***
Хосок добрался до места к восьми вечера. И ладно бы, если бы всё ограничилось автобусом, огибающим гору Королеву так лениво и медленно, как будто пассажирам кто-то увлекательную экскурсию проводил, но ему ещё с полчаса пришлось пешком идти от остановки через лес, ориентируясь по довольно сомнительным отметкам на онлайн-карте. Но, к счастью, он всё же добрался до храма. Увы, счастье от этого факта быстро улетучилось. На десяток метров от здания веяло унынием. Храм выглядел так, будто всё человечество напрочь забыло о его существовании лет сто назад, и бедняга стал пристанищем для полчищ крыс, короедов и пауков… единственных, кто хоть как-то пытался украсить свой уютный домик, оплетая паутиной. Раскидистая крыша, напоминающая гору кленовых листьев, лишилась многих черепичек. Дубовые колонны под ней рассохлись и потрескались, обнажая светлую древесину. А ступени и пол покрывала грязь с поросшей вдоль стен травой и цветами. — Что ж… храм Циннии явно не считают местной достопримечательностью… — себе под нос пробормотал Хосок, передернув плечами. — Микото?! Не верилось, что он уже половину лета прожил в храме и не привёл тот в порядок. Неужели всё было ещё хуже? Или просто забил и наслаждался отдыхом? Для этого он кинул соседа?! — Микото, ты здесь?! Хосок зашагал через высокую траву, с опаской поглядывая по сторонам и прислушиваясь к звукам леса. Время от времени из храма доносился какой-то скрип, но духу пока не хватало взобраться на помост и заглянуть в одно из узких темных окошек. Обойдя просторный храм и все пристройки, Хосок наконец вышел к парадному входу. Разбросанные коробки, доски и мусор. Немного напоминало забытую было уже свалку… Даже цинний вокруг особо не росло, хотя был самый сезон. И, видимо, не просто так всё казалось унылым. Микото стоял на табуретке и пытался соорудить петлю из веревки, подвязанной к балке. — Ёба… ный… — Хосок выронил сумку и осторожно, почти на цыпочках зашагал к нему, не представляя, заставить себя натянуто улыбнуться или состроить жалобно-сочувствующее лицо. — Микото? Можем мы сначала поговорить? Микото слегка дернулся, вытащил наушники и хмуро посмотрел на крадущегося к нему парня. — Хочу кое-что важное сказать. Знаешь, я уверен, в твоей жизни много смысла, который, возможно, не бросается в глаза так сразу, — затараторил Хосок и осторожно поймал друга за руку. Микото поджал губы. — Понимаю, ты через многое прошёл. Лишился цели, которой грезил долгие годы, подпортил свою репутацию перед дворцом нимф, убил разумное существо, остался без общины, которую любил, даже лучшие друзья уехали от тебя на соседний остров. Да, ты можешь считать, что ты неудачник и уже ничего хорошего не добьешься. Но… Хосок покряхтел, пытаясь подобрать слова получше, чтобы начать утешительную часть речи. Поймал вторую руку и осторожно потянул, надеясь стащить с табуретки. Микото хмыкнул, спустился и сел, глядя на лес, буркнув: — У тебя охрененный талант антипсихотерапевта. — В смысле? — Да я целый год потратил, чтобы смириться со всем этим и начать снова радоваться жизни, а ты за тридцать секунд окунул головой обратно в это гов… болото. — Об этом я и хочу сказать! Всё не такое говно, как кажется, просто дай шанс — и увидишь, что в мире и в тебе полно прекрасного! — Во мне полно прекрасного? — тихо посмеялся Микото. — Конечно, дай себе шанс! Не нужно кончать с собой, это не выход из… — Хосок, я на эту верёвку украшения к празднику вешаю, — вздохнул Микото, качая головой. — С чего ты вообще взял, что я себя повесить хотел? И с чего ты, блядь, взял, что надо вытаскивать человека из петли, напоминая ему обо всём худшем в его жизни?! — Я хотел показать, что не обесцениваю твои чувства и пытаюсь их понять! Микото усмехнулся, выдернул руки из чужой цепкой хватки и снова взялся сооружать петлю. Хосок насупился, складывая руки на груди и даже подумывая — не пнуть ли табуретку. Это было бы не слишком деликатно, зато честно и откровенно. — Спасибо. — Микото встал и закинул наконец завязанную петлю на крючок под крышей. А дальше принялся собирать и вывешивать на верёвку флажки и бумажные фонарики с волшебными огоньками. — Спасибо, но я теперь знаю, почему Рони бесится от любой твоей фразы. — Эй. Я не настолько безнадёжен, как она говорит. — Нет, ты совсем не безнадёжен, знаю. Но суд должен запретить тебе общаться со слабонервными. — А тебе… ты… — Хосок, покачал головой, осознавая, что лучше держать при себе многие мысли, которые всплывают в голове. — Ты уверен, что в норме? Здесь… погром… — Нда. — Микото придирчиво огляделся по сторонам, завязывая ленточки очередного флажка. — Колтун устроил погром, когда я попытался его помыть, и раскидал украшения. Украсил на свой вкус, так сказать. — Да я не о разбросанных украшениях. Что ты делал все эти два месяца? Храм выглядит ужасно, хуже, чем просто давно заброшенное здание. Не нашел времени подмести? — Ну. Я работал. Устроился сезонным работником на медузье хозяйство и пахал шесть дней в неделю по десять часов. Микото легко спрыгнул, собрал охапку лент и вернулся на свою табуретку. Флажки и ленты едва заметно покачивались на теплом ветру. Лес продолжал жить своей жизнью. А из-за пышного зелёного куста с черными ягодами поглядывал недовольный волк, как будто отлучился на минутку с пикника, а по возвращении увидел, что любимый пледик клопы-вонючки захватили. — Сегодня у тебя выходной? — спросил Хосок, старательно притворившись, что не заметил взгляда из-за куста. — Сегодня у меня безработный. Хосок помычал, не зная, удивлён ли, но вполне сочувствуя, потому что и сам ещё недавно никак не мог найти себе хорошее место и правильный путь. Подобрав коробку с симпатичными бумажными фонариками, он встал рядом с табуреткой и подал один, самый круглый и милый, которому, возможно было как раз место в центре. — Уволили, потому что предавался воспоминаниям и плакал на рабочем месте? — с улыбкой спросил Хосок, надеясь, что шутка будет воспринята по-дружески, а не как оскорбление. — Не, — усмехнулся в ответ Микото, вполне оправдав надежды. — Их выбесило, что я пытаюсь петь медузам колыбельные. — Зная твои колыбельные — правильно, что уволили… кому-то эту медузятину потом есть. Так же и отравиться можно. — Ну, я уже успел обеспечить пятую часть островитян несварением на пару дней. Так что доволен. Лето прошло не зря. Хосок почувствовал, как наконец по-настоящему успокоился и расслабился, окончательно поверив, что никто тут и правда не собирался вешаться. Просто очередной в жизни непростой момент. Но с ним стойко боролись, не давая сломить. И лучшее, что он мог сделать сейчас, так это просто побыть рядом и немного помочь в делах, а вовсе не пытаться убеждать в том, что оно того стоит. — А ты чего пришёл вообще? — Да Колтун у меня кое-что… Эм. В смысле, соскучился я. — Осознал, что тоже неудачник и никому не нужен? — Вроде того… — Хосок пожал плечами, подавая очередной фонарик. — Намджун недавно уезжал на несколько дней… и мне стало пиздец одиноко. Ты в курсе вообще, что ты бросил меня одного в огромном доме? Ты… садист чёртов. — Надеялся, что ты испугаешься жить один и свалишь из моего дома. — Я и свалил. Сюда. Микото передвинул табуретку, взобрался на неё снова и скосил на собеседника недоверчивый взгляд. — Правда. У меня там сумка с вещами за углом валяется. Я просто выронил ее, когда увидел, как ты вешаться собрался. — Ммм. Ну, тогда проверь, на месте ли ещё сумка. Возможно, Колтун ее уже в реку выбросил. Он сегодня шалит. — Он со мной так не поступит, — покачал головой Хосок, ни капли не смущаясь от такой откровенной и очевидной лжи. — Он меня любит. В отличие от тебя. — М? — Микото помычал себе под нос, выбирая между двумя флажками. — Ты сейчас о том, что волк меня не любит? Или о том, что я тебя не люблю? — А какой мне выбрать вариант, чтобы получить разрешение остаться на ночь? — Третий — попросить. — Можно мне остаться и помочь? — Если готов слушать мои колыбельные. — Сколько угодно… лишь бы медузьим пюре не пичкал. — Договорились. На тебе — мытьё полов. — Ооо. Ты меня точно не любишь. Хосок покачал головой, со скрипом открывая главные двери храма и заглядывая в просторный темный зал, а Микото с довольным вздохом оглядел причудливую вереницу украшений. Вскоре изнутри послышались ворчание, удивлённые возгласы и странный грохот. Гость явно нашел в кладовой не только швабры и ведра, но и что-то ещё весьма любопытное. Микото с благодарной улыбкой подмигнул волку, вешая последний фонарик. Волк демонстративно зевнул, уходя прочь. Свою работу он уже сделал — драгоценная игрушечная морская свинка Хосока была стащена из родного дома и брошена в темном чулане со швабрами и вёдрами. Хозяин его не просил, но какое Колтуну дело, Колтун сам знает, как ему поступать. И теперь может идти и заниматься обычными волчьим делами: огород вскопать, например, или доесть свою собачью вкусняшку.***
— Я чувствую себя немного странно, — прошептал Чимин, оглядываясь в сотый раз. Ему всё время казалось, что вокруг что-то подозрительно шуршит. Возможно , так и было, мыши или насекомые вполне могли подглядывать. — Никогда не думал, что проведу ночь в ратуше. Тревожно. — Никогда не думал, что впущу кого-то ночью в музей, — согласно поддакнул Намджун, стараясь не шевелиться лишний раз, чтобы не испортить всё мероприятие. — Может, не стоило мне этого делать… — Ну вы даёте, — добродушно усмехнулся Тэхён, наконец открывая свой рюкзак с оборудованием. — Я не для того отдал три косаря за аренду тепловизора и весь вечер изучал инструкцию, чтобы вы струсили и всё испортили. Парень принялся настраивать тепловизор и проверять связь с приложением на своём смартфоне. У него-то всё шло точно по плану, гладко и ладно. Он довольно быстро разобрался с очередной сказкой, которую почему-то месяцами откладывал на потом, был на сто процентов уверен, что знает, где очередное сокровище. Ратуша! Кольцо императора небесных нимф должно было быть спрятано в стенах ратуши! Жадный губернатор украл его прямо во время переговоров и спрятал, надеясь, что волшебное кольцо наполнит поселение новой магией, подарит процветание ему и его людям… Тэхён ещё никогда не был так уверен: маленькая темная комнатка на втором этаже, где когда-то заседал и вёл свои дела лично третий губернатор острова, скрывала одно из ценнейших сокровищ, что когда-либо вообще скрывал их остров. Недавно Рюя чуть ли не случайно подкинул ему прекрасную подсказку, сказав, что магические артефакты небесных нимф всегда остаются холодными. И так догадка подтвердилась. Тепловизор показал, что в стене второго этажа есть аномальное для июньской жары холодное пятнышко. «Да, там есть источник очень сильной магии, — подтвердил Микото, — но я никогда не задумывался, кто и зачем его установил». В чём ещё тут можно было сомневаться? Тэхёну пришлось натурально задолбать беднягу Микото во время его обеденных перерывов на медузьем хозяйстве и подкупить мешком собачьих безделушек и полезностей, чтобы уговорить придумать и смастерить какое-нибудь приспособление на этот странный случай. Микото сдался и помог. Оставалось только быстро сделать своё дело. Затаив дыхание, Тэхён навёл тепловизор на кирпичную кладку под окном. Среди жёлтого фона на экранах прибора и смартфона ярко выделилось синее пятнышко в форме кольца. С такого близкого расстояния все последние крохи сомнения моментально исчезли. Да, это был не странный дефект в кладке, это была именно магия, это было волшебное кольцо! От предвкушения в груди приятно задрожало. — Слушайте внимательно, у нас всего одна попытка. — Сделав несколько скриншотов, Тэхён вытащил на пол всё остальное оборудование. — Намджун, ты держишь фонарь и светишь вот… на этот кирпич. Он развернул свёрнутый в трубочку отрез клеёнки и осторожно приклеил его молярным скотчем точно под нужным кирпичиком, расстелив, чтобы не испортить случайно ни стену, ни пол. Музей всё же… — Микото обещал, что всё будет аккуратно, но, пожалуйста, Чимин, если вдруг заметишь потёки растворителя, сразу стирай их этой губкой. Чимин, уже натянувший специальные перчатки, решительно кивнул и открыл пластиковую мыльницу с волшебной губкой. — Готовы? — Да. Давай. — Тогда приступаем. Тэхён закусил губу и взялся за тюбик с волшебным растворителем, который Микото затолкал в обычный старый маркер, попавшийся под руку. Он должен был разрушить известняковый раствор, но при этом не навредить кирпичам. О, Тэхён целую неделю зарывался в старые книги, изучая здание, чтобы точно назвать Микото химический состав. И, кажется, смог добиться идеального результата. Водя «маркером» по светлой прослойке вокруг кирпича, он понемногу стирал тот. Как на парах по карандашному рисунку, ластиком корректируя излишние старания. Тон за тоном, снова и снова, всё ослабляя и ослабляя. Наносил растворитель, выжидал несколько секунд для верности, осторожно смахивал крошки мягкой кистью на клеёнку и брался за новый круг. На всё это ушло минут двадцать, не больше, но всем троим казалось, что они провели под губернаторским окошком целую ночь. Настолько это был напряжённый момент. Когда наконец удалось вытащить кирпич, все трое облегчённо вздохнули. Кирпич напоминал шкатулку — сверху в нём была ловко проделана ямка, куда и усадили кольцо, завёрнутое в кусочек грубой ткани. Кольцо из необычайного белоснежного металла, украшенное по всему периметру прямоугольными сине-фиолетовыми драгоценными камнями. — Уооо, императрица тебя завтра на радостях заобнимает, — с придыханием пробормотал Чимин, глядя, как Тэ осторожно надевает кольцо на указательный палец. — Думаешь? — Возможно, — деловито кивнул Намджун. — Госпожа Циреннея кажется весьма эмоциональной и впечатлительной молодой дамой. — Окей, тогда пшикнусь духами перед праздником, — улыбнулся Тэхён и протянул кольцо Намджуну. — Хочешь померить? — О, не думаю, что стоит это де… — Давай! — пихнул его локтем Чимин, который явно и сам был бы рад примерить такую редкую вещицу. — Тебе, возможно, через пару лет это кольцо в качестве обручального преподнесут! Намджун цокнул языком, покачал головой, но всё же взялся за кольцо. Уж очень велик был соблазн. И, стоило только кольцу уверенно усесться на очередном пальце, как камушки в нём поочерёдно сверкнули волшебным фиолетовым светом. — Ч-что это?.. Чего оно делает?.. — Ууу, да ты избранный, Нео. — Избранный избранник принца. — Начинай планировать, что возьмёшь с собой во дворец. — Да хватит вам шутить, я же серьёзно. Почему оно светится?! — А нам откуда знать?! — рассмеялся в ответ Тэхён, принимаясь готовить новую волшебную смесь, чтобы незаметно вернуть кирпич на законное место. — В сказке говорилось, что кольцо само решает, в чьих руках будет творить магию, а в чьих нет, может, так оно намекнуло, что готово с тобой пошалить… Намджун нахмурился, опуская взгляд. Кольцо ещё раз блеснуло, как будто многообещающе подмигивая.***
Будильник даже пикнуть не успел в то утро — Юнги сразу его выключил. Они не спали уже минут десять, просто лежали в постели, каждый думал о своём. А солнце между тем медленно пробиралось через густые заросли, пытаясь наполнить комнату светом. Когда его линия наконец добралась до уголка акрилового аквариума с водорослями, блеснув первым ярким бликом, Юнги перевернулся на спину и глянул на парня рядом. — Если готов вставать — карабкайся через меня, я не сдвинусь с места ещё минут двадцать. Чонгук усмехнулся в ответ, но тоже не двинулся. Только окинул взглядом белый потолок и вздохнул. — Знаешь, мне приснилось, что у меня есть кот. — Мм. Кооот. Какой породы? — Не знаю, пушистый черный кот с белыми лапками. Он был моим напарником-шпионом. Я вытащил его из полуразрушенного здания, усадил на заднее сидение авто… и мы поехали перекусить гамбургерами. Это так странно. — То, что ты был за рулём? — И это тоже. Но я о коте. Живя под водой, я много мечтал о наземных питомцах. Может, заведем кота? — Оу… Хм... Хах... — Что? Что смешного? Почему ты смеёшься? И почему я тоже смеюсь, хотя меня это задело?.. — Прости, это не смешно, но это мило и забавно. — М? А в чём разница?.. — Ну… я просто подумал, что полгода назад ты грезил другим. Вспомнил, как ты ревел весь вечер, когда мы проводили Ёджуна во дворец. Даже ужинать не стал. А сегодня, в день, когда он должен наконец приехать в гости на летние каникулы, ты просыпаешься и предлагаешь завести кота. — Юнги убрал волнистую каштановую прядку, упавшую Чонгуку на глаза. — Это забавно. — Просто время прошло и я привык к… к осознанию своей реальности. — Ого. — Юнги сдержал смешок, чтобы не задеть ещё больше. — Что ж, я рад, что ты смог принять реальность. Главное теперь — не перестать радоваться и наслаждаться тем, что в ней есть хорошего. — Дааа… я как раз об этом и думал. — И что же надумал? Чонгук взбил подушку, подпёр голову ладонью и с улыбкой посмотрел на Юнги. Юнги невольно отвернулся, потирая глаза. Лимнад, чтоб его, даже после долгого сна выглядел всегда великолепно, разве что растрепанно. Неловко становилось за себя, вечно опухшего и помятого. Впрочем, кажется, самого лимнада такие мелочи никогда не смущали. Обняв Юнги со спины, он уткнулся парню носом в шею, щекоча дыханием и целуя горячую кожу. — Думаю, ты поймёшь, что я надумал, если вспомнишь, что к нам на два месяца едет сын… — На семь недель. — Тем более — придется ужать двухмесячные планы в семь недель, не до нежностей будет. Чонгук обнял крепче, перебирая пальцами ткань футболки. Юнги с улыбкой поймал его ладонь, не давая забраться под пояс брюк. Хотел было сказать, что времени уже нет, ведь нужно успеть кучу дел переделать до отъезда в храм, но сил не нашёл. Ответил на нежный призыв. Секс с Чонгуком всегда был подобен погружению в глубины озера. Невероятно мягкие ласки, напоминающие скольжение волн по песчаному пляжу. Игривые поцелуи, как капельки-брызги покрывающие всё тело. И нечто совершенно сверхъестественное, утягивающее в неизведанные глубины раз за разом, лишающее способности сопротивляться, погружающее в толщи наслаждения. Чонгук не злоупотреблял своими чарами лимнада, но всё же не прятал их полностью, прекрасно зная, что с ними моменты нежности становятся ещё сказочнее. И Юнги в самом деле мельком поймал себя на мысли, что трудно будет терпеть и сдерживаться полтора месяца… — Ну, если так подумать, — пробормотал Юнги, сидя на постели, всё продолжая баловаться с колечком в соске Чонгука и ленясь даже за салфетками подтянуться, чтобы в порядок себя после секса привести, — Микото ведь явно будет только рад хотя бы несколько раз забрать Ёджуна с ночёвкой, няня всё же… — Хосок написал вчера, что они решили вместе… возродить орден Циннии, — с усмешкой пожал плечами Чонгук, закладывая руки за голову и загадочно глядя снизу вверх. — Не знаю уж, что под этим подразумевалось, но они забрали дом с побережья и перебрались оба в монастырь. Так что, возможно, им будет не до детских ночёвок. — Орден… почему звучит так же нелепо, как «возродить человечество» из фильмов про конец света? — Юнги хмыкнул. — Ну, на раз-другой точно возьмут, если что. Иначе что за возрождение ордена Циннии без ночёвок небесной нимфы. — Тоже верно. Юнги улыбнулся. Его телефон пиликнул, оповестив о новом сообщении. Тут же «отозвался» и телефон Чонгука. Следом пришло по второму сообщению. И по третьему. — Что за атака?.. — Ёджун пишет, — ответил Чонгук, проверяя телефон. — «Я договорился с мамой. Буду в гостях до твоего дня рождения! Приду сначала к вам. Нужно поговорить по секрету». Хмм… а у тебя что? — Сокджин, — вздохнул Юнги с долькой усталости. — Предлагает завтра Ёджуна отвести на ярмарку и показать ему традиционные игрушки нашего острова… — О, а звучит здорово! Я за! — Ладно… Только ради вас с Ёджуном — напишу, что согласны… Чонгук сел, потягиваясь и разминая шею. Утро было уже не ранним, точно пора было вставать. Всё же ждали важные дела, от которых… Телефон Чонгука снова пиликнул. Парень, зевая, пробежал взглядом по новому сообщению. — БУДУ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ СЕКУНД?! — Что? — опешил Юнги. И тут же послышался звонок в дверь. В подъезде, держа на поводках трёх нетерпеливых бирюзовых дракончиков, стоял и оглядывался по сторонам младший принц небесных нимф. Самый строптивый и упрямый, самый дерзкий, но в то же время и самый прозорливый, сообразительный и любознательный отпрыск императорского семейства, который отказался принять традиционное имя, называя себя исключительно Ёджуном, который уже вынудил императорский дворец заключить долгосрочный договор на поставку сахарных и трюфельных медуз из наземного медузьего хозяйства, и который, разумеется, не постеснялся сбежать из-под присмотра наставницы, чтобы немного посекретничать с папами о всяких мелочах до того, как все они отправятся в храм, где назначили торжественную встречу. У него были большие планы на эти летние каникулы. Но в первую очередь хотелось, конечно же, подарить папе Юнги горшочек облачных цинний, а папе Чонгуку — целый рюкзак необычных угощений с небес. Ёджун не сомневался, что папы придут в восторг от таких сюрпризов, а потому аж дрожал от волнения и предвкушения. Когда щёлкнул дверной замок, сердце приятно ёкнуло, и через секунду мальчишка засветился от улыбки, увидев знакомые лица.