Паук и Кот

Боль всегда была частью жизни Энджела и не привыкнуть к ней было попросту невозможно. Валентино, с кем паук по глупости заключил контракт стал для парня олицетворением самой сути Ада. Мнимая безопасность и защита за непомерную цену. И когда-то это смотрелось даже выгодно… Когда-то, это привлекало и дарило удовольствие и блядь, Даст и правда считал себя счастливчиком. У него была известность и столько членов, что обзавидовались бы поголовно все шлюхи. Влиятельный покровитель и… обязательства. Продолжая прожигать жизнь, полностью отдаваясь во власть кайфа, всё глубже зарываясь в болото, жизнь постепенно теряла краски, да и нельзя любить что-то вечность… Даже секс порой приедался, временами накатывало чувство безнадёги, что с переменным успехом топилось в алкоголе и наркоте, но… Дерьмовые ощущения всё чаще прорывались на свободу в виде трезвого взгляда на свою блядскую жизнь. И виденное чертовски расстраивало. В конечном счёте грань между Энджелом Дастом и Энтони фактически перестала существовать. Паук помнил, что собственноручно возвёл стены, что планировал играть свою роль, хотя будучи откровенным - это изначально было игрой в меньшей степени, ведь он действительно был таким. Он любил секс, любил наркоту, любил внимание и даже Валентино он любил, хоть не признавал последнего даже в лучшие годы. И теперь, в конец запутавшись в себе, парень был вынужден признать - встреча с Чарли была самым дерьмовым, что только могло произойти с ним в Аду. Да, халявное жильё и еда - вещь достаточно приятная и не сказать, чтобы Ангел верил в весь этот бред с искуплением, но… Наблюдая со стороны за чужими попытками, ощутив себя чуть более свободным и почувствовав под ногами землю, паук вновь явственно взглянул на себя. Словно наконец вынырнув из пучины, лёгкие обожгло презрением и ненавистью ко всему, что происходило с ним, но Даст вовремя спохватился, потуже затягивая маску секс-звезды и победителя. Убеждая себя в сказках, повторяя неизменные предложения тысячи раз, Энджел и сам начинал верить в то, что кайфует от положения, коим одарил его демон-мотылёк. Что именно он самая главная сучка и опять-же, не то, чтобы все утверждения были такой уж ложью… Знакомство с Хаском было интересным. Этот кот казался достаточно интригующим, чтобы Энджел начал заигрывать с ним с первых-же секунд, чем изрядно выбесил пушистика. И не то, чтобы ситуация необычная - паук любил флирт, но обычно на все его подкаты реагировали несколько иначе. Впрочем, реакция хвостатого оказалась достаточно интересной. Было любопытно отыскать заветную грань терпения старшего демона, ну, или-же просто уломать на перепихон. Всё таки после жёсткого отказа кот не стал менее привлекательным. Ну а дальше потекла размеренная жизнь, сумасбродные уроки и… Очередные проблемы. Паук всё ещё не верил во всё это дерьмо, но это самое дерьмо, неожиданно для всех работало. Вернее, эти самые “все” были в блаженном неведении, за исключением сраного бармена. Казалось, Хаск взъелся на него пуще прежнего и вместе с тем совершенно игнорировал. Рычал, фырчал, грозно хмурил свои забавные брови, грубил, но по сравнению со всем, что происходило с Дастом за дверьми отеля… Над грозностью старому пьянице ещё следовало поработать. И вот, после незабываемой ночи, что была устроена Валентино с лёгкой руки Чарли, смотреть на которую у паука не было никакого желания, Даст хотел лишь одного - забвения. Позабыв об их вчерашней перепалке, Энджел потребовал выпивки и получил её. Бонусом же шёл едкий комментарий, задевший и без того избитое самолюбие. И вновь чужие обвинения надавили на больное, вынуждая оскалиться в ответ. И раньше подобные вещи его совсем не трогали. И действительно, какое дело кошке, что пищат мышки, но… Паук не знал почему сейчас так ярко и болезненно реагировал. Когда его толстая шкура, что десятилетиями защищала его от боли моральной потеряла все свои свойства?! Да, были моменты, когда он в полуразбитом состоянии находил утешение у единственной подруги, когда мог быть слабым перед кем-то и не выть от терзающей душу боли, но тогда было и вполовину не так больно как сейчас. А сраный кот всё никак не затыкался, продолжая нести весь этот бред. И хотя в тоне его не было надменности, паук кожей ощущал чужое презрение, или-же вновь убедил себя в этом. Свою речь, как и побег из отеля парень практически не запомнил. Дыхание перехватывало от невысказанных слов, а в крови гулял адреналин. Его сердце колотилось так, словно он махом принял самый ядрёный наркотик и по ощущениям нынешнее состояние мало чем отличалось от трипа. Актёра бросало то в жар, то в холод, кожа нестерпимо зудела и плюсом ко всему хотелось кого нибудь убить. Или трахнуть. А может, и то и то, Даст пока не определился. Вскоре, ноги привели его в одно из злачных местечек города. Вывеска знакомого клуба так кстати бросилась в глаза и Даст, давненько не захаживающий по собственной воле в подобные заведения решительно направился в сторону входа. Напиться, обдолбаться, да блядь, что угодно, только бы забыться! Энджел не стал тратиться на что-то изысканное. Практика подсказывала, что после рюмки-кружки-шота чего-то в меру дерьмового обязательно нарисовывался благодетель, готовый снабдить паучка всем, чего актер только пожелает, лишь бы уединиться с ним за закрытыми дверьми. Впрочем, двери можно и не запирать, а то и вовсе выкинуть из общего уравнения. Сейчас имидж - это последнее, что его вообще беспокоит. Дешёвое пойло обожгло истерзанную глотку, впиваясь в поврежденные стенки раскаленными иглами. Перед глазами заплясали искры, но паук жестом приказал повторить, предпочтя внутреннему дерьму физический дискомфорт. По крайне мере в отсутствии аналогов он хотя бы отвлекал от всего… Перед глазами всплыл образ Пентиуса. Всего на миг, однако этого с лихвой хватило, чтобы недавняя обида встрепенулась, вновь поднимая уродливую морду. Даст и не думал, что будет ревновать… Но в конечном итоге, когда этого выскочку провозгласили настоящим постояльцем стало до чёртиков обидно. Паук понимал, что Чарли раскусила его план с самого начала и по сути, они с принцессой Ада просто использовали друг друга, но даже при этом раскладе девушка пыталась что-то из него лепить и создавалось впечатление, что в него и правда верят, а на деле… Хотя чему тут удивляться, он ведь даже не приложил усилий, чтобы удержаться в статусе, даже подыгрывая лениво и небрежно. Удивительно ли, что всё было проёбано… Снова… Вот только, как и множество раз до этого пауку удавалось смотреть на себя со стороны и трезво оценивать ситуацию. И даже, если вера Чарли временами подвергалась серьёзным испытаниям, она всё равно шла тараном вперёд, надеясь изменить жизнь своих подопечных, направляя на путь искупления. Чего только стоила её вчерашняя авантюра! И додумалась-же сунуться на студию Валентино! Увидев эту разрушающую всё на своём пути оптимистку, Даст содрогнулся от ужаса. Правда так и не смог понять чего испугался сильнее: Неприятностей для себя, или-же того, что Вал посмеет… Нет… Нет, блядь, он ведь решил послать всё это дерьмо, так какого чёрта его собственная голова накидывает ещё больше?! Приказ повторить пришёлся на момент, когда бармен уже ставил напиток перед его носом. Причём, выпивка была не из дешёвых… “А вот и папочка!” – всплыло в мыслях, стоило на горизонте замаячить достаточно внушительному демону внешне напоминающему огромную, антропоморфную акулу. Как оказалось, таких зубастых тут была целая компания и недолго думая, Даст согласился познакомиться с ними поближе, полностью отпуская ситуацию. Ведь ради этого по сути он сюда и пришёл. Забыться. И это практически удаётся. Алкоголь вскоре начинает действовать, как и полные желания взгляды. Паук говорит и говорит, слыша лишь смешки и поддакивания, чувствуя себя практически королём ситуации. Ему нравится дразнить присутствующих, а от знания, что одного лишь движения хватит, чтобы у каждого воздыхателя натуральным образом встал, едва ли не рвёт крышу. Напиток, что станет точкой невозврата уже практически в его руках, однако внезапное появление Хаска пускает всё по пизде. Кот двигался с присущей ему грацией. И хотя движений было сделано не так много, каждое из них было выверено и точно. И в иное время, Даст непременно бы посмеялся с угодивших в сеть акул, но сейчас ему попросту не дали на это времени, утаскивая прочь из бара. О том, что он может сопротивляться Энджел вспомнил уже на улице, принимаясь буксовать и вырываться из чужой хватки. Шок сменился самой настоящей злостью и раздражением. Подумать только, он был так близок, чтобы наконец отключиться! Чтобы послать всё, скрываясь от дерьма в мутном дурманящем тумане, а тут… Когда же Хаск начинает всё по новой, и предлагает себя в качестве слушателя, Даст приходит в блядскую ярость, сжимая кулаки так, что острые ноготки впиваются в нежную кожу. И всё настолько плохо, что даже смешно. И… Он даёт коту часть желаемого - он искренне негодует и язвит, не упуская возможности и самого бармена уличить в лицемерии, потому как с херали столько внимания к его персоне? И кретину понятно, что Хаск тут по просьбе Чарли, но никак не по своей воле. И вот она - долгожданная свобода. Возможность наконец свалить от старого пьяницы, да только последний вновь не желает униматься и обвинения ядовитыми стрелами вонзаются в спину, замедляя каждый шаг. Когда-же обвинения, на деле оказываются и не обвинениями вовсе, а чем-то иным, Энджел уже не может самостоятельно стоять и держится на ногах лишь за счёт так удачно подвернувшейся под руку стены. Мешанина из обиды, боли и отчаяния всё же вырывается на свободу, топя собой все попытки вернуть контроль над ситуацией и паук вываливает на ошалевшего бармена всё дерьмо, что копилось в нём целые годы. Ведь началось всё это задолго до знакомства с Чарли, выливаясь на Черри дозированно и явно не так, как сейчас. На Хаска Энджел практически не смотрит, больше уделяя внимания себе, вновь становясь сторонним наблюдателем. Правда в этот раз актёр не играет. Он признаёт всё, без стеснения говорит о проблеме и не успевает заткнуться, когда последняя фраза становится доступной восприятию Хаска. Отлично, блядь. Он только что признался в намеренном саморазрушении. Заебись, нахуй. Вот сейчас котяра рассмеётся, или как-то поиронизирует, а может и вовсе, прибережет эти откровения, чтобы воспользоваться ими в будущем, ну и насрать! Насрать на всё. Сжавшемуся пауку искренне плевать, после откровения не легче, а напротив - гораздо горше. И грёбаный ком в горле душит, но нет, он скорее умрёт, чем позволит себе сейчас разрыдаться. Вот только затянувшееся ожидание чужой реакции совсем не оправдывается. Хаск не спешит уходить, разрушая тем самым лучший из сценариев Энджела, но вместе с тем и не насмехается… Даже привычного раздражения на его лице нет. Впрочем, уткнувшись в коленки Даст на него и не смотрит, понять это удаётся как-то интуитивно, но это оказывается не самым удивительным. Понастоящему ошарашивает ответное откровение, правда информация о том, что хвостатый - владыка не вызывает обычного энтузиазма и интереса. Даст всё ещё заложник собственных проблем, что видимо, требуют хоть какого-то решения, но… Видят боги, видят черти, он так устал… Устал играть, устал быть игрушкой, устал соответствовать образу, устал искать грань между Энтони и Энджелом, устал… Да он попросту УСТАЛ. Устал утешать себя, собирая по кусочку то, что давно разбилось и перестало быть целым, растеряв десятки осколков, став блеклой пародией. Устал лгать самому себе и… За этот день он чертовски устал от разговоров с Хаском. Как и было сказано ранее - с чего он вообще должен довериться? Ответ на последний вопрос обнаруживается в песне. И паук так удивлён, что на мгновение забывает о состоянии рефлексии, после чего кот уже не даёт возможности полностью погрузиться в свои мысли и отрешиться от происходящего. Да и если честно… С каждой новой строчкой уходить в себя хочется всё меньше… Уж больно хорош мотив, но ещё важнее - сама суть песни, которую в какой-то момент поют уже оба. И кружась в нелепом танце, Энджел чувствует, как ему становиться легче, наконец поняв, что его не стремятся упрекать за образ жизни, а напротив - ненавязчиво успокаивают и… поддерживают. Это осознание вновь переворачивает нутро, стягивая органы в единый тугой узел и впервые Даст видит в Хаске - Хаска, а не объект для совокупления. И то, что кот сейчас делает - чертовски мило, однако Энджел предусмотрительно помалкивает, не спеша рушить хрупкое перемирие. Впрочем, руинят всё акульи морды, о которых актёр уже и думать забыл. И чёрт, вновь котяра берёт всё на себя, отсылая Даста отсидеться в безопасности, проявляя неожиданную заботу, да только Энджел далеко не беззащитен. Под удивлённые взгляды паук врывается на сцену, а когда кошачья морда явно демонстрирует одобрение, адреналин в крови повышается, собственные губы расплываются в ответной улыбке и время как бешенное мчит вперёд. Вот так, самый дерьмовый день в его жизни за короткий разговор, не самую длинную песню и не самую тяжёлую драку становится одним из самых лучших дней в Аду.