наше первое свидание - это худший день в году

– Да ты че, ахуел что ли?! – Вова почти вскрикнул, а рукой замахнулся, другой схватив Кощея за воротник кожаной куртки. За пару минут до этого они с Кощеем поспорили, не поделили какую-то мелочь и началось. Кощей всегда дрался подло, ненавидел проигрывать и был готов любой ценой победить. Вова же, в свою очередь, будто каждый раз ждал справедливой драки и каждый раз на этом попадался. Он не был наивным или доверчивым, годы уличных драк приучают ждать неожиданные и подлые удары в любую секунду, но от Кощея конкретно ничего такого не ждал. Или не хотел ждать. За секунду до этого Кощей внезапно приблизился и поцеловал Вову. Быстро, грубо, будто хотел кулаком ударить, но что-то перепутал по ходу драки. А глаза такие ошарашенные, будто и сам не понял, что только что сделал. Или наоборот, сам удивился от того, насколько это было бесчестно с его стороны. Подло, даже слишком. Через мгновение Кощей переменился в лице и заулыбался. – Отвлекающий маневр, Вов, – язвительно протянул Кощей, объясняясь. – Нахуй сходи с такими маневрами, – процедил Вова, отпуская хватку. Хотел бы врезать на прощание, но руки дрожали. А рисковать неудачным ударом, подставляться, ему не хотелось, мало ли какие еще “маневры” Кощей выкинет, если Вова осечется. – Может выбить тебе зубы, а? – Кощей как будто искренне поинтересовался, наклоняясь ближе. Вова помедлил, но выскользнул из-под чужого взгляда, небрежно задевая плечом Кощея. Промолчал, ничего не ответил, не предпринял. Сдался, даже неожиданно для себя как-то. Вова быстрым шагом брел до дома, а на губах оставался привкус крови с дешевыми сигаретами. Сплевывал на землю, но лучше не становилось. Мерзко было, хотелось прийти и рот с мылом вымыть. И злость противно покалывала в груди, чесалась в руках. Подловить бы Кощея и губу разбить, а то чужая язвительная улыбка противно отпечаталась на веках. Глаза, наверное, тоже хотелось промыть, чтоб наверняка. С этим уже тяжелее будет. Как бы Вова ни пытался отмыться, оттереться от произошедшего, какое-то тягучее чувство на душе не вымывалось. Что-то похожее на гнев, обиду, было что-то третье…не получалось толком назвать или описать. Ощущение противно спутывалось узлом где-то в груди, путая за собой и мысли. Вова прокручивал ту самую сцену, с деталями открывались воспоминания об ощущении чужих шершавых губ на своих. Вова чувствовал себя беспомощно от обуревающей злости, лучше бы Кощей правда выбил ему зубы, чем это. Спокойнее бы ему было. Злоба перетекала в непонятное чувство, похожее на замешательство. Это чувство сменял страх. Воспоминания отзывались не только путанными мыслями, злобой, а еще тянущим, слега щекочущим ощущением где-то внизу. И от этого и было страшно.

***

Кощей почему-то ожидал, что Вова ничего так просто не оставит. Был на вид такой взъерошенный в моменте, Кощей во всех деталях запомнил. И взгляд такой злобный, растерянный, может, слегка. Кажется, он никогда Вову таким и не видел. Даже немного неловко было. Вряд ли, конечно. Но он совершенно не ждал, что Вова будет поддаваться. Может, он, конечно, искренне пытался устроить реванш, хорошенько подраться и вообще готовился всю ночь, но не чувствовалось этого совсем. Промахивался постоянно да и взгляд был какой-то отстраненный. Будто пытался прийти набить Кощею лицо, а потом забыл, зачем пришел. Растерянность читалась в каждом его действии, каждом движении. Кощей с легкостью повалил Вову на пол после нескольких точечных ударов. Уселся сверху, прижимая к кафельной плитке. Он хотел усмехнуться и, наверное, прочитать урок о том, что не нужно выебываться, если драться не умеешь, а потом поймал взгляд Вовы на себе, сошелся с ним и как будто током обдало сразу по всему телу. Легонько так, но тем не менее вообще перехотелось язвить. Неправильно, что-то не то происходит. Вова лежал под ним взъерошенный, шумно дышал и искренне пытался держать серьезный вид, не морщиться от свежих ссадин на лице. Кощей неловко долго просидел на Вове, все смотрел на него, будто тоже, как Вова, забыл, зачем здесь. Опомнившись, потянул к себе за воротник Вову, тот приподнялся на локтях. Смотрел исподлобья, как побитая собака, даже рука не поднималась, чтобы ударить. Постепенно с этим в помещении, кажется, становилось жарче. Воздух накалился, стал терпким. И примешивалось к этому такое противное ощущение будто Кощею стоит хоть что-то сделать, сказать, добить Вову в конце концов. Полное отсутствие сопротивления с его стороны делало победу такой простой и достигаемой, но Кощей даже легкого азарта не чувствовал, не хотел выигрывать бой, вообще ничего уже не хотелось, только прожигать Вову взглядом дальше. Кощей вроде как-то поднялся, нехотя даже, потом протянул руку Вове, помог встать. Вроде сказал что-то, съязвил опять, а сам как-то напряженно уставился на плитку пола. Вообще ничего не запомнил, последние несколько минут будто выпали из памяти. Только взгляд Вовы запомнился, его глаза уставшие, смотрящие снизу вверх на него. Шумное, хриплое дыхание. Разгоряченное от драки тело, которое хотелось еще сильнее к полу прижать, утыкаясь коленями в чужие бедра. Кощей жмурился, открывал ошарашенные глаза, снова закрывал их. Курил нервно, не мог уняться, стучал пальцем по сигарете, стряхивая пепел. Никотин не перебивал тянущее остаточное чувство, которое расползалось по всему телу и не отпускало. Вова ушел давно, а в помещении как будто до сих пор воздуха не хватало. Каждый вдох был терпким, тяжело давался. Кощею хотелось думать, что, наверное, это курение его добивает. Вот так, просто и прозаично. И вытянул еще одну сигарету из пачки подрагивающей рукой.

***

Ступеньки лестничной клетки холодные, а на чужих коленях донельзя тепло и удобно. Вова жмется ближе, мычит в чужие губы, хватается руками за Кощея везде, будто пытается пальцами что-то найти на теле, зацепить. А Кощей почти смеется в поцелуй, тянет Вову ближе. За пару минут до этого Вова добрел до двери Кощея, постучал как-то неуверенно. Но не сразу, до этого стоял на месте какое-то время, готовился. Заносил руку и опускал назад. Вдохнул и на “три” постучал, медленно выдыхая. Кощей открыл сразу, облокотился о дверную раму, улыбаясь. Стояли неловко и молчаливо, Вова, кажется, пытался найти заготовленную речь, вглядываясь в пол, перескакивая взглядом на стены. Но не на Кощея только. Вся смелость закончилась на моменте, когда он сюда заявился в ночи, потрепанный такой, будто в чем попало вышел. – Чего пришел? По лицу получать нравится? – Кощей прервал тишину, перехватил инициативу. И интонация такая же, как в тот раз, будто снова искренне интересовался. Вова снова ничего не ответил, не нашел слова, но потянул Кощея к себе, настойчиво. За секунду до этого они добрели до лестницы, Кощей почти споткнулся, чуть не утащив Вову с собой. Сполз на ступени, взглядом Вову приглашая к себе. А ему повторять лишний раз не надо, даже вслух произносить не стоит, он сразу приглашение принял. Вова целовался неуклюже, спешил куда-то постоянно, у Кощея раздражение нарастало от такого вместе с возбуждением. Но каждый раз, отстраняясь, ловил Вовин взгляд на себе и сразу расплывался в улыбке. Тянул к себе назад сразу, не отпуская, пока в глазах темнеть не начинает от нехватки воздуха. Вова отлип от Кощея нехотя, руками придерживая его лицо. Устроился поудобнее на коленях чужих, а пальцами аккуратно проводил по шершавой коже, почти задерживая сбившееся дыхание. Обводил ссадины и синяки, которые сам же и оставил на лице Кощея до этого, когда из-за какой-то чепухи дошло до драки. У Вовы постепенно ушло это тягучее, путанное ощущение, страх сменился на что-то другое, теплое, но все еще необъяснимое словами. Хотелось уложить голову на чужое плечо и задержаться так на подольше. А Кощею будто снова позволили нормально дышать, воздух больше не ощущался терпким, не приходилось прилагать усилия при каждом вдохе. Курение, походу, не добьет его. Не сегодня, точно. Сегодня все хорошо. – Я вообще пришел сказать, что… – Вов, рот закрой. Правда же зубы выбить могу.