***
Люди потихоньку расходятся, свет гаснет, музыка становится тише, заброшенное здание снова принимает свой изначальный вид. Так шумно, ноги подкашиваются, голова болит из-за песен, долбящих в уши длительное время. Однако все уходят от сюда с хорошим настроением. Два подростка наконец выходят в более тихое место. Дорога расходится в разные стороны. Они крепко жмут руки после чего сразу прижимаются друг к другу, заключая в объятия. Брюнет прихлопывает пару раз Колю по спине и пьяно улыбается. — Тебя точно провожать не надо? — Стас отрывается от друга медленно и закладывает руки сразу в карманы, чтобы спрятать их от мороза. — Не надо, — парень повторяет действие друга, хотя смысла в этом нет, если куртка всë равно расстëгнута. Брюнет сомнительно как-то, но соглашается. Они ещё раз прощаются, пока не развернутся друг от друга и не пойдут в противоположные стороны. Время позднее, скорее всего уже почти час ночи, если не позже. Небо абсолютно чëрное, даже фонарей поблизости нет, ведь на таких дорогах их и не ставят. Это не мешает Коле идти до своего дома. Парня мало беспокоило такое позднее время, хотя в его случае нужно было сидеть дома и не высовываться в таком виде. В России не принимают тех, кто выделяется из серой массы, не сливается с однотипными людьми, которые напоминают персонажей в игре, никак не влияющих на сюжет. В это время так ходить опасно: могут избить, в лучшем случае просто толкнуть пару раз и отстать, а в худшем — убить. Да-да, и такое случается, так тут ещё и Питер. Но парень, совершенно наплевав на всю опасность, продолжает шагать к дому. Весь его вид служит магнитом для скинхедов, гопников, оффников и подобных отбросов, которых Коля на дух не нереносит: волосы у него рыжие и кудрявые, зачëсаные вправо. Они доходят до плеч, спускаясь плавной лесенкой. Справа свисает накладная прядь прямых, ярко-салатовых и покрашенных в черную полоску волос. Оранжевая укороченная куртка с нацепленым брелочком толком не спасает от холода. Под ней, обтягивающий лонгслив с каким-то принтом. Широкие чëрные штаны буквально висят на подростке, закрывая высокие конверсы и только бёдра слегка обтягивают. Последней каплей для дворового быдла становится макияж. Он конечно не сильный но заметый: светлый тон, красные тени под глазами переходят в более светлый оттенок на верхнем веке, еле заметные стрелки и туш на нижних ресницах. Только на нижних, так красивее. Губы сами по себе яркие и пухлые, их и красить не приходится. Проколы на левой брови и на нижней губе ещё два на той же стороне, что и на брови. В правом ухе два раза проколот хрящ и два раза проколота мочка. Чокер и пара подвесок на шее, браслеты в клеточку и зелëный лак на ногтях. Так он ещё и не русский. Колю устраивало то, как он выглядит. Он нашëл себя и теперь весь его гардероб в подобной одежде, если не считать базовые вещи, занимающие отдельную полку в его шкафу. Почему-то тишина не давала должного покоя, в груди нарастало тревожное чувство. Родители были в курсе того, что подросток придёт поздно. Спят уже. По этому поводу парень волноваться не мог, значит что-то другое. Но интуиция его ещё никогда не подводила. Он натянул капюшон на голову и слегка нахмурился в попытке избежать это навязчивое чувство. Ещё пара шагов и Коля дойдëт до своего района, однако стоило ему только приблизиться, взгляд пал на четверых парней. Скорее всего тоже подростки. Они общались между собой, сидели на детской площадке, выглядели как один из тех типов людей, которых Брофловски ненавидит больше всего. Чтобы попасть в свой дом, Коле нужно было пройти рядом с площадкой, напротив которой располагалось двухэтажное здание — это и было место, куда парень направлялся. Тут было несколько фонарей, которые предательски освещали подростка с ног до головы. Подойдя ближе, тех парней стало видно намного лучше: куртки, только один без неë, спортивные штаны, на двух парнях короткие шапки-бини, один из них сидит с сигаретой во рту, но тут же тушит бычок о седушку на качелях и выкидывает. Долго свой взгляд на них Коля не задерживает, он отворачивается и старается незамеченным дойти до дома. — Блять, сиги закончились, — парень, который курил пару секунд назад, оглядел своих друзей. Те незначительно пожали плечами, пока самый высокий из них не предложил спросить у Коли. Парни поднялись с карусели и расслабленным шагом стали приближаться к подростку. Тихо ругнувшись, замечая гопников, Брофловски постарался ускорить шаг, но почувствовал руку на своëм плече. Тяжёлую и крепкую. Он нехотя повернулся, стараясь не вызывать лишней агрессии. Выпуская облако холодного воздуха, парень глубоко вдохнул, только затем вопросительно кивнул. — Сигаретки не будет? — парень, чья рука лежала на плече Коли убрал еë, когда подросток повернулся к нему. — Нет, — сердцебиение постепенно набирало темп, предупреждая о чëм-то нехорошем. Долго находиться рядом с ними нельзя было. Все четверо высокие, только один из них ростом с самого Колю, и все здоровенные, лица серьёзные. Рыжий попытался поскорее уйти, когда брови Эдика — парня, державшего его за плечо, подозрительно нахмурились, а губы слегка скривились. Он будто пытался разглядеть что-то. А ведь Брофловски сразу знал, что не надо было откликаться, в конце концов со Стасом пройтись, но нет. Он развернулся и уже хотел уйти, но грубая хватка пала на его капюшон, стаскивая его с головы и притягивая назад, затем послышался тот же хриплый голос, только теперь более агрессивный: — Вот так просто уходишь? Повернись, — он дернул рыжего за куртку, сверля его затылок взглядом. К гопнику тут же подключился Кирилл, тот, что без куртки, и развернул Колю одним движением. Он крепко схватил парня под локоть и не давал шанса убежать. С губ парня сорвался тихий смешок, когда он посмотрел на рыжего, и остальные тоже подключились. Игорь, который самый высокий, подошëл справа и покрутил между пальцев зелëную накладную прядь на волосах Брофловски. Парень отвернулся резко в противоположную сторону и дëрнул рукой, за которую его держали. Глаза в панике смотрели вниз, брови были сведены друг к другу, сердце стучало быстрее и быстрее. Наконец послышалась та самая фраза, после которой стоило бежать. Дима — самый низкий, подошëл ближе, встав рядом с Эдиком. Его губы растянулись в противной, насмешливой ухмылке, прежде чем он громко сказал: " Да он же фрик, пацаны! " Это был самый подходящий момент, когда Кирилл ослабил хватку и Коля смог высвободиться из неë, пару раз дëрнув рукой. Парень тут же быстро развернулся и принялся бежать, но Игорь притормозил его, хватая за куртку, за что сразу получил удар кулаком. Подросток собрал всю возможную силу, и резко вмазал высокому в нос, от куда в этот же момент потекла кровь. Тут уже подключились и остальные. На Брофловски сзади замахнулся парень в одной толстовке, но он успел наклониться, о чëм мигом пожалел. Эдик схватил его за волосы, стягивая крепко-крепко, и заставляя того болезненно зашипеть. Он кидает Колю в снег лицом в низ, но тот быстро поднимается и отступает на несколько шагов назад. Быстрое и тяжëлое дыхание, взъерошенные волосы и дрожащие руки. Всë выдавало страх, но подросток просто вытянул перед тремя парнями руку, сжатую в кулак, а потом выдвинул средний палец. Ещё и послал. Единственное, чего он не заметил, как Дима сзади подошëл и одним движением завëл висящую руку за спину настолько сильно, что малейшее движение могло принести неимоверную боль. Парни начали подходить, выглядя ещё более хмурыми, чем до. Наплевав на боль в руке, Коля резко замахивается и заезжает затылком по носу парня, что стоял сзади, а теперь держится за разбитое место. Хоть это и притормозило Диму, но остальные уже были совсем рядом. Двое из них снова схватили подростка, а Эдик встал прямо перед брыкающимся и пытающимся вырваться Колей. Он грубо схватил его за ворот кофты и со всего размаха ударил парня в лицо. Губа резко стала пульсировать, а рот постепенно начал заполнять привкус железа, Брофловски не успел опомниться, как Игорь и Кирилл уже не держали его а Картман снова схватил за волосы и повалил прямо в снег.***
Сияющий под тëплым светом из окон снег казался таким чистым, но пара красных капель, расположившихся рядом с лицом Коли, портили весь этот образ «белого одеяла». Вот уже фонари жалобно начали мигать, а затем стали потухать один за другим, оставляя парня лежать в нарастающей темноте. Дрожь охватила его тело уже давно, но насколько давно ему не известно. Он находится здесь может быть больше половины часа, а может и меньше. Это неважно, если сил встать всë равно нет. Тëплая кровь уже не стекала с губ, носа, лба — застыла, превратившись в холодные и вязкие сгустки. В ранах больно пульсировало, появившиеся синяки по всему телу ныли, а слëзы на холоде стали похожи на кристалики. Снег продолжал идти, падая хлопьями на Брофловски, покрывая его белой пеленой. Самое странное то, что живëт парень здесь с самого детства, а типов этих в первый раз видит, однако это не помешало им запретить ему появлять в таком виде на районе. Впрочем это было ожидаемо, но ещё более ожидаемо то, что Коля этот запрет пропустит мимо ушей. Он не собирается менять стиль из-за каких-то гопников. Это их проблемы, если они не принимают ничего, что отличается от них хотя бы немного. Издав тихий стон, парень пытается подняться на дрожащих руках, которые болят от малейшего движения. Кости ему не переломали, но подниматься было очень тяжело. Голова гудит, губы снова кровоточат, одежда от снега мокрая вся. Он еле как встаëт и идëт до дома. Там парня не встречают обеспокоенные родители, Коля тихо вешает куртку на дверь, чтобы она до утра высохла и идëт в душ, который вскоре заставит его раны жутко болеть. Утром парень встал раньше, чем обычно. Оно того стоило, потому что теперь на нëм почти не было видно побоев, будто никто и не собирался нападать. Тональный крем хорошо справился со своей работой, перекрыв синяки под глазом, на скуле, на носу и руках, пара пластырей на ранах, а с губой ничего уже не поделать. Затем привычный макияж и одежда. Коле нереально повезло с тем, что за форму в школе его не ругают, хотя это полностью его заслуга — круглый отличник ещё с самых начальных классов, гордость школы, поэтому и не ругают. Пару раз конечно пытались запугать отчислением, но терять такого ученика не хотелось. Да он и сам это знал, поэтому слова учителей не брал в голову. В школе всë прошло привычно и помогло избавиться от жгучего чувства обиды. Непринуждённые разговоры и небольшие прогулки с лучшим другом по этажам проветривали парню голову, забитую мыслями об отмазке перед родителями. На всякий случай надо было придумать. В итоге идеи его остановились на том, что пластыри он оправдает обычным падением, а макияж просто не будет смывать. Походит так, пока раны не заживут. Уроки пролетели незаметно, особенно для Брофловски, которого с последнего отпустили, так как контрольную раньше всех написал. Он тихо попращался со Стасом и покинул класс. Теперь навязчивые мысли снова ударили в голову, прилетели, как неожиданый клочок бумаги со спины. Непонятно было как домой возвращаться. Нарываться лишний раз не хочется, меняться для кого-то тоже, поэтому единственным оптимальным вариантом было пойти в обход. Так Брофловски и поступил. Музыка поможет сокротить дорогу, сделать еë менее мучительной и скучной. Коля снял крупные, чёрные наушники с шеи, надел их, подключился и перемешал плэйлист. Начало песни послужило стартом и парень направился к выходу.***
Учительница по русскому языку хмуро сверлила взглядом ученика с последней парты, указывая на доску пальцем. Парень, на котором держался взгляд женщины, прятался за барикадой, выстроенной из учебников, тетрадей и пенала. Закатив глаза и громко вздохнув, терпение учительницы закончилось. Она поднялась со своего стула и упëрлась ладонями о стол. — Пыхтеев, учебник бери и к доске! Тихое хихиканье соседа, вызваное фамилией одноклассника, парень поворачивается хмуро к Эдику, который прикрывает рот рукой и отворачивается, будто не при делах. Страдальческий стон — единственное, что Кирилл успевает издать, затем он просто сдаëтся и медленно направляется туда, куда его вызвали, держа в руке книжку по русскому языку. Спустя пять минут того, как ученик что-то мямлил у доски, пока женщина раздраженно тëрла виски и сама уже начинала молиться, чтобы урок поскорее закончился, прозвенел звонок. Услышав его все мигом начали собираться, учительница попыталась продиктовать домашнее задание, но подростки были заняты сбором вещей, только некоторые записали. Хорошо выспавшись на следующий день, Картман приходит ко второму уроку. На улице людей почти нет — это была одна из причин, почему парню нравилось приходить позднее. Пока он идëт в школу, остальные уже там, кто на работе, кто в садике, никто никому не мешает, на улице и на входе в само учебное заведение нет толпы из уставших и только проснувшихся учеников. Маленький ларëк становится визуально всë больше и больше, Эдик толком даже не успел приблизится к нему хотя бы на десять шагов, а уже глазами выискивает кое-кого очень важного. Того, кто поднимает ему настроение каждое утро и служит причиной идти на учëбу. Слегка ускорив свой шаг, Картман уже достаëт из кармана телефон, а из-под чехла банковскую карточку. Наконец-то, когда глаза находят то, что искали, гопник подбегает к ларьку, хоть и осталось всего несколько шагов. Парень опускается на корточки, пока искренняя улыбка украшает лицо, постепенно становясь шире. Он гладит рыжего котëнка по голове, пока тот подставляет то одну щëку, то вторую и мурлычет. Бросив взгляд в сторону двери, Эдик поднимается и заходит внутрь. — Доброе утро, — парень здоровается с продавщицей и открывает холодильник, достаëт от туда энергетик и рядом с полочки берëт маленькую упаковку кошачьего корма. — Доброе, доброе, — женщина пробивает корм с напитком, а пока Картман карточку для оплаты прикладывает, смотрит складывая руки на груди. — Опять ты котика подкармливаешь, я же ему еду даю, — она кивает в сторону окна, из которого и дорогу, и котëнка видно. — Мало даëте значит, — парень кладëт карточку под чехол. — если мяукать начинает сразу, когда меня видит. — Да он скучает просто, — продавщица хихикает и прощается к постоянным покупателем, когда звоночки на двери красиво звенят и школьник выходит, успевая напоследок попрощаться в ответ. Он снова опускается на корточки рядом с двумя мисками. В одной из них вода, а во вторую он выдавливает содержимое упаковки. Котик ходит рядом и сразу начинает кушать, как только скомканный пакетик летит в мусорное ведро. Ещё раз погладив пушистого по голове, Эдик встаëт, открывает энергетик и делает пару первых глотков, после чего продолжает путь.***
— И поэтому мне пришлось в обход идти, — Коля обиженно скрещивает руки на груди и выжидающе смотрит на друга, а потом отворачивается и хмурится. — Когда же сдохнут эти твари? — последние слова он с отвращением процеживает сквозь стиснутые зубы и губы кривит. — Ну ты же не оставишь это так, верно? Нужно что-то сделать, — Стас зачëсывает волосы назад, но те снова беспорядлчно падают. Он облокачивается о подоконник и смотрит на одноклассника. — Например? — Коля не поворачиваясь смотрит на подростка и выдыхает тяжело, уже зная, что выхода из ситуации нет. А если есть, то придётся сильно поднапрячься, чтобы найти его. — Нужно дать отпор. Не будь терпилой, покажи, что можешь за себя постоять. — Стас, их четверо, — немного громче произносит парень, но его голос звучит таким же поникшим и задумчивым, как в начале разговора. Брюнет разворачивается всем телом, чтобы встать лицом к Коле. Он прихлопнул друга по спине, заставляя посмотреть на себя, и улыбнулся так довольно, будто только что решил все проблемы рыжего. — А я тебе на что? — Чувак, ты же не будешь каждый раз прибегать, чтобы заступиться за меня, — подросток тихо смеëтся, но ему на самом деле приятно, что Стас сейчас стоит здесь, слушает и хочет помочь. — Ну даже если мы отпиздим их один раз, это же не значит, что они перестанут до меня докапываться. Кажется они там живут теперь, я их раньше не видел. — Ну тогда это вообще не честно, — парень щёлкает языком и закатывает глаза. — Ты же с самого детства на том районе живëшь. Херня какая-то. Коля согласно кивает и звенит звонок. Парни идут в кабинет, а пока учителя нет, они договорились о ночëвке. Сразу после школы, домой пойдут вместе. И брать с собой ничего не надо, потому что с прошлого раза одежда ещё лежит в шкафу друга. Странно, но по пути парни гопников не увидели. Жаль конечно, но это не повод расстраиваться. Сразу с порога к Коле подбегает Айк. Он видит Стаса и жмëт ему руку, кричит родителям, что брат пришëл, из-за чего мать выходит с кухни и здоровается с подростками. Она только рада видеть Маршалова, у них дома он уже как родной. В зале отец смотрит телевизор и тоже здоровается с парнями, пока те проходят мимо, чтобы поднятся на второй этаж, он жмëт Стасу руку, а затем друзья уходят в комнату.***
Кирилл набирает код, чтобы войти в парадную и услышав звонок, разрешающий вход, открывает дверь. Закрывает еë Эдик. Они поднимаются по лестнице одновременно обсуждая что-то, а на втором этаже уже прощаются. Пыхтеев на следующем живëт. Парни крепко жмут друг другу руки, издав громкий хлопок, и прощаются до завтра. Дома матери нет, зато кошка сразу подбегает, чтобы встретить хозяина. Пока Эдик снимает кросовки и вешает куртку на крючок, она ходит вокруг парня и мяукает. Шатен наклоняется, чтобы погладить животное по спине, которая сразу извивается под ладонью. Он улыбается и первым делом идëт на кухню, проверить миску. Обычно мама встаëт раньше него, поэтому перед уходом оставляет полную тарелку еды, сейчас еë нужно наполнить ещё раз. Картман достаëт из холодильника упаковку с сухим кормом и высыпает досаточное количество в миску, после чего уходит в ванную, пока его кошка кушает. Он зевает не прикрывшись рукой, потому что в одной держит телефон, а вторая в кармане, и листает ленту соцсети, шагая по коридору. Парень заглядывает на кухню, но питомца там нет, наелась кажется. Эдик по пути к себе в комнату натыкается всë таки на кошку и подхватывает еë, затем закрывает за собой дверь и ложится на кровать. Пушистая лежит рядом и тоже смотрит, как на экране быстро сменяются короткие клипы одним проведением пальца, на некоторых из них появляются сердечки при нажатии. Так проходит ещё минут пять, пока парню совсем не надоест. Он выключает телефон и медленно проваливается в сон под тихое урчание кошки, которая всë ещё лежит рядом. Наверное уже ночь, потому что когда Эдик проснулся, на улице сильно стемнело, а из окон соседних кваритир не горел свет. В доме тихо, парень укрыт одеялом и кошка ушла — это вернулась мама с работы. Но она сейчас спит. Нужно было ждать, а не ложиться сразу после школы, теперь сон вообще не идëт. Пол часа подросток просиживает в телефоне, но надо спать. То, что он не может этого сделать сильно раздражает, ещё и скучно. Эдик выходит на балкон, прихватив пачку вишневого Чапмана и зажигалку. Он тихо закрывает дверь, чтобы никого не разбудить, уже чувствует, как холод пробирается через толстовку и оставляет за собой табун мурашек. Парень достаëт одну сигарету и придерживает еë губами, пока кладëт пачку в карман, и поджигает. Зажигалку отправляет в след за пачкой. Картман закрывает глаза, вдыхая приятный дым, попадающий прямо в лëгкие, а потом медленно выпускает его. Дыхание уравнивается сразу же. Мутный пар выходит наружу ровно столько, сколько и задерживается внутри. Парень одной рукой приобнимает себя из-за холода, а второй держит толстую сигарету между пальцев. Взгляд падает на окно напротив, в котором свет ещё горел, поэтому можно было чётко видеть происходящее за стеклом. Подглядывать плохо, но кое-кто слишком сильно привлëк внимание Картмана: два парня разговаривали друг с другом, ходили по комнате и чем-то занимались. Одного из них Эдик не знал, а второго помнил хорошо, хоть и не вспоминал с того самого дня. — Возможно скучно уже не будет, — тихий, прокуренный голос звучит, когда парень делает предположение, что нефор, которого он с компанией на днях избил, живëт с ним в одном районе.