***
Сора привык видеть Ацухиро-сана в их кафе каждую субботу. Молодой бармен уже наизусть выучил время, когда приходит мужчина. Тот привычно улыбается ему и у них завязываются короткие, но живые диалоги. У Мидзуки в груди скребётся от тепла и лёгкости, ощущаемое в эти моменты. Аяка-сан недовольно поджимает губы, ведь для неё это была большая разница в возрасте, но Сора совершеннолетний и взрослый мальчик, должен разобраться. Ей остаётся лишь неодобрительно качать головой, стараясь переключить внимание постоянного клиента хотя бы на себя, чтобы не лез к юноше. На этой почве у них произошла первая крупная ссора, о которой, видимо, младший ничуть не жалел. — Доброго утра, Сора-кун, — привычно приветствует его старший мужчина, садясь за стойку. Мальчишка, по сравнению с ним, слабо улыбается, приветствуя в ответ. — Выглядишь помято, всё хорошо? — Да, всё чудесно, Ацухиро-сан, — кивает парень, таким образом подтверждая свои слова. — Вам как обычно? Мужчина слабо кивает на вопрос и тот отворачивается от него, чтобы приготовить заказ. Сегодня не было сил и желания на разговор, Сако видел это по сонным глазам и уставшему виду. Два года пролетели быстро и сейчас перед мужчиной больше не тот робкий парнишка, что зависал на некоторых вопросах и молчал. Сора интересная личность, со своим характером и Ацухиро искренне не понимал недовольство Аяки-сан в их общении. Когда парень ставит стаканчик перед мужчиной, то быстро наклоняется за десертом. — Не думал поступит в какой-нибудь институт, чтобы получить высшее? — между делом интересуется Ацухиро. Его волосы были неаккуратно уложены, что создавало отдельный шарм, который казался младшему интересным. Карие глаза, почти как у него, выражали спокойствие и заинтересованность. — С твоими мозгами можно было бы куда угодно. — Может быть, но мне это не нужно, — пожимает плечами младший. — Мне достаточно этого кото-кафе, чтобы нормально жить. — Уверен? Неужели твой старший брат и опекунша никогда не отправляли тебя куда-то учиться? — Сако чуть приподнимает брови. Удивительно, как в их мире ещё может быть кто-то, за кого ничего не выбирали родители. А вот Сора тихо хмыкает, понимая, что за него всё решил биологический родитель. Почему-то от этой мысли становилось одновременно горько и пусто. В этом плане он завидовал Кину и, быть может, хотел стать таким же. Иметь классную причуду, не зависимым от решений отца. Такеши мог спокойно стереть с самодовлього лица Драгона улыбку, в то время, как Сора старался успокить брата. Выходило дерьмово, учитывая, что Бакуго Кацуки начал переходить грань, достёбываясь до их младшего брата. За это хотелось убить блондинистого придурка и поставить на место. — У брата своя жизнь, у меня своя, а Инко-сан хочет для нас только лучшего, — и вновь улыбка трогает губы юноши. — Возможно, биологические родители решили бы за нас абсолютно всё, но это узнать мне не дано. И в этот момент глаза Соры становятся на оттенок темнее, из-за тени, что падает на его лицо. Ацухиро поджимает губы, хочет подбодрить, ведь совсем немного, но он скучает по старому Мидзуки. Тот не был столь отчужднным и холодным. Радует только то, что этот ребёнок занимается тем чем действительно хочет. — А как прошла Ваша неделя, Ацухиро-сан? — теперь названный вновь видит мягкую улыбку и Сора опирается о стойку локтями, наклоняясь к гостю. Его лицо выглядит заговорщически, из-за чего Сако лишь улыбается, поддаваясь вперёд, чтобы ответить на вопрос.***
С наступлением сумерек Сора уходит из своего дома, чтобы проветриться. Вечерний воздух позволяет расслабиться, погружаясь в какие-то свои мысли. С каких пор быть злодеем ему нравилось куда больше, чем быть нормальным человеком? И был ли он таковым вообще? Единственное, что заставляет его двигаться дальше — Изуку. Ради младшего брата он готов пойти на многое, ведь тот единственный, кто никак не отреагировал на его изменения, оставаясь таким же солнечным ребёнком. Только ради него было желание возвращаться в квартиру к Инко-сан и улыбаться. Печально, что Кин не может читать его мысли и видеть реальную ситуацию. Но Сора не вправе требовать от брата понимания или прощения, как и Кин не имеет права обвинять его в эгоизме.***
Дни сменяются неделями, недели превращаются в месяца. Медленно наступает зима, а на руках Такеши Шигараки всё больше и больше крови. Привычный Мидзуки Сора начинает исчезать под личиной злодея и меньше появляться на глазах братьев. Казалось, что истинный носитель тела просто растворяется, замыкаясь в себе. — Ты знал, что у меня есть обычная жизнь, которой нет ни у кого в этом сраном месте? — кичится Такеши. Его руки исполосаны шрамами от причуды, но никого это не волнует. Томура лишь морщится, не смотря на брата. Он ненавидел этого человека. Тот слишком много говорил, вёл себя похабно и почему-то никак не реагировал на наказания. Сколько бы Учитель не истязал его тело, сколько бы раз Нишио не использовал на старшем причуду — всё это не имело смысла. Он словно становился ещё хуже, из-за чего приходилось лишь сжимать руки. Но от него был смысл. Такеши никогда не переходил грань в их общении и помогал, когда это требовалось. Он был рядом, будто бы видел в нём младшего брата. Возможно, это разжигало бы в Томуре интерес, но парень перестал быть ребёнком ещё давно. — Будешь так говорить, то Учитель и это отберёт у тебя, — фыркает Лидер. — И вообще, раз твоя жизнь такая прекрасная, то что ты здесь делаешь? — Обитаю, разве не понятно? — саркастично плюётся словами Такеши, растягивая губы в оскале. В такие моменты он невольно напоминал их Сенсея. Только более безумная версия, что не умела сдерживать себя в руках. В такие моменты было проще игнорировать беловолосого, что изредка делился своей второй жизнью. Он говорил бессвязно, перепрыгивая с темы на тему, но что-то было неизменным. Наличие кровного младшего брата. Об этом он обмолвился совершенно случайно, не называя имён. Но в тот момент Томура увидел в брате другого человека, что никогда не будет вспоминать о нём так. Но Лидеру этого было не нужно, его воротило от подобных чувств. Такеши вдыхает морозный воздух, поправляя фарфоровую маску на лице. Снег падал неспешно, хлопьями оседая на каждой поверхности. Они растворяются в волосах злодея, но ему это никак не мешало. Нишио стоял чуть поодаль, наблюдая за редкими людьми с крыши. Мужчина не выражает никаких эмоций, но за два года взаимодействий с ним Такеши научился различать его настроение. Азарт. Жажда. Желание. Эти чувства можно было ощутить почти физически, если вы знакомы с информатором злодеев. В руках Нишио был маленький пульт и Шигараки ждал. Ему хотелось вновь ощутить людской страх и кинуться в самое пекло. С каких пор это начало приносить удовольствие? С каких пор он наплевал на старшего брата? Он согласился на это с условием того, что Изуку никак не пострадает. Он учавствовал в любой авантюре, если не было поблизости младшего брата, но старший… Тот, словно красная тряпка для быка, вызывал бурю эмоций и желаний. — Готов к веселью, сопляк? — усмешка слышится в голосе старшего, а Такеши активирует причуду. Раздаются взрывы нескольких жилых домов и Шигараки просто падает вниз с огромной высоты. Его задача обезвредить как можно больше людей, можно даже убить, но лучше оставлять живыми. В конце концов, но Ному из чего-то делать надо было. Парень приземляется точно на ноги, теряясь в суматохе людей и активируя причуду. Он касается невесомо, словно помечая, чтобы с силой схватиться за них и практически расплавить. Те кричат, стараясь вырваться из хватки, но ничего не получается. Но нескольким удаётся «вырваться», не зная, что теперь они мешень усыпляющего злодея. У Такеши было не так много времени до прибытия героев, с которыми тоже хотелось развлечься. — Не увлекайся, мне ещё нужен твой чистый разум, сопляк, — раздаётся рядом с Шигараки мужской голос, но тот уже поглощён игрой. Крики и кровь разжигают в нём что-то потаённое, что пытались убить в нём годами. Этого никогда бы не случилось, если бы отец не решил вернуть сына на «правильную» дорогу. Направить, указать. Герои, на удивление двух информаторов, прибывают быстро и среди них Такеши узнаёт Сотриголову и Драгона. Именно они и были нужны беловолосой бестии. Он очень сильно рисковал быть узнаваемым для подпольного героя и брата, что явно подозревал его слишком сильно. Но причуда Соры менялась и Кин застал только момент её полного пробуждения. Но сейчас это что-то удивительно-прекрасное, как сказал однажды Гиран, с чем приходилось считаться. — Какая прелесть, два героя, что копают под меня, явились сюда. Неужели я вам настолько дорог, родные мои? — Такеши отталкивается от земли, уворачиваясь от белых лент. — Тц, ай-ай-ай, ну как так можно! Ни привет, ни здравствуй! Сразу бить, также нельзя! — Закрой свой рот, ублюдок, — Драгон рычит, выдыхая пламя в сторону злодея. Это обжигает голые руки, но Шигараки терпит. — Я лично убью тебя, а если и не сделаю, то отправлю в Тартар, сукин ты сын. — Ну что за бестактность! Моя мать, хоть и была тварью, но не так же! — он хохочет гиеной, пока герои пытаются хотя бы взять его в плен. У них осталось полчаса, чтобы развлечься. Такеши активирует причуду, но упускает момент, когда лента Сотриголовы хватает его за руку. Его ударяют ногой в лицо, из-за чего парень теряет равновесия и его обматывают полностью. Карие глаза под маской горят огнём и если Нишио не обратит на него внимания, то будет пиздец. — Уже не такой весёлый, ублюдок? — его бьют в треснувшую маску, а сам беловолосый чувствет струйку крови, что течёт из разбитой переносицы. Он скалится, когда Драгон подходит ближе и радуется, слыша выстрел. Гиран был как всегда вовремя. Нельзя было понять откуда он стреляет, но это всегда было на высшем уровне. Это даёт Шигараки пару минут, чтобы вырваться и своей причудой ранить обоих героев. Будь на его месте личина Соры, то его бы сожрала вина и отчаяние. Но сейчас телом управляет Такеши и ему плевать. У обоих обязательно остануться шрамы на лицах, но его это не волновало. — Когда-нибудь они тебя поймают, — подытоживает результат их вылазки Нишио, когда Гиран забирает их оттуда. Они сидят в лаборатории Дарумы. Беловолосый обречённо выдыхает, снимая маску. Та вновь была треснута и ему придётся её чинить, либо просить у Гирана привезти новую. Но сейчас это было не важно, поэтому он бросает её на столик рядом с собой. Ему обрабатывают переносицу, ведь у самого руки мелко дрожат и парень ничего не может с этим сделать. Побочка от переизбытка эмоций и желаний. — Ну, я надеюсь, что кто-то из вас будет рядом, — и впервые за все эти два с половиной года он улыбается искренне. В его глазах нет безумия, лишь лёгкий огонь. Кагеро почти устало выдыхает, но треплет нерадивого по белым волосам, что были испачканы в крови и пыли. И всё-таки Окута считал, что парень не был создан для такой жизни. Сора Мидзуки шёл этой оболчке больше, чем Такеши Шигараки, но не ему это решать. Пока заместитель Лидера выполняет все указания, то и претензий к нему быть не должно. Не все же люди нам приятны в общении. Курода же лишь молча щурит глаза. Дарума будет благодарен за людей, что им удалось притащить сюда. На них была заранее собрана информация, чтобы не гадать какая причуда и роль. Новые Ному будут сильнее предыдущих и Нишио не хочет знать, как именно их будут «преображать», сейчас перед его взором поехавший Сора Мидзуки или же вполне нормальный Такеши Шигараки, что сумел приспособиться.***
Сора недовольно хмыкает, когда к нему заявляется Кин и уворачивается от того, что его пытаются схватить за шкилятник. Он старается держать дистанцию, нося бинты чисто для украшения. И чтобы не вызвать подозрений. У Кина карие глаза пылают огнём и Соре кажется, что его убьют. — Да отъебись ты от меня! С чего ты взял, что я был там?! — взрывается младший Мидзуки, ударяя ладонями о стол. — Кин, хватит! Что с тобой не так?! — Ты издеваешься? — старший Мидзуки взрывается. Их разделяет только кухонный стол. — Сора, ты думаешь я настолько тупой или слепой? Я видел твою причуду в действии раньше, так почему мне вновь приходится видеть её сейчас?! Ты… Я даже не хочу знать откуда у тебя царапина на переносице, вчера её не было. — Мир не вертится вокруг меня или тебя, я просто упал с лестницы, — пожимая плечами, отвечает младший. Такие скандалы происходили если не каждую их встречу, то раза два в месяц точно. Кин подозревал его, была даже слежка, после чего уже сам Сора закатывал скандалы. Он хотел, чтобы Кин закрыл глаза на его существование, перестал вспоминать о его жизни. Так было бы проще, младший Мидзуки бы спокойно продолжил общаться с Изуку, улыбался и шутил, но никак не взаимодействовал со старшим. По мнению старшего, ему слишком хорошо жилось, поэтому устраивал подозрения и скандалы. — Кин, мы взрослые люди, хватит. Ты герой, я обычный работник кото-кафе. Хватит меня опекать, я не ребёнок. С того случая прошло девять лет, а ты никак признать мою адекватность не можешь, — спокойнее выдыхает средний ребёнок Хисаши. По-правде говоря, он и сам не признавал свою вменяемость. Кин вылетает из квартиры громко хлопая дверью. Сора скатывается по стене, чувствуя сильную усталость. Он не хотел всего этого, ему было жаль, но два года нельзя просто так стереть. Он зарывается пальцами в волосы, надеясь хоть что-то придумать. Парень мечтал вернуться во времена, когда всё было хорошо, когда не приходилось обрывать со старшим братом все мосты. Он ненавидел себя за это.***
Изуку был светлым ребёнком. В отличие от Томуры, его можно было обнимать, тискать. Мальчик позволял расслабляться рядом с собой и смеяться, чего Сора делал крайне редко. Он приходил в дом Инко или позволял подростку оставаться у себя, зная, что когда в его квартире зеленовласый брат, то никто не сунется. Мальчишка был его своеобразной защитой. — Почему вы с Кином стали так плохо общаться? Сора удивлённо вскидывает брови, оборачиваясь к брату, что нарезал овощи. Это очередной день, что позволил ему оставить брата в своей квартире и не тащиться к Томуре. Лидер его порядком начинал раздражать, его не хотелось видеть. С Изуку было куда комфортней и спокойней, всё-таки он был его настоящим младшим братом — Потому что у нас разные взгляды на мир, — непривычное спокойствие слышится в голосе старшего. Мидория привык к тому, что его второй брат был громким, весёлым и шебутным. Он часто бегал и вдыхал жизнь полной грудью, сейчас это была лишь тень прошлого. И она не нравилась ему. Нет, он любил брата, искренне, может даже сильнее Кина, но… — Я слышал, что нии-сан подозревает тебя в чём-то, — Изуку пересыпает нарезанное в сковородку. Его лицо не выражает никаких эмоций, но вот глаза горят. — Сора, ты ведь не злодей, правда? Сора прикусывает бледную губу, сжимая руки. Что он может ответить младшему? Изуку был единственным, кто никогда не задавал таких вопросов, единственным, кто никогда его не подозревал. И что теперь? Теперь всё рушится. — Нет, Изуку, я никогда не был злодеем.