— Вот в том-то и беда, Дин. Тебе не хватает веры.
Слова Кастиила основательно засели где-то на подсознании, не давая покоя вот уже несколько дней. Всё ещё с трудом верилось, что ангелы существуют и некоторые из них даже находятся тут, на Земле, свободно разгуливают средь бела дня в толпе самых обычных людей. Да разве такое возможно? Никогда прежде охотники не сталкивались ни с ангелами лично, ни с чем-то, что хоть как-то указывало бы на то, что они реальны.
Страх перед неизвестностью заставлял всегда держать пистолет под подушкой, но это так, на всякий случай, ведь, как говорится: «Бережёного Бог бережёт». Только вот, Дин теперь неуверен даже в этом. Если есть ангелы, значит есть и Бог, а отсюда сразу вытекают множество вопросов по типу: что он из себя представляет, сидя там, в своём небесном царстве и безмолвно наблюдая, как его творения гибнут от рук сверхъестественных сил и не только? Или чего он пытается добиться, вызволяя Дина из самых пучин Ада? Точнее, отправляя своих покорных слуг — ангелов Господних, дабы те вместо него марали руки. В особенности Кастиил. Кастиил, который даже оставил отпечаток своей ладони, как сувенир на плече охотника. Сувенир, разглядываемый Дином каждый раз, когда он собирался принять душ или переодевался.
Бобби с головой ушел в работу, штудируя каждую книжонку в своей личной библиотеке в поисках хоть какой-то полезной информации, а Сэм, кажется, вполне неплохо держится. По крайней мере, он так утверждает.
Кастиил часто приходил к Дину во снах. Удивительно, но где бы Винчестер не засыпал, они всё равно оказывались в доме Сингера, а ангел оправдывался тем, что это место вызывает у охотника много ярких воспоминаний, да и знакомая обстановка куда приятнее. Дин мысленно злился в ответ, протестуя против того, чтобы Кастиил копался у него в голове, ибо так он чувствовал себя ещё более уязвимым. Ещё более беспомощным.
— И сколько ты уже прогибаешься под Небеса? — резко интересуется Дин. Ночной воздух, проникающий сквозь приоткрытое окно взъерошил его волосы, укладывая их назад тёмной волной.
— На что ты намекаешь, Дин? — тихо молвит Кастиил, склоняя голову на бок. — Я служу Небесам вечность.
Пухлые губы плотно сжимаются в одну линию. Спрятав руки в карманы джинс, Дин опирается о край стола. Пытается отвлечься, но не выходит — ядовитый блеск голубых глаз проходит сквозь него, заглядывая в самые потаенные уголки души.
— Я не хочу быть мальчиком на побегушках для какого-то там Бога! — он стучит кулаком по столу, суетится, повышает голос. Дин чувствует, будто сходит с ума. Чувствует, как чернота и отчаяние поглощают его, однако он по-прежнему может дышать.
Лунный свет освещает фигуру Кастиила. Дин невольно любуется, завороженный изгибом его бледной шеи и тем, как выпирают ключицы из полурасстегнутой рубашки. Привычный тёмно-синий галстук почему-то отсутствовал.
— Отбрось сомнения, Дин, — внезапно ладони воина Господня в успокаивающем жесте приземляются на мужские плечи. — Позволь этой вере направлять тебя.
По спине бегут мурашки. Дин непроизвольно сглатывает вязкую слюну, накопившуюся во рту. Делает глубокий вдох, прикрывая глаза.
— Позволь
мне направлять тебя.
Позволь мне коснуться любви твоей, — шепот обволакивает, призывает расслабиться. — Будь хорошим мальчиком, Дин. Тогда ты получишь заслуженную своими собственными усилиями награду.
И всяко нам известно
Как безумие свойственно всем богам, прикоснувшимся к любви
Но это ли их есть вина?
Любовь божественному противоестественна
А ты по-настоящему сама
Любила ли как боги, нисходящие с ума?
Но в этом ли их есть вина?
Любовь всему божественному противоестественна.
Исполнитель: Pyrokinesis
Голос Кастиила с каждой секундой становится всё отдаленнее, а тело не слушается — обмякнув в чужих руках, Дин проваливается в такое манящее небытие. Все же чернота нагнала его, поглотила. Однако с ним всё ещё был ангел, чьи чёрные крылья, на которых он когда-то вытащил его из бурлящего адского котла, заботливо укрывали, создавали четкое ощущение безопасности.
Зарываясь пальцами в русые волосы, воин Господень испытывает страх. Страх того, что кто-то посмеет вновь обречь Дина на страдания, посмеет забрать его. И тогда взорвётся гнев Божий, а звёзды в последний раз засверкают на прогнившем небе, с которого посыплются сотни и тысячи проклятий, ведь никто не имеет права касаться души Дина. Никто не имеет права причинять Дину боль. А если кто-то и попытается, то тотчас утонет в ярости серафима и познает истинную его сущность.
Кастиил будет неустанно оберегать человека с зеленью вместо глаз. Неустанно будет наблюдать за тем, как его собственный член входит в податливый ротик Дина, а пухлые розовые губки обхватывают его. Это ощущается как Небеса, но только в миллионы раз лучше, превозносит ангела Господня и искушает вновь согрешить. Рука надавливает на затылок, из-за чего Дин давится. Давится, но не прекращает двигать головой, не отстраняется. Цепляется за чужое бедро, подавляя рвотный позыв. Старается расслабить горло.
Ведь он хороший мальчик. Обводит языком головку, уделяя ей особое внимание. Чувствует, как по подбородку стекает слюна. Дин пытается придерживаться своего неторопливого темпа, однако пальцы Кастиила сильнее впутываются ему в волосы, слегка оттягивая.
Голубые глаза ангела темнеют от похоти. Большим пальцем свободной руки он вытирает мокрые дорожки от слёз на щеках охотника, замечая, как очаровательно блестит кожа, усыпанная веснушками. Довольно улыбается уголками губ, когда Дин пытается принять член полностью, но снова терпит поражение и давится. Давится, но продолжает, растягивая губки вокруг горячей плоти. Кислорода не хватает, однако Дин и в этот раз сохраняет покорность, ни на секунду не останавливаясь. Кастиил все же смягчается, выдыхая хриплый стон и ласково поглаживает охотника по голове. Безмолвно хвалит.
Восхищается своим хорошим мальчиком.
Когда-то Дин бы ни за что не поверил в то, что ангелы существуют, а того, кто попытался бы убедить его в обратном, он назвал бы сумасшедшим. Когда-то он был готов поверить во всё, что угодно, но не в Небеса. Когда-то он всадил Кастиилу нож в самое сердце, а сейчас послушно стоит перед ним на коленях и каждый раз с воодушевлением ждёт наступления ночи, чтобы ангел Господень пришел за ним и позволил искупить грехи.
Хоть Дин так и не сумел обрести веру в Бога, но вместо этого он обрёл веру в ангела, ставшего его покровителем.
