…
С того момента прошло достаточно времени, чтобы девушки успели узнать друг друга получше, встречаясь каждый вечер в пекарне Пайпер и вместе идя до её домика на холме. Ведьма часто оставалась у Пайпер в гостях на вечер, где они пили чай, мило болтали ни о чем и о бо всем одновременно, пробовали выпечку ангельской девушки и провожали кровавое солнце, что садилось ха горизонт. А иногда в выходные, когда солнце по своему обыкновению обжигало кожу холодными лучами, а туман делал лес ещё более загадочным и привлекательным, две дамы выбирались на пикник около озера в глубине чащи, что было вечно покрыто толстым слоем льда, которое напоминало зеркало своей гладкостью. Пикник же этот был из старого, приятно пахнущего благовониями, пледа ведьмы и чертовски удачной выпечки Пайпер, что иногда могла приготовить что-нибудь новенькое, но все такое же вкусное. Но чаще всего девушки катались на коньках, что были любезно найдены в куче барахла в маленькой каморке борделя. Пайпер с грацией аристократки выполняла сложные трюки, показывая свое мастерство Таре, что еле как могла проехать пару метров, не упав и не запнувшись. Конечно же в такие моменты ангельская девушка всегда приходила на помощь, брала руки ведьмы в свои и кружила её в быстром темпе поворотов и звонкого смеха, что вскружил голову, оставаясь тёплым мягким чувством где-то рядом с сердцем. Это было прекрасное недолгое время, что так скоро подошло к концу именно в тот день, когда Тара нашла жестоко истерзанное мёртвое тело одной из девочек. Ее тело, теперь без ноги и большинства органов, что были разбросаны рядом и омерзительно пахли стойким запахом железа и гнили, лежало в одном из забытых Богом тёмных переулков. — Божечки… — одна из девочек прикрыла ладонью рот, подавляя рвотный позыв, вторая девочка прижалась к первой, жмурясь. — Это еще что? — Тара, что с омерзением и сочувствием смотрела на уже мертвую работницу, приглянулась к трупу, заметив неестественно длинные следы от когтей, что покрывали открытые участки тела. — Это следы от зверя.? — тихо спросила первая, смотря напуганными глазами на кровавые полосы. — Нет, — ведьма поднялась, кинув последний взгляд на мертвую тушку, и обернулась к работницам, — От демона — фраза, что вызывала у тех дрожь и холодный пот по спине, а вторая девочка и вовсе расплакалась. — Это ужасная ситуация, дорогая — Пайпер сочувственно нахмурилась, ставя чашку чая перед Тарой. — А главное, что теперь регулярно раз в неделю пропадает минимум одна работница — ведьма потирает виски и берёт в руку печенье, кажется, что-то новенькое в форме цветов. На вкус они были изумительны, хотя потом на языке оставался странный железный привкус, но Тара запила его чаем, вновь хваля выпечку Пайпер — Твои печенья прекрасны — — Ну что ты, обычные печенья! — хихикает она — Та ешь-ешь! Я их специально для тебя готовила! — Пайпер пододвигает к ведьме тарелку и та берёт еще одно. Девушка наблюдает за этим, беря в руки свою кружку, и все также ласково улыбается, когда в её глазах на миг проскальзывает что-то странное. Нечеловеческое. Однако Тара была слишком занята поеданием печенья, что бы увидеть хоть что-то.…
Быстрый шаг. Ведьма идет через густой лес, прямиком к весной ледяному озеру, полностью окунувшись в свои мысли. Ветки, словно кости, громко хрустят под ногами. «Приходи к нашему месту, я хочу помочь тебе в твоей главной проблеме, дорогая» — именно это написала Пайпер на красивой розовой бумаге, что нашла ведьма сегодня у себя на столе. Тара срывается на бег. Ветки елей больно ударяют по лицу, а морозный воздух разрушает лёгкие изнутри. Глаза начинает щипать от одной только мысли о том, что её ждет на их месте. Там её ждет Пайпер, её милая добрая Пайпер, так почему же душе так больно? Почему же она подозревает эту прекрасную девушку в этом тяжёлом грехе? Почему же она взяла с собой зачарованный кинжал, что может убить демона? Лес кончается, и ведьма выбегает на поляну перед озером, тут же замирая и чувствуя, как ломается её сердце. Перед ней стоит Пайпер, ровно по середине озера, а вокруг неё — разлагающиеся трупы работниц борделя, что были жестоко лишены жизни. Кровь яркими красками окрасила лёд и тот словно пропитался бордовой жидкостью. На лице девушки была большая улыбка, открывающая вид на неестественно большие зубы, а небесно голубые глаза окрасились алым огнём. — Пайпер…— шепчет Тара, медленно подходя ближе на ватных ногах. — Тара! Ты наконец-то пришла! — она радостно улыбается и протягивает окровавленные руки к ведьме. — Зачем…? — сдавлено спрашивает ведьма, когда та заключает её в свои холодные объятья. Пайпер берёт её щеки в свои ладони, ласково шепча. — Ах, моя милая Тара, ты знаешь, как же я тебя люблю? — она нежно смотрит на ведьму, снимая до конца платок и видя слезы, смахивает их своими тонкими пальцами. — Очень люблю. Больше жизни. И я бы никогда не причинила бы тебе боль, и твоим девочкам тоже, я же знаю, как сильно ты их любишь! Но они были такими сладкими… — Пайпер прикрывает глаза и облизывает губы, вспоминая вкус человеческой плоти. Затем вновь смотрит в глаза напротив. — Ты знаешь, что нужно делать, Тара — — Нет, я не могу. — ведьма вытирает ладонями лицо, пытаясь унять истерику, но выходит только хуже. — Ты сможешь, Тара. Если не убьешь меня, я погублю весь район, весь твой бордель и, может быть, тебя саму. Прошу, сделай это, я так не хочу причинять тебе боль… — Пайпер вновь берёт лицо ведьмы в свою, нежно шепча и соприкасаясь носами. Тара дрожащей рукой берёт кинжал. — Прости меня… — шепчет она, представляя к сердцу Пайпер кинжал. — Я люблю тебя, Тара. Не нужно просить прощения, так будет лучше для всех, слышишь…? — — Я тоже тебя люблю… — — Знаешь, мы так хорошо провели пошлые выходные… Это были самые лучшие дни в моей жизни. Я ведь люблю лилии, помнишь? — шепчет Пайпер свои последние слова — Сможешь принести их на мою могилу, хорошо? — она горько хихикает с прижимает Тару еще ближе — Тара, когда я умру, прошу, иди дальше и будь счастлива… — Пайпер прильнула к губам ведьмы, вкладывая в этот поцелуй все те чувства, всю ту нежность и ласку, что не успеет больше подарить. Тара вонзает в чужую грудь кинжал. Кровь сразу же хлынула из раны, запачкав и без того грязное голубое платье и лёгкую одежду ведьмы. Тара, рыдая, кладёт руку на щеку Пайпер, чувствуя, как тело в руках слабеет. Из рта девушки льется кровь, а она сама уже не может стоять на ногах, падая тряпичной куклой в руках ведьмы. Тара падает на колени, рыдая над мертвой любовницей. Она нежно обнимает холодной тело, прижимая ближе и вытирает слезы о голубое платье, вновь и вновь вспоминая те прекрасные счастливые дни или ночи, когда они доставляли друг другу удовольствие и только самые нежные потаённые чувства.…
Озеро. Теперь мощный лёд кусками плавал на поверхности, а вода окрасилась в бордовый цвет. Тара стоит на одной из таких глыб и смотрит на могильную плиту с надписью «Пайпер». В руке ведьмы букет лилий. — Я предупреждал, что любовь несёт лишь боль — сзади неё становится Байрон со своей любимой тростью. Тара кладёт букет на могилу и тут же оказывается перед носом Байрона. — Правда? Так почему же ты сам десяток лет любил Лилит, а? — грубо нападает она. Лицо Байрона искажает гримаса злости. Ведьма всегда умела задеть за живое. — Я не любил её по-настоящему — блефует Байрон, пытаясь восстановить хладнокровный вид. — Не пизди. Если бы не любил, ты бы не гнобил своего сыночка, который так на неё похож. — ведьма и правда умела задеть за живое. За единственное живое, что осталось у Байрона. — Заткнись — Тара цокает и уходит обратно в сторону «Мертвого» района. Байрон же остается на озере, смотря на могильную плиту. Байрон и правда любил Лилит. Безумно. Однако в тот вечер он совершил непоправимую ошибку. Он погубил своё счастье собственными руками, а теперь не дает счастья своему сыну, видя в нём ту самую ошибку, что уже не исправить. Слова ведьмы эхом отражаются внутри черепной коробки. Надумав что-то своё, он неспеша возвращается домой, если это место теперь можно назвать домом.