Демон перекрёстка

      Гуаньшань шёл по дороге, которая сама ложилась под ноги, и чувствовал радостное предвкушение, хотя уехал отсюда всего несколько месяцев назад. Осень ещё не успела окончательно сменить летнее тепло прохладой, и он с удовольствием вдыхал тёплый воздух, наполненный ароматами зелени. Храм появился из-за поворота как-то быстро, теперь ему не требовался провожатый и путь казался коротким. Мо поправил на плече тяжелый рюкзак, доверху набитый разными полезными мелочами, которые он придирчиво отбирал в хозяйственном и продуктовом: свечи, большой набор специй, банки с краской, кисточки — учитель сетовал, что давно надо подновить узоры над входом в главное здание.       Несмотря на то, что последние месяцы выдались суетными и хлопотными, Мо всё равно чувствовал, что не совсем забыл то, чему научили его Чженси и Веньян. Утро он всё так же начинал с практики в ближайшем парке прежде, чем, приняв душ, отправляться сначала на подработку, а потом в школу.       К новому классу пришлось привыкать. Тот факт, что он был старше остальных учеников на год, а также всевозможные слухи о его персоне привели к тому, что ребята поначалу держались от него подальше. Но пару недель спустя самые смелые всё же решились задать пару вопросов, и у них быстро установились ровные приятельские отношения. Теперь Гуаньшань не был склонен ни к конфликтам, ни к игнорированию окружающих, хотя и близко ни с кем не дружил.       Пропущенный без какой-то внятной причины год, разумеется, привёл к тому, что его исключили из школы, несмотря на попытки мамы договориться с директором. И ему бы ничего не оставалось, как забыть о том, чтобы доучиться и пойти работать. Но Тянь об этом и слышать не хотел. С тех пор, как он «вернулся», его стремление помочь иногда переходило все границы. Вот и тогда — он, несмотря на крайне прохладные отношения, поехал к своему отцу. О чём они там говорили — Тянь долго не признавался. А господин Хэ через пару дней явился в школу, переговорил с директором лично, и вопрос о его восстановлении и зачислении в класс решился мгновенно.       Остаток весны и лето Гуаньшань, несмотря на возражения, провёл большей частью на подработках, при каждой возможности стараясь уделять время маме. Вернувшись из Уишаня, он как мог сжато и без подробностей рассказал ей, что произошло. По мере того, как она слушала, недоверие сменялось ужасом, и только то, что сейчас он — перед ней, живой и здоровый, позволило ей если не смириться с этой историей, то хотя бы постараться не вспоминать о ней. Но Гуаньшань то и дело ловил на себе её настороженный взгляд. Насколько она поверила ему — сказать было сложно. Он изо всех сил надеялся, что больше никаких странных историй в его жизни не произойдёт, и мало-помалу мама успокоится. По крайней мере, она не делала попыток отправить его к психиатру, и то неплохо.       Пришлось договариваться ещё об одной вещи — оставаться на ночь у Тяня. Потому что Хэ не мог спать один, вообще. Сделав такую попытку, на утро он выглядел крайне паршиво. Как выяснилось — он провёл всё время до утра не выключая свет по всей квартире и выкурил пачку сигарет, пока не стошнило, но так и не смог заснуть, еле дотерпев до шести прежде, чем позвонить ему. Просто чтобы убедиться, что все терзавшие его мысли — не более, чем порождение ночного морока. Так продолжаться не могло, и Гуаньшаню пришлось к нему практически переехать. В его объятьях Тянь засыпал быстро, но кошмары не отпускали до конца, и периодически приходилось вытаскивать его оттуда, когда он посреди ночи начинал метаться и стонать, вновь окунаясь в неясные, но полные чёрного отчаяния видения. К счастью, приступы становились реже, и спустя пару месяцев он всё же смог впервые заснуть сам, когда Мо задержался на вечерней смене.       А потом у них с Тянем состоялся разговор, который добавил тревог. Оказывается, условием помощи с возвращением Гуаньшаня в школу было поступление Тяня в университет по выбору отца. И тот выполнил свою часть сделки, хотя и не решался до последнего сказать Мо, что с первого сентября он зачислен в один из пекинских университетов. Да, Тянь уехал. Благо к тому времени проблемы со сном значительно поблекли.       Они каждый вечер созванивались и частенько говорили до тех пор, пока один из них не засыпал, роняя трубку. Рыжий взял с него слово, что Хэ будет звонить ему в любое время суток, как только станет плохо. И тот даже пользовался этим пару раз, набирая ночью стоявший в быстром наборе номер. Оба ждали, когда завершится этот год, Мо закончит школу и приедет в Пекин, чтобы быть рядом уже, как надеялись, навсегда. Найти достаточно хорошо оплачиваемую работу, чтобы снимать даже самое скромное жильё, будет непросто, но они старались решать вопросы по мере их поступления, озадачившись этим ближе к следующей весне, а пока ждали длинных зимних каникул, когда Тянь должен был приехать домой, в Гуанчжоу.       Потихоньку всё входило в колею, и Шань решил, что на выходные съездит в Уишань. Наверняка учитель будет рад узнать, как всё завершилось, а самому Гуаньшаню хотелось прояснить некоторые вопросы, которые у него остались, да и ещё раз увидеть и поблагодарить всех, кто так ему помог, хотелось тоже.       Ему казалось, что всё было только вчера — калитка открылась без скрипа, пропуская его во двор монастыря. Пара монахов копалась, обустраивая небольшой прудик, и Гуаньшань подумал, что обязательно поможет с этим, но чуть позже. Время едва перевалило за обед, и он надеялся застать учителя за чаем. Так и получилось. Чжань Веньян поднялся навстречу, оглядывая заглянувшего на террасу Мо с радостным удивлением.       — О, ты приехал! — учитель поднялся, чтобы слегка приобнять за плечи. От его глаз разбежались лучики морщинок. — Был рад получить твоё смс, что всё в порядке, но ты знаешь, как я любопытен.       Гуаньшань не торопясь оставил рюкзак и достал одну из потёртых пиалок, присаживаясь к столу. Он был уже здесь, и спешить снова было некуда.

***

      — … ты не мог бы припомнить поточнее, что сказал демон? — они второй раз заварили чай. На террасу заглядывал Чженси, Нуши и другие, но мешать их разговору не стали, и удостоверившись, что Гуаньшань останется до завтра, отправлялись дальше по своим делам. Всё-таки его приезд всколыхнул размеренную жизнь.       — Я не помню дословно, но обещал сожрать нас прямо сейчас, посылал в бездну контракт…       — Вот оно что! — учитель победно просиял, поднимая палец к навесу. — Согласно контракту, он должен был поглотить твою душу через год. И буквально ничего не мог сделать до этого срока, разве что попугать. Но ты разозлил его настолько, что он расторг ваш контракт сам, рассчитывая утолить свою ярость немедленно. И вам повезло, что он пленил душу, тем самым не отпустив её в момент расторжения контракта. Таким образом, тело твоего друга осталось живым, и когда ты освободил душу — она просто вернулась в тело, с которым была связана. А меч Юншена оказался не прост… говорят, древнее оружие иногда обретает собственную душу и волю. И предпочёл погибнуть, защищая нового владельца. Скажи, а что случилось с носителем демона? Как его зовут, Шэ Ли?       — Он в порядке, думаю — как относиться к Змею, Мо до сих пор не решил. С одной стороны, его поведение было обусловлено вмешательством потусторонней сущности, а с другой — смотреть на него без неприязни Гуаньшань всё равно не мог, слишком свежи были воспоминания о пережитом. — Когда я пришёл, он почти очухался. Сидел с потерянным видом на дороге. Я поднял его и дотащил до электрички, а когда доехали до города — он сам молча смотался в неизвестном направлении. Он, как и Тянь, закончил школу, и больше я о нём ничего не слышал.       — Что ж, одержимость злыми духами не появляется на пустом месте и не проходит бесследно. Но что делать дальше со своей жизнью после избавления — уже зависит только от самого человека, — учитель пожал плечами. — Ну а больше ты не сталкивался ни с чем подобным?       Этот вопрос заставил поёжиться. С тех пор, как вернулся из монастыря, Гуаньшань начал снова, как в детстве, видеть их. Духов, демонов. Особенно тяжело стало находиться возле больниц, кладбищ и прочих мест, которые были отмечены печатью горя и смерти. По большей части жители изнанки не обращали на него внимания, занятые своими загадочными делами. И он не горел желанием с ними как-то общаться. Может быть, в будущем он и почувствует призвание к подобным занятиям, а сейчас просто хотел жить обычной жизнью. Поэтому он неопределенно пожал плечами, давая понять, что к этому разговору пока не готов. Чай закончился, и он спустился вниз, чтобы помочь закончить обустройство пруда, куда планировали поселить несколько красно-белых пятнистых карпов.       Завтра на утро была намечена совместная практика с Чженси, с непременным заплывом. А уже через день он вернётся, чтобы сразу же позвонить сперва маме, а потом Тяню, узнать, как прошли эти два дня. Теперь у него впереди была целая длинная жизнь, и ему не терпелось прожить её, секунда за секундой.