Дневник Макнэ (?)

      — Это Намджун, это он! — громко хохоча бежал в зал Тэхен, — Джин-хен, сразу говорю, я ничего не трогал, это Джун-хен решил тебе помочь, — вышеназванный вопросительно посмотрел на следом вбежавшего Намджуна. Лидер выглядел растерянно, а в его взгляде так и читалось «прости, Джин-и». — Я просто хотел тебе помочь, хен, ты же сказал, осталось лук порезать и все, ну, я и решил, что с этим то я справлюсь, — Намджун виновато пожал плечами. До Сокджина начало медленно доходить, что конкретно натворил лидер, но он все же спросил: — Намджун-и, ты что, полез в мою готовку? Лидер едва кивнул. В стороне где-то тихо посмеивался Тэхен. Юнги, привыкший к таким разборкам даже не повернул голову от монитора, где выбирал фильм на вечер. Чимин же, до этого бездумно листавший соцсети, любопытно приподнялся на локтях, уж очень хотелось узнать, что же в этот раз натворил их Ким-разрушитель всего к чему прикоснется-Намджун.       Ребята давно уже привыкли, что все, к чему будет приложена рука их лидера будет неизменно уничтожено. Вспомнить хотя бы ручку от кастрюли, которую оторвал рэпер, пытаясь слить лишнюю воду с лапши, или же деревянные палочки, которыми он пытался размешать ту же лапшу. А сколько он поломал ручек, которыми пытался написать текст, внезапно пришедший ему в голову, например в душе, или в тренажерном зале. — Я так понимаю, сегодня мы без ужина? — Хосок добродушно улыбнулся, заходя в общий зал. — Намджун, мать твою, как можно обычную лапшу испортить?! — послышалось из кухни, куда стремительно направился Джин, — ты нафига лук закинул не ошпаренный, он же сейчас будет хрустеть! — Сокджин-и-хен, прости пожалуйста, я ведь хотел помочь, — рэпер действительно стоял на кухне, опустив голову. Не хотелось оставлять своих мемберов без ужина. Они пока не так много зарабатывают, чтобы раскидываться продуктами. Сокджин, увидев, что Джун действительно начал переживать за их питание, сменив гнев на милость, подошел к лидеру и слегка потрепал за пушистые волосы, окрашенные в пшеничный. — Я не злюсь, просто в следующий раз, давай ты меня дождешься и мы вместе приготовим, идет? — Идет, — Джун широко улыбнулся, являя свои очаровательные ямочки.       Пока все мемберы усаживались в общем зале для просмотра фильма, Чимин пристально наблюдал за Чонгуком. Последние недели их «золотой мальчик» ходит будто сам не свой. Нет, он так же репетирует, общается с мемберами и смеется над старческими шутками Джина, но его взгляд, он стал немного другим, печальным что ли. Сначала Чимин списывал все на усталость от загруженности, но Чонгук и при большей занятости бегал и прыгал как заведенный. Все мемберы удивлялись его энергии. После пятичасовой практики, Чон мог предложить сходить на каток или в боулинг, когда остальные мечтали лишь о теплом душе и мягкой постели общежития. Но сейчас, Чон все больше уходил в себя в те моменты, когда как он думал, никто не видел. Вот и сейчас, все с боем занимают более удобные места в виде небольшого дивана и пока одного кресла, и если раньше Чонгук давно бы главенствовал на последнем, то сейчас он тихо присел на пол, оперевшись на спинку дивана. — Чимин? — Намджун протянул миску с чипсами, — чтобы не было так скучно изучать язык. Да, фильмы они смотрели исключительно на английском языке, чтобы лучше прокачать свои навыки. Репетитор, что ходил к ним в начале их дебюта, перестал вести занятия около двух месяцев назад, аргументировав тем, мол азы им даны, дальше сами. У компании пока нет лишнего финансирования, поэтому Намджун, единственный из мемберов знавший язык лучше остальных, предложил дальше заниматься с ним. Три раза в неделю группа выделяет пару часов для практики языка, смотря фильмы и сериалы в оригинале. Лидер конечно же помогает им, переводя не понятные и новые слова, где-то поправляя произношение ребят. — Нет, спасибо, я сегодня на овощах, — Чимин улыбнулся, качая головой. — Менеджер снова посадил тебя на диету? — Джун слегка поиграл желваками. — Всего на два килограмма, не страшно, — Чимин положил ладонь на щеку лидера, желая успокоить. Он не хотел говорить, что менеджер попросила его скинуть не два, а пять килограмм и поправить пресс, хотя казалось бы куда еще, он и так выделяется. Лидер громко выдохнул, немного потершись о маленькую ладонь. Чимин всегда так делал, когда хотел показать, что волноваться не о чем. Всегда улыбался своими глазами-полумесяцами и ласково оглаживал тот или иной участок тела.       Чимин снова перевел взгляд на Чонгука, что сидел перед Тэхеном, последний аккуратно почесывал макушку младшего, увлеченно смотря за диалогами на экране. Чонгук же, будто и не был в комнате, его взгляд смотрел сквозь монитор, младший неконтролируемо жевал нижнюю губу, а маленький нос морщился, стоило Тэхену слегка усилить захват волос.       Чонгук застал Чимина в ванной, чистящего зубы и одновременно приседающего. — Хен, у тебя итак попа брюки натягивает, куда еще? — уголок губ младшего слегка поднялся. — Лифним не бувет, — не вытаскивая щетку, пробубнел Чимин. Чонгук ничего не говорил, но и не делал. Он стоял в проеме между ванной и коридором, будто набираясь смелости. Чимин делал вид, будто не видит терзаний младшего, давая тому негласный выбор, просто почистить зубы или все же сказать, что его мучает. Они с Чимином сразу подружились, во времена трейни были вообще не разлей вода, можно сказать делили одну чашку рамена на двоих, не задумываясь. Чонгук всегда мог рассказать ему, все терзающие его мысли, а Чимин знал, что младший будет всегда за его порой сумасшедшие идеи, например, сбежать из общежития на пару часов без ведома менеджера, чтобы поесть любимый Чимином сэндвич с клубникой. В те времена денег было не то чтобы мало, можно сказать их не было. Но раз в несколько месяцев мама Чимина отправляла ему несколько тысяч вон и тогда то, ее сын отрывался, не забывая угощать младшего. — Чимин-хен, можно с тобой поговорить? Наедине, — начал неуверенно Чонгук. — Конечно, Чонгук-и, давай после отбоя я к тебе приду, Юнги с Джуном еще над текстом поработают, я слышал, — Чимин как можно мягче улыбнулся.       Слегка кивнув, Гук отправился в комнату. Пальцы немного потряхивало, в желудке все ходило ходуном, казалось, собираясь вырваться наружу. Чонгук нервно вытер вспотевшие ладони о внешнюю сторону бедер. Сидеть на месте не хотелось, ноги нервно вымеряли комнату по неизвестно какому разу, нижняя губа кажется слегка опухла от постоянного контакта с верхними зубами.       Чонгук понял, что нужно с кем-то поговорить о том, что он чувствует, когда понял, что сам уже не справляется с нахлынувшими его чувствами. Он не знал, что делать с ними и как понимать. На время интенсивных практик и вокала он конечно же не думал, но стоило остаться одному или отделиться на некоторое время от обсуждений и мозг буквально взрывался. Он думал о том, что хочется положить голову на колени мембера, что так часто стал посещать его мысли, чтобы он ласково погладил его по волосам. Чонгуку хотелось прикоснуться к таким изящным пальцам, что крепко держат микрофон, ощутить их тепло. А еще, по утрам, младшему мемберу хотелось проснуться, повернуться на бок и обнять его, почувствовать под ладонями эти бока, широкие бедра и уткнувшись носом в позвоночник, снова провалиться в сон. И он знал, что все вышеперечисленное может сделать без страха осуждения, кроме совместного сна в одной кровати, ведь они часто обнимаются или же держат друг друга за руки, да господи! Они видели друг друга голыми! Но Чон знал, что если он будет так часто делать именно с тем мембером, его желудок снова отреагирует странно, будто спазм, что охватывает твои внутренности и то сжимает, то разжимает их, а ладони снова начнут зудеть в желании к чему-то прикоснуться, или к кому-то. — Чонгук-и, — Чимин аккуратно прикрыл за собой дверь, — ты хотел поговорить? Младший встрепенулся, жестом указывая на кровать. — Чимин-хен, что делать, если у тебя так много чувств, которые ты порой не можешь контролировать и хочется их выпустить, а в голове так много мыслей, что хочется открыть череп и вынуть оттуда все лишнее? — выпалил на одном выдохе Чонгук, боясь передумать раскрываться перед старшим. — Ты что-то чувствуешь? Что-то сильное, и тебе не дает это покоя, но говорить, что тебя беспокоит ты пока не можешь, правильно я понял? — спросил Чимин спустя пару минут молчания. Кивок. — Нам стоит переживать? Ты болен? Отрицательный кивок. — Все хорошо, хен, в плане здоровья и все такое, но тут, — Чон указал на грудную клетку, — творится хаос, и я пока не понимаю, почему. Зато Чимин кажется понимал. Понимал и немного боялся. — Тебе хочется выговориться, но пока ты не готов открыться мне и кому либо? — еще раз уточнил Чимин. Кивок. — Заведи дневник, Чонгук-и, — Чимин положил ладонь на щеку Чонгук, не в силах больше смотреть, как под ней играют от напряжения желваки. — Дневник? — Да, личный дневник, никому не показывай его, прячь, но пиши в нем все, что тебя тревожит, беспокоит или же радует. Чонгук задумался, снова теребя несчастную губу. Он не думал о том, что можно все выплеснуть на бумагу не только в виде музыки. Даже в голову не приходило. Зато один мембер приходил. — Нам правда не стоит переживать, Гук? — Чимин вопросительно заглянул в глаза младшего. — Правда, хен, обещаю, если станет еще невыносимее, я поделюсь с тобой, — Чонгук улыбнулся своей кроличьей улыбкой. Еще невыносимее. — Ты ведь знаешь, что мы все тебя любим? — Чимин еще раз провел ладонью по скуле, — и я тебя люблю, помни об этом и никогда не стесняйся, а уж тем более не бойся обращаться ко мне, или другим мемберам, — Чонгук на эти слова крепко обнял старшего, безмолвно говоря «я помню, я тоже люблю, я не боюсь».       Засыпал Чонгук уже более спокойней, чем предыдущие ночи. Дневник. Личный дневник. А, что, должно помочь.