Объясню, когда вернусь.
Раньше она никогда не обращала особого внимания на его почерк. Он был аккуратным. Выверенным. Что, без сомнения, являлось результатом многолетней практики в детстве. Но вот что заставило ее покраснеть, так это то, Драко знал ее достаточно хорошо, чтобы предвидеть, что она придет к нему в поисках ответов — и более того, знал, где лучше всего спрятать для нее записку, даже не условившись об этом заранее. Гермиона вызвала перо и чернильницу и написала ответное сообщение:Лучше бы тебе это сделать.
Ее рука уже собиралась вывести следующие строчки, но кончик пера завис над пергаментом, когда она резко остановилась. Нет. Было бы уже слишком писать о том, что она волновалась. Вместо этого Гермиона выждала, пока высохнут чернила, и вложила записку обратно в книгу. Все также скрытая под Дезиллюминационными Чарами, Гермиона покинула хижину Драко и направилась в сторону входа в святилище, откуда могла аппарировать обратно в Верделл. Но едва она миновала несколько домиков, как услышала разгоряченный голос Джулии. — Это просто смешно, Чарли! Они слишком многого от тебя требуют. — Я в порядке. Честно. — Может, сейчас на святилище и навалилось куча всего, но тебе нужно не забывать заботиться и о себе. Ночной патруль ввели пять ночей назад, считая сегодняшнюю. И все же тебя включали в него уже дважды! Их гулкие голоса разносились по свежему ночному воздуху. Гермионе было неловко подслушивать, — а она действительно слушала, — но информация о ночном патруле могла оказаться действительно полезной. Они с Драко нуждались в любых сведениях, которые могли заполучить. — Кто-то из руководящего состава должен состоять в группе на каждом дежурстве, — объяснил Чарли после глубокого вздоха. — Ллевеллин патрулировал в пятницу, я — в субботу, Дору — в воскресенье. Прошлой ночью снова должен был быть Ллевеллин, но он слишком устал от всего, что произошло вчера, поэтому я заступил вместо него. Это и есть мои прямые обязанности на сегодняшний день. — Тогда почему же Маркус с Аурелом снова работают во вторую смену, а? Последний раз, когда я проверяла, они не входили в руководящий состав. Чарли выдохнул. — Так вот в чем истинная причина? Гермиона подошла ближе к хижине Чарли, встав прямо за приоткрытым окном, как раз в то время, когда прозвучал ответ Джулии. — Это, конечно, добавляется ко всему остальному, — ответила она с такой очевидной горечью, что Гермиона практически почувствовала ее эмоции через стекло. — Но не пытайся объяснить их назначение рангом или чем-то вроде того, что они работают с более опасными драконами. Я здесь дольше, чем они, и ты знаешь, как усердно я работаю. — Конечно, знаю, — ответил Чарли, — но я не принимаю подобных решений. Джулия снова фыркнула. — Верно, потому что все всегда сводится к тому, что велит Дору, — последовала очередная напряженная пауза. — Признай это. Если бы не ты вызывал подкрепление для Норберты, меня бы не включили в группу. Дору никогда не воспринимал меня всерьез как хранителя. — Джулия, ну прекращай… — Не прекращайкай мне, Чарли. Я устала от этого! Всю мою жизнь мне приходилось сталкиваться с предвзятым отношением, мои старания повсеместно игнорируются, в то время как мужчинам достаются все лавры. Знаешь ли ты, как трудно было добиться признания от профессоров Дурмстранга? Я была одной из двух ведьм, отобранных представлять нашу школу на Турнире Трех Волшебников. Двух. И оглянись вокруг! Число женщин-хранительниц только убавилось с тех пор, как ушел Тавиан. Это не совпадение. Между ними повисла гнетущая тишина, после чего Джулия насмешливо произнесла последние слова. — Мне стоило уйти, как только он выбрал Драко вместо меня для Норвежских Горбатых. Скрип половиц и следующее, что Гермиона услышала, — звук распахивающейся двери. Она поспешила укрыться в тени, но Джулия, казалось, была слишком ослеплена своим негодованием, чтобы заметить ее. Но не успела та сделать и двух шагов от двери, как вслед за ней на улицу бросился Чарли, их спор продолжался, пока ведьма, проделав круг до своей хижины, не ворвалась внутрь. Гермиона не последовала за ними. Она чувствовала себя виноватой за то, как долго подслушивала. Вернувшись в «Деннфайр», вместо того, чтобы сразу направиться прямо в свой номер, Гермиона задержалась внизу, чтобы выпить чего-нибудь и расслабиться. Марджори подала ей горячее сливочное пиво, и Гермиона, попивая его, записала столько деталей из спора Джули и Чарли, сколько смогла вспомнить. Теперь у нее имелось более трех дюжин страниц, заполненных заметками и разными мыслями, но ощущения, что они с Драко хоть на йоту приблизились к поиску виновника, даже после всего, что узнали от Наземникуса, не прибавилось. Размышляя, девушка постучала пером по одной из страниц. Оставался один важный вопрос, на который она так и не получила ответа прошлой ночью. Ответа, который дал бы ей новую пищу для размышления перед сном. Она закрыла свой блокнот и подождала, пока Марджори закончит очищать грязные стаканы. — Могу я вас кое о чем спросить? Марджори левитировала стаканы на место. — Чем я могу тебе помочь, дорогая? — Я случайно услышала в городе, как двое волшебников говорили о каких-то Семи Братьях, — начала Гермиона, стуча указательным пальцем по бедру. — Они толком ничего не сказали, но прозвучало это, как какая-то опасная группа волшебников, мне стало интересно, стоит ли мне о чем-то беспокоиться. Кто они такие? Поднимать эту тему было рискованно, но Гермиона просто не могла отправиться спать, не добившись за сегодня хоть какого-то прогресса. С Драко или без него, ей нужны были ответы. И судя по отстраненному блеску в глазах Марджори, женщина могла их ей предоставить. — Они не настоящие братья друг другу, — начала объяснять волшебница. — Просто так обозначили соглашение между бесславными дилерами местного черного рынка, которые были известны своей склонностью к жестокости. Гермиона наклонилась вперед. — Жестокости? Что в это входило? — Угрозы, за которыми шли последствия, если не выполнялись их требования, — ее лицо стало серьезным. — В основном по отношению к людям, на которых можно нажиться. — И как дела обстоят сейчас, они все еще активно промышляют этим? — Насколько мне известно, не особо. Но в те далекие времена, когда у вас в Британии шла своя война, они торговали темными артефактами и всем подобным. Похоже, что потребность в этом спала после окончания Второй Магической Войны, и Братья переключились на менее опасные, но все еще ценные предметы. — Например, как редкие или неразрешенные к продаже части драконов? — вопрос вырвался из ее уст прежде, чем она успела опомниться, поэтому Гермиона поспешила выкрутиться. — Это кажется самым логичным промыслом здесь. Марджори побледнела. — Да, — ответила она, ее голос теперь был лишен той теплоты, к которой привыкла Гермиона. — Это дело разрушило отношения между Тавианом и его братом. Гермиона не смогла сдержать своего удивления. — Брат Тавиана состоит в Семи Братьях? — Состоял, — поправила ее Марджори. — Антон умер чуть больше года назад. Но не раньше, чем успел оставить тот шрам на щеке Тавиана. Впервые увидев волшебника той ночью, Гермиона даже не задумалась о его шраме. Она просто предположила, что он появился у него во времена работы с драконами. — Простите, — тихо ответила Гермиона после нескольких секунд молчания. Марджори вздохнула, и теплота снова вернулась в ее взгляд. — Тебе не за что извиняться, дорогая. Я счастлива просто тому, что Тавиан все еще со мной, — она протянула руку и ободряюще похлопала Гермиону по ладони. — Но, отвечая на твой первоначальный вопрос, нет, тебе не о чем беспокоиться. Гермиона сомневалась в этом, но, тем не менее, оценила попытку Марджори успокоить ее. — Спасибо, — единственное, что она сказала в ответ. Сделав глоток своего сливочного пива и позволив теплому напитку послужить успокоительным зельем, Гермиона записала новую информацию в свой блокнот, пока Марджори отправилась вытирала стойку после недавно ушедшего клиента. Картина в ее голове представляла из себя сотню разрозненных кусочков головоломки, в то время как недостающие четыреста пазлов отсутствовали. Их нужно было как-то найти и соединить. И ей предстояло выяснить, как это сделать. Гермиона не была уверена, сколько минут прошло за ее раздумьями, но она продолжала листать свои записи, все время мысленно передвигая кусочки головоломки, чтобы понять, какие из них подходят друг другу. — Разве Драко уже не должен был присоединиться к тебе? Голос Марджори вырвал девушку из ее мыслей. Она моргнула, фокусируя взгляд, и обнаружила, что женщина стоит перед ней, пристально глядя на пустующий соседний барный стул. — Сегодня вечером он занят, — ответила Гермиона, игнорируя чувство разочарования, которое последовало за этим признанием. — Слишком занят, чтобы провести вечер с тобой? — Марджори слегка фыркнула. — Должно быть, дело действительно важное. Гермиона почувствовала, как ее лицо покраснело. На губах Марджори появилась довольная улыбка, и она протянула руку за ее уже опустевшей кружкой. — Я наблюдала за этим молодым человеком последние четыре года и никогда не видела его более поглощенным беседой, чем в ту ночь с тобой, — сказала она, взмахом палочки очистив стекло. — С тех пор, как Чарли начал встречаться с Джулией, я надеялась, что Драко тоже наконец найдет себе кого-нибудь. Лицо Гермионы покраснело еще сильнее. — О, нет. Я и Драко… мы не вместе. Мы просто… — Друзья? Странное ощущение прокатилось по всему ее телу. Они с Драко не были друзьями. Они были просто двумя людьми, работающими на общее дело. Не друзьями. Вежливыми партнерами. И все же это определение тоже казалось ей неточным. Марджори поставила стакан на стойку и достала из кармана фартука сухое кухонное полотенце. — Позволь мне сказать тебе кое-что, — она потрясла перед ней своим полотенцем. — Я владею этой гостиницей уже больше тридцати лет, так что повидала тут немало пар. У вас двоих могут быть свои причины сдерживать себя, но между вами, определенно, что-то есть. Я это вижу, — в ее взгляде отразился отблеск понимания. — И должна сказать, что нечасто мне парни заказывает весь ассортимент наших десертов, только для того, чтобы удивить девушку ее любимым лакомством. После этих слов все прочие мысли вылетели из головы Гермионы. — Он… он что? — ее сердце забилось сильнее, когда она, не веря своим ушам, с открытым ртом уставилась на Марджори. — Он произнес это так, будто вы настояли на том, чтобы дать нам пирожные. Марджори рассмеялась. — Может, у меня и доброе сердце, но это была его идея. В животе у Гермионы бушевали волны, и она боялась даже думать о том, что они могли означать. — Так сладости были от него. — Да, дорогая. Да, именно так. Вскоре после этого разговора Гермиона вернулась в свою комнату, но вместо того, чтобы сосредоточиться на информации, которую она узнала о Семи Братьях, ее мысли продолжили крутиться вокруг Драко. Коробки с нетронутыми лакомствами под чарами Стазиса, все еще стояли на столе. Доев помадку с патокой, она откинулась на спинку кровати и уставилась в потолок. Всю жизнь она ставила перед собой задачи. Миссии. Цели, к которым стремилась. В детстве — это была учеба, в подростковом возрасте — война. В настоящее время — работа. Она направляла всю свою энергию на выполнение этих миссии, ставя их в приоритет — независимо от того, как это влияло на ее отношения с окружающими. Она была самой настоящей всезнайкой. Надоедливой ученицей, которая не замолкала по поводу прав домашних эльфов, решительной воительницей, которая осталась с Гарри, когда парень, в которого она была влюблена в то время, заставил ее выбирать между ним и крестражами. И несмотря на последние разочарования на работе, она все еще была той решительной ведьмой. Той, кто требовала большей поддержки Министерства для забытых всеми популяций магических существ, даже когда каждый из ее тщательно разработанных проектов и предложений отклонялся или лишался финансирования. Именно такой ведьмой она и была. Но в какой-то момент, под стопками книг и кипами пергамента, она потеряла остальные части себя. Разве не по этой причине она вообще приехала в Румынию? Не чтобы снова обрести себя? Погрузившись с головой в работу, она пренебрегала остальными жизненно важными аспектами своей жизни. Не нарочно, а просто была так сосредоточена на других вещах, что не осознавала этого. Ее дружба с Гарри, Роном, Чарли, Дафной и другими оставалось такой же крепкой. Но прошли годы с ее последних романтических отношений. На самом деле, Рон был последним что-то значащим для нее парнем, а это было настолько давно, что он уже успел обручиться с другой ведьмой. Было бы приятно снова иметь кого-то, кто уговаривал бы ее отложить в сторону работу, когда солнце уже давно скрылось за горизонтом, кто слушал бы ее болтовню с просьбой записать лишь одну последнюю идею, кто утешал бы ее, когда стресс становился бы невыносимым. Кто был бы ее товарищем по команде. Для кого она могла бы тоже стать соратником. Гермиона потянулась к тумбочке и подцепила пальцами зеленую ленту. В конце концов, мы с тобой теперь команда. Ей нравилось, как это звучало. Возможно, гораздо больше, чем следовало бы. Но не было ни малейшего шанса на то, чтобы Драко под этим имел в виду нечто большее. Если только… Марджори была не единственной, кто разглядел что-то между ней и Драко. Чарли видел это. И Джулия. И признаваясь самой себе, на протяжении всех этих дней время от времени у нее тоже возникало подобное чувство. Игривые поддразнивания. Их легкое общение. Его широкие улыбки. Он подумал о том, чтобы принести ей завтрак, когда она проспала. Делился мельчайшими обрывками из своего прошлого, несмотря на то, какую сильную боль они причиняли ему. Доверял ей настолько, что позволял быть рядом, когда ему было плохо. Это все не могло жить лишь в ее голове. Хотя… ничто из этого все еще не меняло того факта, что ее нахождение в Румынии было временным. Так стоило ли это того, чтобы рискнуть и посмотреть, может ли между ними быть что-то большее? Сердце в ее груди стучало сбивчиво, а вопрос так и остался без ответа, когда из мыслей ее вырвал настойчивый стук в дверь. Вскочив на ноги, Гермиона дернула за ручку и встретилась лицом к лицу с Драко. Кровь будто застыла в жилах. Его волосы были аккуратно собраны в маленький низкий хвост, а не в пучок наверху. На леденящее сердце мгновение, он показался ей похожим на своего отца, особенно, когда она заметила, что черную кофту и оливковые брюки сменила собой прекрасная мантия. Этот вид будто говорил о том, каким утонченным волшебником он мог бы стать, если бы не уехал из Англии. Драко выглядел почти незнакомцем, но когда парень высвободил свои волосы из резинки и пропустил пряди между пальцами, возвращая их в более взъерошенное состояние, вместе с этим он будто запустил волнение и в ее груди. — Уже поздно, — вместо приветствия сказала она, хотя время, на самом деле, не имело в данном случае никакого значения. — Я знаю. Что является одной из причин, по которой я первым делом прибыл сначала сюда, — Гермиона отступила, чтобы впустить Драко, но он остался стоять в коридоре. — На самом деле, вторая причина заключалась в том, что я надеялся, что ты вернешься в святилище вместе со мной. Свет его улыбки напомнил девушке о том, как сильно она скучала по нему весь день, и вызвал желание согласиться, но Гермиона воззвала к своему разуму. — Не думаю, что это хорошая идея, — сказала она, несмотря на желание ответить иначе. — Уже давно вышло время, в которое мне разрешено находиться на территории, ничего хорошего не выйдет из того, если нас поймает ночной патруль. Она рассуждала здраво. Как и всегда. Но то, как Драко откинул свои волосы назад, прежде чем плавно сунуть руки в карманы мантии, при этом не отрывая от нее своих глаз, еще больше ослабило ее решимость. — Сегодня в патруле нет Дору, так что нам не о чем беспокоиться, — сказал Драко, беспечно пожав плечами. — Что касается остальных, уверен, что мы сможем выкрутиться, если нас поймают, — его губы растянулись в озорной усмешке. — Кроме того, сколько раз ты тайком сбегала из гриффиндорской башни после комендантского часа? — Всегда по уважительным причинам! — А разве возможность провести время со мной, недостаточно уважительная причина? Мерлин, она надеялась, что он не мог видеть, как сильно этот вопрос заставил ее покраснеть. Но учитывая выражение его лица, которое стало лишь более самодовольным, ей это навряд ли удалось. С другой стороны, само согласие вернуться с ним в святилище ведь ничего еще не означало. Если Драко хотел, чтобы они вернулись туда в этот час, значит на то была веская причина. Возможно, он выяснил что-то. Или у него появилась новая зацепка. Гермиона вздохнула, сдаваясь. — Просто дай мне собрать свои записи, и тогда мы сможем… — Никаких записей. Она заморгала, не понимая, и уже открыла рот, чтобы возразить, но его пристальный взгляд вынудил ее остановиться. — Оставь их, — повторил он так твердо, что если бы Гермиона не слушала его очень внимательно, то, вероятно, могла бы пропустить нежную нотку в его голосе. — У меня был долгий день. Я просто хочу провести остаток вечера с тобой. Ее сердце пропустил удар. — Но драконы. Яйцо… — Я знаю, — ответил Драко, — я знаю. Просто не сегодня. То, что ты сказала прошлой ночью… о том, что мне нужно передохнуть и уравновесить свои личные потребности с расследованием. Ты была права. В моей жизни помимо этого есть и другие вещи. Прежнее трепещущее чувство ударило по ней в сто крат сильнее. Если бы он только знал, какой эффект возымело его короткого замечание. И когда Драко протянул ей свою руку, Гермиона колебалась лишь долю секунды, прежде чем взяться за нее. Ни на мгновение он не отвел от нее своих глаз, даже когда выводил из комнаты в коридор. Время, казалось, замедлилось. Она стояла прямо перед ним, глядя на него, чуть запрокинув голову назад, их разделяло всего пару дюймов, но в голове крутилась лишь мысль о том, какой нежной казалась ее ладонь по сравнению с его твердой хваткой. Контакт длился недолго. Меньше секунды. А вот колотящемуся в ее груди сердцу потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы успокоиться. Милостивый Мерлин, во что она ввязалась? Они вышли из «Деннфайр» в молчании, и с каждым шагом ее сердце ударялось о грудную клетку все сильнее. Она все еще не была уверена, что возвращение в святилище в столь поздний час было блестящей идеей, но, в конце концов, Гермиона доверилась его решению. Бывший враг, ныне друг или как еще его можно было назвать, но Драко был человеком, которому прямо сейчас она доверяла больше всего.