Тэхён хотел бы сказать, что всё идёт точно по его плану и в панике нет никакой необходимости. Хотел бы, как он это делал всегда, гордо расправить плечи, посмотреть на эту наглую морду пренебрежительно, словно ему совершенно ничего не стоит плюнуть напыщенному придурку под ноги кровью и уйти. Хотел бы собственным кулаком стереть эту смазливую ухмылку, хотел бы что угодно, но не дрожать прямо сейчас на коленях перед ненавистным Чон Чонгуком и думать о том, какого же размера член скрывается под его армейскими штанами, если даже в сложенном виде тень от этого Дэу К2 прячет побитое лицо Кима от палящего солнца.
Всё это совершенно не входило в его планы. Ким всего-то хотел по старой "дружбе" преподать Чону урок, проверить его на вшивость. Но, как и всегда, всё пошло по самой что ни на есть настоящей пизде.
***
В свои двадцать Тэхён заступил на службу в армию, успешно закончил десятидневное комбинированное тестирование, и его приняли в специальные войска. Это было непростое время. Ему пришлось пройти воздушно-десантную подготовку, освоить приемы рукопашного боя, горную подготовку, а также досконально изучить минно-подрывное дело. Скажи кто, что хрупкий, утончённый и до неприличия бедный сирота с гнездом на голове и несбыточными мечтами о большой любви будет одним из лучших в своём батальоне, любой бы умер со смеха. Но вот несколько лет спустя, а точнее семь, Ким Тэхён — лейтенант подразделения специального назначения и глава секретной контртеррористической группы "Тигры" в составе южнокорейской армии.
Да, когда-то он был тем самым сиротой, которого все жалели, но даже до смерти горячо любимой, но беспросветной алкоголички матери в тэхёновы пятнадцать Ким считал себя глубоко одиноким. В школе он был неприметной мышкой, носил серые свитера и годами, а не стилем потрёпанные джинсы и старался не отсвечивать. Безвылазно читал книги о великой любви, за школьной партой одержимо засматривал вебтуны, а по ночам, чтобы не слышать попоек матери с её так называемыми друзьями, пихал в уши работающие с перебоями наушники и читал очередную эротическую манхву. Тогда-то и сформировался его неизлечимый кинк на большие члены. Но к ним мы ещё вернёмся.
Годы шли, мать сначала лишили родительских прав, потому что какому-то соседу вдруг спустя десять лет приспичило всё-таки обратиться в опеку на эту алкоголичку, а у Тэхёна в тот момент в голове была только одна фраза: "Ёбанный в рот, не мог ещё годик до моего совершеннолетия подождать, старикан?" Так Ким попал в приют в свои восемнадцать. Умственными способностями он особо не отличался, творческих талантов тоже как таковых не было, но ему всегда нравился спорт, хоть такого и не скажешь по его щуплому телосложению.
В приюте Тэхён стал совсем один, но его хотя бы больше не дёргали сгонять за соджу, и в него не летели пустые бутылки. Да, у него появилась пара приятелей, да и в школе остался один друг, но никто не мог Киму заменить его двухмерных мужиков, которые не только ни разу его не предавали, так ещё и талантливо прятали в своих узеньких штанах конские х**, как называл их единственный друг Тэхёна — Чимин, который после пары лет попыток наладить взрослую жизнь ушёл в армию за Кимом.
Да, история не из самых приятных, но с тех пор прошло уже около десяти лет. Тэхёну двадцать восемь, он обзавёлся бронёй, внутренним стержнем, накачался — не с первого раза, даже не в первые пару лет в спецназе, но всё же сейчас уже мало кто назовёт его щуплым сиротой. Тем более, что его предысторию знает только сержант Пак, а тот скорее язык себе откусит, нежели расскажет о прошлом Амура.
Шутки можно сразу засунуть себе в задницу, иначе это сделает лично Ким Тэхён, и приятного в этом будет мало. Их группа "Тигры" была собрана из лучших спецназовцев Кореи. Её задействуют исключительно в операциях особой важности, которые правительство хочет держать в строжайшем секрете. Порой внешнеполитические связи страны держатся на их плечах, а точнее на катастрофических ситуациях, которые группе "Тигры" удалось вовремя предотвратить или профессионально замять.
Амурские тигры по природе самые крупные и сильные, и, когда ещё пару лет назад выпала возможность выбрать себе позывной, вся команда без возражений сказала, что это должно быть имя Тэхёна, за что словили на себе удивлённый взгляд. Тот сначала отнекивался, но Амур быстро закрепился, когда даже вышестоящие Кима начали к нему так обращаться.
Время шло, Тэхён работал, получал свою зарплату и даже обрёл семью в стенах армии, но то, что оставалось неизменным — правильно, его любовь к большим членам. Война войной, а большие члены двухмерных мужиков никогда не подведут. И по сей день, Ким по ночам листал свои манхвы, мечтая однажды точно так же быть насаженным на внушительного размера хуй. Да так глубоко, чтобы головка упиралась ему в низ живота и ощутимо продавливала рельефный пресс изнутри. До дрожи, до искусанных губ, до чесотки в анусе хотелось это ощутить на себе. И Тэхён бы серьёзно обеспокоился этой самой чесоткой, если бы не был до отвратительного девственным.
Да, казалось бы, армия — прекрасное место, на каждом углу накачанные мужики, куда ни посмотри, голые торсы, бёдра, да даже жопы, но в консервативной Корее Киму приходится нелегко. Все эти самые накачанные мужики до смешного яро отстаивают свою честь и задницу, будто они кому-то сдались. Тэхёну, наоборот, кто бы посмотрел на его...
И на этом моменте самое время вернуться к Чон Чонгуку — командующему американского подразделения специального назначения и, как оказалось совсем недавно, главе контртеррористической группы "Орлы". Недавно — это в самолёте два часа назад, когда Тэхёну по рации передали, что на месте контртеррористической зачистки его будет ждать ещё одна группа во главе с Беркутом. А этой птичке Ким давно хотел выщипать крылья.
— Лейтенант Ким, — слышится пренебрежительное сразу, как вертушка садится на поле и "Тигры" высаживаются у заброшенного склада, где их уже поджидают "Орлы".
— "Лейтенант Ким" вы будете досадно выстанывать в плечо своей мамочки, после того как мои Тигры самостоятельно обезвредят врага без вашего вмешательства, — взгляд прожигает американца насквозь, пока Тэхён уверенно вышагивает к нему по бетонному полу склада посреди пустынного поля, останавливаясь в паре метрах. — Не знаю уж, как у вас в Штатах это принято, но в Южной Корее мы понимаем слово "секретная" во фразе "секретная операция" и используем исключительно позывные, Беркут, — рука Кима ложится Чонгуку на грудь и с нажимом проходится от горла до солнечного сплетения, нащупывая каждую неровность под расстёгнутым жилетом. — Может, вы ещё и со своими жетонами прилетели? Покрасоваться под палящим солнцем Бангладеш.
Губы Кима на мгновение растягиваются в хитрой ухмылке, привлекая на себя внимание чужих строгих глаз, но Беркут лишь хмыкает себе под нос, когда тот надменно отворачивается и отходит на шаг.
— Признай, что просто хотел облапать меня,
Амур, — Чон наклоняется над плечом Тэхёна и шепчет на ухо с совершенно невозмутимым выражением лица.
Они оба знают, что сейчас будет. Это неизбежно.
Плюсом или же минусом близких взаимоотношений Южной Кореи с США после Корейской войны стало то, что американские военные, чтобы заручиться надёжной поддержкой и силой по ту сторону океана, любезно "предложили" свою помощь в подготовке войск специального назначения. Годы шли, а традиция так и осталась неизменной — будущий корейский и американский сухопутный спецназ тренировались вместе. И так уж вышло, что история Амура и Беркута куда длиннее пары фраз, которыми они успели перекинуться по приезде.
Те несколько месяцев, которые Тэхёну довелось тренироваться бок о бок с американскими солдатами закалили его во всех планах: многокилометровые марш-броски с полным обмундированием и купание в ледяной воде выработали выносливость, а голые подкачанные задницы американских служащих, некоторые из которых совершенно не скрывали свою нетрадиционную для Кореи ориентацию, помогли Киму развить ангельскую выдержку. И заработать мозоли на ладонях, потому что их открытость, уверенность и несомненная сексуальность понемногу сводили Тэхёна с ума.
И был ещё Чон Чонгук. Тёмноволосый, короткостриженый американский кореец, которого Ким сначала принял за новенького в их батальоне, а потом как отхватил баском: "Куколка, социализируйся среди своих". А Тэхён и посчитал его за своего. И, честно говоря, не только в плане национальности.
За всю совместную службу они перекидывались только колкостями, Чонгук шутливо флиртовал, называл "куколкой" будто видел Тэхёна таким, каким он был в своей прошлой жизни, а Ким нещадно отвечал ему правой под дых и бросал каждый раз всё новые колкости. И до последнего гадал, за какую команду играет этот американец. Каких куколок он трахает: тех, у кого вагина между ног, или тех, кто в теории и сам может трахнуть?
Но этот вопрос так и остался открытым — спустя полтора года американские войска вернулись на свою базу и покинули корейские воды, как и мысли о Чонгуке постепенно испарились из головы Кима.
Ровно до сегодняшнего дня.
Они оба знают, что сейчас будет. Это неизбежно.
— С какой стати я добровольно захочу трогать драную птичку? — даже не оборачиваясь, через плечо бросает Тэхён сквозь зубы. Провоцирует. И все вокруг молча, с замиранием сердца наблюдают за этой картиной.
Чонгук наклоняется ближе к уху Кима и не может сдержать злость в голосе:
— Это я деру, куколка. А не меня, — и улыбка сама раскатывается по устам Тэхёна за секунду до того, как он ударяет локтем назад, Чону под дых, и ногой цепляет у того лодыжку, заставляя сдавленно подавиться кашлем и на мгновение потерять равновесие.
Но Чонгук знал, что этого стоит ожидать. Поэтому следующим уже уворачивается та самая "куколка".
— А мне кажется, — кулак прилетает слева, затем справа, — грех прятать такую задницу от других, — и Тэхён умело минует оба из них, как и Чон избегает его нападения, ловко блокируя удары. Но сразу после этого Киму прилетает в челюсть, вырывая из него такой неискренний смешок.
— Знаешь, могу сказать то же о твоей заднице, Амур, — самодовольно парирует Чон, разминая костяшки и демонстративно оглядывая изгибы пышной фигуры Кима.
Но радоваться ему остаётся недолго, потому что этот самый Амур быстро хватается за руку противника, упирается тяжёлым армейским ботинком ему в бедро и резко закидывает вторую ногу Чонгуку на плечо, садясь сверху. И спустя считанные секунды Тэхён уже крепко сдавливает грудную клетку Беркута своими бёдрами спереди и сзади, держась грубыми перчатками за голову.
Чон крутится на месте, пытаясь сбросить Кима со своей шеи, и они оба падают на землю. Но Тэхён даже лёжа снова берёт чужую руку в захват своими перекрещенными ногами. Снизу раздаётся шипение, а затем в бедро прилетает удар, заставляющий разжать хватку. Чонгук перехватывает инициативу и переворачивает Кима на живот, усаживаясь сверху. Прижимая чужие запястья к спине, и наклоняется ближе, выплёвывая:
— Я скучал по твоим захватам, — но это была его стратегическая ошибка.
— Да что ты говоришь, Беркут, — приторно-сладко тянет Тэхён в ответ и едва рыпается под чужим весом, усыпляя бдительность. И он ни одной душе не заикнётся о том, как дёрнулся член в его штанах от ощущения такой силы на себе, от веса накачанного тела и давления массивных бёдер на свою поясницу. — Американские девицы тебя так не встречают?
— Тебе нет равных, Амур, — и именно в этот момент, когда Чонгук шепчет это Киму в затылок, ему с размаху прилетает этим самым затылком по носу.
Из ноздрей тут же хлещет кровь, Чон жмурит глаза буквально на мгновение, вытирая нос рукавом формы, но Тэхёну этих секунд достаточно, чтобы с неохотой выбраться из-под чужого тела.
Они оба поднимаются на ноги, подходят друг к другу с безумными ухмылками на лицах, и Ким замахивается первым. Его стопа пролетает над головой Чонгука, который успевает поставить блок обеими руками и пригнуться. Но после внушительного удара Тэхёна коленом в живот, его ногу берут в крепкие ладони и выворачивают, заставляя упасть на землю. Ким тяжело дышит, сплёвывает на бетонный пол и поднимает свой злобный взгляд, полный азарта, на Чонгука, смотря на него снизу вверх. А всё вокруг на мгновение словно замирает.
И это нас возвращает к...
Тэхён хотел бы сказать, что всё идёт точно по его плану и в панике нет никакой необходимости. Хотел бы, как он это делал всегда, гордо расправить плечи, посмотреть на эту наглую морду пренебрежительно, словно ему совершенно ничего не стоит плюнуть напыщенному придурку под ноги кровью и уйти. Хотел бы собственным кулаком стереть эту смазливую ухмылку, хотел бы что угодно, но не дрожать прямо сейчас на коленях перед ненавистным Чон Чонгуком и думать о том, какого же размера член скрывается под его армейскими штанами, если даже в сложенном виде тень от этого Дэу К2 прячет побитое лицо Кима от палящего солнца.
Мысли со скоростью света успевают проскочить в голове Тэхёна: от картинок из его излюбленных манхв, где член в прямом и переносном смысле ебал человеческую анатомию вдоль и поперёк, доходя изнутри до солнечного сплетения; до настоящего экземпляра в армейских штанах Чона прямо перед его глазами. Собственный член заинтересованно дёргается, когда взгляд скользит по ширинке Беркута, подкидывая слишком уж откровенные идеи. Тэхён смотрит Чону прямо в глаза, и на фоне в его голове уже играет "шалала" под мерцание звёздочек, пока язык скользит по нижней губе, слизывая запёкшуюся кровь. И Киму неприятно это признавать, но на доли секунды проскакивает мысль о том, каково это давиться крупной головкой истекающего члена этой драной птички.
Проходит не больше полминуты, напряжение накаливается, и Ким невольно сглатывает, приходя в себя. Не время. И не место.
Он делает подсечку засмотревшемуся Чонгуку, встаёт, пока тот балансирует после неудачной попытки сбить его груду мышц с ног, и уворачивается от удара, приседая. Тэхён не собирается сдаваться: следующий его удар противнику приходит сбоку, в челюсть, Чон даёт ответный в рёбра, они бьются не на жизнь, а на смерть — как в старые добрые. Ким старается не думать о лишнем, Чон — старается не ударить лицом в грязь. На физиономиях обоих красуются ссадины, кровь, и апогеем становится пинок Чонгука стопой Киму в грудь и удар Тэхёна тому в кадык, который успевает прилететь первым. И оба с грохотом валятся на землю.
— Сержант Пак, вы уверены, что не стоит встревать? — тихо мямлит Чимину на ухо новенький.
— Это не просто тёрки между старыми друзьями, Малакка. Они проверяют силы друг друга перед совместной операцией. Это важно для установления доверия, — строго, безэмоционально отвечает Пак. — И на заданиях мой позывной — Бенгаль.
— Ой, да... Простите.
***
— Твои парни неплохо справились, — слышит Тэхён у себя за спиной сквозь шум льющейся воды.
Операция прошла успешно, без потерь среди военных и гражданских. Киму удалось сосредоточиться на миссии, но сейчас, когда Чонгук заходит в своей белой борцовке и объёмных армейских штанах в общий туалет, Тэхён вспоминает всё то, что крутилось в его голове, когда он невольно упал перед этими самыми штанами на колени.
Чон не был возбуждён в тот момент, да и с чего бы? Не самое подходящее было время. Но то, как выделялся пах, всё ещё сводит Кима с ума. На языке тяжелеет слюна, внизу живота начинает ощутимо потягивать от одной мысли, что в расслабленном виде у Чонгука настолько большой. Какой же он, когда тот возбуждён?..
— "Неплохо", — невозмутимо выплёвывает Тэхён, застирывая рукав рубашки и смотря на собственное отражение в зеркале тёмной, пустой ванной военной казармы. — А твоим мальчикам ещё явно есть чему поучиться, — гордо в ответ.
— Ты прав, — Чон останавливается рядом и упирается ладонями в холодную, длинную раковину. — Твоей страсти в бою не каждого научишь, куколка, — и Ким тут же поворачивает на него свой неодобрительный взгляд, скользящий снизу вверх по потному телу. — Амур, — исправляется Чонгук, и пытливые глаза возвращаются к намыленной ткани в руках. — Не знай я тебя, — он наклоняется к уху Тэхёна, — подумал бы, что тебя заводят драки.
И Ким невольно толкается языком под нижнюю губу, тяжело выдыхая. Эта птичка издевается.
— Ты всегда был таким озабоченным, Беркут? — Тэхён демонстративно выключает воду и, уперевшись бедром в раковину, поворачивается на Чона.
— А ты всегда так часто смотрел на мой пах? — и щёки Кима вмиг краснеют, когда он медленно поднимает свой взгляд к глазам Чонгука. Взгляд, который он, видимо, слишком плохо контролировал. И только темнота помещения скрывает румянец на его коже.
— У тебя там дырка, — бросает Тэхён и, в последний раз выжав рукав, стремительным шагом выходит из ванной, пока сердце со всей силы бьёт по грудной клетке в попытке, видимо, нахрен переломать все рёбра.
"Он не твой двухмерный мужик, Ким", — крутит в голове по кругу. — "Не такой уж у него и большой член. Наверное..."
***
Следующие пару дней Тэхён проводит как в тумане. Ебал он эти совместные миссии, если ему приходится проводить чуть ли не каждую минуту своего дня рядом с этим половым гигантом. Возможно, со стороны всё не так плохо выглядит, но Ким чувствует, как у него кровь закипает под кожей каждый раз, когда Чонгук оказывается в паре метров от него. Вся его пресловутая ангельская выдержка летит к чертям.
Член Чона преследует его везде: в столовой, когда Беркут решает поиздеваться над Кимом и по "дружбе" втискивается к нему в очередь, приобнимая за плечи; во время подготовки к заданиям, когда этот членоносец словно нарочно садится в кресло напротив Тэхёна и расставляет ноги настолько широко, насколько позволяют штаны; в душевой, о боже, это отдельный вид пыток — Ким изо всех сил старается не смотреть на голую спину этого заносчивого придурка, но старается он из рук вон плохо, потому что и пары секунд хватает, чтобы увидеть даже со спины крупную головку свисающего между ног члена. Это пиздец.
А что остаётся Амуру? Правильно: нервно дрочить после отбоя в пустой душевой и материться себе под нос, отсчитывая дни до возвращения в Корею, чтобы уже наконец перестать думать об этом безумно манящем и до тошноты гетеросексуальном члене.
Хотя...
Лёжа в своей кровати Тэхён задумывается, а настолько ли натуральная задница у этой птички. Да, Ким ни разу не видел его с парнями, но по сути и с девушками тоже. Хотя, что значит "видел"? Чон, кажется, без разбора кадрит всё, что движется, в своей кокетливой манере общения. Но Ким же тоже движется...
Да, ебаный аргумент, но Тэхёну большего не нужно, чтобы на следующее же утро подойти к Чимину перед пробежкой и сказать:
— Сможешь достать номер Беркута?
— Спрашиваешь как друг или как вышестоящий? — они оба смотрят перед собой, на поле, где уже постепенно собираются солдаты. И Тэхён задумывается, не зная, что именно ответить, но другу, кажется, этого достаточно, потому что в следующую же секунду Пак фыркает смехом себе под нос и говорит: — Скину, как узнаю.
— Спасибо, мой Бенгальчик, — шепчет ему Ким с улыбкой до ушей и чмокает воздух рядом с щекой друга, который тут же закатывает глаза.
Да, Тэхёну пришла очередная ебанутая идея, но всю вину за свои последующие действия он всецело возлагает на Чонгука, потому что, цитата, "это он меня спровоцировал, нехуй ходить с такой большой винтовкой между ног".
После ужина Киму на телефон прилетает смс-ка с номером от Чимина и дружеское наставление: "Прошу, не натвори дел, Тэ. Честь имею". И Тэхён хотел бы пообещать, что ничего не натворит, но вот номер уже заносится в контакты, открывается новый диалог в Какао, пальчик листает галерею и прикрепляет вложение к первому же сообщению.
Ничего же плохого не произойдёт? Ким всего лишь проверит старого друга на вшивость, когда это его хоть раз подводило?
И первое видео, на котором Тэхён, а для Беркута просто некий незнакомец ниже пояса, ублажает себя, сидя в мокрых боксерах на полу душевой кабины, улетает вместе с сообщением:
i_like_big_boys:
подрочи перед сном, здоровяк
Так и началось приключение на задницу Тэхёна длиной в неделю. После первого видео Ким так и не получил никакого сообщения в ответ, но одного "Просмотрено" и того, что его не закинули в чёрный список, было достаточно, чтобы пальчики на ногах начали подгибаться от скребущего возбуждения.
Было у Тэхёна ещё одно хобби, которое вытекало из его любви к манхвам и большим членам, — снимать домашние видео. Он их никуда не выкладывал, ему нравилась сама мысль того, что он ласкает себя на камеру, растягивает разными дилдо, обмазывает смазкой свои ягодицы и розовую дырочку, пока доставляет себе удовольствие. И впервые это добро пригодилось.
Как только Киму пришла в голову идея проверить ориентацию Чонгука, его домашние видео всплыли первым же делом. Тэхён тёк безбожно от одной мысли, что этот здоровяк увидит его таким хрупким, нуждающимся, готовым на всё ради собственного удовольствия. И Ким был безумно благодарен прошлому, но не менее озабоченному себе за то, что снимал свои соло видео без лица. А армии говорил отдельное спасибо за отсутствие татуировок на загорелой коже, иначе Тэхён не отправлял бы те сообщения так смело.
После молчаливого принятия ситуации Чоном наш тигрёнок осмелел и на следующую ночь скинул уже новое видео. И потом ещё. А сегодня отправил то, где он в своей городской квартире сидит на кровати верхом на плюшевой игрушке. Бедный мишка принял на себя удар: на нём Тэхён, голый, лишь с синим свитером на плечах, ездит промежностью по мягкой шёрстке, надрачивая второй рукой стоящий член. Он тихо поскуливает в закушенные губы, вздрагивает, когда трётся чувствительной головкой. Движения бёдрами становятся всё сильнее, резче, и в какой-то момент Ким вовсе убирает руку и кончает только от приятных фрикций.
i_like_big_boys
скажи, тебя такое заводит?
Ким ухмыляется, представляя лицо Беркута в тот момент, когда он откроет видео, и отбрасывает телефон на подушку. Но то, чего он совсем не ожидает спустя три дня молчания, это:
jk_jung
а ты не слишком большой, чтобы играться с плюшевым мишкой?
i_like_big_boys
думаю, не такой большой, как ты
тебе не понравилось видео?
jk_jung
я этого не говорил
i_like_big_boys
но и не сказал, что понравилось
некрасиво молча дрочить на чужие видео, не думаешь, jk?
jk_jung
а ты уже уверен, что я на них дрочу?
i_like_big_boys
скромно надеюсь
jk_jung
кажется, "скромно" не совсем про тебя
i_like_big_boys
тут ты прав
jk_jung
красиво
i_like_big_boys
что именно?
jk_jung
красиво ласкаешь себя, незнакомец)
ты сам отчитал меня, что делаю это молча
i_like_big_boys
так всё-таки дрочишь?
jk_jung
я человек простой
мне говорят, я делаю)
издержки жизни военного
i_like_big_boys
какой послушный большой мальчик
тогда включи моё видео снова и прикоснись к себе
прямо сейчас
jk_jung
хочешь, чтобы я разбудил всю казарму?
i_like_big_boys
не говори, что ни разу не делал этого, пока все спят
большинство вырубает минут через десять после отбоя, особенно на природе
jk_jung
звучит так, будто говоришь из опыта
i_like_big_boys
служил
jk_jung
звание?
i_like_big_boys
мы отходим от темы, большой мальчик
jk_jung
хочешь, чтобы я прикоснулся к себе?
i_like_big_boys
хочу прикоснуться сам
но для начала достаточно и этого
Дрочит ли сам Тэхён? Стоит ли вообще задавать этот вопрос? Тэхён постепенно сходит с ума. Днём он обменивается колкостями с Чонгуком, так же "по-дружески" бьёт под дых и получает удар под рёбра в ответ, огрызается на очередное "куколка" вместо позывного. А по ночам переписывается с этим самым Чонгуком и чувствует себя самым большим предателем во вселенной: променял старую вражду на большой член. Но это он так оправдывается перед собственной совестью, потому что на самом деле не чувствует ни капли сожаления.
Переписываться с Чоном приятно. До безумия заводит, а ещё больше сводит с ума то, что тот отвечает так заинтересованно. Порой пишет первым, если Ким задерживается за работой и не успевает к их обычному времени "встреч" после отбоя. Делает комплименты видео, так очевидно пытается выпытать больше информации, поддевает как и в жизни, но не так смело, хотя иногда Тэхёну даже кажется, что вот-вот и проскочит его проклятое "куколка". И всё бы ничего — Киму до ужаса нравится его новое развлечение, если бы образ ночного Чонгука не мешался у него в голове с настоящим сослуживцем Беркутом. Если бы Тэхёна во время работы в лагере постоянно не сбивали мысли о его кулаке, размашисто гуляющем по большому члену под видео интимного содержания.
Да, Ким продолжал отправлять свои домашние видео, но сам ещё ни разу не видел голого тела Чона. А пиздец как хотелось. Но не может же он просто написать: "Я тебе скинул уже хулион видео, на которых дрочу и трахаю себя разноцветными дилдо. Не думаешь, что будет как минимум вежливо скинуть мне наконец-то свой дик-пик?" А сам Чон как-то туго соображает. Хотя чего Тэхён вообще ждал от этого пернатого долбоклюва?
jk_jung
давай сегодня немного переиграем?
i_like_big_boys
и тебе привет, большой мальчик
как именно?
jk_jung
ты в прошлый раз говорил, что это твои старые видео
i_like_big_boys
да
jk_jung
сними новое
сейчас
i_like_big_boys
не думаешь, что уже слишком наглеешь, здоровяк?
за эту неделю ты накончал на новый банк спермы, а я всё ещё не видел тебя без одежды
jk_jung
значит, ты видел меня в одежде?
i_like_big_boys
ты думаешь, я стал бы отправлять свои интимные видео какому-то незнакомцу?
jk_jung
подожди, мы знакомы?
i_like_big_boys
дик пик вперёд, молодой человек
jk_jung
я пойду и сделаю прямо сейчас
если ты снимешь мне хотя бы короткое новое видео
i_like_big_boys
я тебя избаловал
jk_jung
пожалуйста, малыш
до безумия хочу увидеть тебя сейчас
И Тэхён невольно скругляет глаза в удивлении, когда читает новоприобретённое прозвище. Пока к паху так мучительно сладко подступает чёртово возбуждение... Он часто, когда читал вебтуны, примерял на себя это слово и каждый раз думал, особенно в последние годы, что оно ему совершенно не подходит. Но, кажется, Ким начинает понимать, почему все омежки так текли с этого обращения и сразу послушно подставляли свои задницы под световой меч своего принца — ощущать себя крошечным рядом с большим мужчиной... кажется, это именно то, чего Тэхёну не хватало для счастья.
В голове сразу проносятся воспоминания с их последней с Чоном драки. Ким ни за что не объяснит себе, почему чувствовал такое извращённое наслаждение от ощущения чужой силы, от веса мясистых бёдер Беркута на своей пояснице, да даже, сука, от его смачного удара в челюсть. Больно, да, но до противного заводит. Сила Чонгука заводит, его большие размеры.
Тэхён сам далеко не хрупкий — такой же накачанный амбал, как говорит Чимин, но внутри всё так же сидит нежный цветок, который хочет... видимо, чтобы его раздавили нахуй своей тяжёлой ногой и втоптали в землю. И именно в этот момент Ким прикрывает глаза и жалобно стонет в свой кулак, когда понимает... что хочет, чтобы тот самый ненавистный Беркут сел ему на лицо и раздавил нахуй своими сочными бёдрами. Придушил, вжал его лицо между своих ягодиц и потёрся своими, скорее всего, не менее большими яйцами о губы Тэхёна.
Если раньше Ким думал, что вся эта ситуация — полный пиздец, то теперь он думает, что уже заебался падать всё глубже. У него словно второй пубертат.
Тэхён вспоминает про оставленные прочитанными сообщения и подрывается с места, чтобы снять чёртово видео. Ему нужен этот дик-пик. Больше, чем кислород. Так что он как можно тише пулей вылетает из своей казармы и идёт по пустому коридору в уединённое место, нервно встряхивая чёлку одной рукой и крутя телефон в другой. Пока в полумраке не врезается во что-то твёрдое.
— Сука, — шипит Ким, закатывая глаза. Но те тут же выкатываются нахуй из глазниц, когда он видит, с кем его столкнула
дрочка судьба.
На лице напротив тут же появляется эта ебучая ухмылка.
— Куда спешишь, Амур? — Ким бегло оглядывает его с ног до головы и проклинает плюс тридцать пять градусов, из-за которых солдаты решили спать даже без борцовки.
— Жарко, — бросает Тэхён. — Решил охладиться под душем перед сном, — он начинает идти дальше, и Чон почему-то следует за ним. А у Кима не получается, как он это делает обычно, послать того на все четыре стороны, сказать, чтобы отъебался, потому что не хочется. Они буквально пару минут назад обменивались сообщениями. Попросили друг друга скинуть нюдсы, и у Тэхёна не получается сейчас переключиться обратно на их дневные взаимодействия. По-прежнему слишком сильно тянет в паху. Особенно от одного взгляда на крепкое тело и голый, поблёскивающий от пота в свете блеклых ламп казармы торс.
Чонгук оглядывает футболку Кима цвета хаки, прилипшую местами к телу. Поднимается глазами к чужому лицу и ухмыляется:
— Даже не съязвишь?
— Иди нахуй, Чон, — нервно бросает Тэхён, развернувшись на месте, когда уже доходит до общей ванной с душевыми.
Чонгук хмыкает в смешке:
— Даже не Беркут? Нарушаешь собственные правила.
Ким стоит на дрожащих ногах, уперевшись руками в скрипучую железную дверь позади. Колени подводят, да и член начинает вставать так невовремя, а Чон всё смотрит. Изучает малейшие движения мышц на лице напротив. Его взгляд скользит от глаз Тэхёна, который невольно закусывает губу от растущего напряжения. Спускается ниже по груди, торсу и так же медленно поднимается обратно, заставляя Кима вжаться спиной в дверь.
— Ты вышел после отбоя, чтобы доебаться до меня? — Тэхён на панике решает перейти в нападение.
— Нет, — хмыкает Чон в хитрой улыбке. — Но как я могу не поприветствовать старого друга? — и делает ещё шаг ближе к Киму, который случайно давит на ручку двери позади себя и начинает падать назад за ней, но чужая рука ловит его на полпути, прижимая к себе.
Чонгук точно вышел из манхвы. Какое клише дальше? Он окажется главой мафии и украдёт Тэхёна в свой дворец? Раздражает. То, насколько сильно Чонгук попадает в каждое слабое место Кима. Это совершенно выбивает землю из-под ног.
Тэхён чувствует крепкую хватку горячей ладони на своей пояснице, чувствует бёдрами чужие и старается выглядеть невозмутимым, ощущая ту самую выпуклость размером с Эверест, но внутри просто крошится от такой близости. Особенно зная, что Чонгук стоит сейчас перед ним и в принципе вышел из казармы, чтобы сделать для него фото своего члена. Чтобы отправить его Тэхёну. А потом он планирует тихо подрочить на видео, которое вышел сделать ему Ким.
Два партизана. Поймали друг друга с поличным. Но почему Тэхёну от этого только теплее на душе и где-то там в штанах, где зарождается сильнейшее возбуждение? Хочется оказаться под Чоном. Под его тяжёлым телом. Под его ритмично вбивающимися бёдрами. Стонать. Кричать. Многократно изливаться себе на живот от сильного растяжения тугих стенок толстым членом и беспощадных ударов головки по простате...
Чонгук первым прерывает тишину:
— Миленький шрам, — его глаза смотрят на тазобедренную косточку Тэхёна, которая выглядывает из-под задравшейся футболки, а потом поднимаются к растерянному лицу. — Нашего тигрёнка подстрелили?
Ким нервно одёргивается и сбрасывает чужие руки с себя, делая шаг назад, но это всё скорее напоказ. Чонгук же не знает, почему Тэхён настолько смущён сейчас. Даже не догадывается, что тот знает гораздо больше. А Киму уже пиздец как тяжело это скрывать, и с каждой секундой всё больше хочется, чтобы правда всплыла наружу. Хочется, чтобы Чон тоже знал, кто перед ним стоит. И что он сейчас собирается делать за закрытой дверью.
— А наш Беркут ослеп, — так же язвительно в ответ. — Это ножевое ранение. Иди, куда шёл, — и пока ему не успели вбросить новую колкость, скрывается за дверью общей душевой, прижимаясь к ней спиной.
Тэхён тяжело дышит. Смотрит на побитую плитку на полу и чувствует, как сердце внутри ебашит все сто тридцать. Кожа на талии всё ещё горит от чужих прикосновений. А одна мысль, что сейчас он ещё и увидит то, что занимает его голову уже неделю, заставляет полутвёрдый член заинтересованно дёрнуться в штанах.
Ким прислушивается к звукам снаружи, и, кажется, Чонгук и правда ушёл, все мы знаем, что именно делать. А на телефон вдруг приходит смс-ка:
jk_jung
ты ещё не уснул?
i_like_big_boys
не смогу уснуть, пока не увижу, какой ты большой внизу
Тэхён поджимает губы и сводит вместе ноги, когда садится на скамейку. Пульс учащается в предвкушении, а член уже не выдерживает этого напряжения, так что рука Кима ложится на него и осторожно вдавливает в зажатые бёдра. Сука, как же приятно.
jk_jung
я, конечно, по твоему нику всё понял, но ты хоть раз спал с большими?
это далеко не всегда плюс
i_like_big_boys
уже интересуешься, с кем я спал?
что дальше, позовёшь под венец?
jk_jung
сначала в свою постель, а там посмотрим
может, ты не доживёшь до венца
венок если что устроит?)
i_like_big_boys
сначала скинь член, большой мальчик
jk_jung
настолько не терпится?
i_like_big_boys
я уже сижу без белья у душевой на низком старте
мне же надо на что-то дрочить)
jk_jung
тогда помоги мне поднять его, малыш
расскажи что-нибудь, что может ему понравиться)
i_like_big_boys
отвечая на твой вопрос, я ни разу ни с кем не спал
и никто до тебя не видел те видео, на которых я ублажаю себя
мало кто из моего окружения знает, что я гей, и ни одна душа даже не догадывается, как сильно я хочу, чтобы меня трахнули большим, толстым членом
как сильно я хочу, чтобы надо мной взяли власть и использовали, как хрупкую куклу
хочу чувствовать, как головка члена выпирает у меня под кожей живота
хочу рыдать от растяжения и множественных оргазмов
хочу, чтобы меня душили крепкие бёдра, сидя на моём лице
хочу подавиться спермой
jk_jung
сука...
Следующим сообщением прилетает фото, и Тэхён буквально прикрывает рот ладонью, пока всё тело замирает от сковавшего его возбуждения.
Он идеальный. Член Чонгука, сука, идеальный. Он даже красивее, чем Ким мог себе представить. Розоватая головка поблёскивает от первых капель смазки; нежная, гладкая уздечка так и манит прикоснуться к ней кончиком языка и присосаться губами, любовно выстанывая в чувствительную кожу; толстый, шириной, блять, как предплечье Тэхёна ствол, увитый мелкими венками; крепкая рука с узловатыми пальцами на нём и висящие крупные яйца, от одного вида которых сосёт под ложечкой. Чонгук аккуратно выбрит: на его лобке видны короткие чёрные волоски, а мошонка и основание члена полностью гладкие, и Ким уверен, что давиться им — сплошное удовольствие.
Тэхён встаёт со скамьи, попутно массируя свой твёрдый член, который, будем честны, в два раза меньше этого гиганта на фото. Сбрасывает с себя одежду, кидает на пол по пути к душевым, пока глаза так крепко держатся за фотографию. Он её так и не свернул, как открыл. И не собирается.
Ким встаёт под тёплые струи воды, споласкивает своё тело и жадно облизывается, продолжая смотреть на член Чонгука. Но всё-таки приходится оторваться, чтобы включить камеру и поставить телефон на стул напротив открытой душевой. Он кладёт его горизонтально, чтобы было видно только по грудь, и, нажав "Play", медленно пятится назад, к льющейся воде, попутно разгибаясь.
Ким становится спиной, подставляясь под тоненькие струйки, бьющие по разгорячённой коже. Оглаживает свои плечи, бока, скользит руками к ягодицам и обводит их по кругу, оттягивая в стороны, а на видео так отчётливо видна тёмная, сжавшаяся дырочка. Тэхён прогибается в спине, упираясь грудью в холодную плитку душевой, и выпячивает свой зад, по которому так соблазнительно бьёт вода. Кожа блестит в тусклом свете ламп, виляющая задница так аппетитно раскрывается для бездушного объектива.
Пальцы Кима скользят к анусу и начинают понемногу растягивать стенки. Сначала на одну фалангу, затем всё глубже, чаще, быстрее. Тэхён тихо постанывает себе в плечо, сильно жмурит глаза, воспроизводя в памяти чужой член. Такой изящный, искусно выточенный, такой большой... Как же хочется почувствовать его между своих ягодиц.
Ким закусывает губу, чтобы не простонать слишком громко, когда уже три пальца толкаются внутрь и подушечки умело давят на простату. Мускулистые ноги невольно сводятся вместе в коленях от плавящего удовольствия, подкашиваются, удерживая тающего Тэхёна на одних носочках пальцев. Это невыносимо. Ему нужен Чонгук.
Пальцы выходят из ануса, и Ким упирается обеими руками в стену перед собой. Неохотно отталкивается и идёт обратно к телефону, сверкая своим истекающим членом прямо перед камерой. В кадре крупным планом алая головка и поджатый живот Тэхёна, блестящий от влаги. И съемка на этом заканчивается.
Ким быстро заходит в их диалог, видит висящее:
jk_jung
малыш, я держусь из последних сил
перечитываю твои сообщения по кругу и уже от них хочется кончить
И отправляет видео, тут же закрывая мессенджер. Киму тоже нужно кончить. Очень сильно.
Мысль о том, что возможно Чонгук узнает их душевые, греет душу, но Тэхён ни на что особо не рассчитывает, потому что на видео помимо него только белая плитка на стенах и такая же на полу. Такое может быть где угодно, ничего особенного в этом нет.
Ким возвращается под душ и снова вставляет в себя пальцы, хныча от такой жалкой заполненности. Он растягивает уже свободно принимающие его стенки, добавляет мизинец и готов расплакаться от того, насколько же этого сейчас мало. Хочется больше. Намного больше, чем он сам может себе дать.
И в этот момент в душевой раздаётся хлопок. Хлопок резко распахнувшейся двери о плитку, и Тэхён испуганно вынимает из себя пальцы и разворачивается. На пороге стоит Чонгук. Запыхавшийся, с горящими глазами и какой-то нездоровой улыбкой на лице. Ким тихо матерится себе под нос, тут же подходит к своим вещам и прикрывается. А Чон уже закрывает за собой дверь, подпирая её стулом, и уверенно шагает к смущённому Тэхёну.
— Куда так спешишь, малыш? — он встаёт вплотную, а Кима трясёт. Пиздец как. От возбуждения, от страха, что его поймали, от такой близости. Взгляд Чонгука скользит по его мокрому телу, и горячие пальцы ложатся на бок Тэхёна, отодвигая его руки с одеждой. — Вот он, родненький, — и снова ухмылка. — Шрамик, — брови Кима непонимающе сводятся к переносице, а ноги сами начинают куда-то отступать. — Мне показалось, когда я только открыл видео, что стены больно знакомые, но я не придал этому большого значения, — Чон выхватывает одежду из рук Тэхёна и бросает на пол, продолжая наступать. — Но этот шрам, Амур, — пальцы снова оглаживают кожу над тазовой косточкой, а Ким уже снова чувствует струю так и не выключенной воды на своей спине. — Это уже точно не совпадение.
Чонгук скользит второй рукой по талии Кима и заводит их под душ. Сбрасывает ботинки, откидывает их в сторону, а своим хищным взглядом так и держится за подрумянившиеся щёки Тэхёна, который вот-вот сознание потеряет от частых и глубоких вдохов.
— И что ты теперь будешь делать? — как-то даже боязливо звучит после небольшой паузы.
Руки Кима упираются в холодную стену позади него, глаза бегают по голой и уже сильно мокрой груди напротив, а затем опускаются на облепившие тело армейские штаны. Стоит. У Чонгука так сильно стоит.
— Буду исполнять твои желания, куколка. Почему же ты молчал? — это последнее, что слышит Тэхён перед тем, как его притягивают к себе и нетерпеливо целуют.
Губы Чонгука так властно мнут его собственные, язык сразу прорывается в его рот и жадно лижет, исследует каждый миллиметр, вбирает чужую слюну. А Тэхён даже не думает сопротивляться, потому что вот он, настал его час.
Руки Кима бесцеремонно ложатся на плечи Чонгука, словно поцелуй — то самое разрешение, которое ему было нужно, чтобы пойти ва-банк. Пальцы оглаживают тёплую, влажную кожу, спускаются ниже, пока губы так послушно принимают хищные поцелуи, отпуская тихие стоны. Чон с силой сжимает его поперёк талии, вдавливает своими бёдрами в холодную плитку, а Тэхён с безумным наслаждением опускает руки на чужую мускулистую грудь и мнёт её своими длинными пальцами.
— Почему ты молчал? — повторяет свой вопрос, как в бреду, Чонгук. — Зачем скрывался? Почему просто не подошёл? — бормочет в кожу, блаженно выцеловывая щёку, линию челюсти, спускаясь на шею.
— Я.. ах... Я думал, ты натурал, Чон, — Тэхён запрокидывает голову, продолжая мять грудь и бицепсы Чонгука.
— Мы переписываемся неделю, придурок, — Чонгук спускается губами ниже и вбирает твёрдую горошину соска в рот, прикусывая кончиками зубов и сладко посасывая, лаская быстрыми движениями языка. — После нашего первого разговора можно было понять, что я люблю члены. Боже, твои видео...
Тэхён не сдерживает своих стонов, когда чувствует чужие пальцы уже на своих ягодицах, сжимающие, яро мнущие подрумянившуюся под тёплым душем кожу.
— Они тебе понравились? — с усталой ухмылкой спрашивает Ким, размыкая глаза, только чтобы увидеть горящий желанием взгляд снизу.
— Если бы я знал, что это ты, я бы ответил в первый же день, — Чонгук снова поднимается поцелуями к губам Тэхёна и дёргает его бёдра на себя, сталкивая с собственными. И с выпирающим из-под брюк возбуждением. — Ты бы все эти дни скакал на моём члене, Амур.
Губы Кима жалобно поджимаются от этих слов. Как же ему этого хочется. До зуда, до дрожи во всём теле.
— Раздевайся, — единственное, что Тэхён может сейчас выдать. — Не хочу больше терять ни минуты.
Чонгук отходит и отворачивается, чтобы оставить свои до нитки промокшие штаны на скамейке, а Ким и правда не может больше ждать. Он восхищённо осматривает голую спину, бёдра, которых так давно хотел коснуться. И сейчас наконец-то может.
Тэхён подходит ближе, прижимается к спине Чона, который только успевает разогнуться, и скользит руками тому на грудь, сминая мышцы, играясь с сосками. Ведёт носом по загривку, а ладонями оглаживает рельефные изгибы желанного тела, соприкасаясь с ним каждым возможным участком собственного.
— Что ты делаешь, куколка? — Чонгук поворачивает голову боком, смотрит назад и облизывается в предвкушении.
— Я не шутил насчёт "куколка", — Тэхён оставляет пару сухих поцелуев на плече Чона, лопатке, вниз по позвоночнику, пока присаживается на корточки. Его руки скользят по бокам накачанного тела, сжимают массивные бёдра и, оставляя сладкое на десерт, осторожно подступаются лишь к мошонке спереди. — Ещё раз услышу, яйца оторву, — и обхватывают яички одной рукой, сжимая. А Чонгук сдавленно мычит в наслаждении.
— "Малыш" устроит? — томно, между стонами в плотно сжатые губы. А в ответ получает лишь еле слышное "ага".
Кима трясёт. Да, сука, всё ещё и, видимо, будет трясти ещё долго. Он чувствует себя ребёнком в самом большом магазине игрушек: хочется пощупать всё, поиграться со всем, попробовать всё на вкус...
Тэхён нежно мнёт чужую мошонку, покрывая упругие ягодицы влажными, кусачими поцелуями.
— Ты такой.. невозможный, — раздосадовано тянет Ким, потому что уже не выдерживает этой охуенности. Он чувствует себя наркоманом, дорвавшимся до дозы, и ему всё равно мало. — Можно я вылижу тебя?
Чон удивлённо усмехается и поворачивает голову назад, заглядывая в жалобные глаза Кима, стоящего на коленях. Он серьёзно будто выпрашивает у родителей игрушку: губа выпячена, глазки огромные и на грани слез и сокрушённо изломанные брови.
— Я впервые вижу тебя таким, — выпаливает Чонгук мысль, которая крутится в его голове уже не первую минуту.
— Это плохо? — хмурится суровый спецназовец, как обиженный ребёнок.
— Плохо. Потому что теперь я жалею, что не познакомился с таким Тэхёном раньше, — глаза Кима поблёскивают, смотрят с таким искренним желанием и восхищением, что у Чонгука что-то сильно щемит под рёбрами. — Делай всё, что тебе хочется. Мне будут приятны любые твои прикосновения.
И брови Тэхёна невольно дёргаются в удивлении, а рот приоткрывается. Он не думал, что Чонгук будет настолько открытым в этом плане. Хотя Ким вообще годами думал, что тот натурал, так что эта функция мозга у него в принципе плохо освоена.
Рука Чона скользит по щеке Тэхёна, приводя его в чувство, и тот тут же отмирает. Он довольно усмехается себе под нос и разводит своими ладонями мясистые ягодицы, наслаждаясь их мягкостью и упругостью под требовательными пальчиками.
— Не бойся, — голос Чона звучит не как обычно — он мягкий и заботливый. Хотя в принципе всё, что между ними сейчас происходит, нельзя назвать обычной ситуацией.
Ким кивает его словам и рывком приникает к чужой промежности, зарываясь лицом между ягодиц. Горячо выдыхая словно в облегчении. Его руки прижимают Чонгука за бёдра назад, с силой вдавливают ягодицы в себя, пока скромный язык Тэхёна неловкими движениями начинает ласкать туго сжатый вход. И Чон не сдерживает тихого стона.
— Да, вот так, малыш, — бездумно бормочет Чонгук и сам кладёт руку на затылок Кима, вжимая его в себя. А у Тэхёна ноги подкашиваются, и он ударяется коленками о плитку, но не ослабляет свою хватку на чужих бёдрах. — Тебе нравится, как мои ягодицы сдавливают твоё лицо? — и Ким лишь кивает и утробно мычит ему в зад, уже чувствуя помутнение сознания от лёгкого удушения, но сам не отрывается. — Проведи по мне своим язычком, мне понравилось, когда ты это сделал, — Чонгук стоит с запрокинутой головой и чувствует, как грузно и часто вздымается его грудь от тяжёлых вздохов.
Тэхён в последний раз ещё сильнее вжимается лицом в чужие ягодицы, мотает головой из стороны в сторону, чтобы пробраться ещё глубже и с громким вдохом отрывается, набирая кислород в дерущие лёгкие. Боже, как же ему плохо. Всё тело ломает. Он, сука, течёт без остановки, а в голове уже всё мутит от возбуждения, и Ким направляет свой член вниз, сдавливая его между плотно сжатых бёдер.
Он даёт себе время отдышаться и послушно мажет влажным языком по сжатой дырочке, раздвигая ягодицы в стороны, а глаза невольно поднимаются вверх, и в пах ударяет новой волной от одного взгляда на мощную спину с этого ракурса. Что он сделал в прошлой жизни, чтобы заслужить это? Видимо, спас планету, других вариантов Тэхён не видит.
Руки Кима гуляют по чужим бёдрам, гладят, мнут, подбираются сбоку и между ног к яичкам и снова так нежно и осторожно сжимают, катают между пальцами, что Чонгук несдержанно стонет, смотря вниз на эту картину.
— Малыш, — Тэхён отрывается и вопросительно мычит в ответ, когда Чон в его руках разворачивается и то, чего он так долго ждал и боялся, появляется перед его лицом.
Глаза Кима, кажется, сейчас вылетят из орбит.
— Вау, — еле слышно бормочет он, а потом вдруг начинает тихо посмеиваться, вводя Чонгука в ступор.
— Не совсем такой реакции я ждал, — смущённо улыбается в ответ. — Я многое уже слышал, но ты первый, кто смеётся при виде моего члена, — Чонгук скользит пальцами по подбородку Кима и нежно поглаживает кожу.
— У тебя охуенный член, Чон, — успокоившись, говорит Тэхён. — Я просто чувствую себя ебаной омежкой из манхвы, — и по наглой улыбке тут же скользит язык, вызывая дрожь в теле Чонгука.
Тэхён выглядит... Пиздецки горячо. На коленях, голый, с припухшими губами, которыми он пару минут назад выцеловывал анус Чона и с наслаждением постанывал. И от одних этих мыслей член дёргается перед лицом Кима.
— Воу, — отстраняется Тэхён, поднимая руки в сдающемся жесте, а сам словно уклоняется от удара. — Осторожнее со своей дубинкой, Беркут, — и с губ Чона срывается смешок.
Он наклоняется к лицу Кима и стирает влагу с его нижней губы большим пальцем, тут же облизывая его.
— Разве у кошек не девять жизней? Я думал, ты поэтому всегда так отчаянно дерёшься, — и, подцепив подбородок Тэхёна, притягивает его к себе для короткого, но наполненного страстью поцелуя. С мазками языка по губам, с пошлыми чмоками и тихими стонами.
— Это называется ответственный подход к работе, Чон. Хотя откуда тебе это знать? — и Ким улыбается привычной себе язвительной улыбкой, которая уже давно сводит Чонгука с ума.
— Не переживай, малыш, я сегодня покажу тебе, насколько я ответственно подхожу к делу, — и на этих словах, он проводит кулаком по своему члену прямо перед лицом Тэхёна, который вмиг замолкает.
В глазах Кима, кажется, вот-вот запляшут сердечки от одного взгляда на алую головку, усыпанную мелкими блестящими капельками. Еда в ресторане со звёздами Мишлен? Тэхён ебал всё это, у него сейчас текут слюнки сильнее, чем когда-либо в жизни. И он себе ни в чём не отказывает.
Ким поднимает глаза на Чонгука, сильнее сжимая член между собственными бёдрами. Тихо постанывает в губы, теребя нижнюю зубами, и подаётся вперёд, чтобы оставить первый поцелуй на желанном члене.
— Блять, — шипит Чон, а у Тэхёна не получается скрыть своё наслаждение — глаза сами закатываются за веки и прикрываются от удовольствия, когда он уже языком скользит по солоноватой головке и сглатывает чужое предсемя.
— Сука, Чон, — стонет между быстрыми и беспорядочными мазками своего языка по головке, — где ты был раньше?..
И Чонгук чувствует, как у него дрожит рука, держащая член у основания, когда он ведёт мокрой головкой по любезно приоткрытым губам. Но Тэхёна надолго не хватает — уже в следующую минуту он кладёт свои руки поверх Чона и, как ребёнок с леденцом, жадно вылизывает всю длину, прикрыв глаза в наслаждении. Язык обводит каждую венку, губы ласкают уздечку и, как Ким и мечтал, сладко, нежно, мокро обводят головку по кругу, присасываясь к уретре.
Он берёт головку в рот и даже не пытается сдержать своё громкое мычание и чавканье, когда сосёт, и с каждым разом неумело пытается насадиться глубже. Сосать член из киберкожи и настоящий, как оказалось, совершенно не одно и то же, но Ким всегда был очень старательным. И, видимо, поэтому Чонгук так мучительно горячо стонет, когда его так усердно обсасывают со всех сторон.
— Ты его не сможешь взять ц... — запинается о стон, — Целиком, малыш, — и снова чувствует, как Тэхён с рвением водит губами по стволу, погружая добрую половину в себя, согревая своей глоткой.
— Тогда умру пытаясь, — гордо выплёвывает Ким и снова насаживается на член.
Он размеренно двигает головой, пытается втянуть щёки, но, честно говоря, поместить в себя такую толщину уже занимает слишком много его мыслей. Но приятно. Приятна эта тяжесть на языке, боль от затёкшей челюсти и стекающие по подбородку слюни, смешанные с предэякулятом. Приятно слышать низкие стоны сверху, поднимать глаза и видеть обожание, благодарность и разрушительное желание на лице Чонгука.
Ким медленно выпускает член изо рта, напоследок чуть посасывая головку, и садится на свои пятки, позволяя себе выдохнуть.
— Я уже говорил, что у тебя охуенный член?
— Ага, — с усмешкой и таким же сбившимся дыханием.
Чонгук поднимает Кима на ноги и впивается в его губы поцелуем, тут же чувствуя чужие пальцы, медленно ласкающие его член. Мычит в чужие губы, скользит руками по талии Тэхёна к ягодицам и с силой сжимает их, сводит, разводит, пьянея от сдавленных стонов, от податливости такого крепкого тела.
— На сколько пальцев ты успел себя растянуть? — шепчет Чон ему в губы, горячо выдыхая на влажную кожу и продолжая ненасытно мять ягодицы, давить пальцами на сжимающийся вход.
— Четыре...
— Умничка, — быстрый чмок в губы. — Но этого всё равно мало, — Ким согласно кивает в ответ. — Вставай к стенке.
Тэхён отходит к той самой стене, где ещё полчаса назад снимал видео для Чонгука. А сейчас этот самый Чонгук будет трахать его своим большим членом, и Ким старается не думать много о том, насколько это будет больно. Возбуждение затмевает все страхи, и, хоть и остаётся волнение, оно не может заставить его передумать.
Чон возвращается с бутыльком смазки в руках и презервативом.
— Ты когда последний раз проверялся? — бросает Тэхён.
— Всей группой перед приездом сюда. Ты?
— Я тоже. С кем-нибудь трахался здесь? — коротко, по существу.
— Нет. Ты будешь первым и единственным.
— Как мило. Тогда без резинки?
— Без резинки, — заключает Чонгук.
Губы Кима растягиваются в ухмылке и тянутся вперёд за поцелуем, когда руки Чона снова крепко прижимают к себе за талию. Одна ладонь скользит ниже и звонко шлёпает Тэхёна по ягодице, заставляя чуть подпрыгнуть.
— Я растяну тебя ещё немного, — шепчет Чон ему в губы. — Повернись задом, малыш.
Тэхён закусывает губу и, смущённо опустив взгляд, разворачивается лицом к стенке, упираясь в неё грудью и влажными ладонями. Чонгук невольно толкается языком в щёку, оглядывая мускулистое тело перед собой и кладёт одну руку на бедро Кима, а второй давит на поясницу, вынуждая слегка прогнуться.
Встаёт вплотную:
— А я думал, ты меня ненавидишь, Ким, — прижимается грудью к спине Тэхёна и проводит пару раз кулаком по своему члену, опуская его ниже.
— Недолюбливаю, — с придыханием в ответ.
Чонгук заводит свой член между ног Кима так, что головка выглядывает спереди и не остаётся незамеченной.
— Даже сейчас? — Чон направляет свой член чуть выше и водит головкой по промежности Тэхёна, по его поджатой мошонке, упиваясь тихим поскуливанием.
— Сейчас... — и крупная головка с шлепком ударяет по яйцам Кима, который тут же слегка подпрыгивает. — Сейчас чуть меньше... Ах! — и снова. Чонгук снова шлёпает его своим членом по чувствительным яичкам, которые и без того уже готовы взорваться, а сам подбирается пальцами к входу.
Он выливает порцию смазки себе на руку и входит сразу тремя, вызывая такой мелодичный, несдержанный стон.
— Только чуть-чуть? — Чонгук толкается глубже и быстро находит простату, а Тэхёна подкидывает на месте и срывает на надрывный стон. Особенно, когда головка снова так сладко и мучительно бьёт по заполненным яйцам.
— Не чуть-чуть... Боже, — Чон подставляет четвёртый палец и продолжает тереться своим членом о мошонку и промежность Тэхёна, но своей рукой теперь обхватывает его ствол и начинает размеренно надрачивать в темп толчкам своих пальцев.
— Тебе нравится? — шепчет на ухо Чонгук и получает судорожные кивки и тихие всхлипы.
Большой палец постепенно присоединяется к остальным, и Тэхён упирается локтем в стену, падая головой на свою же руку в стоне. Да, когда он в увольнении, он часто растягивает себя разными дилдо, но в нём достаточно давно не было ничего большого, чтобы сейчас не чувствовать лёгкого дискомфорта. Но Чонгук делает всё так осторожно и нежно, что даже неприятное растяжение подливает масло в огонь наслаждения.
— Я.. Я могу принять больше, — хриплым голосом отзывается Ким и откидывает голову на плечо Чонгука, чувствуя кончик его носа, рисующий узоры на потной шее.
— Я протолкну в тебя всю кисть, хорошо? — шепчет ему Чон и покрывает кожу частыми поцелуями, всасывая её в себя.
Тэхён кивает, выдавливая из себя тихое "мгм", и чувствует, как под громкие причмокивания ему на ухо и тягучие посасывания мочки в него проталкивают все пальцы, так мучительно приятно растягивая у самого входа. Ким протяжно стонет, а рука на его члене сильнее сжимается в кулак и со вкусом, с оттяжкой надрачивает, погружая с головой в наслаждение.
— Ты в порядке? — любовно воркует Чонгук, когда кисть уже полностью в Тэхёне. А тот только кивает с безумной улыбкой на лице.
— Да, прошу, двигайся, — и уголки губ Чона тоже тянутся в стороны под медленные толчки руки.
Спустя пару минут Тэхён уже сам толкается навстречу чужим пальцам и даже подаётся назад в попытке насадиться глубже. И именно в этот момент Чон под недовольный стон вынимает свою руку и слегка отстраняется.
— Ты куда? — Ким оборачивается и так жалобно смотрит, что Чонгук не выдерживает и чмокает его губы в умилении.
— Ты готов, малыш. Сейчас я смажу член и...
— И трахнешь меня? — перебивает его Тэхён, а на лице у него уже красуется коварная ухмылка. — Своим большим членом?
Чонгук не сдерживает смешка:
— И трахну тебя своим большим членом, — и смеётся с собственных слов. — Куколка, тебя словно подменили, — и Чонгук тут же получает по заднице за свои слова.
Ким наблюдает полубоком, как густая смазка обильно льётся на ладонь Чона, и тот тут же размазывает её по члену. Облизывается, представляя, что эта сладость сейчас будет внутри него, невольно сводит ноги и для успокоения ласкает свой член.
— Прогнись в спинке, тигрёнок, — со слишком уж довольным лицом говорит Чонгук, подходя обратно к Тэхёну. А ему говорить дважды не надо. Он ждал этого дня, кажется, всю жизнь.
Ладони снова ложатся на гладкую плитку, ноги расставляются чуть шире, и Ким слегка вздрагивает, когда чувствует горячие пальцы на своей пояснице и липкую головку, давящую на вход.
Чонгук оставляет поцелуй у него на лопатке и перемещается ладонью ему на живот, приобнимая.
— Готов?
— Да, — выдыхает Тэхён и чувствует, как его стенки медленно и так приятно растягиваются вокруг горячего члена, который проникает в него сантиметр за сантиметром.
Протяжный стон слетает с губ Кима, когда Чонгук, войдя на половину, выходит и снова толкается, но уже глубже. Плавит Тэхёна, размазывает по этой холодной стенке, вынуждая закатывать блаженно глаза и гортанно стонать, совершенно не стесняясь того, что они по-прежнему в общей душевой в казарме.
— Малыш, ты такой узкий, — сдавленно шипит Чон, — что мне кажется, я готов кончить в любую минуту, — он утыкается носом между лопатками Тэхёна и бездумно целует, лижет, успокаивает его и самого себя.
Движения бёдер медленные — они оба привыкают к этим ощущениям и оба плавятся в пылающем между ними желании. Чонгук толкается глубже, и Ким выдыхает шумно на протяжном "а", вздёрнув голову к потолку. Эти ощущения — покалывающее растяжение и давящая заполненность — пронизывают всё тело, пускают дрожь, мурашки по коже, и Тэхён не знает, куда от них деться. Ему так безумно хорошо...
Чонгук начинает двигаться, не входя до упора. Он размеренно растягивает податливые стенки, хлюпая липкой смазкой и придерживая Кима за бёдра. Прикрывает глаза на мгновение, прислушиваясь к низким стонам на каждый толчок и к своим ощущениям, а затем опускает взгляд на раскрытые для него ягодицы, скользит им по потной, изящной спине.
— Ты в порядке? — интересуется Чон, выцеловывая дорожку от уха Кима до ключицы.
— Д-да, — подсорванным голосом, — более чем...
— Тебе хорошо?
— Безумно... — и на лице Чонгука оседает довольная улыбка.
Он ускоряет движения бёдрами и давит ладонью на поясницу Кима, чуть корректируя угол, и Чон знает, что всё делает правильно, когда от стен душевой отражается короткий, громкий стон. Нашёл.
— А сейчас?
— Боже, сделай так ещё-ё... — и Тэхён снова срывается на стон, потому что Чонгуку и не надо было этого говорить — он сам ужасно сильно хочет доставить ему максимальное удовольствие.
Чон бьёт по простате, придерживая Кима, у которого уже начинают подкашиваться ноги. Он дрожит, хнычет, мажа щекой по стене и без умолку просит ещё.
— Я попробую толкнуться глубже. Хорошо, малыш? — Тэхён всхлипывает и согласно мычит, собирая себя по стенке обратно в руки. По крайней мере пытается.
Он упирается руками перед собой, оттопыривает зад, и его глаза становятся всё шире по мере того, как член проникает в него. Ким замирает в немом крике и опускает взгляд на свой живот, когда чувствует, как его кожа поддаётся давлению изнутри. И шумно выдыхает, понимая, что это Чонгук.
— Ёбанный в ро-от, — тянет Тэхён, когда Чон выходит из него наполовину и снова толкается, вжимаясь бёдрами в ягодицы. А Ким готов плакать от счастья.
Член Чонгука буквально ощущается внутренностями. Тэхён чувствует себя в прямом смысле нанизанным на него, чувствует, как тот его заполняет во всех нужных местах и греет изнутри. Это какое-то сумасшествие.
— Прошу, толкайся, — повернув голову набок, бормочет Ким, и сразу чувствует новый шлепок чужих бёдер о свои ягодицы.
Чонгук набирает темп и вбивается в Тэхёна до упора, с каким-то извращённым наслаждением любуясь тем, как Ким растягивается вокруг него, вбирает в себя полностью.
Тэхён хватается за запястье Чона на своём бедре и под рваные стоны кладёт его ладонь себе на живот, под пупок, прижимая своей рукой сверху. Глаза Чонгука округляются на мгновение, он прижимается грудью к спине Кима и заглядывает ему через плечо, чтобы увидеть это самому.
— Как красиво, — его губы тянутся в улыбке, а бёдра продолжают толкаться в задницу Тэхёна. — Какой ты умничка, малыш, — поцелуй в сгиб шеи. — Первый раз и принял меня до упора, — ещё поцелуй в шею, а движения бёдрами тут же учащаются. — Тебе нравится чувствовать меня внутри?
— Очень... Боже, это охуенно...
— Мне тоже очень нравится, — толчки становятся грубее, — трахать твою узкую.. Невероятную задницу, — и Тэхён вскрикивает от быстрых и резких хлопков чужих бёдер, от давления на измученную простату.
Чонгук давит своей ладонью Киму на живот и сам чувствует, как его головка толкается внутри. Тэхён тоже дрожащими руками держит это место и уже плачет от захвативших его эмоций. Стонет, кричит, кусает губы под хриплое мычание на ухо. И кончает, заливая их руки, сцепленные у него на животе.
Он дрожит, плачет, а Чонгук постепенно замедляется и выходит, приобнимая Кима за талию.
— Всё хорошо?
— Да... Да, очень хорошо, — и поворачивается к Чону, припадая к его губам в поцелуе. Ленивом, медленном и таком сладком.
Тэхён даёт себе время чуть отдышаться и прижимает к себе Чонгука за талию.
— Войди в меня ещё.
— Ты же только кончил, малыш.
— Но ты — нет. Я хочу, чтобы ты кончил в меня, — он разбрасывает мелкие поцелуи по лицу Чона и гладит ладонями его крепкую шею, щёки.
— Ты не должен это делать только ради того, чтобы я кончил, — шепчет ему в губы Чонгук, но Тэхён тут же отстраняется и смотрит на него хмуро.
— Во-первых, мне важно, чтобы тебе тоже было приятно. А во-вторых, — и приближается к его уху, а рука тут же скользит на всё ещё твёрдый член Чона, — когда я дрочу, я никогда не ограничиваюсь одним оргазмом. Мне мало, большой мальчик.
Глаза Чонгука загораются азартом, и он прижимает Тэхёна спиной к стенке, впиваясь в искусанные губы. Целует, толкается языком в податливый рот и одной рукой приподнимает ногу Кима, цепляя под коленом и ладонью упираясь в стену.
Тэхён чувствует, как снова начинает возбуждаться, особенно когда Чон так властно прижимает его тело. Он лижет, мнёт губы в ответ, одной рукой держась за плечо Чонгука, а второй водит по его члену, направляя головку к своему входу. И когда она касается растянутых складочек, Чон поднимает на него взгляд и хищно облизывается, толкаясь внутрь.
Губы Чонгука растягиваются в ухмылке, когда Ким запрокидывает голову и закатывает глаза в наслаждении от вернувшегося ощущения абсолютной заполненности. Он тяжело выдыхает Чону в плечо и отдаёт себя в его власть, позволяя сразу быстро и ритмично вбиваться в своё тело.
Как там обычно говорят сладкие омежки в манхвах? "Не надо!", "Остановись!", "Хватит!"? Тэхёну совсем не хватит. Ему мало. Он чувствует, что с каждым толчком, с каждым смазанным поцелуем и ударом головки по простате приближается к грани безумия, но ему всё равно мало. Всегда будет мало Чонгука. Его хочется везде. Всегда. Каждую секунду своего времени. Потому что это слишком хорошо, чтобы останавливаться даже на мгновение.
— Сильнее... — хрипит связками Ким. — Хочу тебя ещё ближе, — и по его щеке скатывается слеза, которую Чонгук тут же ловит своими губами и уже не отрывается от его кожи, вбиваясь плотными хлопками, натягивая Тэхёна за бёдра на себя и подходя к грани.
Ким плачет ему на ухо и в бреду просит о большем. Кончает во второй раз, обхватив Чона за плечи и уткнувшись ему в шею носом, и сжимает своими узкими стенками изнывающий член внутри.
Чонгук кончает.
Кончает бурно в самое нутро Тэхёна и толкается ещё несколько раз, выжимая из себя всё без остатка. Ловит сдавленные вскрики от каждого толчка и прижимается к телу Кима, обнимая его, успокаивая, пока внутри разливается горячая, густая сперма.
— Ты самый лучший, тигрёнок, — шепчет ему в волосы, осторожно выходя и опуская ногу Кима на пол. Целует его за ушко и продолжает обнимать, с каждым глубоким вдохом забирая подрагивания чужого тела.
— Тебе... Было хорошо? — Тэхён не может найти в себе силы даже обнять Чона в ответ. Он лежит головой у него на плече и всем весом опирается на его тело, всецело вверяя себя ему. Этому безумному Беркуту.
Чонгук, не разрывая объятий, осторожно подводит Кима под струи воды и мурлычет на ухо:
— Мне было невероятно, Тэхён. Слово лейтенанта американского спецназа, — и усмехается на ухо, нежно потирая спину Кима под тёплыми струями воды. И Чонгук не знает, как ярко тот улыбнулся на этих словах.
Но счастье Тэхёна быстро меркнет:
— Ты же вернёшься в Штаты через две недели?
Чонгук слегка отстраняется, чтобы заглянуть Киму в глаза.
— Я не понимаю по твоему голосу, Амур, ты сожалеешь или надеешься на это, — с усмешкой тянет он.
— Иди в жопу, — и Тэхён разворачивается к нему спиной, подставляясь грудью под струи воды.
— Эй, малыш, — Чонгук прижимается к нему сзади и обнимает за талию, касаясь губами сгиба шеи. — Ты чего?
А у Тэхёна от досады внутри всё сворачивается в узел, к горлу подступает ком, на глаза наворачиваются слёзы. С чего он вдруг такой сентиментальный?
Ему правда кажется, словно Чонгук вернул его на десять лет назад, когда у Кима ещё не было той брони, которую он нарастил в армии, когда его чувства ещё было слишком легко задеть. И смешно то, что до сих пор к нему никто не относился с таким теплом.
— Давай помоемся и разойдёмся, Чон, — он старается не смотреть на Чонгука, который пытается заглянуть ему в лицо, и продолжает смывать с себя пот. И текущую по бёдрам сперму.
— И что это за бред? — он пытается развернуть Тэхёна к себе лицом, но тот не поддаётся. — Вот так просто? Ты тут же ставишь на нас крест?
А Ким разрушается изнутри от обиды, потому что да, кажется, он влюбился в Чонгука. Вот так просто, за неделю. Вляпался окончательно и бесповоротно. Но для самого Чона вряд ли произошло что-то особенное. Настолько особенное, чтобы что-то менять.
Идиот. Какой же ты, Тэхён, идиот.
— Ты скоро вернёшься в Штаты, я — в Корею. Крест на нас стоял с самого нач...
И Ким не успевает договорить, как его рывком поворачивают на себя и целуют, притягивая обеими руками за щёки. Мнут его губы, медленно, нежно, совсем не так, как ещё пару минут назад. Чонгук целует так, будто что-то чувствует. Что-то помимо желания. Что-то, что возможно похоже на чувства самого Тэхёна. И по щеке бежит слеза...
— Ты бываешь таким придурком, Амур, — Ким хмурится, собирая себя обратно по кусочкам после такого тёплого, любовного поцелуя и быстро стирая с щеки влажную дорожку. — Давай просто попробуем.
— Попробуем то, что изначально обречено на провал? Ты готов бросить спецназ ради наших отношений? Не говори глупостей...
— Готов, — брови Кима дёргаются вверх. — Если другого выхода быть вместе не будет, я готов выйти на пенсию раньше, тем более нам до неё не так далеко.
— Ты серьёзно? — Тэхён всматривается в лицо напротив в попытке найти там подвох.
— Абсолютно, — Чонгук приобнимает его за талию и успокаивающе поглаживает пальцами поясницу. — Если нам вместе будет всегда так хорошо, как сегодня... Даже если ты продолжишь мне язвить и иногда бить под дых, — и Тэхён невольно фыркает в смешке от этого уточнения, — я готов бросить всё, чтобы быть с тобой, тигрёнок, — и его губы оставляют невесомый поцелуй в уголке рта Кима. — И если тебе было так же хорошо, как и мне, то прошу, давай попробуем.
Чонгук снова заглядывает ему в глаза с какой-то тревогой. Боится? Тэхён никогда не видел его таким искренним и открытым. Без маски сарказма и шуток. За этот вечер они многое узнали друг о друге, так может... Стоит попробовать узнать ещё?
Тэхён мелко кивает, смотря в иссиня-чёрные глаза:
— Хорошо, — и губы Чона тут же растягиваются в улыбке. — Давай попробуем, — скромно соглашается Ким и сам не может сдержать ответной улыбки.
Чонгук сжимает Тэхёна в своих объятиях и мелко целует его в щёки, нос, губы — везде, куда попадёт, под чужой тихий смех. Они смывают с себя следы этой ночи, доходят до своих комнат и, сверкнув друг другу скромными улыбками, расходятся по кроватям. И оба засыпают с неприлично довольными выражениями лиц.
***
— Беркут?
— Амур?
В Бангладеш сегодня ещё жарче, чем вчера, но прохладный ветер помогает не свалиться с ног. Группы "Тигры" и "Орлы" стоят у намеченной точки в полном обмундировании и готовятся начать наступление. Трава шелестит по ветру, внимательные взгляды направлены на командующих, которые уже успели пробежаться по основным пунктам плана и теперь готовятся отправляться.
— Не облажайся, — самодовольно бросает Ким, надменно оглядывая Чонгука с головы до ног и обратно. На нём всегда так хорошо сидела спецназовская форма?
Чон одаривает его не менее хитрой ухмылкой в ответ.
— Ты лучше всех знаешь, Амур, как ответственно я подхожу к своему делу, — и Тэхён отводит взгляд в сторону, проходясь языком по растянувшейся ухмылке.
Возвращается глазами к Чону и отпускает смешок:
— Тогда по позициям.
