Пока рассвет не разлучит

Игривые искры рыжего пламени разгораются с долей нетерпения, увеличивая источник огня всё шире и шире. Распространиться костру не дают заботливо сложенные вокруг него камни и внимательно следящий за ним человек. В густом, тёмном лесу, где ещё не растаяли сугробы колючего снега, огонь являлся единственным источником тепла и света, отогревая замерзшие конечности и краснющие щёки. Да, январь выдался холодным и по-настоящему суровым; его мороз пробирает до самых костей, впитывается в одежду и неприятно проходится по коже, оставляя после себя красные пятна и холодный след. Зимой много кто болеет - у кого-то недостаточно средств на более теплые вещи или отопительную систему, а кто-то был просто настолько глуп и легкомыслен, что не желал заботиться о себе, наивно полагая, что зима не обойдётся с ним грубо. Тайген не спешит сорваться с места, когда его враг приходит в сознание. Один лишь чёрт знает, что сподвигло его утащить Мизу с поля боя в более безопасное место; он мог спихнуть всё на собственную жалость или на желание самостоятельно расправиться с ней, но покорно молчал даже в глубинах собственного разума, не торопясь признаваться самому себе в истинной причине. Он знает её основную цель, однако нагло игнорирует её, думая лишь о своём мотиве. Почему Мизу позволительно равнодушно относиться к другим и ходить по чужим головам ради мести, а ему нельзя? Тайген преследовал её, точно как местный сумасшедший, отбивая её из рук смерти в очередной раз. Этот фальшивый самурай словно специально нарывается на опасность, лишь бы ещё подольше оттянуть момент их сражения - Тайген был уверен в этом. А она и не отвечает, точно зная, что этот придурок не отвяжется, следуя за ней как слуга, покорно подчиняющийся своей принцессе. — Куда ты притащил меня? — Мизу приподнимается, тут же стискивая зубы от внезапно пришедшей боли, что отдавала где-то в рёбрах. По правде говоря, у неё болело всё тело без исключения: болели ноги, руки, спина и живот, в который беспощадно наносились удары коленом и твёрдой подошвой обуви. На ней не сосчитать количество синяков и бордовых гематом; было легче посчитать места, где нет повреждений совсем. — Ринго сообщил мне о твоём уходе той ночью. Должно быть, он волнуется за своего учителя. — Тайген не оборачивается, зациклив взгляд на ярком костре. — В чём заключается твоя самоуверенность? Или тебе отшибло мозги после нескольких сражений? — Я говорил тебе причину. У меня нет времени отдыхать. — Я нашёл тебя лежащим на земле. Грязного, уставшего, в луже крови и среди кучи погибших солдат. Не забывай о нашем договоре. — Тайген... — Мизу проносит сквозь себя тяжелый вздох. Этот парень не отличался от Ринго ничем, кроме внешнего вида и упрямого характера. Порой она видела в них глупых, не созревших детей, что нуждались во внимании взрослых. — У меня есть другие цели. — Другие цели не равны тому, что ты идёшь на верную смерть и избегаешь нашей дуэли. Расправиться с тобой обязан я, а не незнакомый солдат. — Парень оборачивается, глядя на Мизу сверху вниз. Сейчас она выглядела ещё более жалобно, чем обычно; от вида пропитавшейся крови на кимоно становилось дурно, а запачканное грязью лицо, выражавшее недовольство и безграничную усталость, хотелось отмыть и ударить, лишь бы его хозяин прекратил огрызаться. — Я знаю. — Девушка отводит взгляд, обращая внимание на заботливо отставленную в сторону касу и очки с шарфом. — Нет смысла мстить, когда не хочешь рисковать. Я готов на любую участь, даже если это будет смерть. — Ты слышишь хоть половину моих слов, Мизу? Это я должен убить тебя. Погибнуть от моего клинка будет более благородно, чем умереть от рук никчёмных самураев. — Тайген поднимается, подходя к Мизу с невыносимо недовольным выражением лица. Сам факт её равнодушия к их реваншу выбешивал его, заставляя сердце гореть от злости. — Я не трону тебя, пока ты ранен. Это несправедливое лишение жизни, которое я не хочу совершать. Всё должно быть честно, иначе... иначе это не будет возвращением чести. — Он вытаскивает небольшой лоскут подобранной когда-то давно ткани, смачивает в предварительно подготовленной воде из ёмкости средних размеров, в один момент прислоняя влажную тряпку к чужому лицу. — Что ты делаешь? — Мизу опешила, отстраняясь с явным недоверием. — Противно смотреть на твоё грязное лицо. — Отмазывается парень, невольно даже задумавшись о том, что творит. — Я в состоянии справиться самостоятельно. — Нет, не в состоянии. Молчи, пока я даю тебе возможность отдохнуть. — Грубо отрезает он, вновь прислонив ткань к лицу девушки. Он проводит рукой по щекам, вытирая засохшую кровь и пыль. Проходится по лбу, носу, подбородку и глазам, тщательно вычищая аккуратное лицо от всякой грязи. В голову даже вернулись воспоминания, когда ещё будучи совсем маленьким Тайген не терял возможности поиздеваться над Мизу в родной Кохаме. В его глазах она предстала уродливым, нечистым мальчиком, что отличался от остальной детворы своим грязным происхождением. Дети - самые жестокие существа на земле. И Тайген осознал это с годами, когда контакт с давно выросшей Мизу потихоньку начинал налаживаться. Он давно не видит в ней монстра, однако не мог этого признать открыто. Сама девушка больше не сопротивляется, покорно сидит на месте, иногда поворачивая голову в разные стороны, чтобы было удобнее вытирать. Тайген в её глазах больше не казался мерзким задирой; отныне он просто глупый парень, увязавшийся за ней. Но даже так она не ощущала к нему особой ненависти. Время действительно лечит с годами, заставляя забыть о многих оскорблениях и нападках. Или, возможно, она столького наслушалась за свою жизнь, что больше не зацикливает своё внимание на оскорблениях. Совсем скоро влажная тряпка опустилась к шее, ключицам и рукам, однако Мизу остановила руку, когда та дошла до зоны ниже. — Дальше я сам. — Она забирает ткань из чужих рук, пряча её за спину. — Я знаю о том, что ты девушка, Мизу. — Признаётся Тайген, выпрямив спину. — Я не настолько дурачьё, чтобы не догадаться. Ни одна маскировка, понижение голоса и мужские повадки не скроют твою истинную сущность. Мне к тому же стоило раздеть тебя, чтобы осмотреть на наличие открытых ран. Мизу молчит, поджимая губы от чувства раскрытого вранья. Она правда хотела признаться в этом сама чуть позже, однако в очередной раз Тайген опередил её. И ведь правда, далеко не дурачьё... как те, кто до сих пор считает её мужчиной. — Похвально. Это не отменяет того факта, что дальше я продолжу сама. Самурай молчаливо наблюдает за ней последующие несколько секунд, лишь обречённо вздыхая. От осознания, что его так просто опозорила девушка становилось тошно, а сам факт никак не складывался в голове полным пазлом. Отныне Тайген чувствовал себя ещё отвратительнее, чем было до этого. Он сразился с девушкой и готов сразиться с ней ещё раз, чтобы вернуть себе репутацию. Хорошо, что Мизу скрывается; иначе ни одна дуэль не смогла бы вернуть ему былую честь и славу. — Ты помнишь Кохаму? — Внезапно спрашивает парень, не отрывая взгляда. — Я ненавижу Кохаму. С ней связаны самые плохие воспоминания. — Я помню. — Она кивает. — Я старалась выжить изо всех сил. — Я хотел поговорить об этом. Мизу... извини меня. — Со вздохом проговаривает парень, устало опуская голову вниз. — За что? — Мизу приподнимает брови от едва пришедшего удивления и недоумения. — Ты сама знаешь за что. Я был тупым ребёнком, который нашёл объект для издевательств. Хоть ты и нечистая отроду, я больше не вижу смысла травить тебя. Мне жаль, что всё так вышло. — В большинстве случаев вина стоит на взрослых. Ненависть к другим приходит не просто так, она распространяется от слов, слухов и разговоров. Я не виню тебя, потому что ты был ребёнком, которого воспитали определённым образом. — Девушка обнимает себя за колени, устало опуская на них голову. Она не лгала; искреннее сожаление о совершённом вызывало в Мизу лишь жалостливые, благоприятные чувства. Она не так жестока, как кажется. — Это правда. Я рос в неполной, неблагополучной семье, где часто совершалось насилие, — Подтверждает Тайген. — и мне нужно было вылить всю агрессию на кого-то... кто был слабее меня. — Мне льстит твоё сожаление. Ты слишком быстро перешёл от обещания убить меня к извинениям за детские проступки. — Мизу еле заметно улыбается. — Да потому что.. я сам про это вспомнил! Но мои извинения не значат, что я отменяю наш реванш, Мизу. Я обязан отомстить тебе, как бы сильно не сожалел о прошлом. Мизу заливается тихим, прерывистым смехом. Тайген смешил, до боли в груди веселил своей глупой целью и жалкими попытками сблизиться. И ведь у него это прекрасно выходило, хоть и по первому взгляду понять это достаточно сложно. Кто бы что не говорил, а они правда подружились; сказано громко, но как оно и есть. Сам Тайген с недоумением наблюдает за чужим хохотом, первые несколько секунд даже не понимая, что говорить. Она смеётся над его сожалением? — Почему ты смеёшься надо мной? Я говорю как есть, без всяких приукрашиваний и нытья, Мизу. — Как бы парень не старался вынудить серьёзный ответ, попытки оказывались тщетными. Она словно... дала волю эмоциям впервые за длительный период, безудержно смеясь как в последний раз. Но Тайгену не нравилось подобное раскрытие. Он хмурится, подходит к ней ближе, внезапно схватив двумя руками за синее кимоно: — Хватит смеяться! Что я сказал не так? — Ты просто придурок. — Сквозь смех лепечет девушка, однако, не теряя времени, хватает его в ответ, крепко сжимая руки. Тайген валит её на землю, нависает сверху, тут же слыша болезненный стон; кажется, задел рану. Они молчат. Мизу пытается отдышаться, всё ещё держа в руках ткань зелёного кимоно, однако не валит самурая в ответ, словно ожидая следующих действий. Однако они не случаются - он встрял как вкопанный. Глаза Мизу заслуживают особого внимания. Тайген в жизни не видел настолько необычного оттенка. Голубой цвет переливается на солнце больше ярко-ярко светлым, подобно глыбе льда, образовавшейся после бурной метели. Даже без света они красивы - глаза Мизу похожи на бескрайний, холодный океан, на небо без единого облака, на её голубое кимоно. Он был готов вглядываться в чужие очи целую вечность, не сводя взгляда ни на минуту. Тайген любит её глаза. И он уверен в этом факте также, как в том, что убьёт её на дуэли. Прошло, вероятно, около двух минут. Время тянулось невероятно медленно, каждая секунда растягивалась подобно мёду, напоминая вечность. Тайген не понимает, почему Мизу молчит. Почему она ничего не предпринимает и покорно лежит под ним, пялясь на него своими красиво-пугающими глазами. Ещё Тайген не понимает, почему его так сильно тянет к ней. Он наклоняется, уже отсюда ощущая появившееся волнение. — Мизу... — Тихо шепчет парень, но не слышит ответа. Он приклоняется к ней настолько, что начинает чувствовать чужое дыхание у своих губ. Тайгену кажется, что он глубоко пьян. Голова идёт кругом, а в глазах потихоньку расплывается лицо девушки. Совершенно не управляя собой он быстро разрывает оставшееся расстояние между ними, затягивая Мизу в неаккуратный поцелуй. Брюнет был готов к любому исходу событий глубоко внутри: к тому, что сейчас его оттолкнут, завалят и убьют к чёртовой матери, к тому, что он больше никогда не встретится с ней и не будет иметь с дело. Но Мизу отвечает. Отвечает глубоко, небрежно и спешно, углубляя поцелуй с неистовой страстью и возникшим желанием. Удивительно. Неожиданно. Руки Тайгена отпускают кимоно, опускаются ниже и обхватывают выраженную талию, с особой осторожностью приподнимая женское тело и прижимая поближе к себе. Девушка обнимает его за шею двумя руками, не торопясь отстраняться; так или иначе ей нравилось развитие событий. У Мизу пересохшие губы с трещинами и определёнными болячками на некоторых местах. Тайген ощущает неприятный вкус железа, но отстраняется только тогда, когда в лёгких не остаётся воздуха. Они смотрят друг на друга несколько секунд, прежде чем он наклонится, чтобы одарить поцелуями бледную шею. Брюнетка прикрывает глаза, тяжело дышит, изредка пуская шумный выдох, когда Тайген оставляет на нежной области слабый засос. Шея - слишком слабое и хрупкое место на её теле... настолько, что простые покусывания и поцелуи выводили на тихие стоны. Мужские руки снимают с Мизу кимоно, открывая вид на достаточно спортивное, но по-прежнему женское телосложение с туго перевязанной грудью. И как люди вокруг не замечают этих особенностей? Быть может, всё заключается в мешковатом наряде? Стоит спросить об этом позже. Тайген самостоятельно развязывает бинты, в то время как женские руки спешно и, честно говоря, не совсем аккуратно раздевают его самого, откидывая вещи куда-то назад. Спина покрывается крупными мурашками от возникшего холода, но он не обращает на это внимания, наивно полагая что костёр неподалёку согреет их. Самураю наконец открывается вид на аккуратную, по размерам небольшую грудь. Она подчёркивала сам образ Мизу, давала больше женственности её телу и просто вызывала самые горячие ощущения внутри. Совсем скоро на телах пары не остаётся и намёка на одежду; только Мизу продолжала лежать на своих вещах, боясь застудить спину в снегу. Всё происходит чрезвычайно быстро и она совершенно ничего не предпринимает, наоборот, принимая приятные телу ласки. Тайген гладит её горячими ладонями, проходится по бокам, плоскому животу и бёдрам, несильно сжимая их, однако тут же получает в ответ болезненный стон: — Т-Тайген... больно. — Сквозь шипение бормочет Мизу, на что парень только тяжело вздыхает. Он забывает о том, что Мизу только после боя. Он раздвигает её ноги в стороны, прижимается к ней, осторожно пристраиваясь ко входу. Горячо, слишком горячо... Даже глубокая зима вокруг не влияет, становится до ужаса жарко, как среди поля в знойный день. Мизу сводит его с ума во всех смыслах. Не даёт думать ни о чём больше, манит к себе, заставляет быть ближе, плотнее, пока они не превратятся в один единый организм. И Тайген не сопротивляется этой цели, смиренно идёт навстречу, не боясь последствий. Половой орган проникает внутрь плавно и аккуратно, быстро входя по самое основание. Мизу пропускает через себя жалобный стон, откидывая голову назад; её разум окончательно растворился в густом тумане, оставляя только приторное удовольствие и липкую страсть. Парень начинает двигаться. Он сохраняет размеренный темп, прижимается к девушке, от напавшей страсти опуская голову вниз. Тайген слышит, как Мизу громко дышит, стонет и мычит, чувствует как громко бьётся её сердце, быстро отдавая несколько частых ударов. Она невероятна... как в бою, так и в чёртовой постели. — Что ты за человек, Мизу? Почему мне так сносит крышу от тебя? — сквозь тихие вздохи лепечет он, не осмеливаясь поднять на неё взгляд. Он не слышит ответа, но он и не требуется; знает, что ответа она не найдёт. Стоны становятся громче, когда Тайген ускоряется. Мизу даже не пытается сдерживаться, от чего создавалось впечатление, будто их слышит весь лес, включая соседние города и деревни. Мизу громкая, очень громкая... и ощущается это слишком непривычно. Тайген впервые слышит её настоящий тембр голоса, искренне наслаждаясь девичьими нотками. Большая ладонь накрывает одну из грудей, слабо сжимает, сминая подобно мягкой булочке. Приятно.. и снова непривычно. Он затыкает девушку вторым поцелуем, когда стоны перерастают в вскрики, но это мало чем помогло. Мизу мычит в поцелуй, сжимает широкие плечи в своих руках, не в силах унять свой бушующий спектр эмоций. Последние толчки получаются резкими, грубыми и особенно глубокими, словно пытаясь выгнать из девушки всю душу. Мизу обнимает парня ногами за бёдра и пускает последний громкий стон, а Тайген заканчивает следом, изливаясь на её живот. Ещё несколько минут они проводят в молчании, слушая лишь прерывистое дыхание друг друга. Страсть испаряется не сразу, как вода, что превращается в пар после определённого количества времени. Первой решает привести себя в порядок Мизу: она вытирает живот всё той же тканью, быстро накидывая на тело своё кимоно. Следом одевается и Тайген, так и не решаясь начать разговор. — Я отправляюсь в Эдо завтра. — Спокойно заявляет она, натягивая штаны. — Ты ещё не полностью восстановилась. О чём я говорил тогда? — Мне нельзя терять время. Я должна найти нужного человека к завтрашнему дню, каждая секунда на счету. — Мизу... — Тайген отчаянно вздыхает. Её не уговорить. — Хотя бы останься на ночь. Я не планирую отправлять тебя одну, помнишь? Мне легче защищать тебя от остальных. Девушка кивает, устало садясь поближе к догорающему костру. Она никуда не уйдёт сегодня. Они будут вместе, пока не наступит рассвет.