***
Прошло 17 лет. – Хён, ты же помнишь,что… – …Что завтра у тебя день рождения и ты наконец-то станешь совершеннолетним, конечно помню, Ликси. Ты только об этом всю неделю и трындишь. – А ой… Ну, это я просто радуюсь очень-очень. – Верю, а что сегодня за день, ты похоже забыл, да? – попытался сделать очень грустный вид Джисон, что получалось не очень-то и хорошо. – Конечно помню, тебе исполнилось 25, старый совсем, – посмеялся Феликс, за что получил подзатыльник, – Ай, зачем?! – Для профилактики, что б жизнь малиной не казалась. И вообще, где мой подарок? – поинтересовался старший. – Ой-ой-ой, какой ты вредный, хён, сейчас принесу, – сказал Ликс, и побыстрее убежал, что бы не получить ещё. Прибежав обратно, отдышавшись, он отдал Джисону небольшой подарочный пакетик. Открыв его, Джисон увидел несколько упаковок с орехами и открытку к ним, с подписью «Для настоящей белки)». Только Джисон хотел возмутиться, что он не белка, как его перебили: – Чшшш, потом повозмущаешься, сейчас открывай дальше. Сон молча продолжил открывать. После орешков, осталась лишь одна небольшая коробочка. Открыв её, он остолбенел. Там лежали парные браслеты, которые он давно хотел, но не мог купить, так как те были слишком дорогими. – Это тебе и твоему ненаглядному Минхоше, – улыбнулся Феликс. – Ликсииииии, – Джисон бросился в объятья брата, с самой широкой улыбкой, еле проговаривая слова, – Господи, Ликс, спасибо тебе огромное, я тебя так люблю, ты бы знал, вот только как ты их смог купить? Феликс чуть замявшись ответил: – Ну, помнишь, когда я говорил, что ухожу гулять с Сынмином? – старший кивнул, – Ну вот, тогда я ходил на подработку. – Фелиииикс, – ещё сильней растрогался Джи. – Ну всё, тише, успокойся. Я очень рад, что тебе понравилось, но не забывай, что у тебя сегодня день рождения и скоро придет твой муженёк. При упоминании Минхо, Джисон быстро вскочил и оставив негромкое «Ой» убежал подготавливаться к празднованию. – Эй, подожди, а Хёнджик придёт? – Конечно, он же мой лучший друг. И ещё, прекрати его так называть, он Хёнджин, а не Хёнджик. Ладно я, а он тебе все волосы оторвёт. – Ой всё, иди уже, - закатил глаза Феликс, – Хотя стой, давай я тебе помогу хоть, – это звучало больше не как вопрос, а как утверждение. – Ликси, не надо, ты и так и учился, и работал много в последнее время, иди отдохни. – Ну Ханиии, ты же знаешь, что я всегда готов помочь, просто скажи что делать. – Ой, ладно, иди тогда приберись пожалуйста в зале. – Хорошо. – А после поешь, ты с самого утра не ел. – А… Я ел, не волнуйся, – соврал Феликс. – Ага, конечно, а почему я не видел? – Так ты тогда в магазине был. – Ну ладно, смотри мне. Феликс соврал не просто так. Он знает, что здесь не родной, поэтому он постоянно пытается быть нужным: по дому помогает, сам зарабатывает, в свои проблемы никого не просвещает, всё делает сам. Хоть ему много раз говорили, что он для них такой же сын и любят его также, как и Джисона, он всё равно старался ничего лишнего не делать. Он старался экономить на себе во всём, поэтому и не ел толком. Он был очень красивый, белоснежные волосы, россыпь веснушек, глубокие карие глаза и красивые губы, которые становились ещё красивее в улыбке. Но ко всему этому он был очень худой. Слишком. Но, насколько бы он не был худым, он всё равно считал этого недостаточным, что было ещё одной причиной голодания.***
На следующий день. – ЛИКСИИИИ, – кричит Джисон на всю квартиру, одновременно прыгая на спящего брата, – С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ВОТ ТЕПЕРЬ ТЫ ОФИЦИАЛЬНО СТАРЫЙ, УРА. – Джи, успокойся, а то я тебя сейчас скину, – сонно, но довольно серьёзно проговорил младший. – Цц, какой ты скучный, вставай и пой, – проговорил Джисон, всё ещё лёжа на брате. – Хён, если ты сейчас не встанешь, то я обещаю, что задушу тебя моей же подушкой. – Ой, какой ты злюка, – сказал Хан, но всё-таки слез с Феликса. – Сам ты злюка, кто вообще так на людей кидается? – Ай, ладно уже, не кипишуй, скоро твой Хёнджин придет, так что лучше иди себя в порядок приведи. – А чего ты сразу-то не сказал? – широко распахнул глаза Ликс, но быстро опомнился, - И вообще, хватит его называть моим, он не мой. – Да ладно, а кто в него влюблён с его первого появления в нашем доме? – ухмыльнулся Джисон. – Ну я, и что? С чего это он мой… – покраснел Феликс, – И ещё, не вздумай при нём такое сказануть, а то я Хо расскажу, кто его любимую футболку стырил. – Ой, забудь уже это… – отвернулся Джи, – А если сейчас он не твой, то скоро будет. – Угу, в моих мечтах так точно. – О, так ты уже о нем мечтаешь?) – пуще прежнего начал ухмыляться старший. – А… Я пойду умоюсь, пожалуй… – быстренько убежал от разговора Феликс. «Эх, и когда они уже перестанут тупить…?» – задумался Джисон.***
Звонок в дверь. Блондин со всей скорости мчится туда. Открыв её, он прыгает на парня напротив. – Хёнджииин, - радостно произносит он. – Приветик, ты чего так пугаешь? – с улыбкой интересуется второй. – Я просто очень рад, что ты пришел, – поясняет Ликс. –Ахахах, как будто мы год не виделись, а не меньше суток. – Да не, ты просто первый, а то Чонин вообще только вечером придет, – жалуется младший. – Ладно, веснушка, я ж не просто так пришёл, – он протянул тому свой подарок, – С днём рождения, солнце, вот ты уже совсем и вырос, – тихо проговорил Хван. Глаза у Ликса заблестели, и он, аккуратно взяв коробочку, открыл её. Там лежало то, чего он не ожидал. – Кольца? – удивлённо поднял свой взгляд на Хёнджина, а тот, улыбнувшись показал свою руку, где были два точно таких же кольца. – Не просто кольца, а парные, – пояснил парень, пока у Феликса начали собирать слёзы. Хёнджин, заметив это, сильно испугался, но всё же решился спросить. – Ликс? Тебе не понравилось…? – заметно погрустнел старший, но тут же разочарованность переменилась удивлением, ведь Фел буквально налетел на него. – Хёнджин! Они такие классные! Спасибо-спасибо-спасибо! – всё также обнимая Джина, но уже с улыбкой проговорил Феликс. – Я рад, что они тебе понравились, солнце. За дверью всё это время стоял Джисон и офигевал, потому что надеялся на признание друг другу.***
– Хёнджин, пошли отойдем? – позвал уже в конце вечера того Джисон. – Хорошо, – без проблем согласился Хван. Только он ещё не знал, что его ждёт. – Хван, твою мать, Хёнджин, ты когда ему уже признаешься, а? – зло посмотрел на него Хан. – Я… Ну это… Хааан, мне страшно, – проныл ему Хёнджин. – Ну ёмаё, чего ты боишься, объясни мне? – Что он меня отвергнет, что что-нибудь пойдет не так, что кто-то помешает, и вообще, причин много. – Нашёл чего бояться, дуй давай признавайся, иначе уведет его кто нибудь, и всё. – А ты прав… – задумался Хван, – Хорошо, но как это сделать? – Начни из далека, там, допустим, что тебе кто-то нравится, ещё что-нибудь придумай, а после просто импровизируй. – Ладно, я постараюсь, но ничего не обещаю. – Я тебе как дам, ничего он не обещает. После этого разговора, Хёнджин был полон решительности, как никогда. Только вся эта решительность испарилась в тот миг, когда он дошел до комнаты Феликса. «Так, соберись, ты всего-то идёшь признаваться в любви человеку, которого любишь много лет, подумаешь, чего боят…» – но, не успел он додумать, как дверь распахивается, и из неё выходит и сам Феликс. – Ой, Хён, ты чего тут стоишь? Пошли в комнату, я как раз за тобой идти собирался. Зайдя в комнату, Хёнджин всё-таки смог начать разговор. – Ликс, а тебе кто-нибудь нравится? – «Мда, – думает Хёнджин, – Это умнейший вопрос, который ты мог задать, молодец.» А вот Феликса будто прошибает током. Предмет его долгой любви спрашивает нравится ли ему кто-нибудь? Это сейчас серьёзно, или он спит? – А… Т-тебе зачем…? – голос заметно трясся, как и колени. Если бы он сейчас не сидел, то наверняка бы упал. Этот вопрос, особенно от этого человека, был самым неожиданным из всех возможных. – Ну… Знаешь… Я тут понял, что влюбился, – быстро выдыхает Хван, он не меньше Феликса боится. Только вот у Ликса уже в глазах потемнело, и в ушах зазвенело, но вида он не подаёт. Больно. Очень. Человек, которого ты любишь всем сердцем, признаётся тебе сейчас, что он влюблен. Ему необходимо выяснить, кто же это. – Ого… И в кого…? – тихо спрашивает веснушчатый. Брюнет паникует ещё больше, уже не зная что ответить. Он понял что вот так взять, и просто признаться, слишком сложно. Сказать простое «В тебя», у него не выходит. Тогда, даже не сообразив, он говорит первое попавшееся в голову. – А… Ну… Я не могу сказать в кого, – О, господи, ситуация стала ещё сложнее, и как дальше поступать, парень не знал. Блондина же не устроил такой ответ. Ему жизненно необходимо знать, кто же занял место в сердечке его Хёнджина. – Хм… Ладно, он хотя бы был сегодня на празднике? – быстро смекнув, спрашивает он. – Да, – сразу и без запинок отвечает Хёнджин. Вот теперь-то Ликсу и стало понятно, что похоже тот влюблен в его лучшего друга, Чонина. Почему же он так подумал, спросите вы? Да потому, что он заметил, как Хван на протяжении всего вечера то и делал, высматривал Чонина и при первой же возможности начинал с ним разговор. Вот в этот момент все мечты, надежды и весь в принципе мир рухнул в сердце Феликса. Он чувствовал, как в глазах собирается влага, и понял, что долго не продержится. – Хёнджин, я как-то плохо себя чувствую, можешь, пожалуйста, оставить меня? – удивительно спокойным голосом спросил младший. – Веснушка, что случилось? Может тебе помочь чем-то? «Полюби меня.» – подумал Ликс, но в слух произносить не стал. – Всё хорошо, Хён. Можешь просто меня оставить одного? Видимо, слишком устал. Хёнджин удивился такому поведению, но спорить не стал. Он знал, что если тот просит, значит, так надо. Попрощавшись, старший ушёл, но переживания за Ликса остались. Как только Феликс убедился, что Хёнджин ушел, он запер дверь и сполз по стене, утыкаясь лицом в колени. Слёзы уже текли по щекам, от чего веснушки постепенно становились ещё ярче, а лицо краснело. Перестав сдерживать себя, у парня началась истерика. Проревев почти всю ночь, дважды чуть не задохнувшись из-за слишком большого количества слёз, перекрывших кислород, он так и уснул на полу. На утро, Джисон, открыв дверь в комнату парня, обнаружил того на полу. Поняв, что вина всему Хёнджин, который похоже не смог нормально признаться, он перенес брата на кровать. Укрыв его пледом, убедившись что тот спит и десятки раз проклянув Хвана, он покинул комнату.***
Спустя несколько дней, Феликс так и не выходил из комнаты. Он ни с кем не разговаривал, ничего не ел, хотя Хан ему постоянно приносил. Он просто смотрел в стену и думал о том, а зачем он вообще нужен? Настоящие родители его тупо выбросили, приёмным он только мешает, Хану он постоянно надоедает, Хёнджину он нужен только как друг. А ведь сложно быть друзьями, когда у тебя непреодолимое желание поцеловать второго, но нельзя. Феликс просто устал. От всего. Джисон же был очень обеспокоин таким состоянием брата. Он не мог смотреть на то, как этот лучик света гаснет на глазах. То, как его близкий человек страдает. Тогда было принято решение. Рисковое, ведь из-за этого он может потерять свое общение с братом. Но и смотреть на это умирающее солнышко он не мог. Уж лучше он его возненавидит, чем будет страдать, потихоньку умирая изнутри. И вот уже через час окончательного принятия решения, он стоит в парке и ждёт одну особу. – Фуух, Хан, ты меня напугал резким желанием встретиться, – пытаясь отдышаться, проговорил Хёнджин, – Кстати, где там Феликс? Он мне уже несколько дней не отвечает. – Вот ради него мы и собрались. ТЫ ЧЕГО ЕМУ ТАМ НАГОВОРИЛ, ХВАН ХЁНДЖИН?! – начал орать на него Джисон. – Я ему не успел даже ничего толком сказать, – отвечает испуганный Хван, ведь не каждый день ты видишь разъяренного Джисона, и после пересказал своё недопризнание. – Хёнджин, ты дебилоид, – констатирует Джисон, – Я-то голову ломаю, что с моим лучиком не так, а это ты. – Да что с ним?! – перешёл на истерический крик старший, который уже не на шутку перепугался. – То, что он уже несколько дней из комнаты не выходит, не ест, ни на кого не реагирует. – Что… – Хван в ужасе смотрит на друга, надеясь, что всё сказанное им ранее лишь шутка. – ДА ТО, ЧТО ТЫ ТУПОЙ, ОН ТЕБЯ ЛЮБИТ ЧУТЬ ЛИ НЕ С ТВОЕГО ПЕРВОГО ПОЯВЛЕНИЯ В НАШЕМ ДОМЕ, А ТЫ ЭЛЕМЕНТАРНЫХ ВЕЩЕЙ НЕ ВИДИШЬ. КАК ТЫ ДОДУМАЛСЯ СКАЗАТЬ ЕМУ ТАКОЕ? ОН УЖЕ НАВЕРНЯКА СЕБЕ ТАМ НАПРИДУМЫВАЛ, ЧТО ТЕБЕ ЧОНИН ИЛИ СЫНМИН НРАВИТСЯ, А ВСЁ ПОТОМУ, ЧТО ТЫ НЕ СКАЗАЛ КТО ИМЕННО. Так, что ты прямо сейчас вместе со мной идёшь к нам, признаешься НОРМАЛЬНО ему и возвращаешь мне моего лучика. Ты всё по… – не успевает договорить Джисон, ведь Хён схватил его за руку и они уже вдвоем бегут в сторону дома. – Понял я, понял. Бежим быстрее. Добежав до квартиры, старший отправляется прямиком в спальню своего возлюбленного. – Ликсиии, – он также забегает в комнату Феликса, а тот впервые за долгое время посмотрел на что-то кроме стены. – Хен? – еле слышно произносит испуганный парень своим осевшим голосом, пока брюнет обволакивает его своими объятиями. – В тебя, Ликси, я влюблён в тебя и только в тебя, бесповоротно и навечно, – у веснушчатого как будто перерождение произошло, ведь такую лёгкость он не ощущал никогда, – Прости-прости-прости, ты так пострадал, и всё из-за меня. Прости, Ликси, прости, солнышко… – просит парень, уже не сдерживая слёз. Но, на его удивление, ответа не последовало, а вместо этого его аккуратно затянули в поцелуй. Он был не напористый, а мягкий и аккуратный, действующий точно успокоительное. – И я, Хённи… Я очень-очень тебя люблю, – оторвавшись от таких желанных губ проговорил Феликс, но в итоге вновь припал к ним.