Пока часы двенадцать бьют

31 декабря 2009 года Часы на каминной полке с оглушающим тиканьем отсчитывали уходящие секунды этого года. Этот звук заслонял собой и веселый смех с экрана телевизора, и попытки Герды привлечь внимание хозяина, и музыку, доносившуюся с улицы даже через закрытые окна. Володя оставался глух к гудевшему в ожидании праздника миру. Крепко стиснув пальцы, он сидел на диване в гостиной, пристально следя глазами за вычурными стрелками на позолоченном циферблате. До полуночи оставалось менее трех часов. До конца этого года оставалось менее трех часов. До самых важных слов в его жизни оставалось менее трех часов. В горле пересохло. А что если Юра скажет «Нет»? Посмотрит как на идиота? Посмеется над ним? «Ты правда думаешь, что Юра скажет «Да»? Что захочет связать свою жизнь с таким как ты? Ты слишком наивен, Володенька. Отношения, комфортная жизнь — конечно, но брак? Очнись, Володя. Да он тебя на смех поднимит!» вновь принялся ерничать кто-то в голове. Разумом он понимал, что это не так, Юра любит его и давно бы прекратил их отношения, если бы хоть слово существа в голове было правдой. У них свой дом, собака, налаженная жизнь, здесь, в Германии, где возможно заключить пусть не совсем брак, но стать официальными партнерами, принять обязательства, связать себя узами, которые — он надеялся — совсем скоро станут официальным союзом. Они смогли преодолеть двадцать лет разлуки, заново полюбить друг друга, пережить переезд, Юрину депрессию, Володины панические атаки и много других серьезных, теплых, смешных и даже трагичных моментов. Он не может сказать нет. Но навязчивые мысли продолжали грызть изнутри, вновь затягивая в пучину сомнений и неуверенности в себе. Тяжелый стук захлопнувшейся двери и звук быстрых шагов по неудобной винтовой лестнице заставили отвлечься от мельтешащих в голове мыслей. Володя вскинул голову и встретился глазами с довольным жизнью Юрой, который тут же принялся гладить подскочившую к нему Герду. — Ну ты даешь, хозяин! Такая чудесная девочка у тебя внимания выпрашивает, а ты сидишь, телевизор смотришь, — шутливо возмутился он, чеша Герде животик. Та растеклась довольной лужицей у его ног, поскуливая от счастья. — Юра, ну что ты как маленький, в черных штанах собаку гладишь! Нам же выходить через пять минут! Несмотря на показательно серьезный тон, Володя не мог сдержать улыбку глядя на эту парочку. И парочка прекрасно знала что на самом деле думает их серьезный и строгий глава семейства. — Да ладно, ночь на дворе, все равно ничего не видно, — отмахнулся Юра и, в последний раз потрепав Герду между ушей, подошел к Володе. — Ну, что, пойдем? — Пойдем, — кивнул он. Ладони похолодели, а сердце забилось чаще. Начинался обратный отсчет. *** В Германии Рождество предпочитали проводить в узком семейном кругу, а вот Новый год было принято отмечать с размахом. И Володе очень хотелось наконец-то почувствовать себя частью всеобщего веселья. Два года назад у него под боком находился обнаженный и требующий внимания Юра, так что ни времени, ни, тем более, желания изучать традиции и обычаи другой страны у Володи не нашлось. В прошлом году им было не до празднеств — оба переживали не самые лучшие времена, так что почти все рождественские каникулы просидели дома, пересматривая старые фильмы из Володиной коллекции. Зато сегодня ему, наконец-то, представилась возможность по достоинству оценить весь масштаб торжества, и совсем не через экран телевизора. И без того симпатичный Констанц за последние несколько недель невероятно преобразился, заряжая атмосферой грядущих праздников. Повсюду горели яркие огни, на деревьях и фасадах аккуратных домиков переливались всеми цветами радуги гирлянды и непривычные глазу украшения. Улицы стали живым воплощением кадров из нереалистично красивых фильмов с идеальными декорациями. Главная площадь города тоже кардинально изменилась: все пространство было уставлено палатками и лотками со всевозможными товарами, изготовленными своими руками украшениями и сувенирами, а также разнообразными вкусностями. Казалось, сегодня здесь собрался весь город, тут и там зажигались бенгальские огни, играла атмосферная музыка, а в воздухе витал запах карамели и выпечки. Гремели хлопушки. Вокруг бегали дети, играя в догонялки, к ним с удовольствием присоединялись люди постарше, решив на пару часов позабыть привычную сдержанность и строгость. Впечатленный картинкой Володя повернулся к Юре. Тот с жадностью разглядывал людей, украшения и выставленные на продажу безделушки. Его пальцы беспорядочно стучали по бедру, будто выписывая новую мелодию, выдавая готовность сорваться с места и с головой окунуться в веселье. Казалось бы, столько лет прожил в Германии, должен был привыкнуть к местным традициям, а все еще радуется как ребенок. Юра заметил его взгляд и смутился. — Никогда не отмечал так, — ответил он на Володин немой вопрос. — После переезда сначала праздновал с родителями по всем советским традициям, а потом стал уходить к друзьям. Всегда видел лишь остатки этой красоты на следующий день, — он пожал плечами, окидывая восхищенным взглядом городскую площадь. — Вот как, для тебя это тоже первый раз, — хмыкнул Володя. — А значит, нужно сделать его особенным, — и потянул его за руку прямо в центр площади. Два с половиной часа растворились в вихре всеобщего веселья и звучащей из колонок рождественской музыки. Они успели послушать концерт местной группы, отведать необычных рождественских сладостей, несколько раз обойти все палатки, поучаствовать в парочке дурацких конкурсов. Ничего не выиграли, но отлично провели время — с лица Юры не сходила счастливая улыбка, а Володя, в свою очередь, не мог отвести от него глаз. Но даже в такие светлые и наполненные счастьем моменты его окатывало тревогой и он, по въевшейся в подкорку привычке, обводил глазами толпу, выискивая осуждающие взгляды, но с облегчением не находил и тени негодования на лицах прохожих. Взяв по глинтвейну в бумажных стаканчиках, они медленно пробирались к мосту, откуда открывался потрясающий вид на набережную, а значит и на запланированный полуночный фейерверк. Не без труда и капельки удачи им удалось занять два места у ограждения, где можно было по полной насладиться волшебным видом ночного города, подсвеченного сотнями теплых огней. Медленно потягивая оказавшийся очень вкусным глинтвейн, Юра разглядывал реку. На его губах играла тихая улыбка, а лицо было непривычно задумчивым. Володя хотел было прикоснуться к нему, узнать все ли в порядке, но случайно взглянув на часы понял, что до конца года осталось десять минут. Рука, державшая стаканчик с остатками глинтвейна, резко взметнулась к внутреннему карману. Несколько капель попало на рукав и пришлось тратить лишние движения, чтобы достать платок и постараться оттереть пятна. На темной ткани следы были почти незаметны, но педантичного Володю разозлил сам факт их наличия. Опять все идет не по плану. Хорошо, что Юра не обратил на его неловкие движения внимания, продолжая наблюдать за течением реки и людьми на набережной. Смяв злополучный стаканчик в руке, Володя нащупал во внутреннем кармане пальто обитую бархатом коробочку и на секунду успокоился — не потерял ценный предмет в толпе. Незаметно переложив коробочку в другой карман, не глядя открыл ее, ощущая кончиками пальцев прохладу серебра. Кольцо было простым, широким, без изысков и массивных камней. Юра не слишком увлекался украшениями, постоянно носил лишь сережку в ухе, поэтому не хотелось, чтобы кольцо стесняло его, привлекая лишнее внимание, слепило глаза окружающих золотыми бликами или отсветами бриллиантов. Чтобы он мог носить его каждый день мысленно не ужасаясь Володиному кошмарному вкусу. Ну, если только он скажет «Да»... Подзабытое было волнение нахлынуло с новой силой. Володя так крепко стиснул коробочку в ладони, что заболела рука. Он вцепился в железные перила моста. Пострадавшую ладонь обожгло холодом, принося облегчение. Юра не заметил его хаотичных движений, вертя головой по сторонам. На его лице вновь играла широкая улыбка. — Всего минута осталась, — с восторгом прокричал он Володе на ухо, потому что на мосту стало слишком шумно и многолюдно. Володя не успел ничего ответить, как со всех сторон раздался громкий отсчет последних секунд года. Юра радостно закричал в унисон с толпой «десять... девять... восемь...». Володя присоединился к нему на последних секундах. После торжественного «Один!» раздались громкие аплодисменты и начался фейерверк. Юра, с хитрым выражением на лице и веселящимися чертятами в глазах, приблизился к нему, чтобы в следующую секунду прижаться к губам в горячем поцелуе. Пробрало до мурашек. Возможно, потому что Володя успел порядком замерзнуть, а может потому, что Юра на него всегда так действовал: расплавлял своим неуемным жаром, заставляя таять от простых, казалось бы, вещей. Спустя несколько секунд Володя отстранился, виновато глядя на слегка недовольного Юру. Несмотря на два года жизни в Германии, он все равно не привык демонстрировать свои чувства на публике, пусть в отвлеченной на фейерверк и шампанское толпе они и в Харькове остались бы незамеченными. Юра только покочал и перевел взгляд на разноцветные искры в небе, легко улыбаясь своим мыслям, а Володя вновь нащупал в кармане обитую бархатом коробочку. «Давай, сейчас идеальный момент. На вас даже не посмотрит никто. Ну, чего ты ждешь?», торопил внутренний голос. Во рту пересохло. Сердце гулко билось в груди, болезненно отстукивая по ребрам бесконечно тянущиеся секунды. Губы шевельнулись, пытаясь произнести любимое имя, но с них не слетело ни звука. Каким-то удивительным образом, Юра его услышал и обернулся, вопросительно глядя на него. Больше медлить было нельзя. Володя сделал глубокий вдох и прокричал: — Юра, ты выйдешь за меня? Мир остановился. Словно в замедленной съемке он видел как Юра перевел глаза на кольцо в его руках, после на Володю, снова на кольцо и опять на Володю. Вокруг бушевала толпа, яркие искры разлетались в небе и все это тянулось часами, так медленно, что хотелось накричать на ни в чем не повинных жителей города, остановить всеобщее веселье, только бы услышать, только бы не пропустить ответ... Юра медленно поднес руку ко рту, отрицательно покачал головой. Время застыло еще на миг и вдруг понеслось с ужасающей скоростью, а Юра расхохотался. И это был не его обычный смех, такой привычный, успокаивающий и теплый. Володя оказался прав — даже мысль связать с ним жизнь вызвала у Юры лишь удивление и жесткий злой смех. Он почувствовал острое желание сбежать как можно дальше от этого кошмара, исчезнуть, спрятаться в укромном месте, где можно будет спокойно зализать раны. Снова. Прийти в себя, склеить разбитое сердце, чтобы получилось спокойно посмотреть любимому человеку в глаза. Они обязательно решат что делать дальше, поговорят как взрослые разумные люди, без лишних эмоций, а пока ему нужно убраться подальше от этого места. Володя бросился сквозь наседавшую со всех сторон толпу, толкаясь и наступая на ноги слишком медлительным прохожим. Грохот фейерверков разрывал уши, людей вокруг стало гораздо больше. В основном на него не обращали внимания, послушно уступая дорогу, но пару ругательств в спину все же прилетело. Какая-то женщина обсыпала его серпантином и Давыдов с силой подавил желание как следует обматерить ее на смеси русского, английского и немецкого. С трудом выпутавшись из толпы на мосту, Володя ускорил шаг, попутно пытаясь отряхнуть пальто от прилипчивой разноцветной бумаги. На глазах выступили слезы, но он прикусил щеку изнутри, не позволяя себе разрыдаться на улице. Не сейчас, нужно немного терпения, он обязательно наткнется на бар, где будет возможность забежать в туалет и оставшись наедине с собой, выпустить эмоции, а после напиться до беспамятства и вырвать из памяти каждый миг этого вечера. Уткнувшись взглядом в серый асфальт, Володя шагал вперед, спрятав руки глубоко в карманы. Людей вокруг почти не осталось, шум праздника еле долетал до ушей. Эмоции кипели внутри, но ничего отдаленно похожего на бар не появлялось на горизонте, лишь однотипные дома с пустотой в окнах. Должно быть свернул не в ту сторону, попал в вымерший спальный район, жители которого не привыкли отмечать Новый год дома. Стоило вернуться и поискать в другом направлении, но ноги сами несли вперед по широкому вымощенному плиткой тротуару. На секунду показалось будто кто-то зовет его по имени, но Володя только отмахнулся — слишком шумная ночь, мало ли кто кричать вздумал. Вдруг он почувствовал как его схватили за плечо, заставляя затормозить. Он знал, что это Юра, не нужно было даже оборачиваться, не мог только понять, что ему сейчас нужно. Неужели проделал весь этот путь, чтобы закончить все прямо сегодня? Давыдов покорно остановился и его тут же обняли со спины. — Володь... Володенька... Ну что же ты так... Ну подожди... — сбивая дыхание прошептал Юра ему в шею, прижимаясь к коже холодным носом. Володя не сдвинулся с места, пусть и хотелось навсегда исчезнуть, раствориться ночи, лишь бы не слышать то, что он скажет дальше. Внутри на мгновение вспыхнула искорка надежды и тут же погасла. Может... нет, слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Вот, — Юра поднес к его глазам обитую красным бархатом коробочку. Обронил, что ли? Но секунду спустя Володя понял, что еще сжимает пальцами левой руки купленное для Юры кольцо. Его будто окатило горячей волной. — Я не хотел, чтобы все так. Хотел дождаться конца салюта, чтобы было хоть что-то слышно, но ты меня опередил. Юра сбивчиво говорил что-то еще, но Володя его уже не слышал, жадно рассматривая широкое серебряное кольцо, украшенное полоской мелких бриллиантов. Красивое, какое же красивое. У Юры всегда был отличный вкус, он обладал способностью находить простые и при этом уникальные по красоте вещи, которые обязательно понравятся Володе. И снова не прогадал. Вдруг стало неимоверно стыдно за свой выбор — обычное и совсем непримечательное колечко. Нужно было взять что-то яркое, уникальное, под стать его Юрочке, что-то такое же особенное. Сейчас праздничная пора, большинство магазинов будут закрыты, но если... — Володь?.. — Юра отстранился и, мягко приобняв за плечи, развернул к себе, отвлекая от бегущих со скоростью света мыслей и выстраивания многоступенчатых планов. Вид у него был виноватый, но глаза светились надеждой. — Ты выйдешь за меня? Вместо сотни пустых фраз, что вертелись на языке, Володя обхватил его лицо ладонями, чтобы поцеловать. Глубоко, жарко, не позволяя и на секунду усомниться в своем ответе. Юра, вцепившись пальцами в ворот его пальто, с энтузиазмом ответил на поцелуй. Оторвавшись от любимых губ, Володя осторожно пригладил Юрины растрепавшиеся при беге волосы, застегнул молнию на куртке и наклонившись к его уху неожиданно тихим, чуть хрипловатым голосом произнес: — Да. Только если ты... — Да, — Юра мягко улыбнулся, понимая что он хотел сказать. — Конечно, да. Чуть отстранившись, он достал свое кольцо и выжидательно посмотрел на Володю. Поймав протянутую ему руку, Юра ловко надел кольцо на безымянный палец. Ощущение было необычным — Володя никогда не носил украшений, но знал, что совсем скоро не будет чувствовать себя целым без обручального кольца. Он запустил руку в карман, доставая крохотную коробочку. Юра уже вытянул вперед ладонь, внимательно следя за каждым его движением. Слегка переживая, что мог не угадать с размером, Володя осторожно надел кольцо ему на палец. Все его тревоги оказались напрасны. Юра вытянул вперед руку, с удовольствием разглядывая кольцо, а Володя, в свою очередь, любовался им. — Все хорошо? — Юра взял его за руку, переплетая их пальцы. — Лучше и быть не может, — ответил Володя, сжимая в ответ его ладонь. Совсем рядом раздались последние залпы фейерверка. Получается, не так уж далеко они и ушли от площади. Можно вернуться и продолжить праздник, но после всего, что произошло этой ночью, хотелось закрыться ото всех в их уютном доме и насладиться обществом друг друга. Юра посмотрел в сторону моста и обернулся к Володе. В теплых карих глазах сверкали озорные искорки. — Думаю, что все самое интересное мы уже видели. Как насчет вернуться домой и отметить Новый год в более интимной обстановке? — он выразительно поиграл бровями. — Не терпится заявить на меня свои права? — рассмеялся Володя. — Именно, — ничуть не смутился Юра. — Тогда пойдем, постараемся поймать такси. Не расцепляя рук, они отправились в сторону площади. Будто по команде режиссера с неба полетели крупные снежинки, превращая нарядно украшенную улочку в рождественскую открытку, а попавших в кадр людей в героев сказки со счастливым концом.