Истинный убийца

В отделе было прохладно и сумрачно. Андрей пару раз сморгнул, чтобы глаза привыкли к свету дневных ламп после ослепительного блеска июльского солнца, и огляделся. Районный отдел номер девятнадцать ничем не отличался от его родного шеснарика. Те же типовые стены с плакатами, будка дежурного, решётки, выщербленная узкая лестница и каменный мозаичный пол. — Добрейшего утречка трудящимся! — добродушно улыбаясь, он склонился к сержанту в окошке. — Не подскажешь, где здесь у вас следаки? — А вам зачем? Гражданочка, одну минуту, — сержант оторвался от разговора по красному дисковому телефону и с недоумением посмотрел на его простую черную рубашку без знаков отличия. Андрей не спеша нырнул рукой в карман брюк и достал удостоверение. — Князев А.С., следователь, — зашевелил губами дежурный и отдал честь. — Здравия желаю, товарищ лейтенант! Выходит, вы к нам на место Борис Борисыча? Андрей не ответил, отвлёкся на хлопок двери и громкий окрик: — Шурик, здорово! Какими судьбами? С лестницы сбежал молодой человек, наверное, ровесник Андрея, рослый, темноволосый, с высоким покатым лбом и очень выразительными карими глазами, и со всей мочи пожал руку товарищу, едва переступившему порог. — Привет, Миха. Да просто мимо проезжал, дай, думаю, загляну к старому другу. — Врёшь, — чуть насупленно мотнул головой тот. — Но неважно, на самом деле. Ты лучше скажи мне, Балу, что там с мокрухой на Плеханова? — Никаких улик, — развёл руками Балу, чуть не уронив с плеча сумку, взмахнул светлой гривой волос. — Обшарили каждый куст, каждый сантиметр вылизали, и ничего. Андрей заметил, как в глазах парня молнией мелькнула искра азарта, но тут же погасла, потому что Балу меланхолично вздохнул и сказал: — Радуйся, Гаврила, что не тебе с этим глухарем разбираться. А девчонка красивая… Была. — Блять… А Поручик чего говорит? — Механическая асфиксия. Борозда неглубокая, в среднем отделе шеи… — Балу вытянул из сумки фотокарточки. — На вот, глянь, специально для тебя лишние экземпляры напечатали. — Товарищ лейтенант, — вернул внимание Князева сержант, — вам на второй этаж и по коридору направо. И тут вот распишитесь. Поставив размашистую подпись в журнале и выпрямившись, Андрей вдруг почувствовал, как на его затылок почти легла увесистая ладонь. — Вот такой примерно рост, значит, у него, понимаешь, да? Жертва сама невысокая, и по-другому бы… Князев обернулся и многозначительно вскинул бровь. Парень замолк, но не сразу опустил пятерню, уставился прямо в лицо Андрею, другой рукой бездумно теребя под галстуком верхнюю пуговицу наглухо застёгнутой рубашки. Повисшую неловкую паузу заполнил сержант, пряча в усах улыбку: — Михаил, это вот товарищ лейтенант к вам в отдел прибыл, на подмогу. — Андрей Князев, — пришлось отступить на шаг, чтобы высвободиться из-под нависающих пальцев. Михаил, будто вынырнув откуда-то из глубин мыслей, чересчур крепко стиснул князевскую ладонь и представился: — Горшенёв. Ты извини, это… Не хотел я. Просто рост один в один, как я подумал… А ты переводной что ли, из Купчино, да? Гордеев с самого утра тебя ждёт. Шурка, проводишь? — Конечно. Будем знакомы, Александр Балунов, криминалист, — он улыбнулся Андрею широко и радостно, как старому приятелю, а Михаил заторопился: — Ну, я погнал, пока опера без меня не уехали. Опять какая-то поебота в магазине, показания уточнить надо. Выпалил это и унёсся, как вихрь, Андрея даже ветерком обдало от развевающихся пол его зелёной куртки. И зачем она ему? Тепло вроде на улице, Ленинград после затяжных дождей решил порадовать жителей безоблачной погодой. Узкими прямыми коридорами Балунов привел Андрея к нужному кабинету и ушёл по своим делам. Андрей дёрнул головой, откидывая со лба непослушную чёлку, поправил рубашку и чёрный ремень с заклёпками, предмет особой гордости и пижонства. — Да красивый, сынок, красивый, — засмеялась у окна старушка-уборщица, протиравшая пыль на подоконнике. — Заходи. Аль боишься начальства? — Я, бабуль, никого не боюсь. Отбоялся уже. — Храбрец, — она щедро улыбнулась и окунула тряпку в воду, а Андрей решительно постучал в дверь и вошёл, не дожидаясь приглашения. За заваленным бумагами столом утопал в мягком кожаном кресле лысоватый неприятный мужчина. Никогда Андрей не судил людей по одёжке, но тут чуть не передёрнулся. Чёрные глаза-буравчики сверлили будто насквозь. — Почему без доклада входите? — Виноват. Разрешите представиться, товарищ майор? Лейтенант милиции Князев. Прибыл на новое место несения службы. — Другое дело, — Гордеев довольно улыбнулся. — Да ты садись, Андрей. Я на многое могу глаза закрыть. Самое главное в нашей работе ведь что? Раскрываемость! И чтоб наверху довольны были. А остальное на твоей совести. Андрей был с таким подходом совершенно не согласен, но молча кивнул. Бесполезно что-то объяснять канцелярским крысам, которые не видят за делами главного и готовы посадить первого встречного, лишь бы начальству вовремя отчитаться, в то время как преступники разгуливают на свободе. Вор должен сидеть в тюрьме, Андрей был в этом согласен с Жегловым на все сто процентов. И на это были свои причины. Гордеев тем временем закурил, предложил папиросу Андрею и продолжил: — Ты займись, Андрей, сперва отчётами. Борис Борисыч по старости лет мог и упустить чего. — Хорошо, — покладисто сказал Андрей и даже улыбнулся. — Если дело не клеится, подошьём. — А вот юмор мне нравится, вот это молодец! — Гордеев обрадованно потёр ладони. — Можешь идти, Князев. В кабинете следователей на паркете дрожали тени от листьев растущей за окном берёзы. Андрей бросил на стул сумку, пробежался взглядом по своему новому рабочему месту. Небрежно сдвинул в сторону гору папок, совершенно не собираясь ввязываться в бумажную волокиту, и присел на подоконник. Соседний стол, принадлежавший, очевидно, тому парню в зеленой куртке, был почти пуст. Бумаги лежали аккуратной скучной стопкой, рядом ютился старый пожелтевший учебник по криминалистике. Дела покоились в подставке, но алфавитный порядок был перепутан. Карандашница щерилась острыми грифелями, с левого края, рядом с пепельницей, столешница вспухла коричневым кружком от кофейной чашки. Андрей подошёл ближе, подёргал из любопытства ящики. Верхний был заперт, в остальных валялись разные мелочи, а в самом нижнем обнаружились кипятильник, банка кофе, мешок сухарей, початая бутылка армянского коньяка и стопки. Похоже, Михаил за этим столом чуть ли не жил. — Ну, хоть выпить с ним можно, — тихо усмехнулся под нос Андрей и стал раскладывать свои вещи. Повесил на гвоздь рядом с портретом Горбачёва ковбойскую шляпу, вынул любимый толстый ежедневник в кожаной обложке, полистал архив и заскучал. Кажется, пришла пора знакомиться с новыми сослуживцами. Андрей поболтал внизу с дежурным, завис в курилке с вернувшимися с выезда оперативниками, заглянул в буфет и к концу дня был в курсе всех дел, сплетен и новостей отдела за последние месяцы. Более того, каждый второй считал своим долгом сочувственно похлопать Андрея по руке и многозначительно закатить глаза, когда речь заходила о Горшенёве. — Ему же слова поперёк не скажи, сразу орать начинает, — негромко поделился с Князевым новый знакомец Павел. — Пару дел раскрыл удачно, и Шерлоком Холмсом себя возомнил. Странный он, между нами. — Да у него отец в главке работает, чё ты хочешь, — встрял ещё один опер, Серёга, и красноречиво подмигнул. Наслушавшись разных историй про нескладного, слишком честного и наигранно сурового Горшка, как его, посмеиваясь, называли за глаза сослуживцы, Андрей вернулся в кабинет. Михаил был уже там и что-то сосредоточенно и быстро писал. Князев будто случайно остановился у его стола и заглянул в листок. — Работаешь? Что за дело? — Кража, — не сразу ответил Горшенёв, покусывая ручку, и Андрей увидел, что зубы кто-то ему неплохо так проредил. — Кинокамера… — Куртка замшевая и портсигар отечественный? Три? — засмеялся Андрей и оседлал стул, что стоял рядом. Михаил изучающе оглядел его из-под изогнутых бровей, еле заметно пожевал нижнюю губу и отрицательно покачал головой. — Чего из старого своего отдела ушёл? Или выгнали? — Переехал, — пожал плечами Князев. — Снял комнату недалеко, а у вас как раз некомплект. А ты, я вижу, не рад соседу? — Привык один, — кашлянул Михаил и снова вернулся к письму. Андрей понаблюдал за быстрыми движениями его крупных пальцев, повернулся к настенным часам. — Пора по домам? Горшенёв ничего не ответил и с места не сдвинулся. Андрей не стал его ждать и, насвистывая, отправился на выход.

***

Минуты тянулись мучительно долго. Миша в сотый раз задавал одни и те же вопросы, а Ирина Свиридова, продавец того самого магазина фото- и видеотехники, откуда вынесли кинокамеры, заученно на них отвечала. Громко тикали часы над столом Князева, а сам Андрей будто бы с ехидцей следил за коллегой. Миша разозлился на него, на себя и едва не начал заикаться. — Михаил Юрьевич, ну я всё уже рассказала, и вам, и сотрудникам вашим, сколько можно-то? — Ирина взволнованно обмахивалась веером, который ей любезно свернул из газетки Князев. — Никого подозрительного не видела, нового ничего не вспомнила. Миха шёпотом чертыхнулся и неловко проводил женщину до двери, едва не запнувшись, а на обратном пути зацепил рукой ветвистую вешалку. Что же за день сегодня, ё-моё. — Ну и зачем ты её вызывал? — Андрей лениво растёкся на своём стуле. — Толку от её показаний, как от козла молока. — По протоколу положено, — с нажимом ответил Миша. Чего он лезет, этот Князев? Заняться больше нечем? — А ты всегда всё делаешь, как положено? Поди, и яйца чешешь только по уставу, — дробный заливистый смех защекотал ушную раковину. — Мои яйца, когда хочу, тогда и чешу, а служба у нас на благо общества, понимаешь, да? Эта женщина могла в запаре забыть что-то, а сейчас вспомнить, — Миха взлохматил волосы и страдальчески стал листать материалы дела. Вот же… Простенькая такая задачка, вора найти, а он застрял, ни туда ни сюда… — Князь! — в дверь просунулась голова опера Серёги. — Поехали на выезд. Андрей очень оживился, схватил свою ковбойскую шляпу, лихо умостил на затылке, поправил кобуру. — По коням! Миша посмотрел на Князева с лёгким удивлением. По первости-то показалось, что этому весельчаку вообще на всё похер, и в органы его занесло по ходатайству какой-нибудь важной шишки из министерства. Уже несколько недель новенький Андрей не делал ровным счётом ничего, да ещё постоянно опаздывал. Миша грешным делом даже подумал, что Князь — обычный летун, скачущий из отдела в отдел, ровно колобок по лесенке. Но сейчас Князев, заступивший на дежурство, прошёл мимо твёрдым уверенным шагом и даже слегка преобразился в лице: губы сомкнулись в жёсткую линию, скулы заострились, взгляд засиял. Вернулся Андрей через два часа, с лёгкостью сунул Мише стаканчик с шоколадным мороженым, таким же, какое ел сам, и охотно поделился подробностями: — Нет состава преступления. Мужичок в пруду утоп. Видок у него, конечно, сам понимаешь, и запах соответствующий. А судмед ваш порадовал. Где, говорит, этот ваш мазафакер со дна речного, — Андрей опять засмеялся задорным смехом, и Мишкины губы дрогнули. Судмедом был Поручик, их с Шуриком однокашник, а методы работы и юмор у него были, ё-моё, весьма специфичными. — А как у вас тут вообще обстановка? — спросил Андрей и бесцеремонно присел на край стола. — Много выездов за сутки бывает? — Раз на раз не приходится, — Миша до сих пор с недоумением смотрел на подтаявшее мороженое. — Слышь, это… Спасибо. — Ерунда. О, а это чего? — Андрей присмотрелся к цветастому каталогу. — Камеры? Какую, говоришь, украли? — Вот эту, — Миша пальцем ткнул в тонкую газетную страничку. — Кварц-8XL, и не одну, на самом деле. Как раз с завода-изготовителя пять штук привезли. Одна на витрине, остальные на складе. Ну, ночью его и обнесли. — Хорошая вещь. Я… Но сказать то, что хотел, Андрей не успел, вновь прерванный дежурным. Оставшись один, Миша нервно отбросил каталог и закурил. Он уже сделал всё, что мог: обошёл каждый ломбард, комиссионку и скупку, опросил всех свидетелей и подозреваемых, даже с местными воришками потрепался, и всё без толку. Миша шумно отодвинул стул и пошёл в кабинет к операм. Те сидели и играли в карты, матерно переругиваясь и гогоча. — Вот и шестёрки на погоны. А, Михаил Юрьевич! Чего желаете? — Пришёл узнать, почему вы в рабочее время такой хернёй занимаетесь, — Миша обличительно ткнул в потрёпанную колоду. — Ё-моё, у нас кража висит нераскрытая, а вы… — Гиблое дело это. Всё, что требовалось, мы сделали. Пашка даже все комиссионки в других районах прошерстил. Чисто сработано. Да вы садитесь, Михаил, сыграйте с нами. Миша подумал, повздыхал про себя и согласился. — В шахматы только. Переставлять по доске фигуры, предугадывая ходы соперника, ему всегда нравилось гораздо больше, чем бездумно перекладывать королей и джокеров. Павел играл очень хорошо, и Миша, обставив остальных ребят, закусился с ним не на шутку. Азартно дышал и со стуком сбивал чужие пешки. Опера сгрудились возле Пашки и шепотом подсказывали ему, но Миша был сильнее. — Шах и мат, — он радостно и счастливо улыбнулся, встал, растер затекшую шею. — А теперь за работу, парни. Я съезжу ещё на место, посмотрю. Мы стопудово что-то упускаем… По дороге к магазину Миша сделал крюк и завернул на глухую аллею парка, где в начале месяца нашли труп задушенной девушки. В зелени кустов и в изумрудах отросшей травы уже ничего не напоминало о зверском преступлении. Высоко над головой радостно щебетали птицы. Миша тщетно всматривался в грунт дорожки и сокрушенно цокал языком. Эх, как бы ему хотелось заполучить это дело себе! Найти и покарать изуверца, стать настоящим героем в глазах коллег, потерпевших и, конечно же, отца. Но парк находился на стыке районов, и убийство передали в соседний отдел. Миша постоял ещё пару минут и пошагал к магазину. Под полными любопытства взглядами продавщиц и заведующего он достал лупу и склонился ближе к витрине, откуда пропала кинокамера. Смотрел долго, до боли в глазах, сам не понимая толком, чего ищет, а потом подозвал Ирину: — Смотрите, гражданка Свиридова, вот эта царапина всегда здесь была? И эта? Ирина пожала плечами и прищурилась. — Кажется, не было. Наташ, иди сюда, взгляни! — Нет-нет, всё гладко было, я пыль протирала как раз перед поставкой. — Отлично! — Миша улыбнулся и почесал щеку. — Похоже, наш воришка всё-таки прокололся. Ничего здесь не трогайте только, ё-моё, пришлю эксперта, чтобы он всё зафиксировал.