Что поможет встать на верный путь

Пока Нова рассказывала о том, как далеко она продвинулась в поисках Источника, Ренато предложил чай. В качестве извинения за её столкновение с Петаром, а заодно и за неудачную попытку задержания. Странно, учитывая, что первый инцидент произошёл несколько дней назад, а во втором он не был виновен даже косвенно. Вероятно, считал, что он должен нести на своих плечах все земные тяготы? Чай, по его словам, должен был помочь Нове успокоить разум и душу. Он был ароматным и терпким, однако оставлял горькое послевкусие. Возможно, оно служило лишним напоминанием о том, как несладок праведный путь. Или же со всеми этими тайнами и загадками у Новы уже поехала крыша, и теперь она ищет скрытый смысл во всём подряд. Какой же абсурд. Вот уже много раз она чаëвничала с обитателями Гнезда — которые считали её своей, едва ли не частью семьи. А сейчас она точно так же проводит время с тем, кто для неё свой уже по сути. Словно это самый естественный ход вещей. Чудодейственное влияние чай на Нову не оказывал — еë раздирали противоречия. С одной стороны, она привыкла считать себя неправильной. «Обычные» и «Другие» — случайны ли эти обозначения? Нова знала, что для Обычных в подростковом возрасте (или даже не только) бывает характерно желание выделиться, почувствовать себя — до чего иронично — другими. А она порой ловила себя на мысли, что отдала бы всë за возможность стать Обычной. С другой стороны, новые знакомые успели заронить в её душу зерно сомнения. Всë же недурно они придумали с этой альтернативной интерпретацией клейма. Не печать позора, но знак гордости. Эта их вера в то, что Другие не должны скрываться и стыдиться себя, это их желание изменить мир к лучшему… А Нова должна предать их доверие. И их участь будет… это невыносимо было даже представлять. Внутри всë похолодело, по спине побежали неприятные мурашки. Не паническая атака, но, кажется, близко. Нова вспомнила рекомендацию считать предметы, чтобы успокоиться. Интерьер кухни был символично аскетичен, так что самым подходящим объектом для счëта она сочла веснушки на лице Ренато. На её век хватит. Он потешно зажмурился, когда солнечный луч хлестнул его по глазам. Однако вскоре Ренато обратил свой взгляд на Нову, и потребовалось обосновать своë пристальное внимание. — Как Церковь рассматривает сомнения? — поинтересовалась та. — Сомнения говорят о том, что обуреваемый ими человек — по меньшей мере мыслящий, — откликнулся Ренато после нескольких секунд раздумий. — Это естественная часть духовного пути. Главное — чтобы сомнения эти не помешали сделать правильный выбор. Что ж, одним грехом меньше. Как милостива Церковь… или некоторые её представители. Нова сделала очередной глоток уже остывшего и оттого ещё больше горчащего чая. С таким видом, словно алкоголя для храбрости глотнула — хотя алкоголь она не признавала. И, дивясь собственной откровенности, выпалила: — Я ведь должна лгать, а ложь — это грех. И как с этим быть? Брови Ренато взметнулись вверх, углубляя складку на лбу. Так вот откуда на столь молодом ещё лице столь нетипичные морщины. — Но ведь ложь во благо, ложь во спасение — это совсем иное. Теперь Нове хотелось верить ему. Его спокойному голосу, его мягким интонациям. Неужто она в самом деле внушаема? Хорошо хоть сейчас она склоняется к правильной стороне. — Благодарю за чай, — Нова отставила уже пустую чашку. И неловко добавила: — Вот умела бы я не только возвращаться в прошлое, но и менять его — я бы так глупо не попалась. — Вы ведь знаете, что на всë воля Всевышнего, — Ренато вскинул взгляд вверх, словно ища Всевышнего на потолке. — Если бы вы обладали таким даром, то сделались бы даже ценнее, чем вы есть. — Находите меня ценной? — усмехнулась Нова. Вероятно, это всë от нервозности. Но лестно было понимать, что она способна не только смущаться, но и смущать.