Ничто – все

      Нил не мог уснуть. И ему хотелось взвыть от досады и обиды.       Сегодняшняя ночь была первой за долгое время, когда Джем вел себя спокойно. С каждой неделей малыш становился тяжелее и сильнее. Он казался более активным и подвижным, шевелился куда чаще, чем Дениз. Как же Нил тогда ошибался, думая, что их дочь была эпицентром всех движущихся электромагнитных бурь. Нет.       Дениз казалась спящей по сравнению с Джемом. Беременность с дочерью протекала куда легче: пусть он часто уставал, но у него были силы для ежедневных прогулок, которые могли длиться часами. Сейчас же у него начинали ныть поясница и тянуть живот спустя несколько минут. Иногда ему приходилось замирать на месте, опираясь о стену или стул, чтобы контролировать дыхание, пока ребенок переворачивался.       Эндрю видел не скрываемые мучения, потому сразу же обратился к врачу за надлежащими инструкциями. Так Нил стал носить бандажи, которые значительно облегчали его перемещения. Кусок эластичной мягкой ткани заставлял плавиться лужицей: омега чувствовал себя куда лучше, когда всю тяжесть живота забирало что-то другое.       К сожалению, бандаж нельзя носить круглосуточно, потому бóльшую часть времени Нил мучился от ноющих ощущений. В таких случаях ему приходилось лежать на дугообразных длинных подушках, наполненных мелкими шариками. К собственному удивлению, Нил не сильно возражал такому времяпрепровождению. Ему нравилось перекидывать ногу через подушку и аккуратно двигать ею. Едва слышимый звук шуршащей ткани мягко касался ушей, а перекатывающиеся шарики приятно массажировали внутреннюю сторону бедер. Так длилось до тех пор, пока Эндрю не выкуривал его на прогулки. Или громко визжащая Дениз.       — Папочка! Папочка! — она мягко хлопала ладошкой по его щеке. — Пойдем гулять! Тебе и братику нужен… Нужен…       Дениз беспомощно оглянулась на Эндрю.       — Папа, что нужно?       Он мягко улыбнулся.       — Свежий воздух.       — Да! — она снова посмотрела на уставшее лицо Нила. — Нужен свежий воздух! Давай, папочка!       Нил медленно поднялся, облокачиваясь на подушку, и замер со слабой улыбкой, видя нетерпение и задор маленькой девочки.       — Встаю, Дени, — произнес он, садясь. — Спасибо, что помогла папе меня разбудить. Ты так хорошо заботишься обо мне и Джеме.       Омега видел, насколько окрылена гордостью была его дочь. Он не смог удержаться и притянул ее к себе, согревая лоб теплым поцелуем. Потом Эндрю протянул свои ладони и помог встать, после чего Нил также мягко чмокнул его в губы.       Неприятный ком подступил к горлу. Кадык сильно дернулся от тяжести глотания. Рука чуть крепче сжала подушку под грудью. Перекинутая через нее нога придвинула ее еще ближе к телу. В полумраке комнаты Нил наблюдал за расслабленным во сне лицом мужа. Он мог с легкостью дотянуться до него и провести кончиками пальцев по молочной коже. Очертить каждый гладкий контур, задержаться на излюбленных изгибах. Погладить тонкие веки под замершими ресницами и небольшую горбинку на носу. Какая-то часть его жаждала этого: коснуться, прижать к себе, слиться с костями и душой и больше никогда не разъединяться, лишь бы не чувствовать ком в груди. Но при том Нил знал, что ему нужны совсем другие объятия от совсем другого человека, которого здесь нет.       Ему захотелось лечь иначе. От продолжительного нахождения в одной позе у него начала затекать спина, хоть подушка и подпирала плечи. Становилось все неудобнее, отчего хотелось громко взвыть. Никакая поза больше не была реализуемой. Нил забыл, что такое спать на спине, из-за непереносимости Джемом этого положения. Малыш начинал протестовать и свирепствовать, бить пяткой в мочевой пузырь куда чаще. Спать на животе мужчина не мог, а лечь на другой бок значило отвернуться от Эндрю. Отвернуться от Эндрю — потерять последний якорь удерживаемого спокойствия.       Нил постарался слегка сдвинуться, поменять положение рук и ног, чтобы найти более удобную позу.       Он тяжело вздохнул, когда ничего не получилось.       Сегодняшняя ночь могла стать идеальной для высыпания. Джем впервые за долгое время был спокоен и шевелился лишь изредка. Толчки были мягкими и едва заметными, как в самом начале их проявлений. Нил чувствовал дикую усталость, которая, казалось, обеспечивала моментальное погружение в сон. Но ком в груди, подступивший к горлу, не позволил сомкнуть глаза ни на секунду. Потому омега продолжал лежать и мысленно подсчитывать каждый вдох спящего Эндрю. Лишь это блокировала подступающие мысли.       Счет достиг до трехсот пятидесяти шести, когда прижатую к кровати руку стянуло онемением. Ему пришлось сесть осторожно, чтобы не потревожить чуткий сон мужа. Нил стал разгибать и сжимать пальцы, чередуя движения для быстрой циркуляции крови. Ему удалось сдержать шипение, когда руку пронзили тонкие иглы судороги. Мужчина старался дышать глубже и как можно тише. Постепенно он ощутил, как к пальцам начала возвращаться чувствительность.       Нил понимал, что не справляется. Он не мог до конца контролировать свои мысли, которые упрямо продолжали давить. Осознание, что Дениз нет в этом доме, что Нил не может сейчас же увидеть ее, пережимало жгутом барахтавшееся сердце. Удушающая пустота ворошила его органы и перемешивала между собой в нервозный сгусток, напоминающий наваристый бульон. Сейчас ему до нетерпимого зуда хотелось коснуться рыжих кудряшек, прижаться носом к макушке и вдохнуть молочный запах с отголосками меда и корицы. Зарыться пальцами в складки плюшевой пижамы, прислонить ее голову поближе к часто вздымающейся груди. Но Дениз не было, и руки лишь нащупывали неосязаемый призрак.       Кисть потряхивало от легкой дрожи, когда он зачесал за ухо вылезший волос. Другая ладонь дотронулась до живота и опустилась вниз. Пальцы ненадолго замерли, когда подушечки ощупывали выпирающий пупок сквозь ткань растянутой футболки. Нил старался дышать глубокими вдохами, каждый из которых ненадолго задерживался в груди. В один момент сердце сильно екнуло, и ему пришлось зажмуриться, чтобы сосредоточиться на окончательно сбившемся дыхании.       Стало только хуже: на обратной стороне век мелькал образ улыбающейся дочери. Ужасная потребность увидеть и прижать ее к себе накрыла Нила с головой. Дениз. Дениз. Дениз.       Он не сразу услышал шорох простыней. Нил даже не вздрогнул, когда в поле зрения показалась рука.       — Нил?       Он не слышал, насколько загнанным звучало его дыхание. Уши набиты ватой, а зрение полностью размыто туманной дымкой.       — Нил.       Он не смог выдавить из себя ничего, кроме хрипа, напоминающего имя его дочери.       Эндрю быстро возник перед ним с протянутыми, но не касающимися руками.       — Нил, ты меня слышишь? — после недолгой паузы тот вяло кивнул. — Я коснусь тебя, хорошо?       — Да, — беззвучно согласился мужчина и прижался щекой к тыльной стороне ладони, которая накрыла его плечо. Дышать стало легче, когда знакомое тепло проникло под кожу. Пелена спала с закрывающихся глаз, а уши начинали постепенно улавливать четкость каждого звука.       — Нил. Поговори со мной.       Выдержав паузу, омега кивнул и потерся рубцовой щекой о сжимающую руку. Он разомлел еще больше, когда другую скулу погладили подушечки шероховатых пальцев.       Собрав всю свою волю, Нил, наконец, посмотрел на Эндрю. Родное лицо, исчерченное заметными морщинками, всегда непоколебимое в такие моменты было расслабленным. Нил удивленно моргнул, увидев проявление настоящей искренности. Этот жест открытости и доверия придал ему больше сил.       — Дениз, — ответил краткое, в надежде, что Эндрю поймет без длительных объяснений. Сердце начало стремительно оттаивать, когда тот и вправду кивнул, не задавая лишних вопросов.       — Мы можем позвонить сейчас и узнать, как она там.       Не задумываясь, Нил часто закивал, не отрывая щеки от согревающей руки.       — Я могу сесть рядом и обнять тебя? Тогда ты смог бы лечь на меня, если захочешь.       Он снова кивнул и подавил негодующее мычание в груди от последующего разрыва желаемого контакта. Но вот Нил вновь расслабился, стоило Эндрю коснуться его шеи. Спина немного выгнулась, когда пальцы мягко надавили на позвонки. В поле зрения возникла другая рука, которая медленно, словно давала время на размышления, приближалась к нему. Возражений не последовало, потому она опустилась на грудь и мягко надавила, вынудив опуститься. Его бок уткнулся в твердый живот, а висок коснулся острых ключиц, выглядывающих из-под выреза спальной футболки. Чуткий нос уловил усилившийся запах кофе и душистой корицы, потому Нил не преминул воспользоваться возможностью. Голова легла в изгиб плеча и слегка запрокинулась, чтобы вдыхать успокаивающий запах шеи.       — Ты хочешь, чтобы я включил ночник? — задал вопрос Эндрю, прижимая к себе одной рукой расслабленное тело, пока вторая искала на прикроватной тумбе телефон.       Нил ненадолго задумался, после покачал головой. Эндрю не возражал, и спустя несколько секунд его лицо озарил тусклый свет включенного экрана.       — Ты как себя чувствуешь? — вновь спросил он, пока искал в контактной книге нужный номер. Нил знал, что небольшая заминка была выделена специально для него. Со своей эйдетической памятью Эндрю не нужно беспокоиться о чем-то позабытом. Особенно важном. — Джем не беспокоит?       Мужчина покачал головой.       — Он сегодня спокойный. Видимо, слишком вымотался для дебошира «собственного дома».       Эндрю фыркнул и мимолетно коснулся губами рыжеватой макушки. Нил приблизился к шее плотнее, пока не уткнулся в нее носом. Веки дрогнули под накатившей тяжестью и закрыли глаза. Казалось, он мог уснуть, находясь в таком положении рядом с родным человеком, который хоть всю жизнь будет стеречь его сон от подкрадывающихся монстров. С ним Нил не ощущал уязвимости и с непоколебимой уверенностью вручал контроль всякий раз, когда ему это было необходимо. Однако он все еще чувствовал нервозность, ненадолго исчезнувшую на подкорках сознания.       — Ты хочешь поговорить о том, что случилось?       — Нет. Не сейчас. Просто, — Нил выдохнул, — я хочу узнать, как моя дочь. Это единственное, что сейчас меня волнует.       Эндрю согласно промычал, ни капельки не смутившись «моей» вместо типичной «нашей», и набрал нужный номер. Предварительно поставив на громкую связь, он положил телефон на тумбу. Нил молча слушал трель звонких гудков.       Спустя минуту, показавшую омеге часом, человек наконец-то ответил.       — Эндрю? — послышался недоуменный и раздраженный голос Аарона. — Какого черта? Время, — он недолго помолчал, — три ночи. Ты…       — С Дениз все хорошо? — перебил его Эндрю и тем самым ненадолго заткнул возмущенного брата.       — Что?       — Дениз. С ней все в порядке? — терпеливо повторил мужчина, поглаживая плечо партнера круговыми движениями.       — Да, она спит с Клэри, в ее кровати. Они неплохо так вымотались, пока играли на заднем дворе, — недоверчиво протянул Аарон и все решился спросить:              — В чем дело, Эндрю? Что-то стряслось? Что-то с Джостеном? Снова температура?       — Со мной все отлично. Приятно, что ты беспокоишься, деверек, — выдавил из себя ухмылку Нил, не разлепляя глаз.       Сезонная простуда, разгулявшаяся по городу, не обошла их семью стороной. Началось все с сопящего носа и покрасневших глаз Дениз, когда она вернулась с сада. К вечеру у нее поднялась небольшая температура и появились боли в горле. Ничего серьезного — обычная простуда, которую с легкостью одолеет иммунитет ребенка. Спустя пару дней Дениз вновь была здорова. Единственным напоминанием прошедшей болезни были не до конца использованные пастилки таблеток.       Нил удивился, когда почувствовал жар в голове и слабость в ногах. Годы бегства и выживания на дрянных объедках и консервах выработали крепкий иммунитет. Он не мог вспомнить, когда болел в последний раз: наверное, в первые месяцы после того, как мать сбежала с ним. Какими бы сильными не были эпидемии, Нил ни разу не попадал под их удар. Ему приходилось выхаживать Эндрю, когда тот был обессилен настолько, что не мог поднять и руки. С самим же такого не случалось.       Но факт был на лицо: ослабленные пальцы сжимали термометр с показателем сто два. Они стали подрагивать, когда тайленол не смог сбить нарастающую температуру.       Эндрю тут же набрал Бетси, которая проживала относительно недалеко от их дома, и попросил присмотреть за Дениз. Женщина примчалась быстро. Оглядев их, она успокаивающе улыбнулась и заверила, что все будет в порядке. Потому мужчины с легкостью на сердце отправились в больницу.       Нил громко протестовал, когда его вели к дверям одиночной палаты. Мысль о том, чтобы застрять здесь на несколько дней, напрягала и вызывала спектр негативных эмоций. Приставленная к ним врач заявила о необходимости остаться, чтобы провести качественное лечение и убедиться, что жизни плода ничего не грозит.       Не хотя ему пришлось согласиться и смириться с уготовленной участью. Эндрю порывался остаться с ним, однако Нил покачал головой:       — Ты нужен Дениз. Я буду в порядке. За мной присмотрят, — он запнулся, а после выдавил сквозь сжатые зубы, — врачи.       Эндрю, зная о их не взаимной любви к больницам, не торопился уходить еще несколько часов. Но все же ему пришлось, когда дежурная медсестра по истечению приемных часов попросила покинуть палату. Нил знал, что мог бы попросить, и его альфа непременно бы остался, но поступать так с собственной дочерью не хотел. Он верил Бетси и был уверен, что она хорошо заботится о Дениз. Но омега знал своего ребенка, маленького, не понимающего и беспокойного, которого довольно скоро охватит волнение, если этого еще не произошло. Один из родителей должен вернуться. И это должен быть Эндрю, способный успокоить любого своей непоколебимостью.       Потому, заглушая скрип протестующего сердца, Нил выпроводил партнера из палаты, предварительно оставив на щеке быстрый поцелуй, и закрыл за ним дверь. Ненадолго прислонившись к ней, он перевел дыхание, а после медленно посеменил к кровати.       Он попытался свернуться калачиком в жесткой постели, но не то чтобы раздутый живот позволял осуществить задуманное. Потому замер в странно скрюченной позе и закрыл глаза.       Жар не щадил. Нил слабо помнил мелькающие перед глазами белоснежные халаты медсестер, их не такие уж тихие щебетания и возмущенные вопли. Иногда ему снились кошмары, которые подкидывали вверх по кровати и заставляли ударяться головой о железную перекладину. Случалось и такое, что он слышал собственные стоны, хриплые и отчаянные, словно умирающий в пустыне тянулся за испаряющейся каплей воды. Нил не понимал, где страшный сон, а где отпускающая реальность. Однажды ему привиделся Эндрю, поддерживающий на руках их маленькую дочь, а в следующее мгновение возник Натан и легким движением ножа пробил глазницу его мужа.       После того случая Нил не мог спать. Ситуацию усугубила неосторожная медсестра, видимо новенькая, которая чересчур громко предложила вколоть ему небольшую дозу снотворного. После этого омега начинал отодвигаться от врачей при их приближении и избегать с ними любого телесного контакта. Стоило кому-то попытаться коснуться его, как Нил начинал брыкаться и вырываться. Страх обмана был куда сильнее, чем потребность облегчить тело от сковывающего жара.       Как бы ни пытались с ним поговорить, он отмалчивался и сверлил взглядом невидимую точку на стене.       Его состояние начало ухудшаться. Дефицит сна и отказ принимать препараты пагубно сказывались на его здоровье. Отдаленно Нил понимал, что вредит не только себе, но и сыну. Однако позволить себе вновь погрузиться в кошмарные сны не мог.       Так продолжалось три дня. Нил был удивлен, что никто из медицинских работников не настучал на него Эндрю. Когда тот приходил в приемные часы, омега упрямо выдавливал из себя улыбку, несмотря на отягощающую усталость, и заверял, что ужасный внешний вид — всего лишь побочный эффект от лекарств, но ему становится лучше. Эндрю недоверчиво щурился и несколько раз порывался коснуться его лба, который, Нил был уверен, напоминал раскаленный на солнце камень. Ему всегда удавалось вовремя уворачиваться, совсем незаметно и неожиданно вбрасывать новые темы для разговора.       Нил пытался оправдать себя. Как таковой лжи не было: ему правда становится лучше, пусть и в редкие часы. И ужасающий внешний вид появился из-за препаратов, которые, правда, он отказывался принимать. Однако избавиться от мерзкого ощущения подлости и неправильности Нил не мог. Он знал, что ведет себя как патологический лжец, каким был в юности. Но омега также знал, что, услышав его страхи, Эндрю точно останется с ним, а их дочь будет одна. Потому предпочитал увиливать от не озвученных вопросов и вести себя так, словно ничего не происходило.              Конечно, он был не настолько глуп и все же позволял иногда касаться его лба, когда самочувствие и вправду было лучше.       Однако Эндрю не был бы Эндрю, если бы не смог раскусить своего партнера так быстро.       В один из дней в палату ворвался Аарон. Нил замер от неожиданности. Глаза настороженно осматривали всклокоченные волосы и помятый подол белого халата.       — Ты идиот, Джостен?! — кричал мужчина, глядя на озадаченного омегу. — Ты что устроил? Совсем из ума выжил?! — он резко приблизился к кровати и швырнул на прикроватную тумбу планшет с прикрепленными листами. Нил не вздрогнул. Наоборот: ощетинился и бросил хмурый взгляд на взбешенного Миньярда. — Ты понимаешь, что можешь легко убить вас обоих? Чем ты думал, когда отказывался принимать лекарства?       Нил моментально сдулся.       Как оказалось, Эндрю сразу заподозрил неладное, но все же давал мужу время и возможность признаться. Тот, от природы упрямый мул, продолжал делать вид, что все в порядке. Но синяки под глазами проявлялись ярче, лицо осунулось, щеки потеряли свою припухлость.       Нил помнил ярость мужа. Обманчиво тихая, она расплывалась мощными волнами цунами и уничтожала все на своем пути. Аарон же не скрывал собственного гнева и открыто бранил медперсонал, обслуживающий Нила. Ни один из них не сообщил о происходящем не только из страха, что их посчитают некомпетентными врачами, не способными заставить пациента принять препараты. Все они знали, чьим сыном был Нил и на что сам он способен. Попасть к нему в немилость было последним желанием.       После инцидента к Нилу приставили других докторов, за которыми тщательно следил Аарон. Эндрю, как и предполагал омега, остался рядом с ним. Не только для внутреннего спокойствия мужа, но и для того, чтобы тот больше не натворил глупостей.       Он не ругался и ни в коем случае не кричал. Только посмотрел уставшими глазами и уместился в другом конце палаты на стуле.       Молчание Эндрю было худшим испытанием.       В конце концов они поговорили, и снова все разрешилось. Эндрю назвал его идиотом и крепко прижал к себе, пока Нил тыкался носом в его ключицу и тяжело дышал.       Дениз забрал Аарон. До самой выписки они по несколько раз на дню созванивались с ней по видео и говорили долгое время, пока их что-то не прерывало.       Нил виделся с дочерью, пусть и не вживую. Но пальцы сильно свербило от потребности прижать ее маленькое тело к себе и вобрать все дающее тепло.       Нил смог снова спать, однако, вернувшись домой поздним вечером, впал в бессонницу. Отсутствие дочери в родных стенах стягивало грудную клетку чужеродным опустошением и легкой тревогой.       Все казалось ненастоящим и парадоксально неправильным.       На той стороне провода повисло недолгое молчание. Потом шорох и негромкие шаги.       — Тогда я рад, что у вас все прекрасно, женатики, — голос прозвучал на тон выше. — Но это все еще не объясняет причину звонка.       Нил медленно открыл глаза и встретился с выжидающим взглядом Эндрю. Тот коротко кивнул подбородком в сторону светящегося телефона и в вопросительном жесте приподнял плечо. Нил машинально закусил губу и прижал ладонь к животу. Тихо вздохнув, он кивнул и позволил себе заговорить:       — Мне нужно было узнать, как моя дочь. Я… беспокоился.       Аарон, скорее сбитый с толку сиплым голосом, нежели предъявленным собственничеством, ненадолго замолчал. Однако, к всеобщему облегчению, сумел быстро совладать с собой. Прочистив горло, он неуверенно, словно стыдясь последующих слов, заверил:       — Она в безопасности, Нил. Ей ничто не грозит здесь. Мы заботимся о ней.       Аарон вновь кашлянул.       — Будь это не так, вы ни за что бы не доверили ее нам. Мне не доверили. Она в такой же безопасности, как с вами. Я бы даже поставил на отсечение собственную руку, если бы соврал.       Нил почувствовал, как тепло стало распирать его грудь после забавляющего хмыка мужа. Он бы и сам в иной ситуации посмеялся с неумелых попыток Аарона ободрить и утешить. Так еще и кого? Самого последнего человека, с которым он когда-либо хотел видеть своего брата. Лжеца и беглеца, который по итогу стал его любимым родственничком и отцом обожаемых племянников.       Нил знал, что большими друзьями им не быть, но осознание, что Аарон принял его и пытался по-своему заботиться, грело сердце.       — Она много смеялась и так громко визжала, что у меня закладывало уши. Идеально спелась с Клэри, — продолжал говорить мужчина, пока Нил медленно выныривал из своей головы. Эндрю продолжал круговыми движениями растирать его плечо. — Поэтому решили уничтожить нашу кухню, пока делали свой шедевральный, — Нил мог представить воздушные кавычки, сделанные указательными и средними пальцами, — торт из сухих завтраков. Вы знали, насколько ужасны размокшие хлопья со сгущенкой и апельсиновым джемом? О, и девочки любезно заставили меня попробовать это. Кейтлин повеселилась, чему я, конечно, несказанно рад,— Аарон осекся, услышав тихое хихиканье. — Тебе смешно, Джостен? Готовьтесь — Дениз жаждет опробовать это на вас. Она надеется, что ее братику понравится.       Нил чувствовал нарастающий громкий хохот. Тело под ним также завибрировало от сдерживаемого смеха.       — Мне нравится джем, — произнес омега, слыша бешеное мельтешение сердца в груди. Уже не от тревоги и паники.       — Мне разбудить ее? — нерешительно спросил Аарон, когда понял, что накалившееся напряжение стало спадать. — Ей было весело, но она скучала по вам все это время, хоть и не признавалась. Знаете, Дениз слишком упрямая девочка. Даже не знаю, в кого из вас она такой пошла.       — В обоих, — ответил Эндрю, и Нил согласно угукнул.       — Не нужно, — ответил омега, вновь закрывая глаза, — будить ее. Уже завтра она будет дома.       Спустя несколько секунд добавил:       — Я доверяю Кейтлин. Уж ее забота точно не угробит… нашу дочь, — Нил чувствовал, как тревога постепенно отступает, как и бестолковое собственничество. Дениз в безопасности, ей никто не навредит. Уже завтра она снова будет дома после недельной разлуки. И тогда Нил сможет вновь обнять ее.       Аарон промычал что-то нечленораздельное. Воцарилось молчание. Нил прислушался к ровному стуку сердца под ухом и невольно начал считать.       На тридцатый удар он прочистил горло и неуверенно произнес:       — Эм… Аарон?       — Да, Джостен?       Нил открыл глаза и слегка запрокинул голову, чтобы тут же пересечься взглядом с Эндрю.       — Спасибо тебе, — тихо сказал он, благодаря не только собеседника по ту сторону экрана.       Альфа хмыкнул и быстро коснулся губами чуть вздернутого носа. Нил едва поморщился и слабо улыбнулся, вновь прижимаясь виском к медленно поднимающейся груди.       Аарон молчал недолго.       — Сейчас я терплю тебя более охотно.       Пара не смогла сдержать короткого смешка.

***

      Нил лениво разлепил тяжелые веки и медленно проморгался. Сквозь тонкие щели задернутых занавесок проникали прыткие лучи утреннего солнца. В воздухе парили редкие пылинки.       Нил успокоился после разговора с Аароном. Однако кошмары не были контролируемым явлением. Его будил собственный крик. Эндрю бросил попытки уснуть уже после пятого такого пробуждения. Его руки крепко сжимали прижимающееся тело, которое била крупная дрожь.       Нил спал урывками. Иногда он пугал их обоих воющими звуками из груди, напоминающими скулеж. Эндрю не вздрагивал и не смел отпускать партнера, который побелевшими пальцами вцепился в его предплечья.       Ему удалось уснуть более чем на сорок минут только под утро. Изредка он открывал глаза, когда Джем начинал проявлять активность в виде резких пинков в мочевой пузырь. Тогда Нил медленно скатывался с кровати и под внимательный взгляд мужа удалялся в ванную. После чего вновь возвращался и падал в широко распахнутые объятия альфы.       Нил ненадолго закрыл глаза и позволил себе расслабиться. Спокойствие накатывало куда быстрее от осознания, что скоро Дениз будет дома. Оттого губы растянулись в мягкой улыбке.       Послышался скрип не смазанных петель. По открытым плечам пробежался легкий ветерок от распахнувшейся двери. До ушей донеслись тихие шлепки босых стоп по полу.       Нил думал, что вернулся Эндрю. Возможно, разбудить его для горячего завтрака. Потому не спешил открывать глаза и прислушивался к тихому сопению носа.       Он нахмурился, стоило услышать новые шаги. Едва слышимые и более тяжелые, чем предыдущие.       — Папочка, — прошептали у виска, обдавая теплым дыхание примятые подушкой волосы.       Нил моментально распахнул глаза и уставился на подкравшуюся дочь. Они должны были забрать ее после обеда, после планового УЗИ. Эндрю ничего не говорил об изменении планов, даже не намекнул о том.       Но глаза не врали. Сколько бы раз Нил не моргал, вглядывался и не протирал украдкой сонное лицо, картинка не менялась. Смущенно улыбающаяся Дениз стояла прямо перед ним.       — Папочка, вставай! Мы приготовили тебе завтрак, — чересчур громко прошептала она, растягивая гласные буквы. — Он вкусненький. Я знаю это, потому что сама приготовила. И положила в свою самую-самую красивую тарелку.       Позади нее замер Эндрю с подносом и глубокой миской на нем. Из посуды, облепленной выпуклыми ракушками, медленно вытекал белесый пар. Хватка на подносе была крепкой, пусть содержимое не превышало веса в фут. Нил окинул взглядом неподвижное лицо мужчины, который неотрывно смотрел на него в ответ. Единственным признаком бессонной ночи были едва заметные тени под глазами. Помятый, немного обессиленный, но не раздраженный. Только усталость и легкая нервозность, проглядывающие в чуть сузившихся глазах. Нил моргнул и едва успел уловить, как взгляд Эндрю немного сместился вниз и вновь замер, стоило омеге заметить это.       Рыжеволосый мужчина слабо улыбнулся провалившейся попытке мужа незаметно позаботиться о нем. После вновь посмотрел на ожидающую дочь.       — Привет, лисенок. Я так рад тебя видеть, — улыбка стала шире, когда лицо ребенка загорелось радостным восторгом. — Ты сама приготовила завтрак?       Она часто закивала, едва сдерживая накатившее возбуждение.       — Да! Папа помог мне включить плиту, но все-все-все я сделала сама!       — Ого, теперь ты самая взрослая в нашей семье, — вновь быстрое кивание головой и брошенный через плечо гордый взгляд. — Значит, теперь ты будешь готовить вместо нас?       — Ну не-е-ет, — протянула Дениз, поспешно оборачиваясь к отцу, который успел расположиться на боку, облокотившись о подушку. — Я еще… не совсем умею…       Она тяжело вздохнула и опустила глаза в пол.       — Ладно, может папа помог мне чуть-чуть больше, — босая ножка прочертила неровный круг по гладкому паркету. — Он сварил овсянку и нарезал яблоки. Потому что они твердые! — быстро добавила девочка, вновь посмотрев на улыбающегося омегу. — Но бананы я сама! И фруктовые колечки! Только папа попросил не сыпать много, потому что они могут не понравиться братику.       Из груди вырвался протяжный вздох.       — Но они такие вкусненькие. Как они могут не понравиться? — пробурчала она, складывая руки на груди.       Нил чувствовал, что щеки вот-вот треснут от силы натяжения широкой улыбки. Его рука медленно обхватила детскую талию и, давая время на размышления, подтянула к себе. Дениз, несмотря на показную ворчливость, охотно прижалась к нему и даже залезла под одеяло, которое мгновение спустя приподнял мужчина. Когда девочка устроилась под боком, Нил тут же обнял ее свободной рукой.       — А ты больше не болеешь? — совсем тихо спросила она. Из-под высокого лба выглядывали глаза-пуговки, отливающие медным блеском.       — Не болею, — заверил ее мужчина, улыбаясь мягко и ласково настолько, что невольно на губах ребенка растянулась ответная улыбка. На щеках проявились маленькие ямочки. — Дядя Аарон позаботился об этом.       Дениз кивнула и тут же нахмурилась. Чуть закусила губу, опустив ненадолго взгляд, а после нерешительно посмотрела на отца вновь.       — Папочка, а кто такой мудак?       Нилу удалось сохранить лицо ровным, пусть рот так и норовился открыться в удивленном «о», а брови едва удерживались от дугообразного изгиба. Он бросил быстрый взгляд на такого же невозмутимого мужа. Тот окаменелой статуей, не сдвинувшейся ни на дюйм, продолжал наблюдать за ними. Лицо все также неподвижно: уголки губ расслабленно опущены, нос равномерно вдыхал подступающий кислород. Нил подметил, как от ранее проницательного и внимательного взгляда осталась лишь едва заметная дымка. На смену им пришло веселье, плескавшееся на дне чернильных зрачков. Эндрю убедился в целостности и сохранности партнера хотя бы на данный момент, потому мог спокойно отпустить бразды жесткого контроля над собой. Теперь же он тихо смеялся с разворачивающейся картины.       Омега снова посмотрел на дочь.       — Дени, — произнес он мягко, подушечками пальцев зарываясь в тонкие прядки. — Где ты услышала это слово?       Девочка пожевала губу.       — Ну… Дядя Аарон очень часто ругался на тебя, когда вы были в больнице, и говорил тете Кейтлин, что ты ведешь себя как капризный мудак.       Нил громко цокнул языком.       — Дядя Аарон сама любезность, — медленно протянул он, борясь с подступающим смешком.       Что ж, справедливо. Аарон имел на то право.       — Дени, мудак — это глупый, невежественный человек.       — Что значит невежественный? — часто похлопала она ресницами, тени от которых причудливыми кляксами прыгали по коже.       — Некультурный, — терпеливо пояснял омега, продолжая поддерживать зрительный контакт с ребенком. Он не видел, но слышал, как зашуршали подошвы шерстяных носков по полу. — Малообразованный.       — Малообразованный?       — Мало знает, — добавил Эндрю, возникая в поле зрения мужа. Дениз пришлось слегка развернуться, чтобы через плечо встретиться взглядом с отцом. — Говорит, что много знает, но на деле глупый человек.       Девочка нахмурилась. Брови соединились в единую линию, тогда как на переносице носа проявились крошечные складки.              — Папочка не глупый, — наконец сказала она, вновь глядя на Нила. — И не капризный муд… мудак.       Эндрю хмыкнул, когда дочь потянулась ближе к омеге и положила голову ему на плечо. Нил широко улыбнулся, отчего вокруг глаз проявилась паутинка тонких морщинок.              — Дядя Аарон… не прав, — ворчала она, потираясь носом о мягкую ткань футболки. — Ты самый умный, папочка. Но даже если это неправда, я все равно буду любить тебя.       Омега удосужился пропустить громкое фырканье мужа мимо ушей. Предпочтительнее оказалась иная затея: осыпать лаской и заботой дочь, которую он не видел неделю. Дениз тихо пискнула, когда ее щеки атаковали порывы нежных поцелуев, а после громко рассмеялась. Она не пыталась вырваться, но стала изворачиваться в крепких объятиях отца. На раскрасневшемся лице проявились глубокие ямочки-солнышки с тонкими складочками по краям. Смех стал громче и пронзительнее, когда теплые губы оставил влажные следы на тонких веках и в уголках глаз. Будь в его возможностях, Нил бы непременно замурчал от мягкой припухлости кожи, которой хотелось касаться и касаться.       Ненадолго оторвавшись, чтобы дать перевести дыхание хохочущей Дениз, омега посмотрел на Эндрю. Украдкой улыбающийся, расслабленный и умиротворенный мужчина наблюдал за своей семьей. Ореховые глаза, отливающие золотом по краям радужки, лениво скользили по медным кудрям затихающей дочери. Взгляд был наполнен обожанием и привязанностью, восторгом и трепетным теплом, от которого сдавливало все внутренности. Нилу казалось, что грохот сердца, барахтающегося в грудной коробке, был слишком громок для небольшого пространства их спальни.       Он и не думал, что однажды будет счастлив настолько.       Словно почувствовав пристальный взгляд, Эндрю в открытую посмотрел в переливающуюся голубизну глаз. Широкая светлая бровь чуть поползла вверх и замерла. Нил улыбнулся бы шире, если бы не боялся, что его лицо порвется от приложенных потуг.       — Эй, Дрю, — с трепетной мягкостью позвал омега, — иди к нам.       — Завтрак стынет, — ответил тот, но все равно подошел ближе.       — Ничего. Сейчас я хочу немного понежиться в кровати со своей семьей, — он поцеловал Дениз в лоб, тем самым увеличивая улыбку на ее лице. Нил блаженно сощурился, стоило дочери ответно чмокнуть его в нос, а после довольно захихикать. После, вернув внимание мужу, добавил: — Если ты не против.       Эндрю закатил глаза, но все же оставил поднос с завтраком на прикроватной тумбе и послушно обошел кровать по кругу. Нил почувствовал, как продавился позади матрас, и мгновение спустя теплая грудь прижалась к его спине. Тут же податливое тело обхватила чужая рука и кончиками пальцев быстро коснулась плеча дочери. Щеки начинали болеть от не сходящей улыбки. Каждый раз жизнь жестоко обламывала его, когда Нил думал, что не способен физически улыбнуться шире. И он вновь ошибся, когда сухие губы мужа прижались к его плечу, а следом туда легла голова. Светлые волосы защекотали оголенную шею, отчего на ней проявились мелкие пупырышки.       Дениз тут же подскочила и оставила влажный поцелуй на кончике носа Эндрю. Тот не медлил: проворные пальцы зарылись в копну рыжеватых волос и взъерошили их. Девочка с визгом отстранилась от щекотливых рук отца, но вскоре шустро перелезла через тело Нила. С громким «а-а-а!» она подскочила к альфе и крошечными пальчиками ухватилась за топорщащиеся блондинистые пряди. Несильно натягивая их, Дениз, также как и Эндрю раннее, пыталась взъерошить ему волосы. Мужчина слабо сопротивлялся и лишь изредка, чтобы подначить взбудораженную дочь, дергал ее за кончики коротких рыжих хвостиков. Нилу пришлось развернуться и слегка сдвинуться, когда между ними возникла шуточная борьба. Крылья носа чуть расширялись, когда вдыхали бурные ароматы перемешавшихся феромонов. Дениз пищала и уворачивалась, а после вновь нападала и смеялась. Эндрю улыбался. В сузившихся глазах затаилась хитринка.       Нил был доволен и счастлив просто лежать и наблюдать за баловством его маленькой семьи. Которая совсем скоро станет больше на одного человека.       Кончики пальцев замерли на животе и погладили его круговыми движениями. Джем, будто ожидавший этого момента, отозвался на прикосновения мягким пинком. Нил не сдержал блаженной улыбки.       После двух косых ударов малыш все же попал по почке, тем самым вызвав тихое шипение мужчины. Он ненадолго зажмурился, испуская долгий вздох, после чего наткнулся взглядом на две пары внимательных ореховых глаз. Эндрю придерживал за спину Дениз, которая успела примоститься на его животе. На вопрошающий взгляд мужа Нил покачал головой.       — Похоже, Джем проснулся. Ему не нравится моя почка.       Альфа фыркнул. Девочка оживилась и зашевелилась в его руках.       — Братик проснулся? — на кивок она тут же спросила: — А я могу с ним поздороваться? Можно? Можно?              Приподнявшись в постели и усевшись по-турецки, Нил отогнул край синтепонового одеяла и немного приподнял подол старой футболки. Дениз торопливо скатилась с Эндрю и поспешила к другому отцу. Нерешительно она коснулась кончиками пальцев низа живота, откуда выглядывали свежие растяжки.       — Это больно? — жалостливым тоном спросила девочка, прослеживая подушечками каждую розово-красную молнию так мягко, что Нил едва ощущал этого.       — Нет, Дени, — утешающе улыбнулся ей омега, убрав за ухо болтающий рыжий локон. — Все хорошо.       Она кивнула и вновь посмотрела на живот.       — Я потом помажу кремом, чтобы тебе было хорошо, — пообещала Дениз, на что Нил склонился к дочери, запечатлев на лбу нежный поцелуй.       Благодарное «спасибо, лисенок» было заглушено восторженным воплем ребенка, когда прижатую ладошку ударила крошечная пятка. Дениз тут же склонилась к обнаженному животу.              — Привет, Джеми! — с трепетным восторгом прошептала она. — Это я, твоя сестренка Дениз. Мы с папой приготовили для вас завтрак. Там мои любимые Фрутти лупс. Правда, папа не разрешил мне добавить много, но я обещаю: они все равно вкусные!       Нил встретился взглядом с Эндрю, который успел принять сидячее положение. Заметив внимание партнера, он сразу же протянул свою ладонь, которая замерла в складках мягчайшего одеяла. Омега подцепил чужую руку и слабо сжал. Грудная клетка чуть расширилась, когда в нос ударил приятный запах кофе. Привычная горечь разбавилась сладким ароматом корицы, которая будто физическими песчинками оседала на языке. Сердце предательски защемило, когда Нил увидел обожаемую версию расслабленного и одомашненного мужа. Он не удержался и медленно подтянул его руку ближе, оставляя на тонкой коже костяшек долгий поцелуй. Ему чудом удалось подавить лукавую усмешку, когда кончики ушей партнера вспыхнули розовым.       Нил едва вздрогнул, но не отпустил чужую ладонь, когда на живот неожиданно опустилась теплая щека. Дениз мягко потерлась об него, щекоча вихрем кудрявых волос грубую кожу, и ненадолго замерла. Выждав несколько секунд, она отстранилась и нахмурилась.       — Джеми больше не хочет говорить? — девочка вскинула свои медные брови на отца и чуть выпятила нижнюю губу. — Почему он не хочет говорить со мной? Я его обидела?       — Нет, Дени, — заверил ее Нил, усаживаясь и привлекая свободной рукой дочь в полуобъятия, — видимо, он просто… шевельнулся. Такое происходит, когда малыши спят. Джем очень активный, просто сегодня устал.       — И я так делала?       — И ты так делала.       Дениз обернулась к другому отцу.       — Это правда, папа?       Эндрю кивнул.       — Ты обязательно поговоришь с ним еще, лисенок, — большим пальцем он погладил ее щеку. — Даже увидишь сегодня.       Ореховые глаза расширились.       — Увижу?! — она вновь посмотрела на Нила. — Это правда?! А я смогу его подержать на ручках? А во сколько? А где это будет? А с ним можно поиграть? А я могу показать ему своих рыбок? А он…       — Дени, — омега мягко остановил поток непрекращающихся вопросов, — еще нет. Джем родится только через два с половиной месяца. А сегодня тебе покажут… м, видео. И ты сможешь его увидеть.       Дениз тихо вздохнула, но тут же встрепенулась.       — А когда я его увижу?       — После завтрака, — ответил Эндрю, к которому девочка тут же развернулась. — Мы вместе поедем в больницу. Там врач все покажет.       Дениз, преисполненная решимостью, твердо кивнула. После вновь посмотрела на Нила, а затем на прикроватную тумбу.       — Папочка! — она ахнула. — Твой завтрак почти остыл! Его нужно скушать!       Девочка быстро слезла с постели и осторожно ухватилась за поднос. Эндрю отпустил руку пары, чтобы тому было удобно завтракать, но прежде чем отстраниться, мимолетно коснулся живота. Нил быстро поцеловал того в щеку и принялся дожидаться Дениз.       Та аккуратно передала ему поднос с еще теплым завтраком.       — Приятного аппетита, папочка! — она забралась на кровать и легла на подушки между родителями.       Нил принюхался. Запах был неплохим, однако чуть застывшая овсянка с размякшими цветными колечками и месивом толченых бананов понемногу отгоняли аппетит. Едва заметно для других, омега выдохнул и зачерпнул ложкой кашу. Реальность оказалась лучше, но даже специфический вкус, пришедший с беременностью, не мог оценить данное блюдо по высшему разряду. Нил старался не морщиться, когда зачерпнул вторую ложку, наполненную большим количеством яблок. С громким хрустом он жевал фрукты, когда наткнулся на выжидающий взгляд Дениз и вопросительный Эндрю.       — М, это вкусно, лисенок, — похвалил ее омега, зачерпывая новую порцию. — Ты такая молодец.       Любая отвратная пища стоило гордой улыбки дочери. Эндрю же смотрел чуть настороженно. Глаза часто бегали от полной миски к лицу Нила, а после альфа быстро качал головой, пока Дениз не видела. Омега понял намек, потому прочистил горло и осторожно произнес:       — Кажется, я наелся. Спасибо, Дени. Думаю, Джему… понравился твой завтрак.       Она широко улыбнулась.       — Тогда я буду готовить его почаще.       Нил чувствовал, как на лице растягивается обреченная улыбка. Эндрю медленно закрыл глаза и покачал головой, сдаваясь на милость краткому смешку.       — Что ж, — протянул омега, гневно зыркнув на потешающее лицо мужа, — думаю, нужно вставать. Возможно, я бы съел немного вишневого джема.       Дениз сползла с кровати.       — Я принесу! — прокричала она, подрываясь с места и исчезая из спальни с громким топаньем. Окрик Эндрю об осторожности был проигнорирован.              Нил тяжело вздохнул и медленно поднялся с кровати. Ему пришлось ненадолго замереть, чтобы вновь привыкнуть к тяжести живота, неприятно давящей на поясницу. Он зажмурился и тихо охнул, когда маленькая пяточка проехалась по его ребрам.       Эндрю тут же возник сзади, прижимаясь собственной грудью к его спине. Сильные руки подцепили низ выпирающего живота и мягко приподняли. Нил почувствовал, как медленно заскользили по полу голые стопы, но его тело вовремя перехватили. Так он и замер в странной позе, которая, к удивлению, была не так плоха и даже по-своему удобна. Шумно выдохнув, Нил безвольно упал на мужа, не сдержав облегченного смешка.       — Теперь я ниже тебя.       — Вижу. Не хотел бы подняться?       — Нет, так гораздо лучше, — пробормотал омега, кратко целуя мужчину в уголок челюсти. — Спасибо.       — Это слишком тяжелая работа.       — Держать меня? — Эндрю никак не отреагировал на колкость, лишь крепче прижал мужа к себе.       — Вынашивать ребенка.       — Я не жалею, — Нил потерся носом о пахнущую шею и ненадолго уткнулся кончиком в место чуть выше кадыка. — Не жалел о Дениз и не буду делать этого с Джемом.       — Будь я омегой, мы никогда бы не имели их.       — Мне было бы достаточно того, что ты мне давал, — ответил мужчина, оставляя поцелуй на сонной артерии. — И тогда, и сейчас. Ничего бы не изменилось. Я готов твердить тебе вечно, чтобы ты никогда не сомневался в моих словах: я не жалею.       — Мученик. И идиот, — прошептал Эндрю, прижимаясь подбородком к рыжеватой макушке. — Не намекни я, ты бы и тарелку съел, лишь бы не расстраивать ее.       — Все не так плохо.       — Теперь ты будешь питаться этим постоянно.       — Значит, буду.       — Нил.       — Эндрю, — омега слегка отстранился, — я не умру от овсянки с хлопьями. Побольше яблок — и проблема устранена.       Эндрю фыркнул. Большие пальцы стали поглаживать низ живота, чередуя круговые движения с мягким потиранием. Нил опустил голову в изгиб между шеей и плечом партнера.       — Как она здесь оказалась?       — Я сказал Аарону привезти ее сегодня утром. Дениз была рада вернуться домой.       Омега оставил ласковый поцелуй на кадыке.       — Спасибо, — прошептал он, — я тоже рад, что она снова здесь.       Спустя недолгую паузу Эндрю успел вымолвить «я знаю» и быстро прижаться губами к взлохмаченным медным волосам, прежде чем вернулась запыхавшаяся Дениз с небольшой банкой вишневого джема. Девочка ненадолго зажмурилась и, согнувшись, оперлась руками о колени, выравнивая дыхание. Стоило ей вновь выпрямиться, как мгновенно замерла, увидев родителей. Ее голова чуть склонилась вбок.       — Что вы делаете?       Нил собирался ответить, когда сильный толчок сотряс его мочевой пузырь. Ему удалось подавить шипение, но скорчившуюся гримасу скрыть не успел.       Дениз быстро приблизилась.       — Папочка, тебе больно?       — Нет, Дени, — омега чуть выпрямился, однако продолжал опираться на поддерживающего мужа. — Просто Джем тяжелый. И часто шевелится. И толкается. Иногда это неприятно, но не больно.       — А что делает папа?       — Я помогаю подержать живот, чтобы было легче, — ответил Эндрю, продолжая потирать рубцовую кожу. — Иногда твоему папочке тяжело стоять из-за веса Джема.       Дениз задумчиво нахмурилась. Закусив нижнюю губу, она медленно моргнула и тут встрепенулась. Ореховые глаза просияли. Девочка приблизилась вплотную и замерла на расстоянии мизинца под любопытствующие взгляды родителей.       — Я тоже хочу помочь!       И протянула свои ладошки, кладя их поверх рук Эндрю. Она немного переусердствовала, и живот поднялся выше, что причиняло легкий дискомфорт. Однако альфа чуть отрегулировал угол и снизил его до приемлемой высоты, комфортной для пребывания омеги.       Довольная Дениз широко улыбнулась, обнажая небольшую щель между молочными зубами. Нил ответил ей тем же и нежным касанием пригладил петухи, выбившиеся из прически дочери.       — Спасибо, лисенок.       Его улыбка стала шире, когда согревающий поцелуй, проникающий сквозь слои тонкой футболки и кожи, был оставлен на плече.

***      

      — Нил. Эндрю, — Бек сверкнула широкой улыбкой, — рада вас видеть. О, — она замерла, но лицо ее не дрогнуло. — У меня новый пациент, а я и не знала?       Женщина опустилась на корточки, выравнивая зрительный контакт с молчаливой Дениз. Девочка замерла рядом с Эндрю, крепко сжимая ладошкой его руку. По другую сторону от дочери расположился Нил, который пальцами едва касался плеча ребенка.       — Здравствуй. Я доктор Бек, но можешь звать меня просто Бек. Как тебя зовут?       Дениз сделала крошечный шаг назад, прячась за неприступной фигурой отца. Она не отпустила его руки, но и не скрыла любопытного носика, выглядывающего вместе с лучистыми глазами из-за его спины. Детская стеснительность и робость были обычными явлениями их ребенка. Эндрю знал, что совсем скоро Дениз поддастся чарам ласковой улыбки и мягких слов Бек. И даже больше: она не захочет покидать кабинет, пока не осмотрит каждый интересующий взгляд прибор. Он видел, как зажглись ее глаза.       Доктор заметила тоже самое.       — Я могу показать тебе, — она окинула рукой просторный кабинет, — и рассказать все, что бы ты хотела узнать.       Эндрю чувствовал, как изредка удерживающие пальцы сжимали крепче его ладонь. Он чуть отклонился назад, наблюдая за шарканьем детских ног по плиточному полу. Нил придвинулся ближе и ободряюще стиснул плечо дочери. Дениз тут же отреагировала и запрокинула голову вверх, встречаясь с голубыми глазами, сравнимыми с морем в тихой гавани.       — Не бойся, — прошептал он, — мы будем рядом.       Она нерешительно кивнула и вновь посмотрела на улыбчивое лицо врача.       — А вы правда мне покажете и расскажете? Даже про ту штучку?       Бек, проследив за взглядом Дениз, без промедления кивнула.       — Конечно. Ты даже можешь поддержать ее, только аккуратно. Справишься с задачей?       — Да!       И неторопливо вышла из своего укрытия для того, чтобы ухватиться за протянутую руку врача. Бек улыбнулась чуть шире и также ободряюще, стоило Дениз вновь обернуться на родителей. После потери желаемого контакта Эндрю сложил руки на груди и прижался боком к боку Нила. Тот инстинктивно поддался ближе, принимая согревающее тепло чужого тела. Одна из ладоней накрыла верхнюю часть живота, стоило секундою раннее ощутить там пинок.       — Все хорошо, — заверение было подкреплено мягкой улыбкой.       Эндрю обошелся кивком, но, казалось, именно этот жест, полный уверенности и непоколебимости, придал недостающую силу.       Дениз кивнула также твердо и развернулась к врачу. Бек двинулась в сторону УЗИ-аппарата, поначалу медленно, но, не почувствовав сопротивления девочки, вскоре чуть быстрее.       — Меня зовут Дениз.       — Очень приятно с тобой познакомиться, Дениз. Ты пришла посмотреть на своего братика вместе с родителями? — женщина-бета кивнула Нилу и Эндрю, прося следовать за ними.       — Да, его зовут Джем. Это я придумала, — с гордостью поделилась девочка, осматривая монитор громадного устройства. — По телевизору я увижу братика? — над переносицей образовались тонкие складочки. — У нас дома тоже есть телевизор. Он очень большой! Зачем тогда нужно приходить в больницу? У нас телевизор лучше!       Бек сдержала вежливую улыбку, тогда как Нил не удержался от тихого смешка, который постарался заглушить в плече мужа. Эндрю цокнул языком и мягко подтолкнул партнера, застопорившегося посреди ходьбы.       — Нет, это не телевизор, — мягко ответила доктор, отпуская руку ребенка. Пальцы быстро забегали по аппаратуре, подключая нужные проводки и включая необходимые кнопки. — У этого устройства есть специальные приборчики, которые помогут увидеть изображение. Они есть только у врачей в больнице, и пользоваться им может только доктор.       — Как вы?       — Да. Как я, — после посмотрела на Нила. — Можешь ложиться. Располагайся, как тебе будет удобно.       Мужчина кивнул и прошел к кушетке. Эндрю молчаливой тенью следовал за ним по пятам и замер рядом в ожидании, если вдруг понадобится его помощь. Он видел, как Нил закатил глаза на волнующую заботу, но улыбнулся своей ласковой улыбкой, от которой еще пятнадцать лет назад хотелось убить. Удивительно, что по истечению долгого времени мимолетное «от» изменилось на бесконечное «за». Альфа на секунду отвел взгляд, пока его партнер устраивался поудобнее на скрипучей коже. По умолчанию, Нил протянул руку, и ее тут же сжали. Уголок рта оттянул грубую сетку шрамов на щеке. Его глаза не отрывались от потеплевшего взгляда ореховых радужек. Омега внимательно осматривал каждую морщинку на чужом лице. Взгляд задержался на висках, среди золотых прядей которых начинала пробиваться малозаметная седина.       Эндрю знал, что Нил тоже нервничает. Пусть беременность протекала хорошо, никаких патологий не обнаруживалось, крадущееся «а если» неумолимо следовало за ним по пятам. Потому мужчина предпринял единственный способ утешения и заверения в лучшем, который Нил безоговорочно примет. Легкая нервозность поубавилась, когда большой палец огладил тонкие рубцы на тыльной стороне ладони.       Заметив движение сбоку, Нил не хотя отвел взгляд от мужа и сосредоточил его на готовящейся Бек, которая параллельно отвечала на непрекращающийся поток вопросов от четырехлетнего ребенка. А что это? А это? И что оно делает? Это правда: я сейчас увижу братика? А вот это что? И еще огромное множество, льющееся на врача, словно ливень. Но Бек не возражала и продолжала отвечать Дениз, даже объясняла что-то дополнительное, до чего не успели добраться любопытные руки девочки.       — Как ваши дела? — задала вопрос бета, натягивая перчатки. — Что-нибудь беспокоит? Тридцать вторая неделя — это не шутка.       Нил покачал головой. Эндрю видел, как пристально он наблюдает за дочерью, что, поднявшись на носочки, осматривала датчик УЗИ с длинным проводком. Словно боялся, что она в любой момент безвозвратно исчезнет.       — Но я все равно проверю, — мягко улыбнулась женщина, привлекая их внимание. — Это не первая процедура, но я все равно буду озвучивать вам свои действия. Хорошо, Нил?       Тот кивнул.       Бек продолжала улыбаться, когда взяла белый флакон:       — Ты не мог бы приподнять свитер? Нужно нанести гель.              Нил некоторое время смотрел на ее улыбчивое лицо, после чего запоздало кивнул. В кабинете было тепло, однако Эндрю заметил, как кожа покрылась мурашками от небольшого перепада температуры. Большой палец чуть сдвинулся вверх по руке и замер на точке пульса. Место контакта кожи с кожей подрагивало от сильной и быстрой пульсации.       Эндрю бросил предупреждающий взгляд на врача, которой тоже удалось почувствовать слабый накал. Та кивнула и вновь обратилась к Дениз, которая тут же принялась засыпать ее вопросами. Тем временем мужчина склонился к мужу. Горячий шепот опалил завитки медных волос у висков:       — Прекрати.       Нил тут скосил взгляд на нос, замерший у его лица.       — Я ничего не делаю.       — Это, — он постучал большим пальцем по запястью, — угроза. Сейчас вам ничего не угрожает. Здесь только Бек, Дениз и я. Это знакомо, так?       Омега, чуть поразмыслив, кивнул.       — Ты чувствуешь себя в безопасности?       На этот раз кивок был незамедлительным.       — Просто… слишком много всего за последнее время, — сказал Нил, предугадав не заданный вопрос. — Это… переполняет.       — Что тебе нужно?       Рука в его хватке слегка сместилась, и пальцы обхватили ладонь покрепче.       — Не отпускай. Будь рядом.       — Не отпущу, пока не попросишь, — заверение, подкрепленное быстрым поцелуем в переплетенные руки. — Буду рядом, пока не прогонишь.              — Никогда, — губы дрогнули в слабой улыбке.       Эндрю посмотрел на врача, которая мельком бросала взгляды в их сторону, пока говорила с Дениз. Она склонила голову в немом вопросе, стоило зрительному контакту удержаться дольше, чем на пару секунд. Мужчина подбородком указал на расслабленного Нила и кивнул Бек. Бета улыбнулась и обратилась к девочке, которая вслух считала на пальцах.       — Дениз, ты очень умная и способная. Не каждый умеет считать до сорока пяти в четыре года, — рука нежно потрепала вихрастую макушку. — Ты большая молодчина.       — Это меня папы научили, — с зубастой улыбкой, полной гордости, произнесла девочка.       — Ого, а чему они еще тебя научили? — поинтересовалась Бек, возвращаясь обратно к кушетке. Дениз хвостиком следовало за ней.       — Папочка показывал мне упражнение экси, но махать палкой не интересно, — ее глаза тут же вцепились в Эндрю, который тихо кашлянул. — Но еще папочка рассказывает мне много историй про океан! И сказки про рыбок читает! О, у меня дома много фигурок с рыбками! Мне их дарят папы, дядя Ники, дядя Аарон, дядя Кевин…       Она ненадолго замолчала, что привлекло внимание Бек, которая успела сменить старую пару перчаток на новую.       — Нет, дядя Кевин, как и папочка, очень любит экси, поэтому подарил мне эпикировку, — Дениз поморщилась. — Папа обрадовался, когда я сказала, что мне не нравится экси. Но я люблю бегать! Почему-то это расстроило папу…       Эндрю сощурился на усмехающегося Нила, но ничего не сказал. Его партнер вновь был спокоен: нервозность сдалась под натиском широкой улыбки, тусклая дымка ушла из сузившихся от веселья глаз. Потому удосужился пропустить откровенную насмешку между ушей. Все того стоило. Нил стоил всего.       — А папа учит меня готовить, — Эндрю вновь взглянул на дочь. — Папочке очень понравился мой завтрак сегодня утром. Я приготовлю ему еще, когда мы вернемся.       — Уверена, ты постараешься на славу, — с улыбкой произнесла Бек, вновь взяв в руки белый флакон. — Готов, Нил?       — А что это? — приблизившись к ней, спросила Дениз.       — Это гель, который поможет лучше увидеть изображение твоего братика, — пояснила врач, открывая с громким щелчком бутылек. — Его наносят на кожу, а потом прикладывают датчик, — она указала подбородком на прибор, — к телу и смотрят. Обычная процедура. Так все делают.       Девочка пожевала губу и подошла поближе к женщине.       — Что-то не так, Дениз?       Эндрю уловил быстрый взгляд, брошенный в их сторону. После их дочь выпрямилась и, вскинув подбородок, спросила:       — Можно мне тоже геля? — она сдвинула рукав кофты до локтя и протянула руку. — Я хочу убедиться, что папочке и Джему он не сделает плохо.       Он видел, как заблестели глаза Нила. Да и сам Эндрю чувствовал, как уголки губ тянутся и тянутся в настойчивой улыбке.       — Не волнуйся, гель безопасный, — утешила ее Бек, но все же протянула флакон. — Но ты можешь проверить. Только он немного прохладный.       Дениз кивнула и чуть поморщилась, когда на запястье упала прозрачная капля. Глаза, сравнимые с насыщенной патокой, внимательно следили за стекающим подтеком. Рука подхватила вязкую жидкость и чуть потерла ее между большим и указательным пальцами.       Наконец она подняла голову и решительно кивнула ожидающему доктору. Бек ответила благодарным кивком со всей профессиональной серьезностью. После Дениз развернулась к родителям и неспешно приблизилась к кушетке.       Она медленно обхватила свободную руку Нила, которая тут же отпустила подол свитера. Омега чуть приподнял брови, молча спрашивая ее вердикт.       — Папочка, не волнуйся. Гель холодненький, но только немножко.       — Чуть-чуть? — с мягкой улыбкой спросил мужчина, и Дениз быстро закивала.       — Да, чуть-чуть. Если хочешь, я подую на животик, чтобы тебе стало тепло.       Нил рассмеялся и притянул дочь плотнее. Губы прижались ко лбу в долгом поцелуе, который перерос бы в сеанс продолжительных ласк, если не вмешательство Эндрю.       — Думаю, Бек лучше провести осмотр.       — Да, — согласился Нил, отпуская ребенка, которого тут же подозвал к себе альфа. — Прости, у тебя не так много свободного времени.       — Все в порядке, — откликнулась женщина, наблюдая, как Эндрю с легкостью подхватил Дениз свободной рукой и устроил ее на своем бедре. Рыжеволосая головка тут же уткнулась виском в ключицу отца. — Я могу начинать?       После согласного кивка, женщина, предупредив, нанесла гель на рубцовую кожу и прижала датчик. Эндрю почувствовал, как его ладонь сжали чуть крепче, потому вновь погладил один из выпуклых шрамов на руке пальцем. Нил смог расслабиться, из груди вырвался долгий выдох.       — Отлично, ты молодец, — хвалила его врач, перемещая датчик по животу. — Похоже, Джем сегодня не настроен общаться.       — В каком смысле?       — О, не беспокойтесь, — успокаивающе улыбнулась Эндрю женщина и вновь посмотрела на экран. — Он просто отвернулся. Сейчас я покажу его вам.       Спустя мгновение Бек чуть наклонила монитор аппарата.       — Смотрите.       Эндрю склонился ближе, пытаясь рассмотреть изображение. Дениз, вытягивая шею, отобразила его движения.       Благодаря современным технологиям, совершенствующимся день ото дня, у них появилась возможность во всех деталях рассмотреть малыша. Крохотные ручки и ножки, скрученные внутрь, маленькая головка, опущенная вниз. Нельзя было сказать, на кого из них больше походил Джем. Если бы их только это волновало.       Эндрю было достаточно наблюдать здорового ребенка: слышать его ровное сердцебиение и размеренное дыхание. Глядя на Нила, он мог сказать то же самое о мнении мужа. Голубые глаза отливали ярким блеском, губы кривились в довольной улыбке, когда Бек давала удовлетворительные характеристики.       Бек продолжала водить датчиком, стараясь показать всевозможные ракурсы.       Дениз накренилась так сильно, что чуть не выпала из ослабевших рук отца. Эндрю, завороженный восторженным лицом омеги и картинкой на экране, ненадолго потерял бдительность, но тут же взял себя под контроль, стоило почувствовать скольжение детского тела вниз.       Девочка будто внимания не обратила на произошедшее. Широко раскрытый рот был в пору таким же удивленным глазам. Взгляд быстро пробегал по лицу на мониторе и изредка задерживался на очертаниях губ и пухленького носа.       — И я тоже была такой? — прошептала она, не отрываясь от экрана.       — Да, Дени, — тихо ответил Эндрю, прижимаясь щекой к ее макушке. — Такой же маленькой, как Джем сейчас.       — А он вырастет?       — Конечно, лисенок, — на этот раз отозвался Нил.       — И будет таким же большим, как я?       — Будет. Однажды, возможно, даже больше тебя.       — Но я же старше его…       — Папа тоже старше меня, но это не отменяет факт, что я выше.       Дениз лишь промычала и снова продолжила смотреть на движущееся изображение.              Бек воспользовалась паузой, чтобы задать вопрос:       — Нил, как ты себя чувствуешь? Никаких жалоб после возвращения из больницы?       На качание головой доктор чуть нахмурилась.       — Не пойми меня неправильно. Ты выглядишь уставшим. И Эндрю не назвала бы свежим огурчиком, уж прости меня, — обратилась уже к альфе, который кратко пожал плечами. — Все в порядке?       — Да, — заверил ее омега, бросив быстрый взгляд на мужа. — Просто… Трудная ночь. Я не привык без… Ну…       Устало вздохнув, Эндрю пояснил:       — Видимо, разлука, — он скосил взгляд на макушку дочери, — оказалась более трудной, чем мы предполагали.       Бек понимающе улыбнулась. Женщина являлась близкой знакомой Бетси, которая и порекомендовала обратиться к ней еще при первой беременности. С самого первого посещения Эндрю понял, что Нил, пусть и невольно, но проникся симпатией к бете из-за ее открытости и переполняющей мягкости. Она казалась добродушной и искренней в каждом своем слове и действии. Бек внушала доверие, с которым по истечению множества лет у его пары сохранились проблемы. Возможно, катализатором послужил именно Эндрю, который, к обоюдному удивлению, с легкостью принял ее. Потому и Нил со временем смог приспособиться. Но все еще было видно: каждый прием сопровождался слабой нервозностью и подозрительностью. Однако, к счастью, они постепенно уходили. Присутствие Эндрю значительно облегчало ситуацию.       — Все в порядке, Нил, — улыбка была наполнена таким сладким утешением, что от него сводило зубы. — То, что ты беспокоишься о дочери, это нормально в твоем положении. Во время беременности омега всегда хочет защитить своего ребенка. Неважно какого.       Нил, немного расслабившись, кивнул.       — Так что, — подал голос Эндрю, поглаживая одной рукой тыльную сторону ладони мужа, а другой поправляя хватку на талии Дениз, — их никак нельзя разлучать теперь?       — Конечно, можно. Такая реакция, как правило, редкая — она проявляется в крайних случаях. Нил был вынужден отстраниться от своей семьи на продолжительный срок. То, что по итогу его омега взбунтовался — лишь последствия. Возможно, для его сущности это стало шоком.       Рука продолжала двигаться по коже и замерла у низа живота.       — Думаю, если делать это не так резко и не так продолжительно, то все будет в порядке.       Она убрала датчик и тут же протянула сухие салфетки.       — Мы закончили, — вновь улыбнулась бета. — Все в порядке. Никаких отклонений я не обнаружила. Но все же необходимо сдать анализы, но это мелочи, так? Ничего, с чем бы ты не сталкивался.       — Спасибо, — Нил выбросил салфетки в подставленную урну и, натянув свитер до конца, медленно поднялся с кушетки.       Бек кивнула и стала готовиться к следующему пациенту. Пока она стояла, отвернувшись к ним спиной, Эндрю подошел к мужу и, обхватив его за талию, кратко прижался губами к виску.       — Ты молодец, — прошептал в ухо, целуя в мочку.       Нил улыбнулся и медленно, чтобы не напугать, поднес руку к зависшей Дениз, которая невидящим взглядом продолжала смотреть в потухший экран. Мягкий щелчок по носу привлек ее внимание.       — Все хорошо, лисенок?       — У меня будет братик, — лишь ответила она, шумно выдыхая. После широко улыбнулась и потерлась об открытую шею Эндрю. — Я хочу поскорее увидеться с ним. Ему, наверное, грустно там одному.       — Скоро, — ободрил альфа, оставляя мимолетный поцелуй на ее макушке. — Скоро мы увидим его. И ты точно не дашь ему заскучать.       — О! — Бек резко обернулась.— Совсем забыла. Аарон заглядывал сегодня. Он просил быть беспощадной к тебе. Должна ли я знать, что это не беспочвенный наказ?       Нил закатил глаза.       — Аарон просто ворчливый мудак, — выдохнул он и тут же осекся, заметив внимательный взгляд дочери. — Точнее, он слишком много взял на себя?       Эндрю покачал головой.       — Джостен, никак за языком не уследишь?       — Да я…       — Дядя Аарон тоже мудак? — спросила Дениз, переводя взгляд с одного отца на другого. — Только ты капризный, а он ворчливый?       — О, вижу, все же не беспочвенно, — заключила с улыбкой Бек, вновь возвращаясь к приготовлениям. — Что бы ты ни учудил, Нил, не допускай этого снова. Эндрю, я доверяю его тебе.       — Конечно.       — То есть меня считают настолько безответственным?       — И, Дениз, — женщина посмотрела через плечо, — следи за папой тоже. Ему и твоему братику нужна забота. Справишься с этой задачей?       — Да, — трижды кивнула она и уставилась своими серьезными золотистыми глазами на омегу. — Мы позаботимся о тебе, папочка.       — И правда, безответственным считают, — цокнул языком Нил и, обхватив руку на талии, потянул мужа за собой из кабинета. — Нам пора. Не хватало, чтобы еще что-то приплели.       Бек рассмеялась им в спину. Эндрю знал, что на его губах появилась маленькая усмешка.