Врачебная тайна

А в той реке тысячи рыб Молча застыли во льду "Ненависть" — это лишь код домофона в аду. Романс "Дайте Танк" Марьяна Романова бежит со всех ног на своё новое место работы. На самом деле было совсем очевидно, что она проспит в первый же, такой важный для неё день Девушка мчится в чёрных джинсах и какой-то несуразной футболке, без макияжа и красивой прически. В голове только одна фраза от неотразимой начальницы "я не терплю опозданий". Как жаль, что Марьяна не терпит раннего подъема по утрам. Ещё один широкий шажок и девушка спотыкается на ровном месте и падает прямо на холодный осенний асфальт. Пару секунд "лежания" на нём, вдыхание его аромата и ощущение боли возвращают её в реальность. Приходится вставать и более спокойным шагом топать к больнице. "Не дай бог я себе что-нибудь сломала" С трудом Романова открывает массивную дверь и попадает внутрь, где уже во всю кипит работа. Встречает её рыжеволосая женщина, с ярко накрашенными губами и видом не предвещающим ничего хорошего: уж больно важным. — Здравствуйте, Марьяна. Меня Вера Михайловна зовут. Я заместитель Виктории. Сколько сейчас времени? — грозно спрашивает она. — Сейчас ровно девять сорок семь, — уверенно отвечает ей Романова, уже готовая признать свой первый грех. — Вот именно, зайка моя, а тебе в девять надо уже как штык здесь быть! Повезло, что Вики ещё нет! Быстренько напяливаем халат и ай да работать! Марьяна благодарно ей улыбается, потому что понимает — не такая уж Вера и стерва, какой кажется на первый взгляд. Женщина отводит Романову в отделение терапии, по дороге объясняя, что именно должна делать Марьяна. Как оказалось, за теми, кто лежит в больнице ей приглядывать не обязательно. Она у нас в приемном покое обязуется сидеть, да всех вхожих в больницу на месте смотреть. Люди с самого начала попадаются весьма тяжёлые. А чего ещё можно было ожидать от приёмного покоя? То какая-нибудь яжмать придёт со своим чадом, то школьник, которому обязательно надо прогулять уроки, то истеричная девушка, что поранилась маникюрной пилочкой и думает, что у неё заражение крови. К обеду Марьяна уже порядком устала и сладко мечтала о том, как бы поскорее оказаться дома. Вырваться из сладких мыслей её заставляет внезапно появившийся Влад Череватый. — Ну шо, как ты тут? Заебалась уже? — Если честно, то это невыносимо! Какая-то собачья работа. Не такое я себе представляла, когда училась! — А то! Пошли, у тебя законный обэд, — радостно произносит парень, а потом резко меняется в лице, — А что у тебя... С лицом? — А что у меня с лицом? Марьяна быстро берет в руки свой телефон, включает камеру и ахает: на щеке красуется огромная ссадина, при чём до боли не эстетичная. — Пиздец, — чуть ли не со слезами на глазах заключает девушка. — Кто тебя так? — беспокойно интересуется Влад. — Упала не совсем удачно, вот и буду теперь ходить так! Красавица! — Ладно тебе, ты чё! — подбадривает, как может, Череватый, — Пойдём-ка к Ангелине, у неё точно есть что-то, чем можно рану обработать. Марьяна слушается его без дискуссий, поскольку понимает, как это важно. — Ну-с, вот и мои хоромы! Хирургический кабинет у нас самый пиздатый в больнице, после стоматологического, разумеется, — Череватый подходит к двери, что находилась прямо внутри его просторного, действительно очень красивого и хорошо оборудованного кабинета, и добавляет, — А здесь вот Гелькин. Мы соседи, к её глубокому несчастью. Влад уже было хотел открыть дверь, но Романова останавливает быстро: — А она не будет злиться, что ты к ней без стука заходишь? — Она и так на меня всегда злится! Мне терять нечего, не ссы. Вдвоём они заходят в чуть менее просторный кабинет, с худшим ремонтом. Ангелина, что красила ресницы, очень хорошо вписывалась в антураж этой комнатки. — Бесноватый, стучаться не учили? — недовольно произносит Изосимова и кладёт тушь, а затем, увидев Романову мило дополняет: — Доброго дня, Марьяна! Как твой первый рабочий день? — Ну... Тяжеловато, если честно. Люди не очень попались, — честно отвечает девушка и без спроса присаживается на маленький диванчик, стоящий почти напротив стола, за которым сейчас сидела Ангелина. — Люди есть люди. Каждый день одинаковые, — Геля немного помолчала, поскольку наблюдала за Череватым, который мирно стоял себе в сторонке, а затем перевела свой взор на Марьяну и прищурилась, — А... Что с твои лицом? — Да вот упала неудачно... Может, у тебя что-нибудь есть такое, антибактериальное? Тут оживляется и Влад. Он быстро перемещается к стеллажу с какими-то препаратами и со зловещей улыбкой на лице произносит: — Ну что... Похимичим? Парень руки свои тянет к каким-то каплям, но Ангелина быстро оказывается возле него и ударяет по этим же рукам. — Я тебе сейчас похимичу! Убирайся отсюда, вместе со своим Толиком. Чтобы я вас здесь не видела! — Марьяна, ты слышала? Она тоже преподобного Анатолия видит. Я всегда говорил — ведьма настоящая. Девушка слегка усмехается, поскольку такая шутка действительно ну очень смешная и в стиле Череватого. Ангелина же тем временем открывает какой-то шкафчик и достаёт всеми любимую перекись водорода. — На вот тебе. Бесноватого попроси, он тебе обработать поможет. Я и сама не прочь, но боюсь мои ногти сделают тебе больно. — Охринеть! То есть Марьяне ты боишься сделать больно, а мне нет? — Да когда ж это я делала тебе больно? — Ты по руке меня только что ударила! Больно вообще-то! — А мне померещилось, что это Анатолий, а не ты! Его мне не жалко! — Только я имею права упоминать Толю в оправдательном ключе! — Кмх, я всё ещё здесь, — довольно громко говорит Марьяна, чтобы наконец-то прекратить их глупый спор, но те, кажется, не замечают её совершенно. — А реснички ты красишь тоже для преподобного Анатолия или для какого-нибудь богатенького пациента, а? — не унимается Влад. — Не твоё бесовское дело! — грубо отвечает ему Геля, которая вот-вот пошлёт его на три заветные буквы. По итогу ничем это хорошим не заканчивается. Ангелина просто выгоняет Влада, а Романовой приходится уйти вместе с ним. Они возвращаются в кабинет к девушке, где Череватый обрабатывает ей рану. Он выглядит сейчас почему-то очень печально, а затем и вовсе начинает рассказывать Марьяне о своей нелегкой доле: — Чёртова Изосимова меня никогда не ценила! Я для неё столько всего сделал, а она... — Ай, Влад, больно очень, жжёт! — перебивает его своими мучениями Марьяна. Такая боль оказывается предсказуемой: рана очень глубокая. — Прости-прости! — зачем-то извиняется до того пофигистичный Влад, — Так вот эта Изосимова... Романова совсем его не слушает. Она думает о горячей ванной после работы, о тёплой чистой после, о том, как сладко она будет спать. — Ладно, до конца рабочего дня осталось всего пять часов. Я справлюсь, — уже вслух успокаивала себя Марьяна. — Конечно справишься! Ты же не с Изосимовой работаешь, а одна. Мне бы так... — Влад, ну хватит! Не могу я больше про неё слушать. Почему вы собачитесь постоянно? — Потому что она начинает, я вообще... Череватого слышать было уже тошно, из-за чего девушка встала и заявила: — Я пойду поем, с другими пообщаюсь. У меня как никак обед. Влад лишь кивнул головой, и сказал: — Иди-иди. А я пойду... Работать, а то Сотникова или Райдос меня съедят. Марьяна посмеялась с его ну очень остроумной шутки и пошла в комнату отдыха. Там сидел какой-то очень симпатичный парень с дурацкой прической и мило болтал с Линой. — О, Марьяна, привет! Как твой первый рабочий день? — приветливо обращается к ней блондинка. — Даже не спрашивай. О работе говорить совсем не хочу, — без энтузиазма отзывается Романова, покупающая себе энергетик и какой-то шоколадный батончик в автомате. — Так ты та самая новенькая? Меня Илья зовут, — говорит ей парень и протягивает руку. — Приятно познакомиться, Илья. Пока Марьяна ела, ей пришлось выслушать диалог Ильи и Лины о произошедшем сегодня в больнице. Тут-то она и поняла, что ей ещё крупно повезло. Как оказалось, люди попадались не самые конченые. — М, завтра же ещё эта долбанная операция. Райдос озверевшая в край из-за этого, вся больница на ушах, — жуя свой обед объявляет новость Илья. — Разве у Лили завтра операция? А Череватый хоть готовится к ней? — искренне удивляется Лина. — Объясните мне что за Лиля и какая операция? — не удерживает своего искреннего любопытства Романова. — Ты реально про неё не знаешь? Месяц назад к нам в отделение поступила девушка, она и есть Лиля. Мы долго не могли понять что с ней, даже Райдос, которая обычно не занимается лечением больных, активно принимала участие в диагностике. Оказалось, что у этой девушки сахарный диабет с диабетической ангиопатией. А ты сама понимаешь, что это пиздец полный, — медленно повествовал парень, — Завтра будет проводиться сложнейшая операция, стентирование артерий нижних конечностей. Вот вся больница и на стрессе диком. — Бр, ужас, — отзывается Лина, которая до этого слушала Илью, как в первый раз, с очень скорбным лицом. — А Влад... Точно сможет сделать эту операцию? В конце концов он молод и не особо серьёзен, мало ли что. Других хирургов нет? — пытается выяснить Марьяна. — Влад лучший в своем деле, правда. У него ни одного летального исхода за всю практику, — заключает Илья, — К тому же в больнице только он и Дима. А Дима... Стажёр, не такой опытный. — Я очень надеюсь, что всё пройдёт хорошо и с этой девушкой всё будет в порядке, — произносит Марьяна с долей сомнения и искренности. После короткой болтовни с Ильёй и Линой, девушка отправляется на своё рабочее место и продолжает принимать самых милых людей на белом свете. Наконец, стрелочка на часах показывает заветные восемь вечера и Марьяна спешит скинуть халат и убраться до завтра отсюда. Её сборы прерывает стук в дверь, между прочим первый стук, поскольку пациенты и коллеги такой привычкой не обладают. — Можно? — звучно доноситься по другую сторону двери. "Это Райдос? Зачем я ей, рабочий день же окончен" — Зайдите, конечно. Дверь тут же открывается и в кабинет заходит ну очень уставшая Виктория. Её вид был действительно потрёпанный и волнительный. — Как ваш первый рабочий день? — Ох, вы не первая, кто задаёт этот вопрос. Всё... Непросто, но я справлюсь. — Что ж, я рада, что вы позитивно настроены, это приятно. Вдруг Виктория подходит совсем близко и с обеспокоенным видом спрашивает: — А что с вашим лицом? — Очень спешила на любимую работу и неудачно упала, — смущённо отвечает ей Марьяна. Казалось, что она сейчас провалиться под пол, но Виктория лишь слегка улыбается, а далее зачем-то аккуратно дотрагивается до царапины своими холодными, как лёд, пальцами. Глаза тёмные в голубые смотрят уверенно, будто хотят понять и увидеть там что-то незримое и неслышное. — Будьте аккуратнее в следущий раз. Никакая работа не стоит таких жертв. — Знаете, по вашему уставшему виду не скажешь, что вы придерживаетесь этого правила, — в лоб говорит Марьяна, чего Райдос явно не ожидает. — Я... Завтра очень важный и сложный день, — продолжает откровенничать женщина, а Романова не знает абсолютно, как на это правильно реагировать, уж больно это неожиданно. — Что ж ... Удачи вам, — тихо, почти шепотом желает девушка. — Спасибо, Марьяна Михайловна, вам она также понадобится. До завтра. — До завтра. Марьяна выбирает вернуться домой на такси, поскольку ноги от усталости ныли ужасно. Первый рабочий день оказался тяжёлым, полным сюрпризов. Девушке казалось, что даже во сне она видела чёрные глаза. Не понятно только, зачем же они её преследуют.