***
Как же нелепо тратить время на такую ерунду! Отказать Тесею, конечно, невозможно, да и даже если бы было возможно, он не стал бы выкручиваться... Ну, или не стал бы выкручиваться слишком усердно. Уважение, которое он питает к Правителю, для этого слишком велико. Икар до сих пор испытывает перед ним неприятную робость, когда у них случаются разногласия, поэтому у него, в сущности, не было выбора, соглашаться или нет. И все-таки! Икар надавил на сенсор еще раз, так, будто это была самая обыкновенная доисторическая кнопка. Лифт ожидаемо не ускорился. Даже напротив: остановился на шестьдесят седьмом и завис там; красные циферки этажа заморгали. Да ну они издеваются. Икар сделал несколько шагов в сторону лестницы. Что, придется по старинке? Да нет, вот еще. Он легонько постучал по сенсору браслета, активируя голосового помощника, и прошептал кодовое слово: — Калипсо, пошалим? ...Не прошло и минуты, как двери раскрылись перед Икаром. Лифт оказался заставлен коробками и однотипными цветками в горшках; видимо, какой-то офис затеял переезд. Да, неловко. Одернув рукав, Икар нажал на кнопку нужного этажа. На нужном этаже обнаружился узкий коридор и две стеклянные двери. Одна без надписей и одна с табличкой «доктор А.С.», покрытая, кроме того, сеточкой подозрительно расходящихся из одного места трещин. Как будто кто-то впечатал туда кулак. — Здравствуйте, — толкнув дверь, Икар приветливо улыбнулся юному секретарю, мрачно созерцающему экран компьютера. На языке тут же закрутился вопрос, почему они тут используют такое старье, но Икар сам себя одернул: в конце концов, это он привык к излишествам и доступности всего на свете в платиновом квартале. А в других местах Полиса жизнь происходит совсем по другим... материальным нормам. — У меня тут назначено на четыре часа. — Угу, — буркнул секретарь, взлохматив густую шевелюру, и нехотя поднялся, протирая глаза. Выглядел он так, будто не спал всю ночь. — Ща. Вы проходите, я сейчас... Ох, да вы же Икар! Реально?! — Вроде бы реально, — вежливо улыбнулся Икар. Секретарь просиял и заторопился толкнуть еще одну дверь и просунуть туда голову: — Шеф! Шеф, к вам клиент. Вы прикиньте, кто это? Это… — Моть, бога ради, — донеслось изнутри, — не беси с утра пораньше. Лучше кофе сделай. — Четыре часа дня, между прочим! — Вот раз в жизни встал раньше начальства и теперь жить не дашь спокойно? — Да какой «раз в жизни»! — Изыди, говорю. Ну, кто там? Проходите. Секретарь загремел чашками в холле, бурча себе под нос. Икар прошел мимо него в кабинет и привычно вежливо кивнул. — Здравствуйте. Икар. — Здравствуйте, Икар, — непонятно было, передразнил его сидящий в кресле мужчина с такими же синяками под глазами, как у секретаря, или нет. — Артемий. Садитесь. В чем ваша проблема? — Не уверен, что она у меня есть, — честно ответил Икар, устраиваясь в кресле. Что-то с самого начала вызвало в нем странное напряжение, и он огляделся, чтобы избавиться от дискомфорта. Кабинет был простой и по-своему уютный, цветы какие-то, лампы с мягким светом, минималистично и приятно, но — а вот это, действительно, странно — ни единого гаджета. Да, вот оно. Ни привычных колонок, ни голо-платформ, ни даже планшета или ноутбука. — А вы специально гаджетами не пользуетесь? — не удержался он от вопроса. Артемий посмотрел удивленно. — Специально, — признался. — Они меня нервируют. Все с этими умными системами. Не люблю, знаете ли, когда заумная программа меня учит жизни. Мусор. — Гаджеты делают нашу жизнь проще и приятнее, — укорил Икар. — Экономят наше время и другие наши ресурсы. — Так, я не понял. Матвей, — Артемий осуждающе ткнул пальцем в секретаря, застывшего на пороге с чашкой, — ты кого ко мне пустил? Это клиент или рекламный агент? — Это Икар, шеф. Тот самый. Изобретатель систем «Умного дома», великий платиновый изобретатель и да, ваш клиент. — Ясно, — закатил глаза Артемий и обратился уже к Икару: — Так и знай — за рекламу не заплачу. Тут, если что, ты платишь. Так оно устроено. А мой кофе где? — А ваш — после «пожалуйста». — Ну вы посмотрите, кто у нас вырос, — вздохнул Артемий. — Прости. Пожалуйста, Матюш. Кофе. Молю. — Последнее лишнее, — проворчал секретарь, но щеки у него порозовели от удовольствия. Икар качнул головой. Странное место. Но ладно, если этот человек, доктор А.С., подтвердит, что его идея с крыльями — это не ерунда, и Правитель успокоится, то потратить час на этот разговор совсем не жалко. — Ну, — Артемий улыбнулся как-то неприятно хищно и переплел пальцы, — так зачем ты тут, если не торгуешь рекламой и проблем у тебя нет? Интимные услуги оказываю только красивым девушкам. — Спасибо, — кашлянул Икар, — я не интересуюсь. Я... Мой... Правитель поставил мне условие, что я должен к вам сходить. — Так. — Ну, это все. — Ясно. Ну, раз все — пока, Икар. Оплата у секретаря. С этими словами Артемий наклонился к столу, выхватил у Икара нетронутый кофе и, откинувшись на спинку своего кресла, щедро отхлебнул. И закинул ноги на журнальный столик. — Хм... Артемий? — Чего? Ты сходил. Условие выполнено. Гуляй. Зачем нам время друг друга тратить? Я лучше посплю еще. — Я думаю, Правитель не это имел в виду, — вздохнул Икар. — Видите ли, он хочет, чтобы вы, как специалист, сказали мне, что я, на самом деле, не хочу создавать крылья. — А ты хочешь? — Хочу. — Прекрасно. Как я и сказал, оплата у секретаря. Матюш, где мой кофе? — Машинка сломалась, — крикнули из холла. — Шеф, я говорил, надо новую… — Мне тебя нового надо, а не рукожопа, — цыкнул Артемий, драматично прикрыв лицо ладонью. — Ты кнопку включения-то нажал? — Я же не идиот! — Ну, я на всякий... — Он сказал, — Икар поморщился, глядя в окно, — что это глупая и опасная идея. Что люди, получив крылья, немедленно обесценят власть и возжелают... То, чего не стоит. Испортятся. — Ну, так-то оно так, — пожал плечами Артемий, остановив наконец взгляд на лице Икара. — Только я не пойму, каким местом это применимо к твоей проблеме. Которой у тебя, между тем, вообще нет. Хочешь делать... что там, крылья? Делай. Тебе, видимо, есть из чего, где, как и с кем. Не хочешь — не делай. В то, что ты хочешь и о проблемах социума поговорить, я не поверю: не по возрасту. Безумные мечты — вот это как раз по возрасту, а это... — Он запретил заниматься крыльями. Правитель. Артемий закатил глаза с новой, впечатляющей амплитудой. — Люди, стоящие у власти, любят запрещать, — отмахнулся. — Чаще всего они склонны к неврастении и гиперконтролю, к чему нередко подмешивается паранойя и в целом скверный характер. Ничего нового. Ну а я вот вам сейчас, простите великодушно, нужду справлять запрещу. Мой кабинет, мои правила, никаких, хм, физиологических необходимостей. Табу. И что? — Он заменил мне отца, — тихо признался Икар, опустив взгляд на свои ладони. — Я не могу так просто… — А вот это, — Артемий резко выпрямился и хлопнул в ладоши, — уже рабочая тема, отличненько. Ваш кофе, Икар. — Отняв у подошедшего секретаря вторую чашку, Артемий придвинул ее к Икару. — Давай, рассказывай. — Хм... Что... С чего мне начать? — Ну с начала и начни, — благосклонно предложил Артемий. — Хотя нет, с начала — это долго, боюсь уснуть. Давай к делу. По какому там сценарию должна развиваться твоя жизнь в том случае, если ты разочаруешь папочку и потеряешь все свои статусные привилегии?***
— Икар… Богов всех ради, что ты делаешь? Больше всего на свете Брут ценил стабильность. Трудясь в сфере инноваций, он, как ни парадоксально, меньше всего ей подходил, потому что сам предпочитал использовать новенькие гаджеты всего один раз — на презентации. Ну, или два — если Деметра убалтывала его на рекламный ролик. Для себя же он выбирал, как выражался Икар, «лютую древность»: образцы давности так пятилетней. Как минимум. Ему нравилось привычное и не нравилось новое. Он ни разу не переставил мебель в своей новенькой, никому другому не принадлежащей квартире, компенсируя годы безумного соседства с Икаром, которому резало глаза однообразие; он двигал кровати, переворачивал столы и устраивал логово на подоконнике, и какое же счастье, что это осталось позади. Брут любил стабильность. Постоянство. Неизменность. И в лаборатории ранним утром он ожидал увидеть привычную картинку — макушку Икара, склоненную над очередным «посмотри-какая-идея-щас-допилю-классно-будет». На крайний случай — пустое место, если Икар все-таки поддавался инстинкту выживания и шел выспаться. Но меньше всего он ожидал увидеть Икара, нещадно раздирающего чертежи на мелкие кусочки. — Икар! — А? А, это ты, — Икар светло улыбнулся, со скрежетом раздирая чертеж на две гигантские части. — Прости, Брут, не услышал тебя сразу. — Икар. Что… Что это? — Прощание с мечтой, — изрек Икар и взмахнул обрывками чертежа как крыльями. — С чужой мечтой. Я решил, Брут. Никаких крыльев. Все. С этим покончено. Цензурное высказывание подобралось не сразу, поэтому Брут вежливо кашлянул. Икар закивал, будто с ним соглашаясь. — Да, да, совершенно точно кончено! Понимаешь, друг, это ведь была не моя мечта. А мечта Музы! Она хотела летать, и обязательно на крыльях, и меня это так увлекло, что я совсем не успел подумать, как на это смотрит мое сердце… — Я… Рад, — осторожно выдавил Брут. Икар выглядел счастливым настолько, что это настораживало. Нет, на него находило иногда священное безумие, требующее избавиться от неудачной идеи, но где неудачная ерундень, а где его обожаемые крылья, которыми он проел плешь не только Бруту, но и Тесею, и бедную Лию довел до нервного обдирания любимого маникюра. — А ты… Как ты к этому пришел? — Я тебе расскажу, — Икар сверкнул глазами и, закончив измельчать чертежи, высыпал ворох ошметков на пол. Пол уже напоминал поле боя. Подскочив к Бруту, Икар закинул ему руку на плечи и наклонился к самому лицу. — Я тебе расскажу сейчас, Брут! Тебе, думаю, тоже нужно сходить. Да-да, обязательно нужно! — К-куда? — К одному человеку, — Икар подмигнул, и Брут ощутил, как холодок взбирается по спине и впивается коготками в затылок. Ну, все. Все ясно. Икар сошел с ума. Совсем. — Икар. Послушай… — Да не бойся ты! Это не страшно совсем. Он не более грубый, чем Тесей, когда на него находит. — Не находит на него ничего, — проворчал Брут, — особенно когда тебя рядом нет… — Неважно, — перебил Икар и, взяв его за плечи теперь двумя руками, вдруг озорно улыбнулся и смачно чмокнул его в лоб. — Это все неважно, Брут. Ты сходишь и поймешь. Как я понял. — Что ты, наконец, понял?! — Что крылья — не моя мечта, — терпеливо пояснил Икар. — А воплощать чужие мечты — предательство по отношению к своим. Еще я понял, что сепарация неизбежна, и мне придется выбирать, хочу я следовать своим идеям или беречь душевный покой Тесея. Но самое важное, Брут, я понял, что с крыльями покончено. Я буду делать корабль. — Чего?! — Корабль, — повторил Икар. — Летающий. Мечта Музы — она такая, понимаешь, мечта-однодневка, а я должен думать о прогрессе. Поэтому вот, смотри… Он поцокал пальцем по корпусу браслета и вывел подрагивающую голограмму, изображающую жуткого многодетального монстра, лишь отдаленно напоминающего корабль. Икар сунул голограмму почти Бруту под нос. Брут почувствовал, как ему становится дурно.***
— ДЕМЕТРА! — Как по часам, — пробормотала Деметра, прежде чем налепить на лицо терпеливую улыбочку. Что Тесей не станет ждать приглашения и просто вскроет сенсор своим высшим правом доступа, она не сомневалось. Так и оказалось. Тяжелые шаги — и Тесей влетел в ее гостиную, размахивая полами любимого синего пальто. — Деметра, как это понимать?! — Что конкретно? — невинно поинтересовалась Деметра. Что все закончится скандалом, было совершенно очевидно. Артемий работал в основном с медными, и до Тесея слухи не доходили. Тесей вообще обладал талантом ограждать себя от неприятной информации. И вот результат: стоит, полыхая гневом, и мечтает кого-нибудь придушить. — Что конкретно?! — взревел он. — Я отправил Икара к этому… «cпециалисту», чтобы тот поставил ему мозги на место!!! А знаешь, чем все кончилось?! Деметра догадывалась, но изобразила интерес и встревоженность; и, не меняя лица, отошла к шкафчику с запасами «на особый случай». Тесей ее движений не замечал, потому что принялся расхаживать вперед-назад. — Эти аидовы крылья были первой каплей! Он должен был про них забыть, выкинуть эту дурь из башки, а он вернулся и сказал: «Я БУДУ ДЕЛАТЬ КОРАБЛЬ»! И еще… Всякое… Про какое-то отделение… — Сепарацию, наверное, — предположила Деметра, ловко наливая в стакан виски и подсовывая Тесею. Тесей зыркнул злобно, выпил залпом и стукнул стаканом по журнальному столику. — Сказал, что нам, тьфу ты, «придется пройти через этот непростой момент», а потом полез обниматься, как какая-то собака бешеная, а потом сказал, что будет все равно делать этот корабль, и что мне нужно дать бой моим страхам! Ты представляешь вообще, что это за глупости?! — Глупости, — подтвердила Деметра, подливая еще, — сущие глупости, Архонт. — Дай мне его контакты. — Вы уверены? — И хватит мне подливать! Ты… Ты сама-то с ним знакома?! — Еще чуть-чуть, — третья порция оказалась на донышке, и пить ее сразу Тесей не стал. Только рухнул в кресло и закрыл лицо ладонью, давя стон. Деметра выждала пару минут, прежде чем аккуратно присесть на подлокотник и позволить себе вольность: деликатно впиться пальцами в основание шеи, массируя. — Лучше бы он к Барду мотался, — выдохнул Тесей, не отнимая руку от лица. — От него он вернулся, по крайней мере, всего-то с крыльями, а от этого… Деметра ограничилась понимающим угуканьем. Говорить Тесею о том, что методы Артемия предполагают и такую вещь, как вмешательство в частную жизнь родственников и друзей его клиентов, пожалуй, не стоило. Сама Деметра догадывалась, что Артемий уже, вероятно, подготовил очередное шоу и собирается устроить Тесею шоковую терапию если не сегодня, то завтра. В восторге Тесей не будет — как и большинство клиентов сразу после использования метода. Зато потом…***
— Мотя, ну где тебя носит! Где мой отряд бунтарей?! — Шеф, ну извините! — Матвей, запыхавшись, держался за бок. — Не так-то просто найти три десятка добровольцев вот так, за пару часов…К тому же, как только они узнавали, что мы планируем… — Я ж тебе сказал — не надо трепаться! — возмутился Артем. — У тебя пока навыки переговорщика, как у… — Шеф! — Ладно, неважно! Ну, собрал хоть сколько-то? — Двадцать три человека, — доложил Матвей. — Почти все медные, но есть четыре серебра и даже два золота, представляете? Осталось только заказик забрать, ну, который с оружием… Я заскочу по дороге, а то они там замотались, не успели, у них диодики закончились… — Мотя, блин, какие диодики?! Я тебе сказал какие-нибудь мрачные арматурины поискать! — А я лучше придумал, — надулся Матвей. — Лазерные пушки! Чтоб это был настоящий бунт-переворот, а не абы что! Пушки будут так делать пиу-пиу красненьким светом… — Мотя, — Артем надвинулся на него угрожающе, но вместо того, чтобы прибить, только наигранно-раздосадованно хлопнул по макушке ладонью, — вот честное слово, если из-за твоих пиу-пиу у нашего травматика-Архонта случится вместо шока и катарсиса исключительно желание вызвать наряд психиатров — пусть твоя совесть болит, понял? Мотя закатил глаза. — Да нормально все будет, шеф. Я ж помню концепт! Вернуть в травму, а травма у нас — психи во главе с баб… Женщиной дикого вида. Женщину я вам тоже нашел, такая вообще… Шикарная! Так вот, про пиу-пиу… Им там Икар программку написал… У него ж все коды доступа к дому этого, Правителя, есть… Программку, чтоб пиу-пиу еще давало сигнал системам «Умного дома», чтоб там свет менялся, сигналка включалась, дым валил… Настоящий конец света будет, вот увидите!***
— Корабль, — повторил Тесей возмущенно и с отвращением, — ты только подумай… Его порцию виски Деметра, подумав, влила в себя и поморщилась. Давненько не приходилось. — Доберусь, — продолжал нудеть Тесей, — и всех в медь, всех… Этого… Доктора… Икара, засранца… Всех… — Всех, — подвердила Деметра. — Обязательно, Архонт. Всех.