________
Хёнджин сидел у себя на кровати, читая какой-то любовный роман. От рубашки исходил лёгкий аромат альфы, заставляя то и дело отрываться от сюжета, но в какой-то момент эмоции и чувства главного героя повернули в ненужное русло и Хёнджин, сливаясь с персонажем, медленно но верно возбуждался, на заднем плане прокручивая недавние воспоминания, в которых извивался змейкой под альфой, разрешившим ему эту рубашку потом забрать. Особенно часто заставлял сжиматься вокруг пустоты образ белого халата в сочетании с плотно прилегающими к коже перчатками. Почувствовав, что фантазии отогнать уже не получится, омега поднялся с постели и, раздражённо захлопнув книгу, вышел из комнаты. Он поднялся на четыре этажа выше и, замерев на секунду перед дверью, зашёл в медицинский отсек. Пройдя по белому коридору, он толкнул дверь лаборатории и плывущей походкой подошёл к альфе, напряжённо зависнувшему над микроскопом. — Я просил не входить и не отвлекать меня. — Тогда, может, ты отвлечёшься сам и войдёшь в меня? — Промурлыкал омега, обвивая руками его талию. — Давай представим, что ты сейчас куда-нибудь залезешь и что-нибудь подхватишь? Как думаешь, сколько мне понадобится времени, чтобы узнать что именно ты подцепил и как тебя лечить? Доживёшь хоть? Хёнджин, прижавшись щекой к его спине, надул губы и отстранился. — Вечно ты так. Зануда. — Бросил обиженный омега и двинулся к выходу. — Тц. Не здесь же в конце концов. Иди сюда. — Иди в зад. Я передумал. — Твоя нежная послушность резко кончилась и теперь я должен за тобой побегать? — Развернувшись, спросил Сынмин со звонким шлепком стянув и выбросив в урну перчатки. — Не радуйся. Я, между прочим, тебе одолжение делаю. — Бросил омега, смотря в чёрные глаза альфы, торчащие из-под маски. — Да ну? Думаешь, я не смогу переспать с кем-то, кроме тебя? — Фыркнул Ким и сложил руки на груди. — Да? Ну и пиздуй туда же. Давай. Будь как твои любимые друзья. Иди пооблизывай всех вокруг и расскажи, какие они прекрасные и замечательные! Хёнджин ракетой вылетел из лаборатории. Альфа, напряжённо сверля взглядом дверь, глухо зарычал. Не так он планировал завершить диалог. Взяв себя в руки, они успокоился и, устало выйдя из лаборатории, избавился от костюма и ушёл на поиски обиженного омеги. Хёнджин — Ким точно не знал, нарочно или нет — играл на эмоциях и всегда всё старался вывернуть в свою пользу. Даже сейчас. Альфа просто хотел его обезопасить, а в итоге остался виноватым, но он точно знал, как задобрить омегу. Альфе совсем не хотелось, чтобы тот хоть чуть-чуть расстраивался... — Хённи, детка, впустишь? — Донёсся мягкий голос альфы из-за двери. Хёнджин отвернулся от неё и вернулся к чтению книги, в которой у главного героя всё было намного лучше. Кофейный феромон снова коснулся рецепторов, книга не очень мягко приземлилась на тумбочку, а омега уставился на дверь. Сдавшись, он поднялся и открыл дверь. Сильные руки альфы тут же нашли талию, тёплые сухие губы мазнули по щеке, омега, прикрыв глаза, заурчал, мягко сжимая его плечи. — Предложение «войти в гости» всё ещё актуально? — Актуально. Если тебя, конечно, никто другой не ждёт. Альфа мягко потянул его к себе. Хёнджин, ткнувшись в его губы, попятился, на ощупь пытаясь найти нужную дверь и надеясь, что комната не занята. Нырнув в тёмное помещение, омега тут же схватился за ремень альфы. Сынмин остановил его руки и, склонившись к шее, тихо вдохнул тонкий, сладкий запах сакуры. Хёнджин, чувствуя нежные поцелуи в шею, прижался пахом к его и откинул голову, поглаживая и сжимая талию и бёдра. Сынмин отозвался тихим рычанием, сдаваясь, и мягко толкнул омегу к постели, наваливаясь сверху. — Как тебе наш новенький? — Спросил Хёнджин, выгибаясь. Рука альфы накрыла плоский живот и нырнула под рубашку. С ответом он не торопился и, кажется, вообще находился сейчас в другом мире, где кроме него и этого омеги не было никого и ничего. Он любил, но никогда об этом не признается даже самому себе. — Обычный. Омега, как омега. — Безразлично ответил Ким, касаясь бархатной кожи. — И всё? Может... Не знаю. Тебе он не нравится совсем? — Внешностью? Нет. Слишком.. мужественный. В современных условиях это, конечно, огромный плюс, но, если рассматривать сексуальную связь, то я не смог бы с ним переспать. На альфу похож. — Какой консервативный. У любви нет пола. — С нотками грусти ответил Хёнджин, смотря на то, как поглаживает рука альфы его живот. — И на эту конфетку найдётся сладкоежка. Вопрос только в том, согласится ли эта конфетка. — Усмехнулся омега, разводя бёдра. — А тебе нужна эта любовь? — Так же усмехнулся альфа, опуская руку на его пах. Хёнджин такой же грусти в этой усмешке не заметил и, тихо застонав, прикрыл глаза, игнорируя вопрос. В голове вспыхнул образ альфы. Сильного, высокого, подтянутого, от которого мог родиться такой же сильный и здоровый щенок. Который мог стать защитой и опорой, который любого в клочья разорвёт, а потом подойдёт и нежно обнимет. Так, как обнимает Сынмин, стягивая с омеги свою же рубашку. Хёнджин, выкинув всё из головы, ластится и тихонько скулит. Руки альфы притягивают ближе, оглаживая каждый миллиметр кожи. Так, как нравится омеге. Узкие джинсы медленно сползают, открывая стройные ноги и упругие бёдра и ягодицы. Для Сынмина каждый раз, как первый. Он уже тысячу раз видел это тело, но даже сейчас, жадно пробегаясь взглядом по фигуре, с трудом сдерживает себя в штанах. В эти моменты он чувствует себя едва созревшим щенком, у которого первый гон и он впервые видит омегу. Хёнджин это видит и только ухмыляется, упираясь стопой в грудь альфы. Ким полностью обхватывает пальцами тонкую лодыжку и невесомо целует выступающую косточку. Хёнджин на секунду теряется; такого у них ещё не было. Но в глазах альфы что-то тёплое и нежное быстро скрывается за желанием и он, подтянув омегу к себе за лодыжку, устраивается между бёдер, позволяя ему себя раздеть. Хёнджину не терпится поскорее начать, но у альфы сегодня настроение немного игривое; то и дело проскальзывают лёгкие улыбки-усмешки, а в нежных касаниях какая-то несерьезность. Омега, отвечая улыбкой на улыбку, вытаскивает последний козырь и, избавившись от белья, перекатывается на спину и выпячивает зад, раскрывая влагу, стекающую одинокой каплей по бёдрам, перед альфой. Из-за спины он слышит глухое рычание и слабо дёргается, почувствовав пальцы, собирающие каплю и поднимающиеся вверх. Два пальца с лёгким нажимом проскальзывают в омегу, от чего тот, упираясь коленями в матрас, поджимает пальцы на ногах и подаётся навстречу. «Ты такой красивый... Такой близкий, но такой далёкий...» — Проносится в голове альфы, пока он рассматривает изящно выгнутую спину омеги. Хёнджин выдыхает и, повернув голову, смотрит на него, ожидая, когда тот соизволит начать. Сынмин, встретившись с ним взглядом, чувствует, как внутри всё сметает торнадо. Вредный омега сейчас такой послушный, можно даже представить, что он такой всегда. Но для одного него. Хочется быть исключением, избранным. Хочется, да перехочется... — Сын...Мин... — Шепчет омега, сжимая в себе пальцы, и виляет бёдрами. Хёнджин смотрит на выпирающий в чужом бельё член и, кажется, течёт ещё больше. Альфа, совершая небольшую месть, кладёт на него руку и, мягко сжимая, растирает, дразня омегу. Хёнджин кусает губы и поскуливает, не отводя глаз от такого красивого зрелища. Он, не выдержав, утыкается лицом в матрас и, выпуская омегу, призывно скулит, почти умоляя. Сынмин, реагируя, тут же подползает поближе и, устроившись сзади, целует спину, головкой члена поглаживая сокращающийся вход. Хёнджин думает, что скоро задохнётся, и, вроде как, совсем не против, лишь бы альфа больше не медлил. Розовая головка надавливает на мокрый вход и, проталкиваясь внутрь, раздвигает тугого омегу. Хёнджин жалобно скулит и ёрзает, но, получив мягкий шлепок, успокаивается и, поскуливая, терпеливо ждёт. Ким медленно проходит миллиметр за миллиметром. Аккуратно, стараясь не причинить лишнего дискомфорта, заботливо придерживая за талию дрожащего омегу. Наконец, он замирает, опустив глаза вниз. Туда, где он плотно прижат животом к омежьим ягодицам. К самым красивым омежьим ягодицам. Таких — он уверен — нет и не будет ни у кого. Хёнджин для него особенный. Всегда был. Омега, почувствовав тепло его живота, сжимает простынь и оглядывается через плечо, одним взглядом умоляя начать. Альфа, погладив широко расставленные бёдра, начинает медленно скользить, раз за разом задевая крупной головкой его чувствительную точку. Хёнджин, закатывая глаза, возвращается в исходное положение и расслабляется, постанывая от каждого толчка. Альфа, не контролируя себя, снова тянется к его телу и поглаживает, сжимает, целует. Если вдруг и будут вопросы, то это всегда можно спихнуть на «доставление дополнительного удовольствия», а сейчас об этом можно не думать и, прижимая к себе красивые изгибы, целовать, целовать, целовать... Хёнджин послушно повернулся на спину и прижал колени к груди. Альфа, войдя плавным движением, на секунду замер, рассматривая на его лице отражение наслаждение каждой секундой, и, закинув стройные ноги себе на плечи, прижал омегу к себе плотнее, нависая над ним и продолжая сладкую пытку. — Ты можешь... Не издеваться?... — Заскулил омега, извиваясь под альфой от медленных, дразнящих движений. — Могу, экстремальный ты мой. — Ответил Ким и, уперевшись рукой в матрас, привстал, наращивая амплитуду движения. Хёнджин, почувствовав необходимую грубость, застонал громче, выгибаясь и цепляясь за его плечи и руки. Альфа, прикрыв глаза, склонил голову, безостановочно вдыхая сладкую сакуру, действующую на него, как самый крепкий алкоголь. Хлюпающие звуки, звонкие шлепки, стоны, скулёж и рычание заполнили комнату. Омега, не стесняясь, громко стонал, изредка срываясь на крик. Сынмин, вбивая пластилиновое тело в постель, накрыл его губы ладонью, затыкая сексуальные, но слишком громкие стоны. Сегодня омега был активным и пришлось сменить не одну позу, чтобы его окончательно вымотать. Хёнджин, устало двигаясь на бёдрах альфы, покусывал его плечо, жалобно выскуливая просьбу не останавливаться. Сынмин, медленно надрачивая омежий член под головкой, осыпал поцелуями его шею, изредка позволяя себе несильно укусить. Чувствуя, как тот продолжительно и сильно сжимается, он убрал руку и, подцепив его лицо, глубоко поцеловал, двигаясь навстречу. С протяжным стоном омега кончил, мелко подрагивая и сжимая в себе пульсирующий член. Сынмин, аккуратно сняв с себя омегу, довёл себя рукой, украшая сокращающиеся мышцы живота жемчужными каплями. Ким лёг рядом, восстанавливая сбившееся дыхание и рассматривая отдыхающего омегу. Хёнджин всегда был прекрасен, но после оргазма... Перед ним хотелось встать на колени и подарить весь мир. Его тёплый нежный взгляд, мягкая улыбка и теплые пальцы, случайно коснувшиеся руки, заставляли сердце грохотать в груди, вырываясь к омеге. Но Хёнджин не такой. Он, как и прежде, вытрет с живота следы альфы, встанет с постели, и, прихватив рубашку, пропитанную феромоном, уйдёт, даже ничего не сказав, а Сынмин ещё какое-то время будет смотреть в белый потолок, пытаясь понять, где именно и что именно сделал не так.________
Джисон, пока ещё есть возможность соображать, снова нашёл вожака и попросил цепи или верёвки, на удивлённый взгляд он пояснил, что так надо. Для безопасности. Цепи альфа посчитал перебором, а верёвки... — Ты будешь вырываться, понятное дело, твоя кожа может пострадать. Давай что-нибудь другое? Порывшись в какой-то старой сумке, Чан вытащил спутанный комок разной толщины ремешков, предназначенных явно для другого. Джисон скривился. — Они не использовались никем. — Чан показал стяжку с биркой. — Новые. Омега протяжно вздохнул. — Возьму всё, что есть. И, пожалуйста, даже если я буду выть... — Никого не пущу. Ты теперь часть клана и я буду о тебе заботиться так же, как о Хёнджине, Феликсе и других омегах. Если ты не хочешь - никто не посмеет к тебе прикоснуться, обещаю. Джисон, колеблясь, неуверенно кивнул, решив довериться и надеясь, что не пожалеет об этом. Вернувшись в комнату, Джисон, усевшись на постель, принялся распутывать комок ремней, отрывая бирки и отрезая стяжки. Оглядев материал, он приступил к работе, тщательно проверяя каждый примотанный к изголовью кровати ремень. Те, кажется, выглядели достаточно надёжными, развеивая сомнения омеги. Теперь, когда всё готово, можно немного успокоиться и отдохнуть, может, привести в порядок мысли и постараться настроиться на чуть более светлое будущее. Незаметно для себя он уснул и, когда проснулся, понял, что зря. Живот тянуло и крутило, мокрые штаны прилипали к ягодицам и бёдрам. Джисон, покрываясь испариной, в страхе подскочил на постели и, не заботясь ни о чём, рванул в выбранную для проведения периода комнату. Он с грохотом захлопнул дверь, а потом, сменив одежду, как можно скорее приковал себя подготовленными ремнями и лёг. Хёнджин, выйдя на шум, повёл носом, втягивая густой запах сладкой дыни и, усмехнувшись, направился к лидеру. — У новенького началось. Заперся в комнате. Я решил, что ты должен знать. — Безэмоционально отчитался омега. — Хорошо, спасибо. Проветри, пожалуйста, коридор и его комнату. — Я? — Возмущённо пискнул Хёнджин? — Нет, давай позовём альфу, чтобы он сошёл с ума и пошёл на поиски течного омеги. Хёнджин, цыкнув, закатил глаза и ушёл выполнять поручение, бубня под нос о том, что он вообще не обязан следить за всякими там омегами. Тем более такими выпендрёжными. Пройдя по коридору, он запер дверь, ведущую в отсек альф, и включил вентиляцию. Зайдя в комнату Джисона, он брезгливо поморщился, глянув на мокрую постель, и так же запустил фильтр воздуха. Хёнджин вымученно застонал и взявшись за краешек простыни, потянул, стаскивая с постели. Местами мокрая простынь упала на пол, а оттуда в принесённую корзину и в стирку. С остальным он решил не возиться и с чувством выполненного долга покинул чужую комнату. Вымыв руки, омега зашёл к себе и больше не показывался. Новость о Джисоне быстро разнеслась по клану. Омеги сочувствовали, альфы тактично молчали, хотя каждый думал об одном. Хёнджин, видя их глаза и часто дёргающиеся кадыки, точно знал, о чём. Фыркнув, он удалился к себе, заметив, как все вокруг вдруг переключились на Феликса, случайно ударившегося локтем об угол. Даже Сынмин. Впрочем, кроме него, никто и не заметил, что обделённый вниманием нарциссичный омега ушёл. Решив не нарываться лишний раз, альфа проводил его взглядом и с неслышным вздохом ушёл в медицинский отсек. Джисону с каждым часом становилось всё хуже. Он чувствовал, как кто-то готовит, значит, скоро завтрак. Возможно, ему тоже принесут, но омега хотел не есть. Омега просил альфу. Большого, сильного, выносливого. Чтобы до смерти обласкал и пометил, запечатав узлом. Омега, ткнувшись носом в подушку, протяжно заскулил, отчаянно требуя то, что Джисон ему давать не хотел. Ремни натянулись, впиваясь в кожу, Джисон тихо зашипел и тут же заскулил. — Да замолчи ты уже! — Вырвалось не менее отчаянно и Хан, извиваясь от тупой боли, свернулся комочком. На кухне тем временем шёл спор. — Есть желающие отнести омеге еду? — Спросил вожак, оглядывая стаю. Альфы слились со стеной, единогласно отказываясь. Омеги пожали плечами. Хёнджин присоединился к альфам. Выбор пал на вышедшего вперёд Чонина. — Я могу. Заодно оценю состояние и доложу. — А волк? Я обещал, что его никто не тронет. — Надену респиратор*. Но я и без него себя контролирую. — Что ж... Если никто не против, то назначим тебя на эти дни смотрителем. — Заключил Чан, не дождавшись ни от кого больше инициативы. Чонин, взяв со стола поднос, вышел из кухни и направился к омеге. После короткого стука он, поколебавшись, вошёл. Джисон всё так же лежал, призывно поскуливая в подушку и, обнаружив в комнате альфу, вжался в постель. — Уйди! Вы обещали! — Я здесь не за этим. — Мягко сказал Чонин и кивнул на поднос. — Есть будешь? Джисон молчал, недоверчиво сверля взглядом альфу и поднос. — Послушай... Я не реагирую на омег в... этом плане. Понимаешь, о чём я? — Как можно тише добавил альфа. — Не особо. — Ответил Хан и инстинктивно повёл носом, пытаясь почувствовать его феромон. — Уйди. — Добавил он, так ничего и не уловив. — Я не интересуюсь омегами. Меня привлекают альфы. Точнее... Один конкретный. Но об этом никто не знает, а тебе я рассказал, чтобы ты был спокоен насчёт себя и своей безопасности. Надеюсь, об этом и дальше никто знать не будет... — Как-то печально закончил Чонин и, подойдя, оставил поднос на тумбочке. — Альфы?... То есть.. это не плохо... Просто неожиданно. Я не расскажу никому, если ты и дальше не будешь ко мне приставать. — Подвёл Джисон и, тихо всхлипнув, снова уткнулся в подушку. — Оставь меня, пожалуйста. Я поем чуть позже. Чонин, оценив, что длины ремней хватит, чтобы тот достал до тумбочки, ушёл, едва уловив сказанное в догонку «спасибо». — Пока держится, хоть и корчится от боли. Он вообще молодец, не стал умолять о члене и даже смог поговорить со мной. — Отчитался Чонин перед вожаком и сел за стол. — Минхо. Будешь охранять его дверь. Сегодня привезут новичка, альфу. У него гон. Будь начеку. — Выдал поручение Чан, приступая к завтраку. — Как он там будет ещё несколько дней? Бедненький... — Тихо проговорил Феликс и ткнулся губами в ложку, протянутую Чанбином. Хёнджин отвернулся, сжав челюсти. Сынмин прищурился, осматривая собравшихся. Неоднозначная атмосфера. С одной стороны легче пёрышка, с другой — тяжелее скалы. Но омегу, отказывающегося от альфы в течку, было и правда жалко. Чан, взяв с собой Чонина, отправился на небольшую вылазку. Остальные разбрелись по бункеру, ища себе занятие на день. Минхо уже стоял у двери, нацепив на всякий случай респиратор. За дверью едва слышно скулил омега, даже не догадываясь о том, что совсем близко стоит то, что сейчас ему так необходимо. Большой, высокий и сильный альфа. На бедре покоилась тяжёлая дубинка, привычный костюм позволял, в случае чего, отбить альфу. Солдатик, охраняя омегу, ждал. Он точно знал, что кто-то да сорвётся, почувствовав отголоски запаха течного омеги. Только он и предположить не смел, что этим кем-то окажется сам. Шёл третий день. Омега не скулил. Омега выл. Так надрывно, протяжно, слёзно. Слышен был звон разбитого стекла. Кажется, он разбил тарелку. «Главное, чтобы не поранился.» — Неожиданно для себя подумал альфа и решил, что обязательно попросит Чонина его осмотреть. Джисон тем временем продолжал громко скулить, извиваясь на постели, как на раскаленной сковороде. Хватая воздух губами, омега дёргал скованными ремнями руками. Привлекая внимание, сбросил с тумбочки поднос и тот, упав на пол, приземлился на битое стекло посуды, но результата это не принесло. Никто не хотел заглянуть к нему, прийти на помощь, пожалеть, обнять... Он снова взвыл, роняя слёзы на подушку. Мокрые штаны раздражали и напоминали о его не самом лучшем положении. Омега знал, что рядом есть альфы, но, не получив долгожданного, чувствовал себя как отброс, который никому не нужен даже в течку. Это сказывалось и на Джисоне, мозг которого полностью отключился и сейчас он думал о том же, о чём и обиженный омега. Минхо, не выдержав, приоткрыл дверь, беспокоясь об омеге, который издавал совсем уж жалобные звуки и, хоть альфа не снимал респиратор, волк в ту же секунду отозвался на сладкий запах медовой дыни. Минхо, сверля взглядом омегу, издал низкий, глухой рык. Омега, встретившись с ним взглядом, заскулил, выгибаясь и до скрипа натягивая ремни. Несколько секунд ушло на осмысление и Минхо, на секунду поддавшись, зашёл в комнату. — Развяжи, пожалуйста... — Заскулил омега и потянулся к нему. — Нельзя. — Прорычал Минхо и тяжело сглотнул, едва ли не со стоном втягивая запах, уносящий в далёкие воспоминания. — Альфа, пожалуйста, отпусти... — Не могу. Приказ вожака тебя охранять, а в таком состоянии ты точно что-нибудь учудишь и я виноват буду. — Отозвался Ли тем же рычанием, не в состоянии сдвинуться с места. Ноги будто приросли к полу. Альфа хотел уйти. Волк хотел остаться. Резонируя между здравым смыслом и инстинктами, Минхо не мог сделать абсолютно ничего. До тех пор, пока Джисон не начал слишком активно выделять феромон. Альфа грубо зарычал и, потеряв связь с рассудком, приблизился к омеге. Джисон, тихо шипя от натянувшихся ремней, подполз максимально близко, вдыхая его выделившийся в ответ запах сандала. Внутренний омега пришёл в настоящий восторг, оценив феромон. Его заметили! Сейчас ему помогут, полюбят, сделают своим! Минхо, завороженно рассматривая шоколадные глаза с расширенными зрачками, коснулся его щеки. Джисон заскулил, ластясь, как котёнок и, схватив края тактического костюма, дёрнул альфу к себе. Тот, не ожидав от омеги такой силы, упал на постель и, зарычав, сел. Джисон, поскуливая, забрался на его бёдра, вжимаясь носом в запаховую железу альфы. Волк отозвался раскатистым рычанием, поняв, что омеге нравится его запах и тот вполне сможет его принять. Джисон, поднявшись, на секунду завис, глядя в медленно моргающие кошачьи глаза и, прижимаясь ягодицами к его паху, ткнулся в сухие губы альфы. Не раздумывая, Минхо раскрыл губы, отвечая на поцелуй и прижимая к себе горячее тело омеги. По ощущениям, самого лучшего в мире омеги. На испачканные собственные штаны ему было всё равно. Эпицентр вселенной сконцентрировался на дрожащем в его руках течном омеге, который отдавался ласке со всем доступным желанием. Его пальцы впутались в мягкие волосы альфы, погладив по лицу. Руки Минхо устроились на крепких ягодицах, поглаживая и сжимая. Джисон с каждой секундой становился всё горячее и мокрее. Застонав, омега скользнул языком по его губам, требуя большего, и Минхо, отключая тормоза, позволил обоим утонуть, сплетаясь с таким желанным сейчас омегой языками. Он чувствовал, как от выделений омеги становится мокрым собственное бельё, чувствовал, как тот жмётся ближе и мягко потирается об твёрдый член, награждая сладким поскуливанием и показывая, что происходящее ему безумно нравится. Омега так хотел его, что отказать ему было равносильно самоубийству. Альфа, обхватив его тонкую шею, взял инициативу в свои руки, подавляя омегу феромоном, от которого Джисон заскулил громче и протяжнее, ускоряя движения тазом. Минхо, отвечая рычанием, погладил указательным пальцами его щёку, большим очерчивая линию челюсти и врываясь языком в его рот. — Блять, Минхо! — Завизжал кто-то. Явно омега. Минхо было плевать, он наслаждался омегой, громким рычанием показывая, что любой, кто ему сейчас помешает, жестоко за это поплатится. Джисон так хорошо умещался на его бёдрах, так хорошо двигался и работал языком, что волк внутри готов был превратиться в лужу перед этим омегой. А потом заняться жарким сексом и сделать своим. Обязательно. Джисон же от этого рычания шире раздвинул бёдра, максимально тесно прижимаясь к твёрдому члену. — Возьми меня. Пожалуйста, умоляю, прямо сейчас, альфа... Я так хочу... — Заскулил омега и желанного до сумасшествия альфу грубо выдернули из его дрожащих рук. Минхо, приземлившись на пол, ударился головой и, вскочив, зарычал, намереваясь вернуться к зовущему его омеге. — Выйди, быстро, пока по морде не дал. — Зарычал Чан и оттолкнул Минхо к выходу. А Минхо, получив в грудь, медленно начал приходить в себя. Зацелованный омега, такой мокрый и сладкий, смотрел на него самым жалобным взглядом, умоляя вернуться. Минхо, развернувшись, вышел из комнаты, громко захлопнув дверь. Джисон проводил взглядом и ушедшего Чана. Оставшись в одиночестве, он тихо заплакал, сворачиваясь комочком. Его снова бросили. Он снова никому не нужен.