Ручной зверёк

Денис, удовлетворëнный по всем фронтам, заметно кунял, сидя рядом с Максимом и чтобы долго себя не мучать, парень медленно выплыл из-за стола и направился в спальню. Кольцов проследил незаметно за его траекторией движения и опустил голову, глядя на свои колени. А ведь им снова придётся спать вместе, правда на этот раз Денис вполне себе в здравом уме и не будет, наверно, больше прижиматься к нему, сбито дыша куда-то в район груди. Проведя ужин в гордом одиночестве, парень тихонько сложил грязную посуду в раковину, а котелок оставил на столе (завтра утром после завтрака он спустит его в погреб). Наверняка за полчаса Титов успел провалиться в объятья Морфея, поэтому Макс сильно не шумел, снимая с себя уличную одежду. Он сложил шмотки на высокое изголовье кровати и осторожно подошел к постели. Денис лежал у стенки, на спине, что уже удивительно, наверно, когда они теснились вдвоём, он просто не мог позволить своему телу такую роскошь, а сейчас наслождался удачно сложившейся ситуацией. Максим залез на матрас и лёг к нему спиной, не в силах глазеть на спящего. Сжимая тёплое одеяло, он заметно нахмурился, что аж брови свело. “И как ему сказать причину нашего тут нахождения? К тому же, я не сомневаюсь, что он догадывается хоть и отдалённо, может понимает, но не верит, кто его вообще знает и что творится в голове у того, кто попал в такое бесоëбие, тут только застрелиться остаётся, не иначе” Долго держаться не получилось. Кольцов повернулся к нему лицом, скрепя противно деревяшками дряхлой кровати. На улице ночь египетская, в доме ещё темнее, спасало лишь ночное зрение, которое входило в комплект при обращении. Никакие там рассеянные лучи Луны из окна или какие-то магически появившиеся фонари, как в романах, не подсвечивали тонкие черты Титова, приходилось самостоятельно вглядываться в его силуэт, в сине-зелёных тонах. Максим держал поднятый торс на левой руке, а правую аккуратно положил тому на грудь. Ни горячая ни ледяная, комнатная температура тела, сохранённая с помощью одеяла. И сердце билось очень слабо, еле заметно. Другим стал, по его вине стал. Даже как-то совестно перед ним. Без разрешения и особых намёков на соглашение на вечную жизнь и другое тело, просто привёз, изменил и усадил рядом, как животинку. Кольцов наклонился, совсем не дыша, боясь разбудить раньше положенного, и коснулся его губ своими. Мягко так, не мокро, чуть раздражая кожу щетиной и отстранился без шума, не смея причмокнуть, хотя и любил все эти мокрые звуки. — Люблю тебя. Темноту разрезали красные тусклые радужки и тихий смешок. — Вот значит как. — выдал Титов обычным голосом, совсем не севшим. Не спал. — Ты!... — Максима, откровенно говоря, заткнули новым поцелуем. Более напористым и смелым, красноречивым даже. Кольцов прикрыл глаза в наслождении, молясь всем местным бабайкам дабы это был не сон. — Блять! — воскликнул Денис, касаясь чего-то мягко-теплого на голове Макса. — Что… Что не так? — Что это у тебя тёплое такое на голове? — В смысле? — парень провëл рукой по кудрям и коснулся махровых треугольничков. Изменение тела происходило так естественно и быстро, что он этого даже не заметил. — Ухи звериные что ли? Ебануться окопаться. Макс это ж прям как у кошкодевочек в хентае. Может и хвост есть? — Кхм… — Да ладно?! Ахахаха, сука что за трип такой невъебенный до сих пор происходит. Как бы правдоподобно ты и не вещал мне про все приколы этого хутора, я всё равно в ахуе каждый раз. Что насчёт твоей фразы спящему мне? Ты это парню сказал, не только, но и поцеловал взасос, как объяснишь? — Зачем тогда в ответ такое же сделал? — Не переводи тему, Кольцов, отвечай на вопрос. Макс на какое-то время затих и снова лёг на своё место на спину. Что уже сделаешь? Назад пути нет. — Вот ты говорил мы пять лет не контачили из которых два года я тебя безответно люблю. Почему? Не могу ответить на этот вопрос уж извини, я могу сказать лишь одно, что от одного взгляда на тебя или твоё фото, мне хочется улыбнуться и крепко тебя обнять. Ты единственный кто не вызывает во мне приход лютого хотения секса, а лишь нежности, осторожности и трепета. Молча выслушав, Титов огласил свой вывод. — После слов Арины я поменял к тебе своё отношение в более, так скажем, дружелюбное русло. Да, то что ты сделал без моего на то разрешения, это, конечно, залупа ещё та, но… кроме матери никто никогда обо мне так не заботился и не волновался. Естественно я поставил тебя под сомнение, ну не может же обычный друг с прошлой жизни желать мне того же, что и мать. То есть жизни. И все эти жертвы… Блять ты. Ты убил трёх человек и сам лишился человечности ради меня. Меня, господи, я ж не апостол какой то не Иисус двадцать первого века, за какие такие поступки я заслужил всë то, что ты ради меня сделал? — Я могу сделать и больше, для меня это не преграды. Я и сам думал что чувства могут быть липовыми или кем-то усиленными до такой степени, что я решился на убийство, но это невозможно. Ведь я любил тебя до Топей, здесь разве что только может всë просто обострилось, как и твоя болезнь до обращения. Прости, что затянул с этим, ты… наверное сильно настрадался с головной болью и всякими видениями. — Есть такое. Самое жуткое всё-таки был секс с Ариной. Она сначала собой была, а потом поменялась и стала страшной старухой… фу блять. — Денис вздохнул всем телом. — Ахаха, жиза редкостная, она меня тоже так в первый раз наебала, чуть с психу член не отрезал от мерзости такой. Было забавно потом наблюдать как от неё парни выбегали напуганные. Титов повернул голову немного в сторону Макса и глянул на его макушку. Ушки пропали. Чуднó. — Сомневаюсь что смогу ответить тебе такой же страстной любовью, но… хз я пока к херам запутался и в себе и в окружении, ты ещё со своими чувствами, слишком много всего, а я один, понимаешь? — Я и не просил чего-то в ответ. Ты спросил причину — я сказал. Сам решай, что с этим делать, я как-то мучился два года, помучаюсь ещё, не привыкать. — Бляяять, what a drama it is, Кольцов, давай ещё разведи меня на секс из жалости. — Не буду, я же сказал, что не хочу тебя трахать, может тело и отзывается, мне и просто рядом быть с тобой уже вершина оргазма, но не физического, а духовного. — Романтик, ты посмотри на него. — тихо усмехнулся Титов. — Да я. Знаешь как тяжело было таить в себе всë это время тепло к тебе? Сейчас хоть легче стало. — Не представляю. Я далёк от такого. Макс повернул к нему голову и громко вздохнул. — Неужели и правда никогда не любил? — Не-а. Я не могу толком по человечеки без агрессии говорить с людьми, а встечаться с кем-то и постоянно с ним контактировать, это для меня непостежимо. — Я всë равно не понимаю, зачем ты меня поцеловал. — Хах, ну-у. Проникся наверное твоими чувствами или приворожил кто, мало ли. — Юлишь и лукавишь, не стыдно? — Не-а, ахахаха. Давай спать, завтра тяжёлый день. — Почему? — Потому что очередной. Как и все последующие. — повернувшись на бок, Денис разъяснил свой ответ. — Пессимистично.. — Реалистично точнее сказать. Макс следом за Денисом лëг на бок и совсем неощутимо для того, уткнулся носом в пшеничные пряди, улыбаясь краешком губ. "Редиска, родненький, как же я рад, что ты не послал меня на хуй, где мне было бы самое место"