патриархат побеждён

      Словами не описать, как Женьши бесил её. Буквально с первого дня. Но он, понимаете ли, куратор курса, он старший товарищ, он проводник в университетском мире. Маомао не нужен был проводник. Или товарищ, или куратор. Если трезво рассуждать, её одногруппникам тоже не нужен был. Но он, понимаете, такой обаятельный. Такой общительный и харизматичный. Маомао от Женьши тошнит.       Тошнит до тех пор, пока он не перестаёт выёбываться.       Когда оказывается, что он реально умеет помогать. Помогать найти общий язык с руководством, помогать купить оборудование за копейки, помогать устроиться на практику в классное место, а не в городскую поликлинику.       Когда он дарит насекомых в середине зимы («ну просто с прошлого курса остались»), Маомао чувствует, что что-то в груди у неё от этого шевелится. Тогда его рандомные домогательства становятся не столько озадачивающими, сколько приятными (ну слегка), общение не вызывает раздражения, и сам он начинает казаться не обаятельным, общительным и харизматичным, а скорее умным, добрым, честным. Ну, словом, привлекательным.       Поэтому Маомао соглашается начать с ним встречаться.       Его съёмная квартира в полтора раза больше той, в которой Маомао выросла. Она уже тут была, но не в качестве девушки. Маомао размышляет, будет ли у них секс сегодня. В теории она знает много. На практике — почти ничего.       Ощущение — как на иголках.       — Будешь чай? — он быстро гладит по руке в прихожей, а потом ныряет в кухню. Он очень тактильный, это заметно.       Маомао стаскивает куртку. Думает про то, будет ли у них сегодня секс. Чая не особо хочется.       Кружку она вертит в руках, пока Женьши вещает про какого-то своего препода.       — Девочкам он всем зачёт поставил, а парней пытает…       — Хоть где-то патриархат побеждён.       — Но это же несправедливо!       Маомао смеётся.       — Бедные мужчины!       Женьши дуется, Маомао от этого только смешнее. Он пихает её под столом.       Когда игривое настроение проходит и Маомао виснет у раковины в мыслях, надо ли ей помыть кружки или Женьши потом сам справится, он обнимает её сзади и кладёт щёку на её макушку. Не млеть от этого — сложно, но она старается.       — Хочешь, кино посмотрим?       Кино они смотрят, и всю дорогу Женьши обнимает. Это здорово. Это приятно.       Маомао казалось, что первый секс должен быть каким-то торжественным. Или импульсивным. Что вас захлёстывают чувства, вы валитесь на кровать, и окружающие не видят вас следующие три дня. Родственники почти пишут заявление о пропаже человека, когда появляетесь вы — затраханные и счастливые. И знает о вашей большой радости только тот аптекарь, который продавал вам презервативы.       Так ей представлялось.       Женьши не лезет, сама она тоже не чувствует яркого порыва страсти, пока они уже не ложатся спать. Тёплый свет от торшера, тёплый Женьши — они целуются как бы перед сном, как бы быстро, но Маомао вообще не хочется отрываться, это какая-то слабо знакомая жадность. Что можно ещё продлить поцелуй. И ещё. И ещё, и ещё.       Женьши совсем не против, а в какой-то момент нависает сверху, часть его волос закрывает бока. Это странное чувство — лежать на спине, обнимать его за шею, пока он почти лежит сверху. Маомао думает, что это похоже на возбуждение, и оно как бы протекает через неё.       — Можно я потрогаю твою грудь? — немножко оголтелый и немножко нестройный вопрос.       — Было б там что трогать, — кривится Маомао.       — Ты можешь хотя бы сейчас не язвить? — Женьши щурится и хмурит брови.       Маомао тянет его голову к себе, чтобы продолжить поцелуй.       Женьши лезет к ней под футболку и, как и предупреждал, оглаживает грудь. Дыхание слегка сбивается и превращается в беспорядочные вздохи, когда Женьши отрывается ото рта и целует шею.       Длится это недолго, потому что его руки тянутся вниз, под бельё и между ног.       — А тут ты решил не спрашивать? — Маомао прогибается в спине от того, как чувствуются его пальцы. Хотя он ещё ничего не делает, просто провёл ими вниз.       — Ради бога, помолчи сейчас, — он целует в плечо, пальцами рисует круг, и Маомао хочется свести колени, — И расслабься.       Вторая часть — уже с нажимом. Легко, конечно, говорить. Но Маомао старается расслабиться и часто дышит рядом с его ухом.       Когда он вводит один палец, от этого уже кроет.       — Блять, — шипит она в каком-то неопределённом ощущении.       Женьши двигается ритмично, и Маомао, кажется, начинает подвывать. Он целует её, и это так хорошо.       Он вытаскивает пальцы. Садится, поднимает ноги Маомао, тянет с неё бельё и ложится ниже. Наверное, она бы съязвила, как привыкла язвить на что угодно, что он делает, но сейчас как-то не до этого.       — Блять! — уже громче полустонет-полувоет она, когда Женьши ртом прижимается между её ног. У него горячий язык, и нереально разобрать, что именно он делает, но это точно очень, очень классно.       А когда он ещё и лезет в неё пальцами, от смерти от стыда Маомао спасает только то, что со стороны она сама себя не слышит.       Она сначала даже не понимает оргазма — Женьши замечает быстрее. По дрожи в ногах. Ну и пиздец.       — Ты кончила? — как-то озадачено спрашивает он.       — Я… не знаю?