Утони — я тебя спасу

Под ногами земная твердь, В ней надёжно зарыта смерть, Под ногами озёрный ил, В нём надёжно забыто всё, чем я был Аигел, "Тебе кажется"

      — А вы чего это… — мужчина средних лет помогает четырём парням достать вещи из багажника старой "Волги", — к нам сюда приехали? От нас обычно уезжают, — он коротко хохочет, протягивая одному из парней его чемодан. — Мы студенты, — отвечает самый старший из них. — Нам для практики. — Это что ещё за практика такая, раз вы в нашу деревню аж из самой Москвы приехали? — Говорите так, словно мы к вам с другого конца страны прибыли, — смеётся другой парень с лисьими глазками. — Деревня в Подмосковье же. — Ну, тем не менее, — мужик разводит руками. — У нас тут не больше десяти человек живёт всего. — Это уже наши проблемы, — вежливо улыбаясь, заявляет ещё один парень. — А не ваши. — Минхо, — осадив его, произносит старший. — Простите его, — обращается он к мужчине. — Он устал с дороги. — Ничего, — усмехается тот. — Главное, что вы добрались. Располагайтесь, досаждать больше не буду. Если чего понадобится — у вас через забор соседка живёт. Да и я недалеко буду, вон там обитаю, — он указывает рукой на виднеющийся впереди деревянный дом, выкрашенный синей краской. — Так что заходите, если что. — Конечно, — кивает старший, заправляя под чёрную кепку выбившиеся из-под неё кудрявые волосы. — Мы в любом случае по деревне обход будем делать. Так что зайдём. — Обход? Это для практики вашей? — Да. Если в общих чертах, нам нужно больше узнать историю вашей деревни, а это лучше всего у самих местных жителей спрашивать. В интернете информация тоже есть, но её мало и она может быть недостоверной. — Вы на историков что ли учитесь? — Можно и так сказать, да. А у вашей деревни прошлое довольно интересное. — О, это верно. У нас тут раньше и корабли торговые ходили, хоть в это и тяжело поверить, речка-то больно уж обмельчала. — Вот об этом и поговорим, — улыбаясь, произносит старший, захлопывая багажник и давая понять тем самым, что разговор пока что закончен. Мужчина, понимая намёк, садится на водительское место и захлопывает дверь, но, прежде чем уехать, высовывается из окна своей машины. — А вам тут без баб-то не тяжело будет? Четвёртый парень, до этого молчавший, давится воздухом. — Извините, конечно, но мы сюда не сексом заниматься приехали. — Бин, — вздыхает старший, закатывая глаза. — Да ладно вам, это я уж так, — отмахивается мужик. — На всякий случай спросил. А то молоденьких-то у нас нет, — он заводит мотор. — Ну, если только вы в сказки не верите. — Что? — переспрашивает Минхо, но из-за поднявшегося шума водитель уже его не слышит. — Спасибо, что подвезли! — кричит вслед удаляющейся машине самый младший, щуря свои лисьи глаза, чтобы в них не попала пыль из-под колёс. — Странный он какой-то, — бормочет Минхо. — А по мне, типичный деревенский житель. Такой же недалёкий. — Чанбин. — Ну что Чанбин? Крис, ты видел его вообще? Я всю дорогу от остановки до этой глуши молился, чтобы он не перевернулся вместе с нами на своей развалюхе. Выглядит, как заядлый алкаш. Ещё и думает, что мы тут по девкам шастать собрались. — Ну ты точно не собрался, мы знаем, — смеётся Минхо. — Ой, иди в пень. Быть только по девочкам скучно. — Так же, как и только по мальчикам, — парирует Кристофер, пожимая плечами. — Чан, тебя вообще не спрашивали. Тот хмыкает, кидая быстрый взгляд на стоящего рядом с ним младшенького. — Чонин из всех нас самый благоразумный. Ему просто никто не нравится. — Всё время думаю, что наша четвёрка похожа на очень плохой анекдот про асексуала, бисексуала, натурала и гея. — Типичная компашка московского вуза, — поудобнее перехватывая сумку со своими вещами, хмыкает Минхо. — Ладно, пойдёмте в дом. Я уже есть хочу, а нам ещё готовить надо. Надеюсь, хотя бы магазин в этой жопе мира можно найти. — Надейся, — вздыхает Чонин. — Чую, придётся у местных жителей просить. — А нам здесь полмесяца жить, — вторит ему Чанбин. — Треш. — Так, ребят, а ну не раскисать, — Чан открывает старую деревянную калитку. — Зато здесь очень красиво. — Это потому что лето почти, — произносит Минхо. — А представляешь, что здесь зимой творится? Одни сугробы и вороны кружат, скорее всего. — Ну мы же не зимой сюда поехали. — А могли бы вообще не ехать, — бубнит Чанбин, срывая с корявого вишнёвого дерева листок. — С вами бесполезно разговаривать, — устало вздыхает Крис. — Нам даже дом для проживания дали, а они всё равно чем-то недовольны. Между прочим, вы сами согласились на этот проект. — Да уж, а в каком восторге наш наставник был от твоей идеи. Думаю, заведующая кафедрой тоже. Да и в принципе весь преподавательский состав. — Минхо, не нуди, а, — морщится Чан. — Тем более наставнику реально понравилась идея. — Да, и именно поэтому никто не помог нам сюда добраться. — Ты уже не маленький, чтобы самому не доехать туда, куда тебе нужно. Тем более нас же довёз до самой деревни этот мужчина. — Нам просто крупно повезло, что он именно отсюда, сам слышал, что здесь не больше десятка человек живёт. А так тащились бы мы сюда пешком целый день. — Ладно, мальчики, не ругайтесь, — Чонин впихивается между ними двумя. — Нам тут, между прочим, бок о бок жить две недели. Представьте, что мы в санаторий приехали. — Так себе условия в этом санатории, конечно… — вздыхает идущий рядом Чанбин. — Ну да ладно. Действительно, идёмте уже в дом. А потом можно будет и обстановку разведать.       Дом, который уже давно покинули хозяева, выглядит не слишком уж и приветливо, но не так плохо, как мог бы. Краска с его стен отлупилась, из-за чего они посерели, а прогнувшиеся деревянные ступени и осевшая дверь неприятно скрипели, но это было лучше, чем ничего. — Да, очень гостеприимно, — Минхо подпирает рукой дверной косяк. — И правда хорошо, что мы сюда не зимой поехали. — Зимой здесь и делать было бы нечего, — Крис ставит на пол свой чемодан. — Тем более внутри очень даже… мило. Только нужно здесь прибраться. А то пыль, наверное, в три слоя лежит. — Мне кажется во все десять, — хохочет Чанбин. Из соседней комнаты неожиданно доносится шуршание, и все парни разом поворачивают головы в сторону звука. — Это чё?.. — начинает было Минхо, но не успевает даже договорить толком, потому что мимо них с писком бежит огромная крыса. Чонин визжит, запрыгивая на спину стоящего рядом Чана, пока Минхо с Чанбином закатывают глаза. Крыса убегает на улицу через открытую дверь. — Ну конечно, чего ещё следовало ожидать, — бубнит Хо, вздыхая. — Весело нам здесь будет, — хмыкает Чанбин. — Ян Чонин, слезь с меня, — морщится Крис, чувствуя, как сильно младший в него вцепился. — Она уже убежала. — Чур я сплю на печке! — истерично выкрикивает Ян почти в самое ухо Чану. — Тебя всё равно ничего не спасёт. На печке тараканы могут быть. Или пауки. Давай, слезай с меня. — Да идите вы нахрен! Я ночую на улице! Парни смеются, пока младший, наконец, спускается на пол. — Хорошо, малыш, как скажешь, — Бин тискает его за щёку. — Нам же больше места достанется. А на улице воздух свежий. Прохладно немного, правда, но это не страшно. — Так, ну всё, — Крис поправляет кепку на голове. — Надо делом заниматься. Минхо и Чанбин пока будут наводить порядок, а мы с Чонином пойдём за продуктами и водой. — Замётано, — Минхо делает пальцами знак "окей". — Надеюсь тряпки в этом доме найдутся хоть какие-нибудь. Хорошо, что я хотя бы губки и жидкость для мытья посуды взял. — В общем, разбирайтесь тут. Если что-то вдруг понадобится — позвоните. Постараемся найти. — Хорошо, — Минхо кивает, попутно с этим вместе с Бином затаскивая вещи в самую большую комнату, заливаемую солнечным светом через окна.       Чан с Чонином выходят на улицу и направляются к калитке, чтобы выйти за пределы двора, но их кто-то окликает. Парни поворачиваются, натыкаясь взглядами на стоящую за забором соседку, пожилую женщину лет шестидесяти. — Здравствуйте, — здоровается Крис. — Вы что-то хотели? — Поинтересоваться, кто вы будете. Я видела, как вы приехали с нашим лесничим, но разговора вашего не слышала. — Мы из Москвы. Студенты. Практику будем у вас проходить. — Практику? А что ж не всей группой? И где ваш руководитель? — Практика индивидуальная. Почти. Мы нашей компанией сами должны будем всё сделать. — А, вот оно что. А что делать будете, ежели не секрет? — Узнавать о прошлом вашей деревни. Если вкратце. Пробы всякие делать, опросы проводить. — А почему именно нашу деревню выбрали? — Было условие посетить полузаброшенную деревню в Московской области и найти что-то, что могло бы в ней зацепить. У нас было несколько вариантов, но в итоге мы остановились на этом. У вас тут раньше крупный транспортный узел был, судя по тому, что в интернете пишут. Вот и будем узнавать, так ли это. И приводить доказательства, если так. — О, вот как. Слишком уж заумно. Молочка не хотите? Свежее, я только корову подоила. А у вас, наверное, и есть нечего. — Спасибо, мы к вам попозже зайдём за ним, — Кристофер улыбается. — Не подскажете, есть здесь магазин? — Да конечно есть. У нас там всё вместе продаётся, и продукты, и материалы какие, если нужно. Но из еды там ничего толкового нет особо, да и не первой свежести всё. К нам не ездит никто, хозяину магазина самому приходится в ближайшее крупное село мотаться, чтобы товар раздобыть. Но и каждый день он туда ездить не будет, понятное дело. Зимой вообще худо живётся. Парни синхронно вздыхают, поджимая губы. — Понятно. А так, где здесь можно будет еду взять? У местных жителей просить? — Да вы уж в крайности-то не бросайтесь. Ежели чего — я и сама вам продуктов дам. Но не за бесплатно, конечно. — Хорошо, мы поняли, — Чан хватает младшего за руку. — Заглянем, если что. Кстати, можете ещё подсказать, где здесь воды набрать можно? — Да тут колодец недалеко есть, — женщина машет рукой в сторону домов, которые выглядят более презентабельно, чем её собственный и временное пристанище парней. — Там либо сами найдёте, либо спросите у кого. — Хорошо. Спасибо. Попозже зайдём к вам обязательно, — Крис снова улыбается и тянет Чонина за собой. Когда они выходят со двора на улицу, Чонин вздыхает, взлохмачивая свои волосы. — Не умеешь ты людям отказывать, Бан Кристофер… Вот кто из нас потом будет это молоко пить? Оно же жирное ужасно. Нам с непривычки плохо станет. — Ничего, в холодильнике постоит. Пойдём.       Они идут по практически заросшей травой тропинке, справа от них на расстоянии нескольких метров стеной растут деревья. С чистого высокого неба светит солнце, заливая своими лучами окружающее пространство. Крис вытирает пальцами проступивший на висках пот. — Но всё-таки здесь красиво, — старший хмыкает, поглядывая на Чонина. — Красиво, жарко и практически безлюдно, — вздыхает Чонин. — Но, ладно, я согласен с тобой. Тем более после Москвы это такой отдых. — Да, именно. Вроде и делом заниматься приехали, и отдыхать будем. Так что радоваться надо. А не ворчать. — Господи, какой же ты всё-таки дед. — Ой, иди нафиг, — Бан пихает Чонина в плечо, на что тот смеётся. — Решил Сынмина заместить? — Ладно, прости, больше не буду. Постараюсь. Крис закатывает глаза.       До более оживлённой улицы они доходят довольно быстро, тут же замечая впереди вывеску с говорящим названием "Магазин". Чонин фыркает. — Сразу видно — деревня. — Скажи спасибо, что хоть что-то есть. А то реально ходили бы к соседке все две недели. А так хоть как-то протянуть можно, даже если продукты не первой свежести. Ян согласно угукает, и они вместе идут вперёд, но замечают в стороне от себя старушку — ей лет восемьдесят на вид, она скрюченная и тонкая, а её морщинистое лицо будто выражает всю скорбь и печаль этого мира. — Давай спросим у неё, где колодец, — произносит Чан. — Ага, только если она не глухая. Крис окликает старуху и подбегает к ней ближе. Она медленно разворачивается к нему, слегка пошатнувшись. — Здравствуйте. Можете подсказать, пожалуйста, где здесь колодец находится? Мы неместные и… — Вы мою девочку не видели? — перебивая, спрашивает вдруг старуха, и Чан замолкает, удивлённо уставившись на неё. — Девочка моя… родненькая… Видели её? — Эм… — Чан прочищает горло, растерянно оглядываясь на такого же удивлённого Чонина. — Нет, извините… так вы… вы подскажете, где здесь… — Ох, милая моя… — продолжает причитать старушка, разворачиваясь обратно. — Голубушка… Она уходит, мелко перебирая ногами и хромая, и Крис, пару раз моргнув, тяжело вздыхает. — Ясно. — Стрёмная она какая-то, — младший подходит к Чану ближе, провожая старуху взглядом. — Все деревенские жители такие? — Скорее это у неё на старости лет просто кукуха поехала. Эм, в общем, пойдём в магазин, заодно купим там канистру какую-нибудь. И спросим у продавца про этот долбаный колодец. — Пойдём… — отвечает Ян, всё ещё смотря на уходящую от них старуху.       Помещение магазина оказывается маленьким и заставленным всякой всячиной, начиная от еды на полках и в холодильных витринах и заканчивая явно уже использовавшимся пылесосом с ценником в полторы тысячи рублей. За прилавком стоит мужчина чуть помладше того, кто довёз парней сюда. При взгляде на зашедших выражение его лица меняется со скучающего на заинтересованное. — Ничего себе, какие у нас люди. Заблудились? — он смеётся, отставляя в сторону тарелку с нарезанным мясом, которое ел до этого. — Нет, — отвечает Бан. — Мы к вам на время из Москвы приехали. На практику. Долго объяснять. Мы бы хотели у вас продукты купить. — Пожалуйста, — мужчина обводит рукой пространство вокруг. — Всё, что хотите.       Парни подходят ближе, осматривая полки. — Можно колбасы взять, — говорит Чонин, понижая голос до шёпота, чтобы его услышал только Чан. — С мясом я бы не рисковал, а с колбасой ничего не будет особо. И можно ещё хлеб взять, он вроде нормально выглядит. И крупы какой-нибудь. Крис угукает, параллельно с этим задумчиво окидывая взглядом товары.       В итоге они покупают хлеб, колбасу, рис и сахар — чай с печеньем они привезли с собой, а на первое время продуктов им хватит. Крис также берёт две пятилитровые канистры для воды и интересуется насчёт колодца. — Да он у нас на окраине деревни. Вон туда пойдёте, — продавец указывает рукой в сторону, противоположную той, куда до этого ушла странная старуха, — дойдёте до крайнего дома, он зелёным выкрашен, и свернёте направо. Там увидите. — Понятно, спасибо огромное, — улыбается Чан, уводя за собой Чонина. Они выходят на улицу, одновременно вздыхая. — Блин, как же жарко, — Чонин встряхивает чёлкой, облизывая пересохшие губы. — Так, давай ты сейчас пойдёшь домой, поможешь парням, если что, а я быстро до колодца смотаюсь. Приду и будем готовить. Хорошо? — Хорошо. Я всё равно не испытываю особого желания куда-то ещё идти. А то мало ли сколько до этого колодца топать. — Ну и отлично. Беги домой, я позже приду. Он отдаёт пакет с продуктами младшему, а сам, забирая у него канистры, направляется туда, куда указал продавец.       Солнце печёт, кажется, всё сильнее и сильнее, так что Бан радуется, что на нём надета майка, а не футболка, как обычно, но всё равно беспокоится, как бы его солнечный удар не хватил даже через кепку. Сейчас, конечно, уже середина мая, но, тем не менее, жарко так, словно на дворе июль. Не то чтобы Крис жалуется, тем более, лично для него тепло намного лучше, чем холод, но, тем не менее, он очень надеется, что в ближайшие дни пойдёт дождь.       Парень идёт по безлюдной улице — в деревне и без того людей мало, так ещё и тихо так, словно умер кто-то. Бан фыркает. Весело же им будет, конечно, по местным жителям ходить, чтобы исторические подробности их малой родины выспрашивать. Главное, чтобы хотя бы половина жителей их не отшила. А то и так людей немного совсем. Причём одна конкретная старушка уже точно отметается. Чан поджимает губы, вспоминая недавнюю встречу с ней. Похоже, у кого-то не все дома. Не то чтобы Крис как-то пренебрежительно относился к старикам, вовсе нет, просто… таких не каждый день встретишь даже в Москве, где живёт куча народу. А тут так сразу… Тем более, что-то есть в этой бабке жуткое, из-за чего сталкиваться с ней не хочется совсем. Правда, Чан никогда не подумал бы, что будет вести себя так суеверно. Но что есть, то есть.       Колодец — благодаря нормальному объяснению о его месторасположении — находится относительно быстро. Он стоит за домами, большинство которых уже давно покинуто хозяевами, практически заросший луговой травой. До него остаётся всего несколько метров, и Крис облегчённо выдыхает, ускоряя шаг. Однако замедляется, когда подходит ближе.       Потому что на краю колодца сидит девушка с бледной кожей и льняными волнистыми волосами. Закинув ногу на ногу, она плетёт венок из цветов, легонько улыбаясь каким-то своим мыслям, и, кажется, что-то напевает про себя. Чан замирает, моргает растерянно, а после и вовсе оглядывается назад, будто ищет кого-то, кто мог бы видеть то же, что и он. — Ты чего застыл-то? — девушка окликает его и смеётся. Ясно. Ему уже напекло. — А… да я это… за водой, вот, пришёл… — Я тебе мешаю? — девица склоняет голову набок, улыбаясь шире. Солнечные лучи играют на её веснушчатых щеках, а платье, слишком тонкое и абсолютно белое, мягко струится по её стройному телу. — Нет, что ты, вовсе нет, — Крис мотает головой. — Я… просто… эм… — он вновь оглядывается, невольно вспоминая слова лесничего, что привёз их сюда. — Я не думал, что здесь есть девушки. В смысле, примерно одного со мной возраста. — "Здесь" — понятие растяжимое, — отвечает она, вставая со своего места и надевая только что законченный венок на голову. — Да и не знаешь ты, сколько мне лет. — Я даже имени твоего не знаю. Ну и… надеюсь, что тебе не пятнадцать, — он нервно усмехается. Девушка хихикает, кошачей поступью подходя ближе к парню. Он смотрит на её босые ноги и сглатывает. — Не волнуйся, не пятнадцать. Я Ликс. — О, — выдыхает Бан. — Кристофер. Или Чан, как хочешь. Она вновь улыбается шаловливо. — И зачем же ты сюда приехал, Кристофер? — Мы с друзьями будем проходить у вас практику, — Чан моргает, когда Ликс начинает обходить его по кругу, оглядывая с головы до ног. — Ты растерян. — Я просто не ожидал встретить девушку тут, — повторяется он. — Нам сказали, что здесь молодых нет. Потом добавили ещё что-то про сказки, но это вообще ерунда какая-то. — Ерунда, — то ли соглашаясь, то ли просто повторяя за ним, произносит Ликс, вставая напротив Чана и с интересом рассматривая его лицо. — Хм, ты красивый. Мне нравится. — Эм… — парень растерянно хлопает ресницами и почему-то краснеет. — Спасибо. Ты тоже… — Тоже нравлюсь? — Тоже красивая. Девушка дуется, переставая так пристально его разглядывать, и Бан отчего-то испытывает укол вины из-за этого. — Ну… мне нравится… твоя внешность. Довольно… необычная. Кажется, такой ответ Ликс устраивает, и она улыбается, снимая с головы Чана кепку. — Жарко же… — начинает было он, но замолкает, когда девушка водружает ему на голову венок, что сплела до этого, а кепку выкидывает куда-то в траву рядом с колодцем. — А… — Потом заберёшь. Но так тебе лучше, — она хихикает, накручивая на палец собственные волосы. — А тебе… правда не пятнадцать? — О, нет, уж по этому поводу ты точно можешь не беспокоиться. Ладно. Возможно, она просто инфантильная. Или немного дурочка. Но красивая. Очень даже. — Ну… хорошо. Можно я наберу воды? — Да, конечно, — она делает шаг в сторону, пропуская парня к колодцу. Чан поднимает свою кепкую с земли, но венок с головы снять не решается, поэтому с помощью липучки оставляет кепку болтаться на руке. Он ставит канистры на небольшую лавочку и спускает вниз железное ведро на цепи. Когда оно с гулким звуком падает в воду, Бан крутит ворот, поднимая ведро наверх.       Пока он набирает воду, Ликс внимательно наблюдает за ним. Кристофера это смущает и сбивает с толку, потому что девушка кажется немного странной, будто не из этого мира. Хотя, может, он просто себя накручивает. Всё-таки они долго сюда добирались, сегодня жарко, да и в принципе деревенские жители достаточно сильно отличаются от городских. — А тебе сколько лет? — интересуется девушка, подходя ближе и вновь присаживаясь на край колодца, когда Чан переливает воду из ведра уже во вторую канистру. — Ты же не хочешь сказать, сколько тебе. Почему я должен? — Я скажу, — Ликс улыбается, поводя плечом. — Но позже. — Тогда и я позже. — В таком случае не скажу. Бан прикрывает глаза и беззвучно усмехается. — Хорошо, твоя взяла. Мне двадцать два. И когда ты собираешься сказать, сколько лет тебе? — Когда время придёт, — она снимает венок с его головы и с улыбкой вдыхает запах переплетённых между собой цветов. Парень хмурится, но всё же не возражает. Загадочность девушки напротив него даже интригует. — Ладно. Буду ждать. Я же смогу вновь с тобой увидеться? — Если захочешь, то конечно сможешь. — И где мне можно будет тебя найти? — Везде, — Ликс вновь хихикает, а парень чувствует, как по его спине бежит холодок от этого смешка. — В основном тут… У реки. В поле, в лесу. Везде. — А дом-то у тебя есть? — нервно усмехается Крис. Взгляд девушки тускнеет на секунду, но после становится таким же беззаботным и радостным, каким был до этого. — Конечно есть. И был. И будет. Ты позже поймёшь. Чан снова хмурится слегка, но решает не донимать девушку расспросами. В конце концов, вряд ли ему вообще удастся что-то из неё вытянуть, с её-то неоднозначными ответами. Тем более, раз уж она сказала, что позже Крис всё узнает… — Ладно, я пойду тогда. Друзья уже заждались, наверное. — Иди. Я тоже буду ждать тебя, — она снова улыбается, пока Чан берёт канистры в руки. — А… хорошо, — парень слабо усмехается. — Я приду. Как-нибудь. Ликс улыбается шире и машет ему ручкой.       — Ты куда пропал? Минхо забирает у Чана канистры и ставит на полу в небольшом закутке, служащем кухней, пока старший снимает с себя кепку и обувь. На двукомфорочной плите варится рис и жарится колбаса. Бан и правда отсутствовал так долго? — Да там… это… неважно, в общем. Я немного подзавис. Минхо фыркает. — Дурак. Ладно, пойдём. Мы уже прибраться успели почти. И еду приготовить, как видишь. Крис машинально кивает и проходит в большую комнату, где сидят Чанбин с Чонином, уместившись вдвоём на диване и читая какую-то книгу, которую, вероятно, нашли в шкафу у противоположной стены. — Ты спишь в другой комнате, — произносит Минхо. — Чонин всё-таки забрал себе место на печке, мы с Бином разложим диван. Так что тебе досталось лучшее место, ещё и отдельно от нас. — Слава богу. Хо смеётся. — Мы знали, что ты оценишь. Хоть когда-то тебе нужно от нас отдыхать. — Спасибо. Так, эм… полагаю, сегодня мы ничего делать не будем, да? — Мы хотели это предложить, но, если честно, думали, что ты откажешься. Зная твой трудоголизм… Так что я удивлён, что ты сам заговорил об этом. Думаю, парни тоже, — он кивает в сторону младших, совершенно не обращающих на них внимания. — Ну или нет. — Да просто мы устали с дороги. Тем более жарко сегодня. — Ну да, верно. А ещё ты, вроде как, хотел сходить к соседке за молоком, — Минхо хмыкает. Очевидно, ему рассказал Чонин. — Блин, точно, — Крис чешет затылок. — Ладно, зайду попозже. Так-то нам нафиг это молоко не сдалось, но раз уж я сказал… — Ну вообще можно будет добавлять его в кофе, — подаёт голос Чанбин, отрываясь от книги. — Чтобы не стояло просто так. — А ты взял с собой кофе? — Нет. Но можно будет купить. Тем более, нам нужно будет готовить что-то на завтрак, так что можно заодно взять ещё чего-нибудь. Думаю, яйца не помешают. А если взять пшено, то можно будет приготовить кашу. — О господи, — вздыхает Чан. — Ладно, я понял, чуть позже сгоняю за молоком и ещё раз за продуктами. Тогда лучше напишите, что нам нужно, а то вдруг ещё что-то захотите. Я третий раз за день уже никуда не пойду. — Ладно-ладно, не нуди, — коротко смеётся Минхо. — Пойдём лучше, поможешь мне на стол собрать.       На следующий день в районе двух часов дня они все идут к соседке — она живёт ближе всех к ним, так что было логичным посетить сначала именно её. Она, видимо соскучившаяся по гостям, радушно их принимает и усаживает за стол, хотя они пытались отказаться и донести до неё, что пообедали недавно. — Вы такие худющие все, вам есть надо. Вот вам особенно, — она указывает рукой на Чонина с Минхо. — Не волнуйтесь, за это деньги не возьму, сама предложила, — она улыбается и отходит ненадолго в кухню, чтобы принести оттуда еды. — Охренеть, какая щедрость. — Ли Минхо, — шипит на него Чан, на что друг показывает ему язык. — Можно хотя бы потише возмущаться? — Ты сейчас громче меня говоришь. Сидящий рядом с Крисом Чанбин давит смешок, но успокаивается, когда Бан строго на него смотрит. Чонин вздыхает и закатывает глаза. — Вы ведь хотели что-то там для своей практики спросить, верно? — возвращаясь с кухни со сковородкой жареной картошки, спрашивает хозяйка и ставит её в центр стола. — Так, подождите, сейчас приборы вам принесу. Она вновь уходит на кухню. — Ну, пахнет вкусно, — произносит Ли, принюхиваясь. — Надеюсь, она нас не отравит. — Минхо, — устало вздыхает Чан, на что друг издаёт смешок. — Да ладно тебе, я же шучу. — Вы уж извините, у меня столько посуды нету, — возвращаясь в комнату, говорит женщина, раздавая парням ложки или вилки — кому что достанется. — Я ведь одна живу, дед-то мой помер давно. Ну да ладно, не буду нагнетать обстановку, — она коротко смеётся и усаживается на продавленный диван недалеко от стола. — Кушайте, спрашивайте. Расскажу, что знаю. — В интернете пишут, что ваша деревня была транспортным узлом когда-то, — Чан отправляет в рот небольшой кусок картошки. — Можете рассказать об этом поподробнее, если знаете? — Да конечно знаю. Сама-то я этого всего не видела, конечно же. Но не зря же нам язык дан, верно? Всё равно старшие поколения младшим рассказывают что-то интересное. У нас речка-то намного-намного больше и шире была раньше, и пристань деревянная была. Вот через неё корабли и ходили. Сам Пётр Алексеевич здесь бывал, — важно добавляет она. — И Иван Грозный тоже, они оба наш монастырь недалече посещали. Отсюда рукой подать. А веке в девятнадцатом здесь и винная лавка с мельницей были. Сейчас-то конечно так не скажешь, — хозяйка вздыхает. — Но что есть, то есть, умирает деревня потихоньку, к сожалению. — Да, печально, — Крис вздыхает. — А ещё есть что-нибудь интересное? — он кидает быстрый взгляд на Минхо, который записывает всё услышанное в заметках на телефоне. — Да много чего. Так сразу и не вспомнишь. Но, кстати, когда-то у нас прямо тут, в деревне, часовня была деревянная. Правда уже не помнит никто, кто её построил и когда, тем более, в советские времена её разрушили, сейчас только фундамент остался. Ну, вроде бы, остался и остался, всем всё равно было. Но жил у нас тут один, царствие ему небесное, — построил баню на том месте. А что, фундамент-то есть. Да в своей же собственной бане и сгорел, а причину пожара до сих пор не установили. Поэтому у нас то место теперь стороной обходят. А бабы, которые недалеко оттуда живут, говорят, что по ночам там русалки танцуют. Крис слышит, как кто-то из парней давится картошкой, и закусывает губу. — Ну, это уже выдумки пошли, об этом мы писать не будем. Но спасибо, что поделились. — Да конечно, мне не сложно. Может ещё что вспомню, так потом расскажу вам. Ну вы кушайте пока, потом спокойно себе пойдёте, а я пока приберусь маленько. — Да, хорошо. Спасибо. — Не за что, милые. Ешьте. Она поднимается с дивана и уходит из комнаты, и Крис разворачивается обратно к парням. — Русалки, серьёзно? — Минхо выгибает бровь. — Это про эти сказки нам лесничий говорил? На этот раз едой давится уже сам Чан, потому что в его голове вдруг возникает дикая и странная, но оттого не лишённая логики мысль. Ему хочется спросить у женщины, есть ли в деревне молодые девушки, но не решается делать это при парнях. Всё-таки, им уже об этом говорили, будет странно, если он переспросит. Как-нибудь потом.       Они заканчивают есть, помогают женщине вымыть посуду, благодарят за обед и уходят, направляясь в сторону другой улицы. — Господи, я сейчас лопну, — канючит Чонин, хватаясь за живот. — Если нас ещё кто-то захочет накормить сейчас, я умру. — Не преувеличивай, — смеётся Чан. — Интересно, а про Ивана Грозного и Петра Первого правда была? — задумчиво произносит Чанбин. — Хрен знает, — Бан пожимает плечами. — Я по этому поводу тоже сомневаюсь. Надо будет у других спросить. — А вдруг они всей деревней думают, что так и было, а на самом деле нет? — Ну, мы этого не узнаем всё равно. Машину времени ещё никто не изобрёл. — Ну да, и то верно. А так, раз уж все об этом говорить будут, можно привести как одно из доказательств, что так оно и было. Ладно, разберёмся. — Да, думаю. — Но к русалкам она конечно мощно подвела, — хмыкает Ян. — Я аж прифигел. — Мы все, Нини, — фыркает Минхо. — Да и вообще эта история про часовню и баню довольно жуткая, если её в определённой обстановке рассказывать. — Есть такое, — соглашается Крис. — Хотя, по сути, ничего необычного. Просто короткое замыкание какое-нибудь, скорее всего. А то что место святое — просто совпадение. — Надо бы туда сходить. — Ничего себе у тебя идеи, Со, — присвистывает Минхо, глядя на Чанбина. — А что? Можно будет там покопаться. Может, найдём что-нибудь. — Решил в археолога поиграть? — Между прочим в рамках нашей практики мы имеем право проводить раскопки, если посчитаем это нужным. — Да, главное только, чтобы никто из жителей не увидел, — произносит Чан. — Вряд ли они богохульствовать разрешат, ещё и с этой историей про баню. Хотя, если честно, я сомневаюсь, что мы что-то найдём там. Но попробовать можно. Парни дружно кивают.       Следующим они решают расспросить работника магазина, чтобы уж точно быть уверенными в том, что их никто не будет тащить за стол — больше всех об этом беспокоился Чонин, — но ничего нового особо не узнают. Однако и от мужчины получают подтверждение насчёт правителей, которые когда-то действительно останавливались здесь по пути в монастырь. Парни просят у продавца назвать улицы и номера домов, где живут люди, чтобы не ходить по всей деревне, и, поблагодарив, уходят. — Предлагаю больше никуда не идти, — хнычет Ян. — Хотя бы сейчас. — Согласен, — кивает Чанбин. — Во-первых, очень жарко. А во-вторых, мне кажется на сегодня нам хватит историй. А то нам ещё про какую-нибудь Бабу-Ягу расскажут, которая в лесу живёт, и я вообще с катушек съеду. Минхо смеётся. — И то верно. Может, и правда домой пойдём? Они втроём смотрят на Чана, и тот вздыхает, упираясь руками в бока. — Ладно, хрен с вами. Идём. — Ура, — Чонин подскакивает и спешит по направлению к дому. Крис качает головой.       Когда они проходят мимо поворота, что ведёт к колодцу, Бан останавливается, закусив губу. Он сам не понимает, почему, но ему очень хочется увидеть Ликс снова. А она сказала, что её можно будет найти там. Правда, не факт, что она будет у колодца именно сейчас, но можно же проверить. — Парни, я наверное ещё прогуляюсь немного. Друзья оборачиваются на него. — Попозже домой приду. — Ну ладно, как хочешь, — произносит Минхо. — Мы пойдём. — Да, давайте. Младшие уходят, и Кристофер, помедлив ещё пару секунд, сворачивает в сторону. Его удивляет, с каким рвением он идёт туда, но об этом он старается не думать. В конце концов, Ликс и сама ему будет рада, в этом он почему-то на сто процентов уверен.       Он облегчённо выдыхает, когда видит девушку, всё так же сидящую на краю. На этот раз на её коленях лежит рыжий кот, которого она любовно гладит по спине и мягко почёсывает за ушами. — Привет. Ликс поднимает голову и улыбается, видя Чана перед собой. — Привет. Соскучился? Крис на секунду задумывается, но понимает, что так оно и есть. Он кивает. — Чудесно, — девушка хихикает. — Ну что, много интересного про нашу деревню узнали? Парень хмурится. — Я же не говорил тебе, что мы будем делать. — Разве? Крис моргает. Ладно, может и говорил. — Эм, да не особо много. Нам рассказали, что тут недалеко есть монастырь, который посещали Иван Грозный и Пётр Первый, и наговорили всякой чуши про русалок. Уголок губ девушки приподнимается в неком подобии ухмылки. — Чуши? Ты не веришь в русалок? — Да я в принципе во всех этих существ не верю. Ликс хмыкает. — А ты что ли веришь? Девушка отводит взгляд в сторону и закусывает губу. — У нас тут ведьма в лесу жила. Или живёт всё ещё. Не знаю. Некоторые её боялись жутко. Хотя на самом деле никакая она не ведьма, обычная травница. Мы к ней лечиться ходили. — Мы? — Мы. Я и мои подружки. — Подружки? Ликс, здесь нет молодых девушек. Нам говорили об этом. Да и мы сами не встретили ещё ни одну. — Но я ведь перед тобой. Чан сглатывает. Что-то тут не так. Та мысль, что посетила его в доме их соседки, вновь всплывает у него в голове, но это такой абсурд. Не бывает такого. — Это у вас здесь прикол такой, да? Приезжих разыгрывать? — Никто вас не разыгрывает. Тот, кто сказал вам, что здесь нет молодых девушек, не соврал. Но он имел в виду живых девушек. — Что? Ликс снова улыбается, вставая с места — кот мяукает и спрыгивает в траву, — и подходит к напряжённому Чану. — Скажи, что ты обо мне думаешь? Ты ведь думаешь, верно? Возможно, ты уже и сам всё понял. Просто боишься это признать. — Ликс, знаешь, это не смешно. Просто скажи мне, что это всё шутка. Девушка вновь кусает губу, неловко заламывая пальцы. А потом вдруг смеётся, и Чан резко выдыхает. — Да конечно шутка, глупый. Есть тут девушки. Просто сейчас все учатся. Летом приезжают. Бан прикрывает глаза. Чужая речь звучит неубедительно, так, будто Ликс просто пытается его успокоить, но ему хочется в это поверить. — А ты? — Я? А что я… я тут живу… вместе с мамой, — она облизывает губы и хватается пальцами за подол своего длинного платья, больше напоминающего ночную сорочку. — Познакомишь? — Думаю, как-нибудь потом, — она неловко улыбается. — Тебя там друзья твои не потеряли ещё? — Не знаю. Наверное… — Тогда иди. Завтра придёшь снова. Я буду ждать. — Хорошо, — бормочет Крис, совершенно сбитый с толку. — Тогда до завтра. — До завтра, — девушка улыбается.       — Да что ещё рассказать можно, — жена лесничего ставит на стол большую кастрюлю. — Ничего у нас нет особенного. Не понимаю, почему все так этим прошлым кичатся, таких деревень раньше хоть отбавляй было, — она начинает разливать суп по тарелкам — парни, наученные опытом, пошли узнавать информацию на голодный желудок и не прогадали. — Ну пастбища вокруг есть. Хотя их не используют почти, сейчас уже никто особо рогатый скот не держит. Только у одной бабки корова есть, да и всё. В лесах всегда много дичи было, так что у нас здесь и мясо, и пушнину продавали. Монастырь наш… — она пожимает плечами. — Монастырь как монастырь, мы его с мужем посещаем периодически. Вроде как его кто-то из царей посещал. Грозный, по-моему. Запамятовала. Да вы ешьте, ешьте, не сидите. Зря я стряпала что ли. Парни угукают, принимаясь за еду. На вкус суп оказывается такой себе, но они не ели с утра, так что сейчас это было не особо важно. — В советское время в монастыре психинтернат был. Это если из интересного. Правда, в самом интернате ничего интересного и не происходило особо. Потому что там и не жил никто почти, так, немного человек совсем. — А правда, что у вас тут часовня была раньше? — спрашивает Чан. — Да, была. Только её тоже разрушили. — А там никаких странностей не происходит? Нам рассказывали про случай с баней, но вдруг что-то ещё было. — Да нет, ничего особенного. Дорогой, убавь звук! — она поворачивается в сторону зала, откуда доносится звук работающего телевизора. — Ну, говорят, там якобы русалки гуляют иногда, по ночам особенно. Но я в это не верю и вам не советую. Бан тихо задумчиво хмыкает. Значит, слухи о русалках — это не выдумка их соседки. Вот только интересно, а откуда вообще разговоры о них взялись. Должна же быть причина? На пустом месте тоже никогда ничего не появляется. — А этих русалок видел кто-нибудь? Парни непонимающе смотрят на него. Во взгляде Минхо так вообще читается "Дурак, чего ты к этим русалкам прицепился?" — Да бог его знает. Я же говорю, что не верю в это всё.       В окно неожиданно стучатся, и все четверо парней разом вздрагивают, тогда как женщина даже не реагирует. — Это кто? — оглядываясь на звук, спрашивает Минхо, пока хозяйка закрывает шторы, перед этим показав кулак человеку за окном. — Да есть тут одна… На старости лет совсем свихнулась, ходит порой и в окна людям стучит. — Зачем? — спрашивает Чан, переглядываясь с Чонином — они явно подумали об одной конкретной старухе. — Да спрашивает постоянно, не видел ли кто её дочку, — она вздыхает, присаживаясь за стол между Чаном и Чанбином и подпирая щёку рукой. — Мне её жаль, но это же не значит, что я постоянно буду с ней разговаривать об одном и том же. Мы уж всей оставшейся деревней ждём, когда она помрёт. Вы не подумайте, просто только так она наконец успокоится. Бедная женщина… — А что случилось? — интересуется Бин, доедая суп. — Да у неё ещё лет сорок назад дочь утопилась. Красивая такая была, весёлая… Не помню, как звали, мне тогда самой лет десять было всего. Но у нас все её обожали. Как мне потом рассказывали, приехал сюда однажды парнишка, тоже из Москвы, как и вы, кого-то из родственников проведать. А она в него влюбилась. Ему-то такое счастье не нужно было, но и расстроить её он побоялся. Наобещал всего, говорил, что тоже любит. А потом сбежал. Она с горя в воду и бросилась. Есть тут у нас место высокое, скорее всего оттуда и сиганула. А мать её так потихоньку с ума и сошла. Горевала очень сильно и долго, вот и… и вышло так. Ужасно жаль обеих, да только что толку от моей жалости. За столом становится ужасно тихо, и Чан готов поклясться, что все присутствующие могут слышать, как громко бьётся его сердце. Парню кажется, что он сам сейчас с ума сойдёт. Он встаёт, и все смотрят на него. — Мне нужно кое-что сделать, — он задвигает стул. — Спасибо большое за еду и за информацию, — он смотрит на женщину, а потом вновь поворачивается к парням. — Можете идти домой, я приду потом. И с этими словами он, стараясь выглядеть спокойным, выходит из дома. Но как только он оказывается за двором, то срывается на бег, направляясь снова в сторону колодца.       Он не останавливается ни на секунду, но почему-то сейчас дорога до того места кажется намного более длинной, чем в предыдущие разы, и Чана это раздражает. Однако в конце концов до колодца он добирается. Но Ликс там нет. — Да твою ж… — Бан всплёскивает руками и крутится на месте, думая, куда ему теперь идти. Он помнит, как девушка говорила, что он может найти её везде, но это же не значит, что он может разорваться. А потом он вспоминает слова женщины про высокое место. Должно быть, это какой-то обрыв. А там и река рядом.       Чан оглядывается, пытаясь понять, в какую сторону ему следует направиться, потому что он даже не знает, где река. Дорога слева от него поднимается выше, и он, закусывая губу, бежит туда. Он обязательно должен поговорить с Ликс и всё выяснить. Какая-то его часть всё ещё отказывается верить в то, что он услышал и понял, но другая, более суеверная и та, о которой он даже не подозревал, согласна принять всё, лишь бы окончательно удостовериться и разобраться в том, что произошло и происходит.       Он сам не замечает, как выбегает за пределы деревни, но теперь вокруг него только поле и деревья в стороне, а впереди высится обрывистый холм, к которому ведёт едва заметная, заросшая травой дорожка. — Ликс! Чан бежит вперёд, забираясь наверх, и действительно оказывается на краю обрыва. Сердце замирает при взгляде вниз. — Ликс! Он крутится вокруг себя, оглядываясь по сторонам и не понимая, почему его охватывает такая паника. — Ликс! — Я здесь. За спиной слышится голос, и Чан оборачивается, замечая у подножия девушку. Выдыхает облегчённо и бегом спускается вниз. — Так это правда, да? — Смотря что ты хочешь услышать. Он подходит к ней ближе, обхватывая руками её тонкие плечи. Ткань платья такая невесомая, Бан её почти не чувствует. — Ты русалка, так ведь? Поэтому постоянно говорила загадками? Хотела, чтобы я сам догадался? — И ты догадался, — девушка улыбается. — Зачем тогда спрашиваешь? — Убедиться, что это так. Я… Нам рассказали про тебя и твою маму. Ликс грустно усмехается, опуская взгляд. Чан всё ещё держит её за плечи, и её кожа такая тёплая, хотя он думал, что будет наоборот. — И про моего жениха, верно? — Жениха? — переспрашивает Крис. — Он звал меня замуж, — она смотрит на парня, и тот видит слёзы обиды в её глазах. — Клялся мне в любви. А потом сбежал за день до свадьбы. Что, жена лесничего только обо мне говорила, да? Мол это я такая влюблённая дурочка была, а он просто меня обидеть не хотел? — Откуда ты… — Слышала. Я же говорила тебе, что меня везде найти можно. Если захотеть. И маму свою видела. Только не показывалась ей. Она и так страдает сильно, всё никак умереть не может. Крис вздыхает, растерянно хлопая ресницами и опуская взгляд. Босые ноги девушки утопают в траве, и Чан, размышляя всего секунду, осторожно шагает ещё ближе, прижимая Ликс к себе. Она укладывает руки на его плечи и позволяет себя обнять, тихо роняя слёзы на его плечо. — Ты не боишься меня? — А должен? — Обычно люди боятся нечисти. — Такую красивую нечисть грех бояться. Она отстраняется, заглядывая ему в глаза. — Что? — слабо улыбаясь, спрашивает парень. — Я тебе нравлюсь? Бан кусает губу. — Скажи мне. Это странно. Крис всё время думал, что для того, чтобы сказать человеку подобные слова, нужно быть знакомым с ним минимум месяц. Но сейчас, глядя на девушку, он понимает, что… да. Она ему нравится. И это всё ещё странно, но он не хочет тянуть. — Нравишься. Ликс выдыхает и отходит на шаг назад, закусывая ноготь на большом пальце. Неловко мнётся на месте и сжимает рукой своё платье. — Мне было девятнадцать, когда это случилось. И я впервые рада тому, что умерла тогда. Потому что иначе не встретила бы тебя. Чан, сбитый с толку такой неожиданной откровенностью, неловко поджимает губы. Но перед ним стоит русалка, для которой слова о любви и симпатии значат очень многое, поэтому перестаёт удивляться. В конце концов, стоящая перед ним девушка утопилась сорок лет назад именно из-за этого. В голове не укладывается, но Крис уже спокойнее принимает это.       Ликс берёт его за руку. — Если ты не соврал мне… то ты должен будешь остаться рядом со мной. Чан смотрит на её лицо. Где-то на периферии сознания он понимает, что его должно было настигнуть как минимум потрясение от этих слов, но… он ничего такого не чувствует. И он пока не понимает, хорошо это или плохо. — Я не соврал. Ликс сжимает его руку сильнее. — Докажи. Кристофер выдыхает немного нервно. А потом обхватывает ладонью чужой затылок и притягивает девушку обратно к себе, целуя её приоткрытые губы и зарываясь пальцами в мягкие волосы. Она обнимает его за шею, прижимаясь грудью к его груди, и делает небольшой вдох перед тем, как ответить на поцелуй. Чан гладит её подбородок и скользит языком по влажным губам, пока она сама, выгибаясь, вплетает пальцы в его кудри. Бан словно погружается в транс, не в силах от девушки отстраниться. Но она делает это сама, и парень позволяет себе набрать воздуха в лёгкие.       Они смотрят друг на друга. Чан не знает, что сказать, но в момент, когда он собирается открыть рот, его перебивают. — Суженый, суженый, суженый… Он не понимает, что это, потому что Ликс тоже молчит, но голоса доносятся откуда-то сбоку. Крис поворачивает голову в сторону реки, видя с десяток притаившихся за осокой и рогозом девушек. Русалки. Парню становится страшно не на шутку, потому что выглядят они точно одержимыми, их глаза блестят интересом и завистью. И когда Чан уже готов схватить Ликс за запястье, чтобы убежать отсюда, она встаёт перед ним, пытаясь закрыть его своим хрупким телом, и громко шипит на глазеющих на них утопленниц. — Он мой, пошли прочь! Бан удивлённо моргает, хватая девушку за плечо, пока она снова шипит на русалок. Те, помедлив, начинают разбредаться, уходя обратно под воду. Парень старается уложить в голове всё то, что только что произошло. — Они на меня позариться хотели? — Хотели, — Ликс поворачивается лицом к нему. — Но не смогли. Я не отдам им своё. Чан улыбается. Он не знает, что им движет, потому что в любой другой раз в аналогичной ситуации он попытался бы сбежать при первой же возможности, ибо обычно так по-собственнически себя ведут только маньяки, но… но это Ликс. Крис понятия не имеет, что она с ним делает, но ему нравится. — Иди, — девушка мягко поглаживает его плечи. — Тебя ждут. — Хорошо, — Бан перехватывает её руку, целуя тыльную сторону ладони. — Где можно будет потом тебя найти? Здесь? — Я сама к тебе приду, — Ликс улыбается и, приподнимаясь на носочках, целует парня в переносицу. — Иди.       И Чан честно ждал того момента, когда они с Ликс снова встретятся, но не думал, что это случится так скоро. Ночью, лёжа в кровати и при свете настольной лампы читая книгу, он слышит шорох позади себя и, оборачиваясь, вздрагивает, видя прокрадывающуюся в комнату Ликс. — У меня чуть сердце не остановилось, — выдыхает он, откладывая книгу в сторону и переворачиваясь на спину. — Ты чего здесь?.. Он даже не спрашивает, как она сюда пробралась и откуда в принципе знала, куда именно ей нужно идти. Девушка улыбается, забираясь к парню на кровать. Он приподнимает тонкое одеяло, чтобы накрыть им её. — Я же сказала, что сама к тебе приду, — она наклоняется к лицу Чана и останавливается в паре миллиметров от его губ, понижая голос до вкрадчивого шёпота. — Вот я и пришла. Ты скучал по мне? Чан чувствует, как его спина покрывается мурашками, и прикрывает глаза на секунду, облизываясь. — Очень, — тоже шёпотом отвечает он, пока руки сами скользят выше, ложась на тонкую талию сквозь ткань платья. — Докажи. Крис усмехается. Кажется, у Ликс войдёт это в привычку. Но он не против.       После того, как он пришёл домой, парни очень странно на него посмотрели, будто хотели очень многое сказать и спросить, но только промолчали. И Бан был им благодарен, но вместе с тем испытывал и укол вины перед ними. Он пока старался не думать о том, что ждёт его дальше, ведь он не хотел разбивать Ликс и без того разбитое сердце, но и просто взять и остаться здесь тоже не мог. Ему нужно что-нибудь придумать. У него есть почти две недели на это. Вроде бы так много, но так мало одновременно.       Горячий поцелуй обжигает губы, пока девушка седлает бёдра парня, мягко царапая ногтями кожу на его груди. Он гладит руками её тело, пробираясь под платье — скользит ладонями по бёдрам, талии и животу и стягивает мешающую одежду, отбрасывая в сторону. И совершенно не удивляется, когда Ликс оказывается перед ним полностью обнажённой. Его взгляд плывёт. — Иди ко мне. Он обнимает её за спину и мягко давит на лопатки, прижимая к себе, а сам сползает ниже, чтобы накрыть ртом твёрдый сосок, аккуратно зажав его зубами и потянув на себя, пока играется со вторым пальцами. Ликс стонет, выгибаясь, и Чан лижет языком её грудь, чувствуя, как девушка дрожит и мокнет на нём. Он дразняще ведёт кончиками пальцев вверх по её бедру, гладит живот и ныряет ниже, заставляя её приподняться и оглаживая влажные половые губы. Она всхлипывает. — Крис… — Господи, — шепчет он. — Сядь выше. Девушка непонимающе хлопает длинными ресницами, но слушается, немного неуклюже карабкаясь наверх. Чан направляет её руками и сам спускается ещё ниже, окончательно слезая с подушек. Её влагалище находится на уровне его лица, и ему хочется выть. Он кусает губу. — Что ты… — Только веди себя тише. Пожалуйста. Она успевает только кивнуть, чтобы в следующую секунду согнуться пополам и застонать от того, как парень накрывает её ртом. Ликс зарывается пальцами в его волосы, сжимает их у корней и шире расставляет согнутые в коленях ноги.       Бан вылизывает её, языком скользя по клитору и обнимая её ноги руками, пока она ёрзает сверху и пытается глушить стоны за прикушенной губой. Крис гладит пальцами внутреннюю сторону её дрожащих бёдер, поднимается выше и собирает смазку, размазывая её по влажному входу. Ликс вздрагивает, и парень целует её, надавливая на ямочки на пояснице, чтобы притянуть ещё ближе к себе. — Чан, — зовёт она, тихо выстанывая его имя, и Крис так же тихо вопросительно мычит, не отрываясь от своего занятия. — Хорошо так… — она сжимается и пульсирует, когда Бан присасывается к клитору, — очень… Я больше не могу. — Потерпи, ещё немного, — шепчет он, слегка отстраняясь, и аккуратно вводит в неё палец. Она скулит и зажимает рот дрожащей ладонью. — Так? Ликс мелко кивает несколько раз и угукает, все ещё не убирая руку от рта, боясь повести себя слишком громко. Она закатывает в удовольствии глаза и крупно вздрагивает, когда Чан вновь начинает её вылизывать, добавляя второй палец. Это так хорошо, что у девушки голова кружится, а тело отказывается слушаться. Она наклоняется и стонет в подушку, обхватывая её руками, потому что сдерживаться больше нет сил. Крис быстрее двигает пальцами, и Ликс, извиваясь и всхлипывая, кончает, в блаженстве прикрывая глаза.       Она поворачивает голову набок, когда более-менее приходит в себя, и облегчённо выдыхает. Чан осторожно вытаскивает из неё пальцы, облизывая их, и помогает ей лечь. Он сам не кончил, но ему плевать, потому что Ликс такая красивая после оргазма, что всё остальное становится абсолютно неважным. Крис гладит её щёки, обводя большим пальцем веснушки, и играется с разметавшимися по постели волосами. — Ты волшебная. Ликс покраснела бы в этот момент, если бы только могла.       — Куда мы? — Скоро увидишь, потерпи. Ликс тащит его за руку за собой — солнце только-только начинает подниматься из-за горизонта, вся деревня ещё спит, и лишь они вдвоём идут куда-то, чувствуя, как прохладный утренний ветер путается в их волосах и забирается под одежду.       Они разговаривали всю ночь напролёт, тихо, чтобы никого не разбудить, обнимались и целовались, и Чан поклясться готов, что ещё никогда и ни с кем ему не было так хорошо. Ликс такая искренняя, открытая и добрая, с ней интересно и тепло, и Крис представить себе не может, как и почему её могли так обидеть когда-то. Она этого не заслужила. Он тоже рад тому, что они познакомились, но ему всё ещё жаль, что она умерла так рано. У неё была целая жизнь впереди, яркая и насыщенная, а вместо этого Ликс оказалась рядом с другими утопленницами.       Чан хочет сделать её счастливее. Хочет показать, что она может не бояться того, что её снова предадут и бросят, но как это сделать, если он должен будет отсюда уехать?..       Ликс приводит его на небольшую поляну и останавливается, улыбаясь. Сначала он не понимает, что это за место, но, присмотревшись, замечает в траве что-то длинное, тёмное и твёрдое, кое-где обугленное. Фундамент. Здесь была часовня. — Это наше с подружками место, — беря Чана за руки и вставая напротив него, произносит девушка. — Ваше… что? Так это правда? — Да, — она улыбается. — Неспроста ведь некоторые говорят, что видели нас здесь. Это место для нас особенное… — Почему именно оно? — Здесь место силы, — она оглядывается. — Но не божественной. Нечистой. Поэтому-то здесь ничего не может простоять долго. А мы же нечисть, — она приближается к уху Чана, укладывая подбородок на его плечо. — Нам здесь хорошо. Мы здесь играем. Гуляем. Поём и танцуем. И любой, кто зайдёт сюда против нашей воли, окажется в итоге на дне реки. Бан молчит, обрабатывая услышанное. Вот это конечно ничего себе. Парней нужно обязательно отговорить от затеи копаться здесь. Но над тем, как это сделать, он подумает позже. — Моя хитрая кровожадная лиса, — усмехается он, обнимая девушку за талию. — Надеюсь, я не стану жертвой твоих подружек? — Нет, не волнуйся, — она слегка отодвигается, чтобы, улыбнувшись, пригладить его непослушные волосы. — Их жертвой не станешь. Я не позволю. Крис улыбается тоже, и Ликс, обвив его шею руками, прижимается к его губам своими. Чан целует её, оглаживая ладонями тело, скользя по спине, пояснице и бокам, и она, выдохнув, льнёт ближе к нему, перехватывает одну его руку и, прижимая к своему животу, ведёт ниже. — Хочу тебя, — шепчет в самые губы, прикрывая глаза. — Снова. Всегда. Чан сопит, целует её в шею и подхватывает под бёдрами, помогая обхватить себя ногами. Ликс обнимает его лицо ладонями, прежде чем снова поцеловать. — Ты идеальная, — бормочет Крис между поцелуями, чувствуя, как внутри разгорается пожар из чувств. Это всё ещё очень странно, всё происходящее, но как же ему нравится. Он гладит её грудь сквозь ткань, задевает твёрдые соски, и девушка стискивает его торс бёдрами сильнее, прижимаясь ещё ближе, так, что от тесноты становится трудно дышать. Ликс неимоверно отзывчивая, и Чана кроет. Он опускается вместе с ней в траву, и ему плевать, насколько это удобно и чисто. Как и самой девушке. Он гладит её, целует и ласкает пальцами, пробираясь рукой под платье, пока она змейкой извивается под ним, на этот раз совершенно не сдерживая свои стоны. Крис прижимается ртом к её тонкой шее, и девушка царапает его плечи.       Им хорошо так, что они совершенно забывают обо всём вокруг, Ликс горячая, а Крис уверенный и ласковый, они изучают друг друга медленно и тщательно, целуются и кусаются мягко, крепко обнимаясь. Чан ловит её стоны и всхлипы ртом и сжимает пальцы на молочных бёдрах. Оргазм настигает почти одновременно, длинный, сладкий и мокрый, Ликс дрожит, пока Бан трётся носом о её ключицы и осыпает влажными поцелуями вспотевшую кожу. — Идеальная, — повторяет тихо, пока девушка вплетает пальцы в его волосы. Отовсюду слышится завистливый шёпот, но Чану теперь уже всё равно.       — Какого хрена? — спрашивает Минхо сразу же, как только старший переступает порог дома. — Ты куда пропал? Я переживал, между прочим, а ты даже телефон оставил. Что у тебя с плечами? Чан смотрится в зеркало, где видит располосованную ногтями кожу, едва прикрываемую лямками чёрной майки. — Это… да так, — он прочищает горло. — Неважно. Я гулял. — И подрался с кошками? Я бы пошутил про кого покрупнее, но здесь таких не найдёшь, сам слышал. — Ну… смотря как искать. — Чё? — Ли хмурится. — Тебе голову напекло что ли? Вроде рановато ещё для жары. Или это от недосыпа? Всю ночь не спал ведь, я тебя как облупленного знаю. Иди буди парней, я уже завтрак почти приготовил. Чан слушается, потому что спорить с Минхо — себе дороже, он и по голове может настучать. Правда, перед тем, как разбудить младших, решает переодеться в футболку, чтобы и у них вопросов не возникло. Ему было бы плевать в другом случае, но они втроём ведь думают, что здесь и правда нет девушек. Да и парней молодых в принципе тоже, кроме них самих.       Он заглядывает на печку и тормошит Чонина, который недовольно мычит и накрывается пледом, неразборчиво бормоча что-то вроде "ещё пять минуточек". После Чан аккуратно дотрагивается до плеча Бина — тот спит чутко, так что от любого более сильного или резкого движения может подскочить как ужаленный. Со разлепляет ресницы и потягивается, пытаясь понять, что происходит, где он находится и как его зовут. Чан прыскает, видя его лицо. — Вставайте, сони, — повышая голос и обращаясь уже к обоим парням, говорит он. — Сегодня у нас на завтрак Ли Минхо, потому что он слишком вредный, и мне не хочется его терпеть. — Чё сказал там? — возмущается Минхо из кухни, агрессивно стуча лопаткой по сковороде. — Мм, я бы не отказался, — всё ещё потягиваясь, улыбается Чанбин. — Фу, боже, заткнись, — возмущается Чонин с печки, кидая в Со свою подушку. — Вот и чудно, зато все проснулись, — Чан улыбается и с чувством выполненного долга хлопает в ладоши. — А я спать, пожалуй. Он уходит из большой комнаты, и младшие, нахмурившись, непонимающе переглядываются между собой.       — Нет, мы не будем проводить там раскопки. Чан проснулся в районе двух часов дня, поняв, что парни ушли опрашивать жителей без него. Вернулись они с новой порцией информации и ещё большим желанием изучить место, на котором раньше стояла часовня, потому что кто-то из деревенских сказал, что работавший там раньше батюшка закопал где-то рядом чьи-то драгоценности и ценные бумаги. — Почему нет, Чан? Ты же сам на это согласился. Представь, как было бы круто найти это и показать во время защиты практики. — Нет, Бин, — шипит он на друга. — Тем более после того, как часовню разрушили, этот не слишком честный на руку батюшка скорее всего откопал обратно свои сокровища. Там нечего искать. — Почему ты вдруг так резко поменял своё мнение? Никто же не узнает. — Да потому что. Люди потом всё равно увидят, что мы там копались, вряд ли ты все ямы сможешь обратно песком засыпать. — Они пока увидят, мы уж уедем отсюда, — хмыкает Минхо. — Ты чего такой подозрительный? Ходишь постоянно куда-то, ведёшь себя странно, теперь вот нас отговорить от этой затеи пытаешься. Это, между прочим, нам же в плюс пойдёт во время защиты. — Да нельзя там копать, — Крис выдыхает, зарываясь в волосы пальцами. — Ребят, правда. Я не могу вам объяснить, почему, но этого нельзя делать. — Что значит не можешь? — Ли подходит ближе к нему, прищурившись. — Только не говори, что тебя этот рассказ о русалках напугал. Не думал, что ты в такое верить будешь. — Твою мать, — Бан поднимает глаза к потолку. — Короче, — он стягивает с себя футболку, разворачиваясь к парням спиной. Чанбин с Чонином переглядываются, когда замечают царапины на его коже. — Видите, да? — он поворачивается обратно и заново надевает футболку. — Я знаю, что вы мне не поверите — собственно, поэтому я и не хотел рассказывать вам, почему на том месте нельзя находиться, — но то, что я вам скажу, чистая правда. Я тоже не верил, пока сам с этим не столкнулся. Там реально есть русалки. Это их место. И они будут очень недовольны, если кто-то туда зайдёт. — Крис… — осторожно зовёт Чонин, и старший, переводя взгляд на него, видит, как он побледнел. — Ты… как себя чувствуешь? — Я же говорил, что не поверите, — он цыкает, пока Ян подходит к нему, прикладывая ладонь к его лбу. — Да я в порядке, Чонин, правда. Я… я просто не знаю, как до вас ещё донести это. Я не вру. Мне просто незачем. Русалки реально есть, и вот это, — он указывает большим пальцем на свою спину, — сделала одна из них. — И что же ты с ней делал, позволь спросить? — ядовито хмыкает Ли. Конечно же, ему это всё кажется бредом, как и остальным. — Это неважно. Главное, чтобы вы туда не лезли. Пожалуйста, я вас прошу. Я понимаю, как это странно и глупо звучит со стороны, но, если вы не можете поверить в то, чего не видели, то хотя бы к словам моим прислушайтесь. Мы и без этих раскопок практику защитим, я уверен в нас. Минхо вздыхает. — Уж не знаю, что там тебе в голову ударило, но, хорошо, раз ты так сильно просишь. Обойдёмся и без этого. В конце концов, нам же работать меньше. Крис выдыхает расслабленно. — Спасибо. — А теперь готовь нам есть, мы пришли голодные, потому что в этот раз нас не покормили. А ты и так валялся полдня. — Мигом, — тут же соглашается Чан, даже не возникая, потому что совершенно не хочет, чтобы у парней была хоть малейшая возможность передумать. Знали бы они, как эта затея действительно опасна…       Через пару дней, уже вечером, Ликс приводит Чана к реке. Не на то место с обрывом, а на более тихое и спокойное. Берег, заросший камышом и рогозом, скрывает их двоих от посторонних глаз, хотя сюда в принципе никто особо и не ходит. — Мне нравится здесь, — улыбается девушка, вставая в прохладную воду босыми ногами. — Уютно. Крис тоже улыбается, наблюдая за ней. — Я рада, что ты смог отговорить своих друзей от их затеи. Иначе им было бы очень плохо. А я не хочу, чтобы ты грустил. Ты и без того с каждым днём становишься всё более задумчивым. Не хочешь рассказать, в чём причина? Парень вздыхает, не ожидая, что девушка подловит его на этом. Он старался не подавать виду. Но мысли о том, как ему быть, с каждым днём всё усерднее лезут в голову. Он кусает губу. — Ты ведь знаешь, что мне нужно будет уехать отсюда? На этой фразе улыбка сползает с её лица, а взгляд тускнеет. — Я думала, мы разобрались с этим. Её глаза наполняются влагой, и Бан, замечая это, заходит к ней в воду, чтобы её обнять. Ему холодно, но он не обращает внимания. — Эй, Ликси, пожалуйста, не плачь, — он гладит её щёки пальцами. — Я хотел предложить кое-что, но не знаю, возможно ли это. — Что? — Хочешь поехать со мной в Москву? Девушка хлопает мокрыми ресницами, обхватывая чужие запястья. — Это невозможно, Крис. Я завяну там. Я привязана к этому месту, мне нельзя уезжать. Я же русалка, а не человек. Чан вздыхает, опуская взгляд и напряжённо поджимая губы. Нужно думать. Должен же быть хоть какой-то выход? — А если я уеду на время, а потом вернусь сюда? Я не могу не уехать домой, понимаешь? Но я обязательно вернусь к тебе позже. Он чувствует, как чужие ногти впиваются в его кожу. — Откуда мне знать, что это не просто слова? — Ликс, я обещаю, что приеду обратно, правда. Тебе нужно будет только подождать. — Ты не любишь меня? — она всё же плачет, и у Криса сердце сжимается от этого. — Ты сомневаешься. А значит не уверен в своих чувствах. Ты же говорил мне, что я тебе нравлюсь. — Тише, Ликс, пожалуйста, — он выдыхает, прижимая девушку к себе. — Я же дал обещание. Оно для тебя ничего не значит? — Для девочки, которая умерла сорок лет назад, может что-то и значило бы. Но не сейчас, — она выпрямляется, чтобы вновь посмотреть на него. — Нет. Я не отпущу тебя. Тебе хорошо со мной? — Очень, — тихо отвечает Бан. — Ликс, пойми, я… — И мне с тобой хорошо. Лучше всех. Знал бы ты, как остальные русалки завидуют мне. У меня есть суженый. У них его нет. Они завидуют, а я упиваюсь их завистью, но что со мной будет, если ты меня бросишь? Меня засмеют, а я даже умереть не смогу, я уже мёртвая. Крис, милый, прошу тебя. Я с ума без тебя сойду. — Но, Ликс… я не смогу просто взять и оставить своих друзей, свою семью и свой дом. Мне нужно будет хотя бы попрощаться с ними. А для этого я должен уехать. Всего лишь на время, я вернусь обратно. — Нет! — Ликс хватает его за плечи, и Чан вздрагивает. — Нет, я не позволю уйти ещё и тебе, — она делает шаг назад, подол её платья намокает, и парень машинально следует за ней. — Любимый, пожалуйста. Не оставляй меня. Я никому не нужна, только тебе, моя мама скоро умрёт, и я останусь совсем-совсем одна, если ты уедешь. Я боюсь, милый, пожалуйста, не уезжай. Ты же знаешь, как мне тяжело. Разве ты больше не считаешь меня такой идеальной, какой я была для тебя? Чан смотрит, как крупные слёзы катятся по её щекам, и ему становится почти физически больно. Он не хочет, чтобы это прелестное создание так страдало, и от невозможности забрать её с собой ему самому хочется плакать. — Нет, Ликс. Ты всё ещё самая идеальная. Прости, что обидел тебя. Я не хотел. Я просто пытался найти выход. И не смог. Прости. Девушка всхлипывает, но понемногу начинает успокаиваться. Бан стирает влагу с её щёк. — Я не говорил тебе, но у тебя чудесные веснушки. И глаза. И волосы. Ты вся чудесная. Кажется, я правда её люблю. — Ты говоришь мне все эти слова, но всё равно продолжаешь делать мне больно. Я кожей чувствую, как ты порываешься уйти. Не уходи от меня. Тебе со мной лучше, чем с друзьями. Они не понимают тебя, не верят в то, что ты рассказываешь им. Как после этого их можно считать друзьями? — Это сложно. Я ведь тоже не верил в русалок до того, как тебя не встретил. Они их не видели. — Они не поверят, даже если я им покажусь. Подумают, это шутка. — Но я сначала тоже думал, что это шутка. — Нет, ты так не думал. Тебе хотелось так думать, но ты сразу всё понял. Когда жена лесничего рассказывала вам мою историю, она даже не назвала моего имени, но ты всё равно понял, что это именно про меня. Потому что стал догадываться, что я русалка, практически сразу же. Чан замолкает, понимая, что девушка права. Вряд ли так подумал бы кто-то из парней, если бы оказался на его месте. Тем более Минхо. Зная его, он до последнего был бы уверен, что всё это большой розыгрыш. — Они не поверят тебе. Никто тебе не поверит. Ты влюблён в русалку, Крис, и никому нет смысла это доказывать, потому что тебя посчитают сумасшедшим. И в таком случае точно увезут отсюда. — И что мне делать? Я же всё равно как-то должен буду объяснить друзьям, почему вдруг решил остаться. — Ничего не делать, — она сглатывает и ласково обнимает его, смотря ему в глаза. — Просто довериться мне. Я всё сделаю сама. Так, как нужно. И мы будем вместе. Навсегда. Она постепенно понижает голос до шёпота, и Кристофер только через время понимает, что они стоят в воде уже по пояс. Холода и сырости он не чувствует совсем. — Ликс? — он смотрит на неё. — Что ты делаешь? — Тише, милый, не бойся, — она улыбается чарующе мягко и гладит парня по лицу. — Всего лишь то, что должна. Её слова звучат мелодично и легко, но вместе с тем ощущаются тяжёлым грузом на плечах и сердце.       До Чана с трудом доходит, что именно она собирается сделать. Мысли кажутся вязкими и тягучими, не воспринимаются совершенно. Ликс мягко обнимает Чана за голову, прижимает к себе, и он безвольной куклой укладывается щекой на её плечо. Она гладит пальцами его челюсть. Крис слышит, как она поёт, но не может разобрать слов. — Мой, — шепчет она едва слышно. — Суженый. Мой навеки. И, накрывая приоткрытые губы парня своими, утягивает его за собой под воду.