Научи меня жить

      Блондин сидит за столом, перед ним открыта какая-то книга и он в десятый раз перечитывает одну и ту же строчку, не вникая в суть. Мысли о другом. Эш вообще не догоняет, что и с какого момента между ними случилось. Окумура просто приехал из Японии, он просто зашел в бар, в баре абсолютно случайно сидел Линкс. Дальше совсем просто брюнет угощал босса выпивкой, а потом с недоумением нашел себя на диване, с блондином, заснувшим на его плече. Он тогда в непонятном порыве клюнул его в макушку и забрал к себе в отель, потому что оставить в стельку пьяного, по вине старшего между прочим, парня одного в баре рука не поднялась. А может и не только поэтому. Все это понятно и пройдено, но японец уже как второй месяц должен быть на родине, а он всё здесь. И Эш никак не может научить себя отказывать наглому юноше во встрече: «Нет, Эйджи, я не приду» крутится в голове, но непослушный голос может только «Я буду к двенадцати на заднем дворе «Пьяной вишни» и Линкс действительно будет. В свете луны будет упрямо молчать, сначала слабо поддерживая разговор, не прятать руки в карманы, не смотря на прохладу, ждать подвоха, ждать ловушки и, так и не дождавшись, садится к старшему в машину, разговаривать обо всем на свете, и о кино, и о красивой Японии, и о местах, куда Эшу хотелось бы сбежать где Эшу хотелось бы побывать. Замечать попытки мужчины прикоснуться к нему и сначала слабо пытаться отказать, а потом позволять обнять себя, снова тонуть кистями истерзанных рук в черных, как смоль, волосах, успокаивать себя, стараться убрать мандраж перед простыми объятиями. Снова вылавливать свои, зеленые, из омута карих глаз. Вылавливать и уходить, чувствуя разочарованный взгляд между лопаток. Потом долго тереть кожу мочалкой в душе, раз за разом упрямо, сквозь боль, вспоминая омуты, в которых отражается луна. Через пять часов новая встреча, до закрытия библиотеки около пятнадцати минут. Эш не досиживает, уходит. На задний двор «Пьяной вишни». С её крыши невероятный закат, на который ещё можно успеть.

***

— Привет, принцесса, — у Эша от такого прозвища вскипает разум и всё внутри. — Сколько раз просил, — дикий кот скалится, сводя брови к переносице, — не смей называть меня так. — Шестнадцатилетний блондин с ярко-зелеными глазами — настоящая принцесса, запертая в грязи и преступности, как в башне, — улыбается Эйджи, просто, по-доброму, так, как Эшу никогда не улыбались, — Разве я не прав? — Я, к твоему сведению, этого не выбирал, — фыркает Линкс и отворачивается, выдыхая. Прав. И Окумура так цепляет Линкса тем, что говорит правду и ничего, кроме правды. Луна светит ярко, разрезая тьму, словно плотную материю. Никто с ним так не разговаривал. Скорее всего Окумура не до конца понимает, с кем ведет диалог. Эш главарь преступной группировки, отличный стрелок. Эш — цепной пёс Дино и его же любимое развлечение. В конце концов Эш — убийца, по локоть в крови, подросток, который втянут в мафию настолько плотно, что не представляет другой реальности. Той реальности, из которой вылез Эйджи. Ну не его поля ягода, не тот, кто нужен кому-то вроде Окумуры, добропорядочного гражданина, честного и светлого юноши, успешного в спорте и в социуме. А брюнет так просто поддевает его, смотрит глазами-угольками так пристально, что сжаться хочется, потому что никто с ним так не обращается, кроме старшего. Никто не смотрит океанами нежности. Никто не ведет себя так расслабленно и самонадеянно, как будто рядом не с диким котом, а с маленьким потерянным котенком. Это задевает за живое, выбивает из колеи, это заставляет испытывать то, что в его мире называют слабостью. Заставляет бояться, чего Эш делать не привык. — О чем задумался? — Окумура подходит сзади и протягивает руку к плечу парня, телосложение которого не хуже, чем у него самого, человека, который всю жизнь в спорте. Они примерно одного роста, хотя японцу уже двадцать шесть, а блондин только растет. Рука не успевает коснуться, дикий кот вздрагивает и оборачивается раньше. — Никогда не подходи со спины, если не хочешь, чтобы я снес тебе челюсть, — рыкает Линкс и оказывается в кольце чужих рук, сжимающем его талию, — Что ты делаешь? — Обнимаю тебя, не видишь разве? — ближе притягивает, гладит одной рукой по спине и Эш испытывает диссонанс: взрослый мужик водится с ним, но ни разу не намекнул на секс, — Поедешь со мной? — Куда? О чём ты? — Линкс встрепенулся в объятиях, убрал с себя касание прежде, чем от чужих рук его бросит в панический жар. Эйджи, больше попыток не совершает, послушно отодвигаясь дальше. — Я хочу показать тебе Японию, — улыбается мужчина, — Не тебе, я могу показать её настоящему Эшу. Тому, который любит сырный попкорн и кататься на лошадях. Тому, кого ты спрятал очень глубоко. И не будет больше «дикого кота», страданий и унижений. Я впущу тебя в свой дом, дам тебе всё, что необходимо, если ты откажешься от мира, в котором ты сейчас живешь. Наверное, это было даже ожидаемо. Брюнет никогда не таит и не увиливает, он всегда говорит прямо всё, что на уме. Эш понравился ему в первый же день его пребывания в Штатах, старший не скрывал этого никогда. — О каких унижениях ты говоришь? — младшему это слово режет уши, проходится лезвием по сознанию, заставляет вынырнуть из мнимого спокойствия и потока мыслей. — Те видео все ещё продают, Эш. Я не хотел поднимать это с тобой, не хотел ворошить и расспрашивать, — Окумура делает тяжелый вздох, когда видит, к какому эффекту привели его слова, — Я не знаю всего, но я знаю с лихвой для того, чтобы хотеть уберечь тебя. Тебе всего-лишь шестнадцать, вся жизнь ещё впереди. Я не мог уехать и оставить тебя здесь. — Хватит нести чушь, — Линкс отходит на пару шагов назад, разглядывая мужчину перед собой не читаемым взглядом, — Ты все узнал и тебе пора уехать, потому что не один человек в здравом рассудке не станет тягаться с проституткой и предлагать главарю банды просто взять и уехать. Ты был опрометчив, если думал, что я захочу, — распаляется юноша, потому что зацепило, затронуло, потому что старший не должен был узнать, потому что это Эйджи и только он может пошевелить что-то внутри, — Ты не понимаешь, как здесь всё устроено, ты не знаешь, о чем говоришь. Японец смеряет всю тираду взглядом, полным сожаления и перебивает блондина на полуслове. — Могу я взять тебя за руку? Ты избегаешь тактильного контакта обычно, поэтому мне лучше спросить, — приближается на шаг, но не рискует подойти ближе, — Пожалуйста, Эш, я хочу, чтобы ты держал меня за руку, пока я буду говорить. Иначе ты не поймешь полностью. — Ничего я не избегаю. Делай что хочешь, но моё решение не изменится, — блондин свел брови к переносице и фыркнул. Признать свою самую большую слабость? Нет уж. Окумура медленно взял чужую, холодную руку в свою теплую. Совсем не грубо, не сжимая запястье, а только слегка удерживая, практически невесомо касаясь. — Прошу, не отталкивай меня, Эш. Ты несчастен здесь, я же вижу. Котел, в котором ты варишься, кажется тебе безнадежной ситуацией, но это не так. Ты был один и сейчас я могу показать, что вдвоем справляться легче. Дино уверен, что ты никуда не уйдешь, что ты не решишься, и это нам на пользу. Просто доверься, я действительно не знаю всего, но я знаю, что можно сделать, чтобы тебя никогда не нашли. Не обращая внимания на то, как горят ладонь и запястье, как тревожные мурашки бегут по всему телу, Эш вслушивается в каждое слово, в каждую букву, смотрит пристально в землю и чувствует, как вместе с рукой пекут и глаза. Влага хочет вырваться наружу, но Линкс всей своей волей заставляет её прекратить, моргает, смахивая с ресниц остатки, и поднимает голову на мужчину. — Пожалуйста, подумай и скажи свой ответ позже. У тебя есть время до послезавтра, во вторник вечером у нас два билета. Если ты откажешься, я пойму и не стану мешаться здесь, — подавленный вид и дрожащие плечи блондина заставляют Эйджи отпустить его руку, — Наверное я пойду. Тебе нужно обдумать все в одиночестве. Впервые японец уходит первым, смело поворачиваясь спиной к кому-то, вроде Линкса. Возможно слишком наивно с его стороны, а возможно старший знает и видит, что зеленоглазый скорее умрет, чем причинит ему вред. Если так, то Эйджи читает людей не хуже самого босса. Блондин ещё немного сидит, смотрит на вывеску заведения, с которого все начиналось, а затем заходит внутрь через темный ход. И как в последний раз напивается, текилу мешая с коньяком и с ромом, опустошая стакан один за одним.