Два сердца, одна палатка

— Давай сразу определимся, чего ты хочешь? Дружбу или отношения?       Кучерявый поднял голову на прозвучавший вопрос и только сейчас задумался, — «А ведь и правда, с этим же нужно что-то делать». До этого момента, почему-то мысли о взаимоотношениях с шатеном в голову не приходили. — Ну, я пол года назад вышел из долгих отношений с девушкой. Мне не тяжело говорить о чем-то новом, и наверное, я приму любой вариант, который устроит тебя. — Смотря вниз на свои кеды, рассуждал Шастун. — А ты сам чего хочешь? — Тебя.       Голос был тихим. Фигуру подсвечивала луна, выглядывающая из длинного вертикального окна. Глаза чуть поблескивали из-за количества выпитого алкоголя. — Арс, ты потом будешь жалеть. — Покачал из стороны в сторону головой зеленоглазый.       Но старший не слушая совета, подошёл практически вплотную и завёл руку за спину. Кучерявый громко сглотнул сухую слюну и посмотрел на коллегу с небольшим испугом. — На тебе сегодня мои любимые джинсы. — Он провел рукой по ноге от колена до бедра. — И я, уверен, что нам никто не помешает. — Шатен поднял ключи со стола, звеня железом.       Горячее дыхание обжигало правую часть лица, возбуждая под действием алкоголя ещё сильнее. Студент громко выдохнул, поднимая голову вверх. Влажные поцелуи покрывали шею, а рука с одним перстнем на безымянном пальце, оттягивала футболку вместе с водолазкой, открывая больше пространства. Шастун прижал Попова к себе за талию, вдыхая парфюм, смешавшийся с виски и почувствовал внизу что-то твёрдое. Опустив взгляд, он увидел бугорок, сразу потянув к нему пальцы, увешанные кольцами. Тихий стон раздался по комнате и губы слились в одно целое. — Тш-ш-ш, нам нельзя шуметь.       Шатен задрал футболку вместе с водолазкой до подбородка высокого, который уже облокотился на руки, чуть падая назад на стол. Влажный язык прошёлся по стоящим соскам, спускаясь медленно ниже до пупка. Антон был готов поклясться, что кончит только от одного вида или от прикосновений к животу. Но всё, что ему оставалось делать — это ждать и кусать тыльную сторону ладони, чтобы не издавать громких звуков.       Через узкие джинсы уже было видно стояк. Ловко расстегнув ремень и подняв худощавого так, что тот упал спиной на стол, голубоглазый стянул предмет гардероба до колен. Прямо через нижнее белье член отозвался на прикосновение, возбужденно пульсируя. — Блять, Арс, пожалуйста, — просил студент, тихо шепча. — Пожалуйста, возьми его в рот.       Старшему повторять дважды не надо было. Он оттянул резинку трусов и вытащил орган наружу. Облизнув головку языком, Попов поднял взгляд на коллегу, смотря за реакцией. Младший охнул и закатил глаза. Вобрав в рот, практически, до конца, шатен помогал рукой, окончательно добивая ощущениями студента. — Это просто ахуенно, но я хочу тоже сделать тебе приятное. — Отозвался голос сверху.       Голубоглазый встал между его ног и вовлёк Антона в поцелуй, толкаясь языком к нёбу. Воздуха в лёгких не хватало, прикосновений в области паха тоже было мало, из-за чего оба пениса отзывались на каждый вздох и движение. Шастун сидя на столе, расстегнул пуговицу и ширинку, вытаскивая член Арсения. Обхватив его и свой одной большой рукой, он начал водить вверх-вниз, предварительно обильно плюнув на неё. Горячая кожа рук и холодные кольца создавали странные контрастные ощущения. Стон Попова тут же заткнул чужой рот, который после поцелуя, покрыл влажным языком кожу шеи. — Я сейчас... кончу. — Только сказал парень, как из его органа выплеснулась белая жидкость, прямо на железки.       Старший облокотился на плечо вожатого, утыкаясь лицом в шею, нашептывая что-то романтичное и сексуальное прямо на ухо, чтобы завершить процесс быстрее. Через пару десятков секунд высокий тоже кончил. В сперме было всё, начиная от рук, заканчивая животами. «Славно, что, мы додумались поднять одежду до груди», — подумал Антон.       Шатен нашёл возле доски одноразовые полотенца, подавая одно из них парню. Тот с благодарностью принял его, вытирая выделения с тела. — Это было ахуенно. Мне так круто ещё никто не дрочил. — Чуть смеясь, констатировал Арсений.       Алкогольное опьянение ушло на второй план. Сейчас крови в голове не было совсем, хотя какие-то капли потихоньку возвращались обратно. Завидев на столе возле Антона связку ключей, старший показал на них кивком головы и сказал. — Мы не закрывали дверь. — Экстремальная дрочка в копилку. — Ухмыльнулся младший, выбрасывая грязную салфетку в мусорку.       Шастун встал у окна, рассматривая почти полную луну. Как неожиданно в комнату влетел Макаров. — Пацаны, вас ищут все.       Чуть вздрогнув от неожиданности, шатен положил руку на сердце, оборачиваясь на голос. — Мы сейчас придём, просто разговариваем. — Чуть с отдышкой, отходя от того, что было пару минут назад, ответил Попов. — Окей. Тох, не хочешь выйти покурить? — Посмотрел бородатый на худого.       Высокий глянул на шатена, а потом снова на Илью. — Бля, я забыл, что при Арсе тебе нельзя говорить, что ты куришь. — Держась за голову, вспомнил вдруг рыжий.       Коллеги переглянулись между собой и засмеялись. Большой остался в непонимании и на ответ Шастуна, что пойдёт, кивнул голубоглазому и улыбнулся. Арсений остался один, но это было не одиночество, а наоборот, то, что ему сейчас было нужно — пара минут на обдумывание происходящего.       На часах было два часа ночи. Гудевшие во всю вожатые, пили уже десятую бутылку алкоголя, кажется, мешая градусы, как пельмени в кастрюле. Было весело, а самое главное, что в комнату, наконец-то, попадал свежий ветер, обдувая горящее лицо.       Антона вырубило в три. Он уснул на кровати Кати, а потом шатену вместе с Ильёй пришлось переносить его в свою постель. Арсений решил, что ляжет на свою кровать, чтобы по пути нигде не упасть, учитывая, что тоже был пьяный в стельку.

***

      День рождения Позова все отметили успешно. Лёша всё утро блевал в туалете, запивая похмелье таблетками от головы и тошноты; Сабуров и все остальные пришли к детям в солнечных очках, дабы скрыть свои мешки под глазами хоть чем-то. Вожатые третьего отряда вели себя немного скованно, пытаясь отрицать тот момент, что вчера между ними что-то было. — Мне, даже патчи не помогли. — Грустно сообщила Окси, зевая в кулак. — Плюс. — Согласился с ней Попов, который тоже любил уходовую косметику.       Ворота лагеря открылись и на территорию повалили родители с огромными сумками передачек. Антон уже представил себе, как отбирает у детей газированные напитки, чипсы и жвачки, с воплями и криками от младших. Голубоглазый приветствовал законных представителей и опекунов школьников, собирая заявления. Шастун сидел с журналом, отмечая, кого уже забрали и кто ещё остался с ними, чтобы позже не возникли никакие проблемы.       Милая женщина средних лет — мама Кулыгиной забрала Полину и Дашу вместе, подписав всё необходимое. Шатен был очень доволен тем, что у адекватных детей адекватные родители. Не было криков, оров и выяснений того, что «А мне сказали, что нужно написать заявление на кого угодно и забрать кого хочешь!».       В «Динамите» оставалось три ребёнка — Диана, Лера и Ваня, к которым никто не смог приехать. Вожатые собрав документы в стопку, отнесли всё необходимое в корпус и вместе с детьми, пошли в теплицу. — Ну, что? Берём лейки и поливаем нашу зеленушку! — Подбодрил их Антон, поливая одной большой тарой с дырочками сразу пять горшков.       Школьники подхватили поливалки поменьше, заливая почву сначала в своих горшках, а после и в чужих. Дело было сделано. На улице стояла жара и не один нормальный вожатый не выпускал отряд гулять. Так, делали и высокий с Арсением. Они посадили оставшихся с ними детей в учебный кабинет, распечатали головоломки и оригами, раздавая всем ножницы, клей и бумагу. Казалось, ребята были счастливы.       Сам Шастун выбрал клеить лягушку, предварительно раскрасив её в голубой с чёрными крапинками. Его коллега уже соединял пятьдесятвосьмую точку рисунка по номерам, фантазируя, что же там такое, у него на листе получается. Было немного неловко, потому что после случившегося, они так и не поговорили.       Каждый был занят своим делом. Помимо «Динамита» в кабинете был второй отряд Позовых и четвёртый Нурлана с Лёшей. Если парочка ещё держалась после вчерашнего и пыталась вместе со своими младшими играть в настольную игру, то парни поплавились, садясь за стол, как сыр. — Что между нами? Кажется, время для диалога настало. — Намекая на то, что никто из них не соскочит, спросил Попов, оглядываясь по сторонам, убеждаясь, что всем всё равно на их обсуждение. — Я сказал, что смирюсь с любым твоим решением. — Поворачиваясь к нему головой, промазывая клеем лист бумаги, сказал младший. — Если ты хочешь тайно, то я «за», — смотря на реакцию детей, чтобы те, ни о чем не догадались, продолжил тот. — Если хочешь чего-то серьезного, то я тоже поддержу такой вариант, но за пределами лагеря.       Студент доклеил лягушку, усадив её на стол. Чёрным маркером он нарисовал две точки на месте глаз и окончательно развернулся на коллегу. Арсений дорисовал рисунок, убедившись, что у него получился Собор Парижской Богоматери и отложил его чуть дальше от себя, к центру стола. — Меня больше устроит первое. — Задумавшись, ответил старший.       Высокий улыбнулся и положил рядом с руками, сложенными друг на друга, свою поделку. — Это тебе. — Антон чуть поднял лягушку животом к верху, показывая его коллеге.       На бумаге было нарисовано небольшое сердечко. Попов расплылся в улыбке и ответно посмотрел на вожатого. Прежде, ему никто в отношениях не дарил подарки своими руками.       К концу дня, когда отряды гуляли на улице, родители снова повалились через ограждения, дабы отдать своих детей обратно. Вожатые сходили с ума, отмечая ребят, и даже в спешке, чуть не забрали себе какого-то Гену, который числился во втором отряде.       На ужине было довольно шумно. Все делились впечатлениями об увиденном городе, покупках и передачках от родителей. Сегодня давали пшеничную кашу с курицей и салат из овощей. Все тарелки были пустыми. «Нельзя, что ли такое давать каждый день?», — подумал худощавый, «А то дают вечно рис, рыбу или манную кашу на молоке». — После того, как уложим детей спать, жду в комнате. — Шепнул на ухо младший.       Коллега немного растерялся, но кивнул и поспешил за отрядом. Укладывание сегодня было не простым. Почти у каждого в сумках была запрещенка, которую Арсению пришлось собрать в одиночку. Последней точкой в этом спектакле был арбуз, который притащил Лукьянчиков, разрезая на всех пластиковым ножом. Русый ушёл заполнять журналы, и как раз вернулся в апартаменты, когда все спали.       Когда у всех в комнатах выключился свет, а дети затихли, Попов подождал еще двадцать минут и тихо ушёл из коридора, двигаясь по направлению к комнате. — Снова привет. — Немного удивленно поприветствовал коллегу шатен.       Парень обернулся, и потянулся за поцелуем. Было довольно комфортно. Вот так, они наконец-то встречались поцелуями в губы, объятиями и не боялись быть увиденными и застуканными в собственной комнатушке. — Я хотел бы тебе кое-что подарить. Во-первых, этот вечер, — рассмеялся студент. — Во-вторых, вот этот браслет.       Антон протянул ракушки, нанизанные на нить и завязал их вокруг вытянутого запястья. Очкастый начал рассматривать украшение с восторгом. На душе было очень приятно. И этот браслет из ракушек, которые Шастун сам насобирал на пляже, и бумажная лягушка, которую ему вручил высокий днём. Это всё давало надежду на что-то новое и не такое, как прежде. Каждый момент, секунду, прожитую рядом с этим парнишкой, Арсений чувствовал до кончиков пальцев на ногах. Кажется, такой связи, которая была между ними, не было у Попова больше ни с кем.