару сцен, которые бы просто показали те действия, которые персонажи просто проговаривают, и убрала в важных сюжетных моментах лишний пафос.       Фурина заснула, думая о сценарии пьесы. Приснилось ей, как одна симпатичная женщина из аудитории хлопала ей после окончания постановки, загадочно улыбаясь.                     Следующий же день начался неприятно рано. Фурина даже успела забыть о том, что ставила будильник. Вчера перед сном мысли появлялись в голове слишком активно, из-за чего Фурина, едва успев заснуть, обнаружила, что звон уже будил её.       Голова неприятно гудела, недосып ощущался в висках и в слипшихся веках. Кое-как заварив двойную порцию кофе (к счастью даже споткнувшись о порожек всего один раз!) Фурина села за стол. Чувствуя один только запах напитка Фурина уже ощущала себя странно, а опустошив кружку, уже через несколько минут заметила, как энергии в теле стало в несколько раз больше, чем сил. Ощущения были достаточно неприятными, но по крайней мере помогли ей окончательно проснуться. Настало время выходить из дома. Фурине этого очень не хотелось.       Она в последний раз пролистала сценарий, чтобы уж точно удостовериться, что с ним всё в порядке, и вышла из дома.       Студия, в которой находилась труппа, сейчас была достаточно оживлённой. Актёры мало что могли сделать без утверждённого сценария, так что для одних костюмеры сейчас подготавливали наряды, а другие помогали переносить, вероятно, какой-то реквизит. Увидев зашедшую Фурину, труппа оживилась ещё сильнее: её поприветствовали, и она поздоровалась со всеми в ответ.       Фурина огляделась по сторонам. — А где сейчас находится…       Видя, как Фурина неловко стоит, пытаясь вспомнить имя одного из режиссёров, один из актёров сразу же ответил ей: — Месье сейчас в гримёрке, я могу отвести Вас!       Фурина облегчённо вздохнула, и согласилась.       Но не успел актёр привести её, как из-за двери послышались громкие голоса: Фурина и приведший её актёр растерянно переглянулись. Похоже, кто-то ссорился между собой. В одном из голосов Фурина узнала автора сценария, и в другом режиссёра. Третий же голос был женским — вероятно, другая актриса. Из-за некоторого расстояния и двери, закрывшей помещение, Фурина не могла разобрать, о чём шёл разговор (если его так вообще можно было назвать).       Пусть голоса и были подавлены, звук всё ещё был крайне неприятным, и Фурине, которая и без того чувствовала себя сомнительно, вслушиваться в это не хотелось ни секунды больше. Она призвала Джентльмена Уше и передала ему нужные бумаги. Актёр сочувственно посмотрел на Фурину — между ними была принята негласная просьба передать бумаги режиссёру и автору сценария.       Фурина прошла обратно в студию, поглаживая начавшие пульсировать виски.       Через какое-то время режиссёр, весь красный и тяжело дыша, наконец-то показался: Фурина подошла к нему. — Да, — сказал режиссёр, тяжко вздохнув. Похоже, он только-только успел успокоиться. — я прочёл Ваш сценарий. — И что Вы думаете? Утверждаем? — Фурина очень сильно старалась вести себя спокойно и не выдавать никаких признаков дискомфорта или желания покончить с этим поскорее.       Режиссёр почесал бороду, после чего, сделав ещё один вздох, кивнул: — Меня лично Ваши изменения устраивают. Вот только…       «О Архонты, нет! Ну что такое?..» — взмолилась про себя Фурина. — Боюсь Вы услышали как только что произошли некоторые… недопонимания, верно? — Фурина слегка испуганно кивнула. — Нашему автору совершенно не понравились мои замечания по поводу его текста. Мне нравится, в каком направлении Вы решили изменить сценарий, и я предлагал ему примерно то же самое, но… Он наотрез отказывается принять тот факт, что не все моменты в его истории написаны хорошо. Он услышал: «Мисс Фурине понравился Ваш сценарий», и теперь думает, что там не к чему придраться!       Ах. Вот в чём было дело.       …       Как же не хотелось иметь с этим дело.       Фурина чувствовала, как с этим будет трудно — одна надежда была, что автор сценария послушает её саму. Фурина уже сама тяжело вздохнула, и приложила ладонь ко лбу. — Позовите его пожалуйста, как только он дочитает обновлённый сценарий.       Через какое-то время молодой парень вышел из того же коридора, из которого ранее вернулся режиссёр. У него было на первый взгляд спокойное выражение лица, но полностью скрыть раздражение ему не удалось. Он выглядел крайне озлоблено, пусть и пытался не подавать виду. Режиссёр сделал глоток принесённого ранее им с Фуриной чая, после чего посмотрел на автора сценария. Фурина уже была готова ронять лицо в ладони. — Пожалуйста, давай только в этот раз без криков, — прозвучал низкий голос режиссёра. — Ты даже довёл бедную Беллу до слёз, пока она пыталась успокоить тебя, не устраивай сцен хотя бы перед Мисс Фуриной.       Автор сценария свёл брови к переносице, глубоко вдохнул и раздражённо глянул на обоих сидящих перед ним коллег. Увидев одни эти глаза, Фурине ещё сильнее захотелось просто провалиться сквозь землю и больше никогда в жизни не притрагиваться к сцене или тому что на ней происходит.

***

      Вышла из студии Фурина уже когда давно стемнело. Если так и дальше продолжится, ей придётся взять очередной перерыв месяца на три, не меньше.       Голова гудела и раскалывалась от криков и недальновидности упрямого автора сценария, который наотрез отказывался принимать критику в свой адрес. Фурина прямо видела, как ему хотелось высказать ей добрую пару-тройку нелицеприятных слов за оскорбление его великолепного гения, но она всё же решила хотя бы попытаться закрыть на это глаза. Даже удивительно было, как такая неплохая и, по-своему даже интересная история была написана таким странным человеком.       Фурина была крайне измотана сегодня. Однако, возвращаться домой она сейчас не могла — она уже несколько часов не ела, и после такого дня поздно ночью готовить не хотелось от слова совсем. Если она поторопится, то успеет зайти в какое-нибудь кафе до закрытия на ночь.       На ватных ногах Фурина поплелась вперёд по дороге, высматривая на улицах вывеску «Открыто».       Спустя минут пятнадцать блужданий, тело Фурины уже почти в конец отказывалось подчиняться её воле, но ей удалось-таки увидеть небольшую забегаловку, в которой всё ещё горел свет. Даже несмотря на то, что она находилась на верхнем уровне города, Фурина побежала к ней так быстро, как могла, и едва успела окликнуть работника, который уже подходил к двери, чтобы сменить вывеску и обозначить закрытие заведения. Тот посмотрел на неё, выдохшуюся и уставшую, и впустил. — У нас почти всё закончилось, и большинство работников ушли… Вас устроит выбрать вот из этого и этого? — он показал на некоторые позиции в меню. Фурина кивнула и выбрала чизкейк с пузырником.       На самом деле, увидев меню, Фурина невероятно расстроилась — ей очень-очень захотелось попробовать торт с маркоттами и клубникой! Но показывая на позиции, работник так и не упомянул этот торт. Вроде мелочь, но как же неприятно.       Доела чизкейк Фурина не особенно охотно — тот похоже уже заветрился. По крайней мере чай был вкусным.       Сегодня как будто был просто не её день. Сначала она едва ли заснула, потом невыспавшаяся встала и чудом не подвернула ногу, споткнувшись. Потом просто прекрасное времяпрепровождение в компании зазнавшегося и упрямого автора сценария. И теперь не самый вкусный и не особенно желанный ужин. Сами по себе эти вещи ничего не означали, но в совокупности!.. Да и настроение с самого утра неприятное было. Могло ли за этот день, который уже, вероятно, перетёк в следующий, произойти ещё что-то неприятное? Фурина грустно допивала чай, обнимая пытающуюся подбодрить её Шевальмарин.       Затем, Фурина оставила деньги за ужин и вышла. Заведение закрылось сразу после её выхода.       И хотела бы Фурина уже просто вернуться домой, как краем глаза заметила вспышку огня в стороне. Она из интереса повернула голову, и увидела в паре десятков метров одну крайне знакомую фигуру. Она поднесла что-то к лицу, после чего выдохнула клуб дыма.       …       Фурина какое-то время устало сидела на парапете, наблюдая за тем, как Арлекино не так далеко от неё докуривает сигарету, и думала, хотела ли она подойти к ней. Арлекино сожгла окурок, не оставив от него ничего.       …       Фурина устала. Она не хотела идти. Но с другой стороны, хотелось побыть рядом с кем-нибудь. А если «кем-нибудь» окажется вдруг Арлекино, Фурина будет, наверно, только рада. Фурина решила выкрутиться так: она призвала своих мимиков-фамильяров и отправила их к Арлекино. Фурина прижала ноги к груди и положила голову на коленки, смотря как Мадмуазель Крабалетта едва ли не зарядила Арлекино в лицо (Фурина собиралась её остановить, правда! Но Джентльмен Уше сделал это первее, приняв удар на себя…), а потом все трое мимиков, получив наконец внимание Предвестницы, повели её в сторону своей хозяйки. — Не думала, что встречу Вас так поздно ночью, — сказала Арлекино после того, как они кивнули одна другой в приветствии.       Фурина потянулась, тихонько простонав от ощущений в мышцах. — Хотела бы я сказать о тебе то же самое, да не выйдет.       Арлекино не знала, были ли эти слова про сегодняшнюю неожиданную встречу, или про ту. Но на лице Фурины красовалась уставшая улыбка, так что Арлекино предпочла не думать, что в этой фразе подразумевался какой-либо укор или обида. Так или иначе, Фурина знала, какими вещами Арлекино периодически занимается, — вероятно, её слова могли означать просто «Стоило ожидать, что ты будешь появляться на улице ночью», и всё.       В голову Арлекино пришла одна идея. Она встала и тихо позвала Фурину, после чего указала ей на ближайший лифт в стене, который вёл к верхним водным путям. Фурина сразу же оживилась, заинтересовавшись: — Зачем—       Но Арлекино не дала ей договорить, приложив палец к своим губам. — Хочу показать кое-что. Пойдём со мной?       Фурина посмотрела на её загадочную полу-улыбку, и её глаза округлились сами собой. Арлекино протянула ей ладонь, и Фурина приняла её, положив в неё свою. На ватных, слегка дрожащих ногах, в которых откуда-то появились новые силы, она поплелась за Предвестницей.       Вскоре они оказались наверху. Это сразу же почувствовалось: пусть разница высот была не такой большой, но давление как будто бы слегка понизилось, и Фурина почувствовала лёгкое головокружение. Однако… Это того стоило. Определённо.       Снизу, прямо под ними, был виден весь Фонтейн. А с другой же стороны водного канала — океан. Кажется, Фурина ещё ничего подобного не видела, ведь её широко распахнутые глаза даже не знали, за что зацепиться: за мирно засыпающий город, в котором постепенно гаснут немногочисленные огни; за бьющие о берег воды, в которых отражались созвездия; или же за… а впрочем, Фурина может смотреть на неё не только в этот редкий момент. Она села на край канала, свесив ноги над высотой, и стала забавно ими водить из стороны в сторону. — Ночь сегодня красивая, — тихо сказала Фурина, глядя вдаль на тёмные горы. И правда: несмотря на тёмное небо, луна была полной, и те немногие созвездия, что были видны, складывались в завораживающие узоры, словно кружевные украшения вокруг спутника. — И правда… — взгляд Арлекино же был направлен на собеседницу. Пусть она и любила смотреть и на звёздное небо, и на море.       Фурина любовалась видом, вдыхая прохладный ночной воздух, а Предвестницу природа не интересовала. Не отводя взгляда от девушки рядом, Арлекино подошла к ней и достала из кармана пачку сигарет — шуршание ткани и картона привлекло Фурину, и она обернулась на звук. Они встретились взглядами. Глаза Арлекино сегодня были особенно уставшими, и Фурина с ужасом для себя осознала, что разделяла эту усталость. Может быть, ещё пара таких дней, и у неё тоже появятся синяки, как у Арлекино, и ей придётся носить ещё больше макияжа?       Арлекино заметила, как Фурина на секунду хотела поднять руку в её сторону, и как её взгляд метался между ней и пачкой сигарет. — Хочешь? — Предвестница кивнула головой в сторону пачки, подняв её выше. Фурина несколько секунд обдумывала, и в конце-концов кивнула. — Не думала, что ты куришь. — Моя радость, у меня был тяжелый день, — раздражение в голосе девушки было отчётливо слышно — Арлекино спорить не стала. За её спиной сверкнул тускловатый красный свет, и сигарета в руке Фурины зажглась. Она неуверенно поднесла её к губам, и вдохнула.       В ту же секунду глаза Фурины расширились, и она закашляла настолько сильно, что едва не сложилась пополам, благо Арлекино успела поймать её, иначе бы бедная девушка сейчас оказалась на пару десятков, если не сотен метров ниже, разбившись. — Как ты вообще это делаешь!.. — Фурина наконец-то смогла по-человечески вздохнуть, и посмотрела на стоявшую рядом женщину. Улыбка на её губах слегка раздражала. Самую малость.       Арлекино забрала у Фурины сигарету, чтобы та не обожглась, и помогла ей выпрямиться, нежно похлопав по плечу, после чего сделала затяжку. А потом, в небо полетел дым. Фурина смотрела на неё, абсолютно не понимая, каким образом ей удаётся не задыхаться. Разве получаемый эффект правда того стоит? Да и каков вообще этот эффект…       Фурине всегда казалось, что курят люди чтобы снять стресс. А сейчас, впервые за пятьсот лет попробовав сигарету, стресса у неё только прибавилось (хотя возможно, его было бы гораздо меньше, не пытайся Фурина впервые курить, сидя на краю высоченного канала). А интерес никуда не ушёл. Хотя был ли то интерес к табаку?..       Никогда бы Фурина не подумала, что женщина может выглядеть так завораживающе, пуская клубы дыма изо рта.       Арлекино покосилась на Фурину. Весь вид девушки выражал непрекратившееся любопытство, и про себя Арлекино горько усмехнулась. Фурина продолжила смотреть на сигарету в чужой руке, и осознание, что всего минуту назад эта сигарета касалась её губ, ошарашило её. Она нервно сглотнула, но заворожённого взгляда отвести была не в силах совершенно. — Показать тебе? — Предвестница хитро сощурила глаза. — Ч-что?! — Показать, как это делать?       Фурина поглядела на сигарету в руке Арлекино. А потом на неё саму. Её взгляд метался между сигаретой и женщиной, а разум лишь спустя некоторое время заметил, что Арлекино наконец-то прекратила говорить с ней чересчур вежливо. Она прикрыла кулаком рот, обдумывая предложение Арлекино.       … — Давай…       Предвестница улыбнулась. Она поднесла злосчастную сигарету ко рту, но тут же замерла. Её перечёркнутые глаза забегали по каменному полу в раздумьях, и затем она посмотрела на Фурину. Она подозвала её поближе. Фурина встала, оттряхнула пыль с одежды, и направилась к Арлекино. Пока она подходила, Арлекино сделала затяжку. Вблизи Фурина ещё чётче смотра увидеть, насколько озорной огонёк играл в глазах Предвестницы.       Фурина стояла близко, но Арлекино поманила её ещё ближе. Фурина подошла. Затем ещё ближе. Пока не оказалась почти вплотную к Арлекино. — Открой рот, — сказала Арлекино, стараясь удержать дым, но небольшое его количество всё равно вылетело из её рта.       Фурина не совсем поняла, что сейчас будет происходить, но подумала, что Арлекино в курении опыта имеет побольше неё, так что решила довериться.       Без предупреждения, тёмная ладонь схватила её лицо, пальцы сжали щёки. Арлекино наклонилась ближе к ней, и затем выдохнула дым прямо на неё. Фурина совершенно потеряла возможность думать. Всё, что она сейчас могла, это просто вдыхать обжигающе-горячий дым, который для неё заботливо остудили и выдыхали аккуратно ей в рот всего в паре сантиметров от её лица. Фурина закрыла глаза, не выдержав взгляда алых крестов.       У дыма был приятный, слегка ягодный аромат, но вкус как-либо осознать Фурине было тяжело. Клубы дыма же, которые не попадали ей в рот, приятно согревали её лицо. Делали это и чужие пальцы, аккуратно державшие её голову в одном положении.       Когда же у Арлекино закончился дым, она на мгновение словно бы приблизилась к Фурине, на самые доли сантиметра, но всё же спустя секунду отстранилась и выпрямилась, убрав ладонь с щёк Фурины. Девушка же на какое-то время осталась стоять, ровно как и стояла, закрыв рот, чтобы не выпустить дым. Но потом всё же она опустила голову и, сведя брови, медленно выдохнула.       Арлекино сожгла недокуренную сигарету с помощью Пиро. — Что это было?.. — Фурина ошарашено глянула на стоявшую рядом женщину.       Ответа она не услышала. Арлекино лишь прошла к лифту, собираясь спускаться обратно в город. Фурина покачала головой, и в её вздохе послышалось раздражение. Но она всё же последовала за ней, и вместе в тишине они спустились. Вместе же они вышли из лифта и спустились. Они вернулись на то место, где встретились. Арлекино развернулась, собираясь уходить домой. Видимо, ответа на свой вопрос Фурина может не ждать.       Арлекино: — Спокойной ночи. Больше никогда не кури.       Шокированная Фурина присела на парапет, всё еще пытаясь переварить, что только что случилось.       Хотя, с другой стороны, было в этом отсутствии ответа своё какое-то очарование. Какой бы у Фурины ни был опыт в актёрском мастерстве, эта женщину-загадку даже она разгадать могла далеко не всегда. Кто знает, быть может, этот вопрос будет лучше оставить без ответа. Иногда лишние слова портят волшебство. — Спокойной… передай привет детям…       Арлекино прыснула. — Час ночи. — Женщина остановилась и обернулась, вновь встретившись взглядами с собеседницей. — Все дети спят. Да и тебе пора, не думаешь? — Я ребёнок по-твоему? — Не ребёнок, — Арлекино покачала головой. Эти слова ей было сложно сказать, глядя на то, как забавно Фурина в раздражении надула губки — Я, вообще-то, тоже нет. Но ведь иду спать.       Фурина закатила глаза. Она вытянула руку и помахала ладонью от себя: — Иди давай, спи.       Арлекино многого стоило, чтобы не рассмеяться на эту явно для показухи преувеличенную обиду. Улыбнуться она смогла, только отвернувшись от Фурины.       Вскоре силуэт Предвестницы скрылся из вида за одной из стен, оставив Фурину одну. Она посидела ещё какое-то время, выглядывая Арлекино между домов на улицах нижнего уровня города, но ей это сделать не удалось.