Договор

Проснулся он от того, что его потрясли за плечо со словами: — Хватит спать, высочество. Солнце уже высоко. Он лишь крепче зажмурился и прижал ладони к лицу. Вот именно поэтому он не пил. Знал, что ничем хорошим это не кончится. Но все равно не думал, что плохо будет настолько. — Пристрели меня… Звуки с трудом вырвались из пересохшего горла. Роберт фыркнул и, судя по звуку шагов, протопал куда-то мимо него. Вряд ли за дробовиком, а жаль. Может с дополнительными отверстиями голова перестала бы так болеть. Он, чтобы не усугублять, даже глаза не хотел открывать. Все равно ждать, пока Роберт его не выпустит. Последним местом, где он себя запомнил, был диван в гостиной, но он не сомневался, что охотник за шкирку утащил его бессознательную тушку «на его место». Несмотря на заметное улучшение их отношений, в этом вопросе Роберт оставался непреклонным. Но кровать ощущалась как-то странно. Он отнял одну руку от лица и провел ей по поверхности, на которой лежал. Определенно — диван. Странно. — Лапуля… Охотник не ответил. Неужели и вправду за дробовиком пошел? Он подождал, пока шаги не вернулись, и позвал опять: — Лапуля. — Что? — Почему я тут? — Потому что в спальню ты идти отказался. Он отказался? А Роберт что, предлагал? Он постарался выцепить из памяти хоть что-то на этот счет. Память услужливо подкинула ему ничего. Просто блеск. Он потер виски. Что еще он не помнил? Чтобы понять, что он не помнил, он постарался вспомнить, что помнил. И вспомнил, что вчера он очень много болтал. А не выболтал ли он лишнего? — Держи. Глаза таки пришлось открыть. Ему протягивали стакан с водой и таблетку. Все страньше и страньше. — Это цианид или мышьяк? — Это аспирин, балбес. Пей. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: забота! Охотник проявляет заботу! — И убери эту довольную ухмылку с лица… Конечно, он даже не попытался, слишком тепло стало в груди. Принял полусидячее положение, взял из рук Роберта стакан и таблетку, проглотил ее и за пару глотков выпил всю воду. — А можно еще водички? — Можно, — любезно разрешил Роберт. — Иди и наливай. Рано обрадовался. Ну что ж, не все сразу. Он с усилием встал с дивана и поплелся в кухню. Выхлебав еще несколько стаканов — без толку, сухость в горле никуда не делась, направился наверх, проклиная ступеньки, которые за ночь будто подросли в два раза. Добравшись до ванной и посмотрев на себя в зеркало, он брезгливо скривился: на него в ответ смотрело нечто бледное и помятое. Он, как мог, постарался привести себя в более-менее нормальный вид, зная, что идеального ему сегодня никак не достичь хотя бы потому, что он собирался надеть примитивное повседневное — от одной мысли о плотной ткани и застегивании пуговок к горлу подкатывала тошнота. Значительно увеличив охотничьи счета за воду и переодевшись, он вернулся в гостиную, вставил диск в проигрыватель и сел на диван. Подумал и перебрался на ковер — было ощущение, что чем голова ближе к полу, тем ей лучше. — Нацистов своих включил, — неодобрительно буркнул вошедший в комнату Роберт. — Ага. Смотри, как красиво маршируют… Охотник покачал головой, сел на диван и, вопреки ожиданиям, не потребовал пульт чтобы переключить «это паскудство». Знал бы он, что попойка так благотворно повлияет на Роберта — давно бы предложил. Но это если дело было только в этом. А вдруг не только? Он задумался, и от этого притихшая было боль снова вгрызлась в голову, которую немедленно захотелось куда-нибудь положить. Вариантов было два: подушка дивана и колено Роберта. Первый был благоразумным, а второй — желанным. А охотник сегодня был необычайно добрым. И поэтому он лег щекой тому на ногу. Ну получит пинок под ребра, подумаешь. И не такое получал. Но Роберт с каким-то обреченным вздохом опустил ладонь ему на макушку и принялся перебирать волосы. От этого по всему телу будто разряд тока пробежал. Он застыл, боясь спугнуть. Но все-таки не удержался от вопроса: — Кто ты и что ты сделал с Бобби? — Тебе что-то не нравится? — рука в волосах замерла. — Могу перестать. — Нет-нет, — поспешил заверить он. — Мне не понравится, если ты перестанешь. Роберт усмехнулся и продолжил. А он, прикрыв глаза, отдался во власть непривычных теплых ощущений. Его план, кажется, исполнился несмотря на то, что он сам же перестал в него верить. Простой и надежный план — приручить охотника, став для него хорошим соседом. Поначалу то все шло как по маслу. Он быстро понял, чего Роберту недостает больше всего: не еды или уюта — да и покойницу-женушку он заменять не собирался, а компании. И не безмозглых Винчестеров и им подобных охотников, которые не способны обработать в голове больше двух слов за раз, а кого-то умного. Как раз, как он. Справедливо рассудив, что смышленый охотник не купится на игру, сколь бы талантливой она ни была, он остался самим собой. Ну разве что чуть поаккуратнее выбирал слова иногда. И это приносило плоды. Охотник потихоньку приручался, а он довольно потирал руки. А затем, к ужасу своему, осознал, что его беспроигрышный план дал осечку — обхаживать Роберта в какой-то момент перестало быть средством и превратилось в цель. Ему было самому хорошо с охотником и, что самое страшное, хорошо от того, что охотнику хорошо. И он не смог вовремя найти в себе силы от этого хорошо отказаться… А потом уже стало поздно… — Ты если дрыхнешь, то дай я переключу. Мне твои немцы никуда не вперлись. Он не спал, но был очень к этому близок. Поэтому он заполз на диван, подавая Роберту пульт, и улегся, опять используя ноги охотника как подушечку. Уютно. А когда Роберт положил на него свою руку, стало еще уютнее. Он так и уснул бы, но охотник провел по его плечу, задирая рукав. — Это что? Дракончика углядел, значит. — Часть костюма. Одна из причин, почему он мне так нравится. — Я думал, ты предпочитаешь более… формальный стиль. Он лишь фыркнул. Роберт часто был предвзят. Он снова попытался задремать, однако, охотнику спокойно не сиделось: — А только на руке, или еще где-нибудь есть? — Еще где-нибудь есть. Чтобы показать — мне придется снять футболку. Но я намерен сделать это не раньше, чем мы окажемся в твоей спальне. — А с чего я буду звать тебя в свою спальню? И при этом Роберт даже руку с него не убрал. Ну что за человек! — С того, что я тебе нравлюсь, радость моя, — он перевернулся на спину и поймал взгляд охотника. — Или ты и сейчас будешь это отрицать? — Не буду. Но нравиться то можно по-разному. — Например? — Ну например как домашняя зверушка. Когда он начинал свой проект по приручению, он примерно такого результата и ждал. Но сейчас — стало холодно-тоскливо. Но он сохранил невозмутимый вид. — Ну не делай ты такой взгляд, а? Что ж, не сохранил. Совсем форму потерял… — Шучу я, принцесса, шучу. Охотник почесал его под подбородком. Опять стало тепло. — Поздно. Теперь я буду откликаться только на «котик». — Он нарочито по-кошачьи потянулся и добавил: — Мя-я-яу. Роберт засмеялся. — Покажи лучше татуировки, котик сраный. Он не смог отказать. Остаток дня они совместно провалялись на диване за просмотром фильмов. Он, правда, частенько ходил за водичкой, и пришлось еще пару раз закинуться таблетками. — Роднуля, а ты вчера пил или только вид делал? Почему ты не страдаешь вместе со мной? — Потому что я не такая неженка. — Неженка?! Возмутительно. Я — король ада, самый жестокий и безжалостный демон, повелитель бездны… — Угу. Когда пойдешь на кухню, повелитель, захвати мне чего-нибудь пожевать… Когда пришло время идти спать, на лице охотника отразилась какая-то внутренняя борьба: тот буркнул что-то, что можно было расценивать как «доброй ночи», и ушел к себе. А он даже не сделал попытки ни на что намекнуть. Все это не будет иметь ценности, если Роберт не захочет сам. Он растянулся на своей кровати. Закрыв глаза, велел себе спать. С недавнего времени приходилось прикладывать усилия: ему стала мешать совесть. Маленькая писклявая тварь. Он наивно полагал, что навсегда избавился от этого бессмысленного пережитка человечности, но она, не заглушаемая в темноте и одиночестве ничем, подавала свой мерзкий голос. Прокрутившись на кровати немного дольше, чем должно, он уснул. Когда он, проснувшись на следующий день, спустился вниз, из кухни доносился запах бекончика и жареного хлеба. О нет. — Утречко, душа моя. Ты решил установить еще одно правило — в этом доме порядка не должно быть нигде, и принялся наводить бардак и тут? — Ничего с твоим порядком не случится. Я просто делаю тосты, — сказал Роберт и перевернул бекон на сковороде. Конечно. Он уже заметил повсюду крошки и непонятный мусор, которого при готовке тостов появиться не могло. Но для Роберта невозможное было возможным. Он подошел к охотнику сзади и обнял за талию. Тот на секунду застыл, но затем расслабился в его руках. — Ты знаешь, что это будет лучший завтрак в моей жизни? — Подлиза. Попробуй сначала. — Зачем пробовать, — ответил он, прижимаясь к спине Роберта и кладя подбородок тому на плечо, — я уверен, что это несъедобно. Он лучший потому, что ты готовишь его для меня. — Вот же ехидна… Я готовлю его для себя, — передразнил охотник. — Просто из жалости дам тебе попробовать. — Ну-ну. Тебе чай или кофе? — Кофе. С молоком и… — И двумя ложками сахара. Будто я не знаю. Он не видел, но знал, что охотник улыбнулся. Пока он варил кофе, Роберт закончил с тостами. Они сели друг напротив друга. — Приятного аппетита, принцесса. Как же хорошо. Этот завтрак действительно имел все шансы стать лучшим в его жизни, если бы с улицы не раздался звук мотора. В груди заклокотала ярость. Кто посмел?! — Наши сладенькие мальчики? — Нет. Импала звучит по-другому. Роберт встал и выглянул в окно. — Машина шерифа. Надо же… Он этому шерифу ноги выдернет, когда вернет силу. Буквально. Чтобы больше никогда не смог нажимать на педальки и заявляться не вовремя. — Мне прятаться? — Незачем, про демонов и прочее она знает, но она не знает, кто ты. — Значит, ноги придется выдергивать не «ему», а «ей». — Придумай лучше, как представишься. — А чего думать: Джон Смит, твой британский коллега. Приехал для обмена опытом. Раздался стук в дверь. Роберт пошел открывать. А он, от злости сжимая ручку всеми пальцами, отпил из кружки и встал, убирая тарелку с тостами из поля видимости. Из коридора донеслись приветственные возгласы. Они что, приятели? Насколько сильно Роберт опечалится ее смерти? Надо это как-нибудь ненавязчиво выяснить. Он отставил кружку в сторону, когда Роберт, сопровождаемый мелкой, похожей на выдру брюнеткой, вошел в кухню. — Знакомьтесь: Джоди — это Джон, Джон — это Джоди. Он взял протянутую для приветствия руку, склонился и коснулся губами тыльной стороны ладони. — Очень приятно. — Настоящий джентльмен, — она слегка порозовела. — Редкость в наших краях. — Как можно не быть джентльменом рядом с такой прекрасной леди? — выдра заулыбалась. — Вам сделать чай или кофе? — Или, может, пива? — ввернул Роберт, безуспешно пытаясь подавить гнусную ухмылку, от чего на его лице получалась идиотская гримаса. Предложить даме, даже такой посредственной, своего посредственного пива. Все же его охотник — деревенщина беспросветная. — Чай, без всего, спасибо. От пива не отказалась бы, но я на службе. Выдра уселась за стол. — Я думала позвонить, а потом подумала еще и решила сама заехать, повидаться заодно. — Что-то случилось? — Ага. Я решила, что по вашей части. Джон, вы же охотник, как и Бобби? — Да, только из Лондона, — он поставил перед ней чай. — Он у нас большой специалист по демонам, — добавил Роберт и бессовестно хрюкнул в свою кружку. Он закатил глаза. Смешно дураку. — Их, кстати, в последний год было не слышно не видно, — задумчиво сказала выдра. — Я даже понадеялась, что они все в апокалипсис и передохли, — она сделала глоток и с признательностью кивнула ему. — А с некоторых пор участились сообщения о разных жутких случаях, по всей стране… а я же теперь кое-что во всем этом понимаю. Ну еще бы. Он то держал это стадо кровожадных баранов в ежовых рукавицах — беспорядочная резня вредила бизнесу. — А сейчас в аду просто короля не хватает. — Откуда вы знаете? — спросила выдра с любопытством. — Как и сказал Роберт, я специалист. И одна из целей моего приезда — исправить такое печальное… — Джоди, — Роберт бесцеремонно перебил его, — что все-таки случилось? — Точно, дело, — она хлопнула себя по лбу. — В общем семья — муж, беременная жена и сынишка двух лет. Совершенно обычные люди. А потом они купили дом побольше, раз планировалось пополнение, и в первую же ночь после переезда жена умерла. Что-то высосало из нее всю кровь, и я думаю, это какой-то вампир. — Вампир бы скорее убил ребенка, детская кровь вкуснее, — он на всякий случай уточнил: — Для них, разумеется. — Да и вампиры обычно охотятся стаями, одним трупом бы не ограничилось, — Роберт задумчиво почесал бороду. — Упырь-гурман? А кто раньше жил в доме, знаешь? — Какая-то религиозная семья. Не то баптисты, не то иеговисты, что-то такое. Они жили в доме много лет, а пару лет назад спешно уехали, с тех пор дом пустовал. — И никто в той семье не умер? — Не знаю, вроде нет. Я не копала, решила сразу передать дело специалисту. Ленивая стерва. — Давай прокатимся до этого дома. Осмотрю, опрошу соседей и все такое. Джон, у тебя есть идеи, на что мне стоит обратить внимание? Ага, его охотник брать не хочет. Что ж. А идея у него была. — Обрати внимание, не было ли среди прошлых жильцов женщины, которая вроде бы была беременна, а потом у нее все резко рассосалось. — Что? — Что — что? Ты спросил, я ответил. — Ладно… Как скажешь. Роберт поправил кепку и двинулся к выходу. Выдра допила чай и поднялась со стула. — Приятно было познакомиться, Джон. Надеюсь, еще увидимся. — Взаимно, Джоди, — он слегка кивнул на прощание. Дождавшись, пока дверь за ними захлопнется, он взял один из припрятанных тостов и откусил кусочек. Холодные теперь, а все из-за этой потаскухи. Да и хлеб подгорел. Но он все равно съел все. А для охотника он приготовит что получше. Роберт вернулся как раз к обеду. — Скажи мне, откуда ты узнал про внезапно переставшую быть беременной женщину? — Сложил два и два, — он пожал плечами. — Суп? — Наливай. — Роберт плюхнулся на стул. — А поподробней? — У беременных кровь — гадость редкостная, все эти гормоны, знаешь ли. Мало какой монстр позарится. И один из таких — игоша. — Кто? — Роберт недоуменно сдвинул брови. — Ну я не удивлен, что ты не слышал. С тех пор как человечество погрязло в безбожии, они практически перевелись. Это тварь, которая появляется из мертворожденного нежеланного ребенка, которому не дали имени и не похоронили как полагается. — Звучит отвратительно… А причем тут безбожие? — Потому что для несостоявшейся матери все эти ритуалы должны иметь большое значение. А твоя выдра сказала, что в доме раньше фанатики жили. — Не выдра, а Джоди, — Роберт внезапно погрозил ему пальцем. — И даже не думай! — О чем? — Вредить моим друзьям, сатанинское ты отродье. Все-таки друг. Что ж, повезло выдре. — Где я прокололся? — он не стал изображать оскорбленную невинность. — Я же был само дружелюбие. — Ты не прокололся, мистер «само-дружелюбие». Но я твои взгляды уже немного выучил. А вообще, — Роберт опять паскудно заулыбался, — не думал, что ты ревнивец. — Думаешь ты вообще редко… Знаешь, родной, что я сделаю сразу же после того, как верну себе могущество? — Вернешь мне душу. — Ладно, следующий за этим пункт. — И что же? Он облокотился на стол так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Обнесу твою свалку забором с колючей проволокой, пущу по нему ток, а вокруг посажу армию снайперов, чтобы они отстреливали всех недостойных тебя даже видеть существ. — То есть вообще всех, кроме тебя. — Увы, согласно нашему договору — меня тоже, — он щелкнул по козырьку кепки и выпрямился. — Если, конечно, мы немного не пересмотрим условия… — Получается, — Роберт откинулся на спинку стула, — ты не хочешь оставлять меня в покое после того, как мы разгадаем загадку артефакта. — Конечно нет. Или ты… — по сердцу царапнул холодок, — ты этого хочешь? — Видимо я на старости лет выжил из ума… Но нет – не хочу. Опять эта твоя счастливая морда… Лучше сядь и расскажи, что делать с этой сранью, как его там. Он безропотно повиновался. — Игоша. Вариант номер один: нужно найти серебряный нож, покрытый составом из собачьего сала и волкобоя, и какую-нибудь беременную бабу. Потом найти, в каком уголке двора закопан игоша, откопать — ну или просто подождать ночи, вылезет сам, скормить ему бабу, и, пока он будет есть, заколоть его ножом. — Скормить бабу… — Скормить бабу. — И ты ведь это всерьез предлагаешь… Нет, блядь! Ну ничего удивительного. — Твои бестолковые моральные убеждения? — Мои бестолковые моральные убеждения. Давай второй вариант. — А все то же самое, только без закуски. И игоша будет очень злой. — Всего два варианта? — Три. Ты перепоручаешь это дело кому-нибудь другому и спишь спокойно. — Я сам. А то совсем плесенью начал покрываться… И не с таким говном дело имел. Упрямый осел. Как бы ни хотелось не лезть в это — придется. — С таким — не имел. И, кстати, я тебя одного не отпущу. Роберт раздраженно выдохнул. — Я тебя с собой не возьму. Настала его очередь раздраженно выдыхать. — Радость моя, идти на голодного игошу в одиночку — самоубийство. Даже вдвоем шансы не то чтобы высокие. — Нет. — Идиота ответ! Я с тобой. Точка! Роберт смерил его сердитым взглядом и процедил сквозь зубы: — Расскажи, чего ждать, и я подумаю. Хорошо, что не придется даже приукрашивать, раз охотник научился его слишком хорошо читать. Он постарался не забыть ничего: скорость, ярость, бешеная сила, полная невосприимчивость ни к чему, кроме серебра и способность в секунду изменять размер. — А вот если взять женщину… — Роберт посмотрел на него так, что он вздохнул и умолк. Охотника уже было не научить заботиться в первую очередь о себе. — Я, пожалуй, еще в книгах покопаюсь. — Да пожалуйста. А я пока состав сделаю. Где у тебя лежит собачатина? Он успел подготовить оружие, посмотреть кино, поискать в сети про загадки, задремать в кресле, проснуться, поесть, поискать снова, а Роберт все так же упрямо листал бестиарии. — Лапушка, — не вытерпел он, наконец, — ты до сих пор ничего не нашел или нашел, но не то, что хотел? Охотник с ворчанием захлопнул лежавшую перед ним книгу. — Ладно. Пожалуй, на эту херню действительно не стоит охотиться одному. Но ты будешь беспрекословно подчиняться. Скажу — беги, ты… — Да-да-да, побегу, попрыгаю, и все, что только скажешь, — он поднялся, потягиваясь. — Пошел я спать, и тебе советую. Спокойной ночи, родной. — Спокойной. Он был на выходе из кабинета, когда услышал: — Ты это… если хочешь, можешь поспать со мной. Сердце екнуло. Если хочет? Конечно, хочет! Он развернулся к охотнику. — Ты сильно не радуйся, только поспать! — он торопливо покивал. Конечно-конечно. — И дай я первый в ванную, а то ты опять ее на час займешь… Скажи, что ты там так долго каждый раз намываешь? — Свои купленные дюймы, конечно же. Когда он, проделав все совершенно обычные водные процедуры — чего охотник возмущался на это, непонятно, проскользнул в спальню, Роберт лежал на кровати в одних боксерах, на животе, подогнув под себя ногу, и делал вид, что уже спит. Кого обмануть решил? — А ты знаешь поговорку, что на животе спят грешники? — сказал он вкрадчиво, садясь рядом. — Чушь. — У меня подтверждение прямо перед глазами… Он легко провел пальцами по шее Роберта, по выступающим позвонкам, спустился ниже, огладил бока… — Ложись, блядь, и спи! — рыкнул Роберт. — Договорились же без всего этого! — А я ничего «этого» и не делаю, — заверил он. — Просто сделаю тебе массажик, чтобы лучше спалось, и все. Он перевел руки охотнику на плечи и принялся любовно разминать мышцы, с удовлетворением чувствуя, как они под его пальцами постепенно перестают быть каменными. Он не удержался и легко, почти невесомо, коснулся губами шеи. Потом еще раз. Спохватился и вернулся к массажу: промял лопатки, затем — поясницу. Теперь была очередь рук. Но когда он перебежал кончиками пальцев охотнику на предплечье, тот резко развернулся к нему, опрокинул на спину и подмял под себя, придавливая его запястья к кровати. — Неужели я настолько плохой массажист? — он наигранно нахмурился. — Ты — черт бесстыжий… Роберт прижался своими губами к его. Целовал почти как тогда, давно, когда они заключали сделку. Жадно и напористо. Но тогда в поцелуе были любопытство и тоска одиночества, а сейчас — искреннее желание. А он впервые почувствовал себя желанным сам по себе, не из-за чего-то, что он мог дать. От этого незнакомого чувства в уголках глаз защипало. Он быстро поморгал — не хватало еще разреветься. Роберт, не прекращая целовать, отпустил его запястья и расстегнул пуговки пижамной рубашки. С нажимом провел ладонями по груди, животу, бокам. А он растворился в охотничьей ласке, бережно складывал в память каждое прикосновение, каждое ощущение. И не оставался в долгу: тоже трогал, гладил везде, где мог дотянуться. Охотник приподнял голову и обхватил ладонями его лицо, водя большими пальцами по щекам. — Ласковый… Какой же ты ласковый… Вот и что с тобой делать? — голос Роберта был чуть ли не жалобный. — То, что ты и собирался изначально — спать. И раз массажик тебя не сморил… — он толкнул охотника, заставляя того перевернуться на спину, и оседлал его бедра. — У меня есть другая идея. — Ты чего?.. — договорить Роберту помешал прижатый к губам палец. — Чш-ш. Просто расслабься, любовь моя. Он наклонился, запечатлевая поцелуй на ключице охотника. Выцеловал дорожку к одному соску, затем к другому, массируя пальцами одной руки шею, другой — бок. Спустился губами ниже, к пупку, просунул пальцы под резинку боксеров. Роберт приподнял бедра, позволяя стянуть их. Он тихо усмехнулся и обхватил губами головку. — Боже, Кроули… — охотник запустил пальцы ему в волосы. От звука собственного имени по телу прокатилась волна теплоты. Роберту это вернется сторицей… Он знал где провести языком, в какой момент и куда добавить пальцы, когда замедлиться, когда ускориться. Охотник шумно дышал, двигая бедрами в такт, выводил на его макушке какие-то узоры. А у него от каждого звука, что издавал Роберт, от каждого его движения внизу живота становилось жарче, как будто это не он ласкал охотника, а охотник ласкал его. Роберт выдохнул сквозь зубы, весь напрягся и крепко сжал его волосы в пальцах. И тогда он задвигал головой так быстро, как мог. Роберт хрипло застонал, выгибаясь дугой. Он подождал, пока тело охотника не перестанет потряхивать, и только тогда, сглотнув, выпустил его член изо рта. Облизнулся и вытер губы тыльной стороной ладони. — Если я хоть что-нибудь понимаю в человеческой физиологии, сейчас ты должен захотеть… — Иди ко мне. Роберт притянул его к себе, заключил в объятия и поцеловал. Не столько страстно, сколько нежно. Опять новое и незнакомое чувство. — Спать?.. — промурлыкал он, когда охотник разъединил их губы. — Ага, конечно, — Роберт положил ладонь ему между ног и слегка сжал пальцы, заставляя его рвано выдохнуть. — И я тебя так оставлю? Ты меня за кого принимаешь? Охотник стащил с его талии штаны, облизнул подушечку большого пальца, обхватил его член и поцеловал снова. А его человеческой оболочке, оказывается, много не надо было… Или дело было просто в Роберте, которому хватило нескольких уверенных движений, чтобы довести его до предела. Он застонал охотнику в рот, прогибаясь в его руках. Роберт разорвал поцелуй и стер с его щеки след предательской слезы. — Ты в порядке, принцесса? Он просто мотнул головой, пытаясь выровнять дыхание. В порядке. В полном. Охотник удовлетворенно улыбнулся и уголком одеяла вытер свою руку и его живот. — А вот теперь давай спать. Он согласно кивнул, потер пальцами внезапно начавшие слипаться глаза и прижался к своему охотнику, обнимая. Тот обнял его в ответ. Совесть попыталась снова завести свою шарманку, но он цыкнул на нее, и она скрылась в самых глубинах сознания. Ничто не смело портить момент. Он немного послушал сердцебиение Роберта и, пригревшись в его руках, заснул.