***
Сидя на кушетке, после того, как медсестра наложила охлаждающий компресс, Кейто в компании Маори, проводили спешащую и озабоченную женщину взглядом. Сотрудница впопыхах поспешила за другими пришедшими к ней ребятами, что зазвали помощь обработать чьи-то раны в спортивном зале, было заметно, что фестиваль был полон на ушибы среди старшеклассников, от чего медсестра разрывалась. На соседней кушетке лежал какой-то парень первогодка, со вставленной в ноздри ватой, что пропиталась кровью, видимо ему не повезло с подскочившим давлением или чем-то другим, раз он был так бледен. — Спасибо, что помог, — прерывая возникшую в помещении тишину, признательно произнесла Тиба, обращаясь к Мао, что снисходительно хмыкнул, вежливо отмахиваясь от благодарности. Подпирая подоконник, он оглянулся в окно первого этажа, следя за тем, что происходит на улице во время обеденного перерыва между соревнованиями, приподнимая уголки губ каким-то своим мыслям. — И все же, ты так просто не уступаешь, — сетующе вздохнул Маори, качая головой, но был предельно беззлобен, лишь усмехаясь и поражаясь упертости Кей-ти. Та ответно и приятно дернула устами, мирно прикрывая глаза. — Победила, несмотря ни на что, как и обычно, — продолжил вещать Мао, на чьи черты мягко падали пробивающиеся сквозь стекла лучи солнца, пригревая теплом. — Не перестаешь меня поражать, — мягко взглянул на нее тот, говоря проникновенным тоном, доносившим чуть больше чувств, чем казалось Кетти. Лежавший на кушетке парень, что был тих, с интересом украдкой скосил на парочку глаза, так как делать ему было абсолютно нечего, а под боком завязывалась какая-то необычная беседа. Наличие незнакомца совершенно не волновало тех двоих, они продолжили обсуждать свое. — Я тоже уважаю и восхищаюсь тобой, — ответно проявляла открытую любезность Кетти, имея в виду совершенно не то, о чем говорил Маори, на что он, пока она не видела, сидя с закрытыми глазами и боком, опустил уголки губ. В который раз Кейто сводила его к списку друзей и не замечала той теплоты, с какой Мао относился лишь только к ней. Собственные чувства, зародившиеся еще в младшей школе, все также жили при нем, как струйный спокойный поток, что не вздергивал, а умиротворял все внутри. Внутри же у Маори было много потаенных сущностей, которые он не показывал никому другому из-за отличительной скрытной черты в характере. В то время, как Мао довольно хорошо знал Тибу, она о нем не знала абсолютно ничего, но это не имело для нее никакого значения, так как девушка просто принимала его таким, какой есть. Настойчиво не лезла в душу, что льстило Маори, не бередила какие-то личные раны, не осуждала за все то, что он делал и о чем думал в тайне от общественности. До сих в его памяти клубились яркие воспоминания о том дне, когда она заступилась за него. Ее, в отличие от многих младшеклассников, не пугало то, что отец Мао — якудза, Кей-ти не проявляла предвзятости о том, что мальчишка может чем-то быть опасен. На самом деле Маори был опасен лишь в тот момент, как повзрослел и заимел собственные взгляды на жизнь, готовясь к тому будущему, которое на самом деле хотел избрать и избрал. Даже если бы Кейто узнала о его задумке, то, наверняка, не осудила бы, Тиба не из таких и за это Мао был ей благодарен, она могла понять его, она вообще понимала всех. Лишь не понимала, что Маори ее любит. Никакие намеки не помогали открыть ей глаза, но это не портило Кей-ти, наоборот, появлялся азарт, в котором парню предстояло найти более удачный способ, чтобы донести все до нее. Хотя, уже заведомо знал, как она отреагирует на признание, от чего стало интересно наблюдать за потугами возникшего Майки. И, пока что, исходя из наблюдений, у Сано имелось больше шансов прийти к победному итогу, чем у Маори, но сдаваться было не в его привычках. — Я рад, что ты, наконец, позволила помочь себе, — внезапно заявил Мао, не спуская взгляда с Кейто, мягко улыбнувшийся. — Мне напомнили, что я также иногда нуждаюсь в помощи, как и другие, — ответила ровным голосом Тиба, придерживая компресс. В груди у Маори неприятно екнуло, когда он понял о чем речь и желание обратить на себя внимание Кей-ти застучало в висках. — Ты про Майки? — выпалил его имя тот, услышав которое, Кейто замерла, что с горечью в пересохшем рту заметил Маори, отчаянно прищурившись. Медленно Тиба распахнула веки, проникновенно и задумчиво всматриваясь перед собой, перебирая и прокручивая множество мыслей в голове, вспоминая образ Майки и его частые появления в моменты, когда она приходила в растерянность. Отчего-то этот мальчишка младше нее, который до этого лишь гармонировал в их компании, составляя незримый образ главного зачинщика и лидера, порядком впечатлял ее. До некоторых моментов, как только Сано стал оказывать ей невесомые знаки внимания, давая о себе знать, Кей-ти считала его не более, чем товарищем, как и остальных. Но в последнее время, ее мнение о нем неспешно менялось, Кетти уцепляла взором его попытки поддержки в трудные времена, что казалось, сближали их. То, как они вели себя раньше между собой и как сейчас, разительно отличалось, Кейто и сама это осознавала, но не демонстрировала большей заинтересованности, какую была способна дать. Ей думалось, что узнай Манджиро о ней все то, что знали Токи и Уно, то, возможно, озадачился бы, так как свой настоящий темперамент Тиба раскрывала перед ним не так, как перед друзьями детства. У Кей-ти было еще много всего интригующего собой, может быть, в будущем, когда их дружба продлиться еще дольше, чем есть сейчас, она покажет, что не так проста, как кажется. Кетти лишь заблуждалась в том, что Майки уже знал, какая она на самом деле и это его манило к ней сильнее всего, притягивая, как магнитом. Сано казался Кейто необычным безбашенным парнем из средней школы, способным на любое безумство и авантюру, в нем прослеживались развитые лидерские качества, совмещающие в себе все то, что Тибе приходилось вырабатывать самой в процессе становления главной в банде. У Манджиро же все будто было заложено в ДНК, как часть его, хотя, на самом деле, весь его потенциал, опыт и знания пришли к нему из предыдущей жизни, поэтому Кей-ти было невдомек, откуда в его ребячливости иногда возникают взрослые взвешенные поступки. Его серьезный собранный и надежный взор, будто завораживал и прокрадывался в душу незримым, неуловимым шлейфом, который благоприятно влиял на Кетти и восхищал ее, поражая воображение. Но, не соври, а его попеременное странное и местами глупое поведение, забавляло, хотя Кейто этого не показывала, чтобы не удручать и не смущать его, а видела, как он несуразно ведет себя. От одного воспоминания о Майки, на лице Тибы проступила легкая ласковая и развеселенная полуулыбка, вызвавшая в ней тихий, сдавленный смешок, отдающий теплотой, глядя на который, Маори нервно поджал губы. Брови лежавшего на кушетке ученика, изумленно вскинулись, не часто можно было увидеть легендарную важную хулиганку, о которой ходила известная молва в таком располагающем к себе настроении особенно, когда ее черты явно говорили о каком-то благоговении. Несколько раз моргнув, первокурсник, шмыгнул носом, заинтригованный развитием диалога этих двоих и хлопнув глазами, поглядывал с одного собеседника на другого. Тут развивалось явно что-то интересное, даже не жаль, что ему разбили нос, можно глянуть за страстями старших, как в некой дораме по телевизору. — Майки — необычный человек, — сорвалась с ее губ искушающая истина, болезненно пронзившая сердце Мао, ощутившего, как горло сдавило и кислород застрял, занизив тон до хрипоты, ревность подпалила сердце. Маори желал, чтобы Кейто хотя бы раз повторила точно такое же трепетное выражение при мысли о нем, а не о другом человеке. В груди заклокотало мимолетным проигрышем и бессилием, губы пересохли, от чего Мао облизал их языком, наблюдая, как естественное освещение солнца плавно играет с чертами Тибы, делая его еще более глубоким и прекрасным. Сжав пальцами край подлокотника, Маори обеспокоенно опустил судорожный взгляд, понимая, что его привычный настрой хитреца и заговорщика был нарушен мигом слабости перед очевидным. Кей-ти точно этого не понимала, но Мао наблюдал, как в ней существует крупица чего-то самозабвенного по отношению к Майки, а Маори… Маори просто ее друг, которого она уважает, что не смог ей признаться еще в детстве. Может, если бы он тогда переборол волнение и сказал бы об этом, то сейчас все было бы по другому. Мао не рассчитывал на то, что в младшей школе Кетти ответила бы ему взаимностью, но на данный момент хотя бы могла помнить и знать, что когда-то подобное произошло и это помогло бы парню добиться ее расположения чуть прогрессивней. Неосознанно сделав осторожный широкий шаг, отпрянув от подоконника, он сократил расстояние, встав позади сидевшей на койке Кейто, возвисившись над ней. Кропотливый болезненный взор, упал на оголенную бледную шею, с виду хрупкая фигура Тибы выглядела желанной, но недоступной, как далекий холодный горизонт, что ослепляет восходящим из-за него солнцем. Блуждая по изгибам, рассматривая блеск черных выбившись коротких прядей и почти распущенных хвост, пальцы дрогнули и Маори сглотнул, не в силах держать свою сочившуюся печаль. Первокурсник не спускал круглого взора, часто моргая от предвкушения развития событий, в упор бессовестно пялясь на Мао, радуясь тому, что пострадавшего вообще не замечали. Неуверенно протянув руку, Маори замер, невесомо коснувшись локонов, что оказались достаточно мягкими на ощупь, а затем, набравшись смелости, скользнул к Кейто. Согнувшись, Мао провел ладонями по ее плечам, от чего Тиба застыла, прислушиваясь к его громкому, тяжелому дыханию, сорвавшемуся с уст и покорно позволила обнять себя за шею. Прижав затылок Кей-ти к себе, Маори опустил голову на сложенные локти, соприкасаясь с ней висками, пряча свое колебавшееся выражение и замер, наслаждаясь этим мигом, упиваясь чувством короткой близости, впитывая его в себя, словно губка. Аромат волос и кожи отдавал еле уловимым запахом ментолового табака, к которому они пристрастились вместе и это была та мелочь, что их объединяла, Маори представлял, что это его запах она носит на себе, смешав еще и свой шлейф травянистого мыла. Кейто не двигалась, улавливая мелкую дрожь и жаркое дыхание, щекотавшее ключицы, оторопев от того, как часто и быстро отдается пульс по телу Мао. Доходящие до нее импульсы, заставили неосознанно бледно покраснеть, ведь эти объятья отличались от всех других, как осознала Тиба. Ее пальцы взволнованно поддались, смяв упаковку компресса, а воздух в груди сперло, она побоялась дышать полной грудью, чтобы не спугнуть. Впервые Кей-ти лицезрела Мао таким удрученным и ослабленным, от чего хватка казалась крепкой, страшащейся выпустить от себя, что поразило ее до глубины души и между ребер екнуло. — Позволь мне тоже стать необычным парнем для тебя, — искренне и с каплей страданий, а также надеждой глухо и хрипло донеслось от Маори, на что Кетти оцепенела сильнее прежнего, придя в смятение, а мурашки пробежались у нее по спине. Она молчала, не зная, как реагировать и что должна была значить данная просьба, от чего глаза потупились в пол. Первокурсник чуть не рухнул от ажиотажа с постели, вытянув лицо и впечатленно выдохнул, шокируясь просматриваемой сцене. — Ты… И так кажешься мне непредсказуемым, — с запинкой ответила Кейто, как только совладала с голосом и шепотом выструила из себя эти слова. Это была правда, что Тиба не часто понимала действий Маори, прямо, как сейчас, от чего считала его самым непредсказуемым человеком в своем кругу и хотя бы это мнение немного порадовало парня. Он грустно хмыкнул, оставаясь в таком положении, решая побыть в нем чуть больше, так как объятия и близость с Кей-ти влияла бальзамом для его смутной души. Сжав кулаки до побеления костяшек и прикусив нижнюю губу до стягивающей боли, Майки закинул затылок, безысходно вжавшись в стену. Как не вовремя он пришел, застав то, чего видеть абсолютно никогда не хотелось, Сано замер за поворотом от открытого прохода в лазарет, изнутри сгорая от нахлынувших чувств. Ему было нестерпимо больно, когда он оцепенел, встав столбом от шока, застав Кейто и Мао в таком откровенном до некого интима положении, никто не обратил на него внимания. Тиба его буквально не заметила, хотя он стоял с минуту, тлея от скорби и удивления, отчаянно державшись за дверной косяк, который царапнул ногтями, чтобы не упасть, когда колени предательски подкосились от тремора. Затем он позорно и спешно припал к стене, скрывшись за ней, как какой-то извращенец, подглядывающий за парой, чувствуя, как внутри все ходит ходуном и переворачивается. Грудная клетка истерично вздымалась в надрывных рваных вздохах из-за мученически сдавливаемого клешнями сердца, пропускающего удары. Майки боялся, боялся того, что Кей-ти водят у него из-под носа, что другой парень проявляет к ней точно такие же чувства, как и он, хотя считал, что его эмоции намного сильнее. Но так ли это на самом деле, если у Маори были все полномочия страдать даже хуже, чем он, ведь его любовь являлась еще более безответной и вынашивалась в нем лет так десять. Мао являлся страшным соперником, который делал свой ход без растерянности, прекрасно понимая, чего он действительно хочет добиться, даже если останется ни с чем, он был готов к тому, что получит отказ, но продолжал любить Кей-ти изо дня в день. Его любовь выглядела искренней, настоящей, чистой, ответственной и серьезной, а Сано… Майки когда-то так желал Кетти, что хотел убить ее собственными руками. Это и пугало Сано больше всего, что его грязь не могла посоперничать с чистотой Маори, хотя Манджиро давно уже не тот, что раньше, чтобы жаждать сломить и уничтожить свою возлюбленную. Только едкое пятно оставалось травматичным воспоминанием и из-за этого Майки впервые сдал назад. Он засомневался в себе, может ли вообще претендовать на Кейто в таком случае, когда чертова блядина «Черного Импульса» готова разорвать на куски любого, кто на нее посмотрит. Ядовитая ревность ударила мелким помешательством, вызвав нервную усмешку и Майки сильно зажмурился, чтобы прогнать ее натиск прочь и перебороть себя, свои страхи, свою панику, свои сомнения. Весь недоразвитый клубок недоразумений, принявшийся гложить его именно сейчас, когда все стало налаживаться. Спустившись по стене спиной, Сано уязвимо осел на корточки, запуская пальцы в волосы и сжал их, заставляя кожу изнывать от усилий, в попытке выпроводить из себя и вырвать с корнем всю гниль. Майки любил Кетти, сильно любил, до безумия любил ее одну и навряд ли смог бы влюбиться также в кого-то другого, для него, она была единственной, с кем ему хотелось быть до собственной гробовой доски. За те два года, что он не поддерживал с ней связь будучи в «Свастонах-Канто», Майки осознавал, как ему не хватает Кейто рядом, но подавлял в себе это одиночество и жажду разговоров, взглядов и прикосновений с ней, ссылаясь на свой мрак, чтобы не задеть ее им. Майки понимал, что влюблен давно, влюблен с их самой первой встречи, еще когда застал ее спускающейся во всем величии и красе по лестнице на той площади в намерении отомстить за своего товарища. Он заинтересовался ее непробиваемым образом, скрывающим за плотной броней уязвимую и чувственную девушку, что всегда могла прийти на помощь и которая сама в ней нуждалась больше всех. Его манил этот несгибаемый дух и эмоциональное сердце, с каким ей было трудно держать себя под контролем. Если вдруг Кейто умрет насовсем, то Майки умрет вместе с ней. Думая обо всем этом угнетенном наваждении, Сано не собирался сдаваться, чтобы добиться ее сердца, он ни за что не отступит перед трудностями и будет ждать годы, если понадобится, он не уступит ее ни Маори, никому другому, потому что он — эгоист. Манджиро сделает все, чтобы его любовь стала такой же кристально чистой и не запятнала Кей-ти каплями тьмы, но останется по своему безумной и жаркой, какая захватит ее азартом с головой. Но только сейчас и лишь на мгновение, Майки по-настоящему пострадает от угрызений всего, что в нем копилось, чтобы затем больше не возвращаться к этим сжигающим заживо отвратительным ощущениям падения и проигрыша. Майки станет самым достойным ее человеком, какой бы мог быть.***
Последнее соревнование прошло и всех присутствующих созвали перед выстроенной самодельной сценой, которую студенческий совет сделал специально для выступления президента и дальнейшего награждения. Нетерпение и ажиотаж продолжали бегать по огромной толпе старшеклассников, хотя многие уже устало дожидались закрытия фестиваля и объявления победителей. На сей раз, дав себе оправиться, Кейто выглядела в полном порядке, компресс помог снять отек и боль, теперь она могла снова исправно передвигаться. Тиба совершенно не зацикливалась на произошедшем в медицинском кабинете, для нее прошедший душевный разговор с Маори являлся чем-то приятным и близким. Сам Мао, после того, как они вернулись вместе, казался ничем не задетый, будто мимолетной проявленной слабости и вовсе не случалось. Он все также был расслаблен, непринужденно улыбаясь в легкой хитрой манере, стоя в спокойной и раскрепощенной позе, вяло оглядываясь вокруг на собравшихся. У Майки же на душе лежал неприятный осадок, что медленно проходил, но кроткий косой взор все норовил переключиться на Кей-ти и Маори. Из-за увиденного, Сано не позволил себе нарушить ту витавшую в воздухе идиллию, никакая наглость и смелость не могли помочь ему в том, чтобы встрять в ту щепетильную атмосферу. От чего-то Манджиро решил, что он явно будет лишним там, даже тот первогодка вписывался куда лучше, тихо-мирно изображая из себя полутруп, чем Майки, который надоумился бы ворваться в помещение. Сано понимал, что тот момент был целиком и полностью отдан Маори и насколько бы сильно Манджиро недолюбливал его, а хотел, чтобы он мимолетно насладился присутствием Кетти. То ли все из-за солидарности, понимания его чувств к девушки, собственной растерянности или чего-то другого, но Майки единожды уступил. В обычное время он бы этого не сделал, но… Так было надо. Что-то подсказывало, что им троим, запутавшимся в этом любовном треугольнике было необходимо то потрясение, чтобы расставить все по своим местам. Как бы скорбно не было давать заднюю, но Сано сделал это в первую очередь ради Кейто, которая и без того была в смятении, а если бы пришел еще и Манджиро, то неизвестно, чем бы все окончилось. Разборками с дракой, а может Тиба бы ощутила колебавший пространство дискомфорт и поспешила уйти прочь оттуда, кто знает. Тогда Маори не смог бы высказаться, тогда Майки не осознал, куда ему двигаться дальше ради завоевания сердца Кей-ти. Майки было необходимо это соперничество и, как бы он не желал это признавать, но зауважал Мао за то, что его влюбленность имеет настолько серьезные и трогательные намерения. Сано абсолютно не способен походить на Маори, у него в основе заложена другая история, другие признания и признательность по отношению к Кейто, он с Манджиро — полные противоположности друг друга. У Майки своя любовь, а у Мао — своя, единственное, что их объединяет — это одна девушка, ради которой каждый в собственной мере готов рискнуть всем. В итоге, придя в себя после всего, Сано ушел оттуда также бесшумно и незаметно, как и возник. Майки упустил шанс, проиграл бой, но не проиграл войну, что только закалило его и дало уверенности в своих чувствах и целях. Хотя хмурость в лице не исчезла, но кошки скреблись уже не так неистово, как прежде. На вопрос остальных, почему он не с Кейто, Манджиро ничего не ответил и в этот раз никто не решился наседать на него. По одному взгляду на Майки, Токи быстро поняла, что это был не тот случай, когда стоит упорствовать и совать нос. Наконец, привлекая внимание общественности, после короткого выступления директора школы, в микрофон объявили о продолжении выступления на стадионе от лица президента. На сцене показался шатен третьегодка, выглядевший изрядно безобидно и все прислушались. — А сейчас мы собираемся разыграть лотерею для последнего соревнования, после которого подведем итоги! — сообщил шатен и несколько человек из студенческого совета вынесли на сцену прозрачный круглый аквариум, в котором находились небольшие сложенные листки, заполняющие собой сосуд. Наблюдатели заинтригованно ожидали дальнейшего пояснения задумки. — Если помните, то на прошлой недели в каждом классе проводился анонимный опрос, в котором всем ученикам было необходимо написать по одному спортивному нормативу. Собрав все заявки, мы случайным образом выберем одну из них, — разъяснил шатен, закатывая рукава рубашки, чтобы опустить руку в вазу и подцепить пальцами бумажку. Довольно неплохая идея, задуманная ради проявления активности среди учеников, которая пришлась всем по душе. Кроме Токи. Та, неожиданно для компании неловко дернулась, низко шикнув и сощурилась, беспокойно потерев лоб, от чего на нее озадаченно посмотрели. — Так это для лотереи проводили, — вдруг с осознанием произнесла она, явно что-то натворив, как поняли товарищи. — А я думала, что ради прикола, — неуклюже хихикнула Утияма, пожимая плечами, будто оплошала не потому что, как обычно, пропустила мимо ушей объяснения старосты, зачитавшись книгой и завитав где-то в облаках, а из чистой неожиданности. Зная блондинку, сомнения о здравости написанного ею проскочили у каждого, от чего даже стало интересно, что именно она выдала из себя и насколько по шкале позора это нелепо. — Что ты там наваяла? — поинтересовался за всех Сюн, не представляя, какой абсурд может услышать сегодня. — Да дурь одну, — отмахнулась Токи, не собираясь прямо говорить об этом. — Очень маленькая вероятность, что из всей школы именно мою записку вытянут, — успокоилась та, вздохнув и непринужденно посмотрела на президента, считая, что ничего не произойдет. В это хотелось свято верить всем друзьям, благо, если что, опрос был анонимный, так что на блондинку никто и не подумает, к тому же, была также и вероятность, что такой безответственной была не только она. Выудив под ожидание публики бумажку, шатен в полной интриге развернул ее, сразу зачитывая вслух. — Спортивный мужской стриптиз! — моментально донеслось в микрофон и над стадионом возникла мертвая тишина, как только до присутствующих дошел смысл. Глаза президента полезли на лоб, народ замолчал, выпав в аут, придя в шок, от которого оцепенели даже учителя и родители. Никто не засмеялся, потому что изумление перешло границы, кто-то подавившись воздухом, закашлялся, нарушая воцарившийся покой. — Кто это написал?! — удивленно и оторопевши выпалил шатен, чей голос разошелся в усилителях колонок и вопрос показался очень интересным и важным. Компания хулиганов синхронно обернулась на Токи, которая быстро отвернулась от них, стойко храня молчание. Товарищи не сомневались, что это была она, по реакции это отчетливо виделось, как бы та не старалась держать каменное выражение. Сюр и позор, о котором лучше не распространяться, но было поздно, а из ситуации требовалось выкручиваться. В плане увиливаний, Утияме не было равных. — Наверняка, это он! — без капли совести, моментально указала на неподалеку стоявшего парня та, сбегая от ответственности и толпа четко ее услышала. Старшеклассники и взрослые, как один повернулись на русоволосого охреневшего и вздернувшегося невиновного парня, что лихорадочно замотал головой. — Это не я! — взвизгнув, принялся оправдываться тот. — Токи, почему мужской стриптиз? — слегка обидчиво шмыгнул носом Уно, когда вокруг начался шум из смешков и перешептываний. — Чтобы не скучно было, — наивно хлопнула глазами Утияма, думая, что ее предложение вполне приемлемо для старшей школы, взорвавшейся хохотом. — У тебя одна идея хлеще другой, — хихикнул развеселенный Изана, поощряя созданную суматоху, на что получил фырканье. Оправившись после потрясения, шатен на сцене прокашлялся, поправив галстук и отложил листок, неловко улыбнувшись. — Давайте вытянем следующий, — постарался успокоить и урегулировать ситуацию он и быстро выхватил другой, спешно разворачивая, чтобы озвучить новый вариант. — Женский стриптиз! — прочитал президент и побледнел. — А вот это уже я написал! — гордо вскрикнул из затихшей толпы тот самый русый второгодка, гордясь собой. Все снова посмотрели на него и прорвались новым запалом смеха или негодования. Переглянувшись с ним, Токи впечатленно покачала головой и показала ему палец вверх, на что незнакомый ученик, подмигнул, также выставляя идентичный жест. — А он неплохой парень, — поощрила его юмор та. — Псих подстать тебе, — согласился Баджи, высказав свое мнение, за что получил от нее под колено и тут же рухнул на землю, болезненно шипя. Казутора откровенно ржал над ним. — Еще один… — упаднически произнес в микрофон шатен из студсовета, надеясь, что в третий раз вытянет что-то хорошее, пока ситуация не вышла из-под контроля. Достав лист, он перевел дыхание и для надежности перекрестился. — Метание ножей по мишеням… — прочел тот, нервно и плаксиво всхлипнул, понимая, что задумка с лотереей потерпела крах, становилось даже жаль его. — Почему никто не проверил их? Их же должны были проверить… — страдальчески заявил президент, вопрошая своих коллег, что переглянулись, ища виновного в балагане. — Ой… — сипло изрек Уно, привлекая внимание товарищей, вопросительно и подозрительно уставившихся на него. — Ой-ой-ой… — запричитал Ивасаки, отворачиваясь, как будто никак не был связан с творившимся. Токи сомнительно сощурилась, имея странную догадку, в которую не хотела верить. — Ты чего это ссыканул? — настойчиво позвала его Утияма и Ивасаки, следуя ее примеру, перевел тему. — Это он не проверил лотерею! — ткнул во все того же многострадального русого парня из параллели Уно, заставляя толпу устремиться на попавшегося под руку непричастного второгодки, который уже не знал куда деться, окончательно запутавшись в чем он виноват, а в чем нет. Сокурсник хлопал круглыми глазами, задумчиво посмотрев в небо, будто оно могло дать ответы на все вопросы мироздания и студенческого совета. — А я реально должен был что-то проверить? — серьезно принялся размышлять русый, потирая подбородок, стараясь вспомнить, что ему вообще было поручено. — Я больше не хочу тянуть… — плакался президент, отмахиваясь от вазы, чтобы ее унесли обратно и его позор закончился на фразах о стриптизе и ножах. — Почему не футбол или шашки хотя бы?.. — Разве метание ножей это не спортивная дисциплина? — усмехнулся Маори, закидывая руки за голову, признаваясь, что последняя записка принадлежала ему. — У нас в семье так решаются вопросы, — хохотал он, поражая не знающих о его принадлежности к клану якудза. Вопросы отпали — окружение старшеклассников состояло из одних приколистов. Президенту сочувствовали, не повезло ему стать главным в школе, где большую часть составляли хулиганы или же шутники. — А что ты написала, Кей? — поинтересовался Шиджеру, опрашивая названную. — Бои без правил, как в реслинге, — спокойно пояснила Кейто, считая, что данную дисциплину можно считать за спорт, хотя и не для школы. — Напишу в следующем году также, если снова введут лотерею, — согласилась Токи, поощряя задумку. Но что-то подсказывало, что после подобного перформанса лотереи больше не будет.***
— В заключение, позвольте представить вам новых членов студенческих комитетов! — воодушевленный изрек после награждения победителей президент школы, когда предыдущая ситуация замялась и подвели итоги соревнований. Устало закатив глаза, Токи потянулась, считая дальнейшие разглагольствования пустой тратой времени и нудятина, но дождаться закрытия фестиваля было необходимо, как бы той не хотелось топтаться на месте. Называя одно имя за другим, старшеклассники следили за поднимавшимися на сцену учениками, аплодируя им. — Глава организаторского комитета — Дзюндзи Йоко! — произнес шатен и по ступеням взошел тот самый русый второгодка, улыбаясь от уха до уха, при взгляде на которого даже президент засомневался, что назначенный на должность главы сможет придумывать что-то адекватное. Аудитория странно косилась на него, все еще помня, как Дзюндзи записал в лотерею женский стриптиз, страшно представить, какие события ждали старшую школу дальше, раз уже пошли такие проблемы. — Если подружимся, то можно будет устраивать суету, — заманчиво и хитро протянула блондинка, лукаво щурясь на Йоко, грея какие-то свои пылкие и задорные мысли. Если эта парочка объединится, то начнется что-то непредсказуемое, может на выпускном их параллель ожидает реальное стриптиз шоу, кто его знает. Звучало опасно. Сюн облегченно вздохнул, понимая, что поступит в старшую школу не раньше, чем из нее выпустятся все сомнительные и странные личности, а, значит, никаких шабашей в исполнении сумасшедшего организаторского комитета не будет на его веку. Кейто и Шиджеру тихо хихикнули, замечая, как Токи воспылала твердыми намерениями знакомства, остальные опасливо сглотнули. Уно слегка ревниво нахмурился, но тут вспомнив о чем-то, двинулся вперед, проходя мимо всех, на что Токи недоуменно изогнула бровь. — Ты куда? — поинтересовалась она, думая, что Ивасаки сбегает, так еще и без нее, от чего девушка недовольно поджала губы. Широко улыбнувшись, Уно невинно отвел взгляд, явно что-то утаивая. — Да я быстро, — отмазался от объяснений тот, вызывая подозрения. Товарищи проследили за тем, как рослый Ивасаки прорезает себе путь сквозь толпу прямо к сцене. Маори хмыкнул, будучи в курсе того, что замыслил друг и Тиба с Утиямой переглянулись с ним. — Глава дисциплинарного комитета — Уно Ивасаки! — неожиданно пронеслось в микрофон до боли знакомое имя и на платформу взошел весело улыбавшийся и махающий Уно, с которого компания не спускала шокированного взгляда. Услышав это, друзья выпали, пороняв челюсти, в неверие пялясь на него, как на второе пришествие. Баджи подавился слюной, закашлявшись, как прокаженный, Сюн истерично икнул, очки Кисаки съехали с носа и этим было все сказано. Все застыли в исполинском изумлении с глазами блюдцами. — Чего?! — вскричали в унисон они, непонимающе перебрасываясь идентичными широкими взорами. — Глава дисциплинарного комитета?! Уно, то?! — выпалил Такемичи, считая, что данный человек со стопроцентной вероятностью являлся последним, кто поступил бы в такую ответственную за моральные ценности общества группу. Это же именно Уно когда-то предложил навести шуму в районе и всегда среди первых вляпывался в абсурдные передряги, в которых все решалось дракой. Значения слова «дисциплина» и «Уно» были также далеки друг от друга, как Солнце до Плутона, если не дальше, уходя в другую галактику. У него на лбу было написано, что Ивасаки — наивный дурак и балагур, который не подлежит перевоспитанию и не имеет никакого отношения к серьезности. Куда смотрел президент студенческого совета и о чем тот думал, когда ставил Уно на данную должность — являлось загадкой человечества. У Токи нервозно и злостно дернулась бровь, уста расплылись в кривом истеричном оскале. — Что блять? Дисциплинарный комитет? — переспрашивали в воздух Утияма, до последнего надеясь, что страдает галлюцинациями и ей все видится в кошмарном смехотворном сне. Но Уно радостно лыбился на сцене. Все встало на свои места. Двум подругам казалось необычным, что всегда честный Ивасаки вдруг решил утаить свою принадлежность к одному из клубов, куда вступил, храня в тайне, говоря, что скоро им все расскажет. Рассказал и показал даже, введя в смятение, казалось, что блондинка с минуту на минуту либо упадет в обморок, либо прибегнет к пыткам и убьет Уно, устроившего сюрприз. Никогда еще смерть в лице Токи не дышала тому так близко и холодно в затылок, у нее тряслись руки, намереваясь придушить. Кей-ти лишь хлопала ресницами, новость ее глубоко поразила. — Он должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему! — подметил Казутора. — Не ебу, что такое «дисциплинарный комитет», но чувствую предательство, — кивнул Пачин, недоуменно почесывая затылок. — Предатель! — громко забухтела Сенджу, грубо гундя. — Этой школе точно крышка с таким студенческим составом, — заморочно потер переносицу Тайга, внутренне радуясь, что покинул стены учебного заведения раньше, чем на должности пришли такие кадры. Один из организаторов — стриптиз требовал, другой из дисциплины — хулиган. Куда катится этот мир — не ясно, но точно пиздой по кочкам с наклонной горы на картонке по снегу. Вниз на бешенной скорости, так еще и головой вперед. События не укладывались в уме. Как только до Токи дошло, что случилось и она переосмыслила услышанное, ее лицо исказилось в суровом, угрожающем выражении, взор заострился, губы плотно сомкнулись в тонкую полосу, брови сдвинулись на переносицу и весь напряженный вид так и кричал, что Уно кранты. Медленно и саркастично, она похлопала в ладоши, не спуская испепеляющего взгляда с Ивасаки, красноречиво намекая ему на жуткий разбор полетов. Узрев среди толпы мрачную тучу из блондинки, Ивасаки передернулся и стушевался, тяжело сглотнув, на ментальном уровне почувствовав, что его ожидает. Уно не умел читать по губам, но четкое движение уст Токи уловил с поражающей точностью. — Тебе… — она грозно ткнула в него, от чего Ивасаки будто пронзило током, перевернув до костей и создалось впечатление, что в сердце забили осиновый кол. Он продрог, уже с десяток раз пожалев, что не сознался сразу, так как подзатыльники блондинки весьма увесисты и болезненны. Уно и не подумал, что подобная новость ее не воодушевит. — Пизда… — закончила та, выразительно проведя ногтем большого пальца у себя по шее. Ивасаки уже не слышал речи президента, он явственно чувствовал, как начался обратный отсчет до удара от Токи. Придется от нее бежать и очень быстро, хотя Утияма его точно догонит, так как Уно не умел также первоклассно и долго бегать, как Кетти, он сдуется на первых же сотнях метрах.***
Получив в свое распоряжение новую должность и полномочия, удивительно, но Уно ответственно и хорошо выполнял свои обязанности главы дисциплинарного комитета. Хотя, для всех хулиганов в школе стало ошарашивающим то, что он перешел на сторону правосудия учебного совета и изначально на него обижались все, кому не лень, но затем быстро смирились и попривыкли. Главной причиной в примирении сыграл факт огромного великодушия Ивасаки, с которым он мог прикрыть провинившегося в опоздании или совершить жест доброй воли к крохотному проступку. Выписанных штрафов становилось меньше, что радовало президента студсовета, а старшеклассники принялись вести себя осторожней, чтобы не попасться учителям. Таким образом, Уно стал всеобщим благодетелем, на которого молились все. То пропустит за закрытые школьные ворота проспавшего, то сделает вид, что не заметил нарушения в форме, то спешно разгонит курящих в туалете, предупредив об идущих преподавателях и все в таком же духе. Мелочи, а приятно каждому, нарушители спокойствия даже порадовались, что Ивасаки занял пост главы. Если говорить о Токи, то Уно надеялся, что после того, как она выпустит пар, — лупила она его достаточно ощутимо, излив все негодование за тот «сюрприз», — Утияма забудет о недоговорках на счет клубной деятельности, что скрывал. Уно свято верил, что Токи остынет быстро. Но у Утиямы появился еще более коварный план, которым она собиралась покрыть все свои эмоциональные потери от потрясения. Эксплуатация Ивасаки в развлекательных целях, от чего главной головной болью парня стали ее проделки. Тяжело вздохнув, Уно криво нахмурился, стоя посреди коридора напротив непринужденной Токи, улыбавшейся во весь рот с непричастным видом, будто это не она пришла в учебное заведение с макияжем и в яркой блузке, вместо приемлемой и строгой формы. Ивасаки смотрел настойчиво, всеми силами отгоняя желание засматриваться на нее, потому что легкий макияж с подводкой ей шел, подчеркивая выразительность глаз и пушистые ресницы. Уно пытался строго нахмуриться, но по жизни не умел этого делать, от чего черты сразу сглаживались под давлением красоты блондинки. Еще и шикарную пышную прическу сделала, словно собиралась на дискотеку, но, — чтоб его! — ей чертовски это шло, от чего любые порицания вылетали из головы. Уно боролся с тем, чтобы все же выписать ей предупреждение, так как учителя настаивали с этим, но отчаянно давал слабину перед уверенностью и внешним видом Токи. А та, будто специально, улыбалась накрашенными губами, испытывая его терпение, то ли добиваясь капитуляции, то ли, чтобы он плюнул на все и зажал ее в страстном поцелуи и парочка вместе сбежала с занятий в закат. Утияма откровенно издевалась над ним в качестве мести, окончательно выбив из головы мнение, что походила на дешевую проститутку. Токи настолько сильно хотела поколебать душевное состояние Уно, — прямо как он задел ее за нервные струны души, когда президент обозначил его членом группы дисциплинарного комитета, — что рассудок выдавал шквал абсурдных идей, которыми она активно пользовалась. Желание потерзать Ивасаки оказалось громче вопиющего крика собственной гордости и мысли о том, что в зеркало на нее смотрит не оторва, а некая ночная искусительница. При чем, хорошенькая, но потянет только после бутылки пива или двух. В фильмах проститутки выглядели всегда по разному, от экстравагантных написанных красавиц, до кромешного мрака с цветастым, как радуга макияжем на лице. Выглядеть, как второй вариант не прельщало, а первый и полуголый ознаменовал бы пришествие разъяренной матери, вызов в школу к директору, получения от родительницы пизды и отправления в психушку. Так не пойдет, издеваться нужно без рисков, чтобы потом самой не страдать. Тогда Утияма, осенившись, как избежать расправы от матушки и сердечного приступа у отца, воспользовалась имеющимся в рукаве козырем — поспорила с Хайтани, что они не смогут показать ей местный «Квартал Красных Фонарей» в Роппонги. А они, как известно, любили выгоду, ставки и споры на «слабо», поэтому выполнили свою часть уговора, показав ей ту развеселую улицу. Глядя на настоящих «ночных бабочек», блондинка клятвенно пообещала себе, что пойдет на свою авантюру лишь единожды, а затем никогда больше в жизни не возомнит себя непойми какой куклой для перепиха. Нет, получить перепих с Уно было бы неплохо, но не в таком наряде с намерением пристыдить за предательство «кодекса хулиганов», гласившего, что братву на дисциплинарный комитет не меняют. Проанализировав внешний вид девушек легкого поведения, Токи нашла оптимальный образ, чтобы не опозориться и отомстить. За ними со стороны наблюдали Кейто и Маори, расположившись у окна, делая между собой ставки, насколько хватит выдержки Уно и что Токи придумает в следующий раз. Ивасаки был настолько растерян, что хотелось досмотреть до конца эту сцену, в которой он сам себя старался убедить в ответственности. — Токи, твой внешний вид не соответствует правилам, — до последнего держал лицо Уно, терпеливо объясняя ей нарушение. — Мне нужно выписать тебе штраф, — настаивал тот, переводя дыхание. Та наивно похлопала ресницами, наигранно удивившись, давая концерт одного актера. — Штраф?! — поразилась Токи, озабоченно прикрывая рот ладошкой. — Разве грешно быть красивой?! — исполняя роль дурочки, забеспокоилась она, вызывая своим ненатуральным поведением тихий смешок у Тибы, что забавлялась данной обстановкой, еле сдерживая хихиканье под носом. Мао солидарно весело хмыкнул, отмахиваясь, чтобы Кей-ти не выдавала запал и они продолжали следить за развитием событий, смотря на то, как Ивасаки нерешительно поджал губы, подбирая слова, чтобы выпутаться из капкана. Блондинка и сама бы рассмеялась, глядя на него. — Учителя жалуются, что ты подаешь плохой пример другим девушкам, — допытывался Уно, отводя глаза, нервно перебирая листы в блокноте, чтобы не поддаться замыслу Токи. На этом моменте, Утияма уже сдала позиции, уйдя не в ту степь и принявшись переигрывать, так как была не сильна в убедительной актерской игре. Губы у нее затряслись в грусти, щеки надулись, брови сникли, а взгляд покраснел и искусственно намок. Она виновато и печально прикрыла лицо ладонями, начав всхлипывать, на что Ивасаки дернулся, а затем склонил голову, тщательно всматриваясь в подрагивающие плечи. Кетти и Мао припали к стене, чтобы не покатиться со смеху. — Прости… — сперто шмыгнула Утияма, полагая, что это сработает. — Мне так стыдно, что побеспокоила своим видом других… — выжимала до победного блондинка, мысленно злорадствуя, думая, что такой фокус сработает на Уно и тот сдастся. — Может, ты не будешь выписывать штраф?.. Мама меня за это убьет… — сипло выдавливала та и со стороны казалось, что Токи и правда раскаивается и плачет, хотя, на деле, предчувствовала триумфальную победу. — Это не сработает, — неожиданно невпечатленно и сухо произнес Ивасаки, не купившись на поддельные эмоции, где та явно прокололась. Уж кто-кто, а Уно лучше всех знал, когда блондинка действительно плачет или сожалеет, поэтому потуги не сработали на нем. Не выдержав, Кейто и Маори прыснули, скрючившись в хохоте, разрушив обстановку, на что проходящие мимо ученики изумленно обернулись, смотря на это странное шоу. Недовольно цокнув языком, Токи подняла кислую мину, встречаясь с такой же постной физиономией Ивасаки. — Вот блять, — выругалась Утияма, выпрямившись и негодующе фыркнула, скрещивая руки на груди. — Должно было получиться, — сетовала на проницательность возлюбленного она, упустив тот факт, что он куда лучше разбирался в ее чувствах. Вернувшись в свое обыденное настроение, Уно закатил глаза, вздыхая, ликуя, что попривык к красоте блондинки и больше не волновался перед ней. Требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и перестать заморачиваться, пытка закончилась и победу одержал парень. — Еще раз что-нибудь вытворишь и тебя точно отведут к директору, — предупредил Ивасаки, убирая в карман блокнот, куда записывал провинившихся, проявляя снисхождение к ней, на что Токи гордо надулась. — Умойся и переоденься, пока преподаватели не прикопались, — посоветовал он и Утияма упаднически простонала, закатывая глаза. — Тоже мне правильный нашелся, — ворчала та, обращая внимание на шествующих по коридору и довольно хмыкнула, заметив идущего мимо Дзюндзи, который также обратил на нее внимание. — Здарова! — довольно дружески поприветствовали они друг друга и мимоходом ударили по рукам в нескольких лихих жестах. — Развлекаешься? — остановившись рядом, оглядев ее с ног до головы, усмехнулся Йоко, поощряя шумиху, которая разбавляла нудность школьных дней. Не понимающий и широкий взгляд Ивасаки переключался с него на нее, размышляя, когда эти двое успели так хорошо спеться, вызывая детскую ревность. — Наказываю кое-кого за предательство, — непринужденно мотнула головой на застывшего Уно Токи. Пересекшись с Дзюндзи взором, Ивасаки пронзительно нахмурился, не скрывая своих собственнических эмоций, но те не проняли некого соперника во внимании Утиямы. Йоко даже не дернулся, а расслабленно пожал плечами. — Зови, если что-то прикольное произойдет, — напоследок сообщил русый, махнув на прощание и пошел себе дальше, провожаемый внимательным взглядом Уно. — И давно вы так хорошо общаетесь? — ненароком подозрительно поинтересовался Ивасаки, обращаясь к девушке, так как Дзюн ему не сильно то нравился. Красивый зараза и на одной волне в Токи, а, значит, точно соперник. — С фестиваля, — спокойно пояснила Утияма, от чего парень нахмурился еще сильнее и блондинка это прекрасно заметила, хитро усмехнувшись, довольствуясь искре ревности. — У вас даже дружеское рукопожатие есть, — сварливо фыркнул тот. — А когда я предлагал придумать такое, то ты сказала, что это тупо, — обидчиво донеслось от него. — Оказывается, это круто, — поменяла свое мнение Утияма, специально подтрунивая над Ивасаки. — Давай придумаем свое тогда? — предложил он, надеясь, что она согласиться, от чего заинтригованно улыбнулся. Кропотливо и лукаво оглядев его, Токи гордо хмыкнула, разворачиваясь на пятках, ощутив свою победу хоть в чем-то. — Нет, — ответила девушка, подходя к хихикающей Кейто, чтобы пойти с ней в уборную и переодеться. Уно ошарашенно застыл, смотря ей вслед, не понимая, почему с каким-то старшеклассником Утияма рада делать что-то, а с ним отказывается. Либо еще не простила за недоговорки, либо же делала это специально, чтобы побесить, а может и все сразу, зная ее. — Я тоже хочу дружеское приветствие… — слезливо всхлипнул Ивасаки, понурив голову, оставшись за бортом, от чего приблизившийся Маори поддерживающе потрепал его по плечу. Уно поднял на него молитвенный щенячий взор. — Хочешь со мной придумать? — понадеялся из последних сил тот, полагаясь на друга. — Не, это тупая шняга, — добил Мао, отказываясь от таких жестов и Ивасаки удрученно шмыгнул носом.***
У Майки не было цели, у Майки был только путь, как у настоящего самурая, не взорвать сегодня Землю из-за собственной ревности и любопытства. Кропотливый сощуренный взор не спускался с Маори и Кейто, тщательно следя за соперником. Тиба размеренно улыбалась, стоя к Сано спиной, слушая какой-то рассказ Мао, от чего ее плечи мелко дрожали от хихиканья, а сам повествующий мягко и умиленно смотрел на нее. Вокруг них прямо так и витала умиротворенная романтическая идиллия и Манджиро надеялся, что рядом стоявший пассажир наступит Маори на ногу. Желательно побольнее, чтобы старшеклассник прочувствовал все негодование Майки. Вагон метро мерно покачивался из стороны в сторону, шум скрежета колес о рельсы расходился по составу метро, в котором было достаточно народа для начала выходного дня. Из-за нагромождения жителей Токио, Кей-ти и Маори стояли достаточно близко друг к другу, Майки не требовалась измерительная лента или линейка, чтобы и без того понять, сколько сантиметров их разделяет. Майки же от парочки разделяла дверь и стекло, к которому он припал, как умалишенный, пялясь на них, словно маньяк. Находившиеся рядом с Сано люди, сомнительно косились на его вменяемость и тихо пробирались в другой конец вагона, подальше от странного школьника. Майки настолько сильно давил на стекло, что под напором его ладоней оно должно было лопнуть и открыть ему путь в соседствующий вагон, в какой бы он непременно перелез. Раскаленное недовольное дыхание отпечатывалось на окне, заслоняя ему обзор, Сано пыхтел настолько сильно, что многим казалось, что он пьяный, поэтому от него так сильно все запотевает. Майки хмурился, кривился, кряхтел, как старая ржавая железка, ворчал и издавал еще массу пугающих окружающих звуков, пока остальная часть компании отчаянно делала вид, что не знает его. Такемичи и Дракен переглянулись между собой, скосились на Манджиро, что стоял между ними и протирал собой стекло, а затем негласно кивнули друг другу, решив, что притворятся незнакомыми с ним. Поездка состоялась по причине того, что Кетти решила найти себе подработку и, случайным образом, — конечно, блять, случайным, так Майки и поверил тому невинному лицу Маори, — у Мао был знакомый, который искал себе сотрудников в магазин. Маори точно знал, что заставит Кейто принять предложение без сомнений, потому что магазин оказался музыкальный, торгующий пластинками и компакт дисками. Тот самый магазин, в котором Тиба работала в будущем, где она нашла свое пристанище и мирный уголок в приятной обстановке. Вроде, деловая поездка по важной причине, но насмотревшись дорам, Манджиро понял чего пытался этим предлогом добиться Маори. Такие походы точно перетекают в случайное свидание, Майки уверил в этом всех товарищей, что смотрели на него, как на сумасшедшего. И при этом, нифига не поддержали его, а лишь из интереса поехали следом, чтобы посмотреть на это событие, а не ради помощи ментальному здоровью Майки, которому уже и психбольница не канает. Любовная шизофрения перешла в критическую стадию, поэтому у друзей оставалось два варианта: забить хуй или Майки ногами. Выбрали первое и втихомолку возомнили себя детективами. Майки не нужно было быть детективом, Майки нужно было разбить окно и пойти третьим с парочкой. Мицуя запретил буянить в метро, поэтому пришлось скрываться, следуя попятам за ними. Позади Сано в окно также выглядывали Эмма, Сенджу и Хина, любопытствуя на счет романтической обстановки на той стороне. Токи сидела и читала книгу, Уно непонимающе вглядывался на страницы ей через плечо, упуская суть истории. Банджи висел на поручнях, словно мартышка, Пачин и познакомившийся со всеми Пеян играли в карты на полу на корточках, Изана издевательски хихикал в напряженную спину младшему брату. Остальные же развлекались, как могли или же вслушивались в оповещения диспетчера, чтобы не пропустить нужную остановку. Полвагона точно утекло в другой конец, подальше от странной компании. Как только состав дернулся в торможении, Маори подобрал Кейто за талию, помогая ей устоять, от чего она благодарно кивнула, а Майки приложился лбом о стекло. Больно не было, разве что в душе, но это быстро прошло, как только Мао усмехнулся, хитро скосившись на него через окно и специально не убирал ладонь со спины Тибы. От Майки донеслись сиплые, злостные нечленораздельные маты, что заглушились ознаменование станции. Поток людей принялся выходить в раскрытые двери, а вместе с ними пошли и те двое. — Они выходят! — предупредила Эмма и товарищи спешно переполошились, подскакивая с мест, выбегая наружу, чтобы не упустить Кейто и Маори. Дернув не отлипающего от стекла Сано за шкирку, Дракен поволок его наружу, где мельтешили прохожие. — А где Пачин и Пеян? — спохватился Харучие, не наблюдая среди них в таком скоплении народа двух из «Свастонов». Ребята переглянулись, уверяясь, что на месте не все и синхронно обернулись в сторону захлопнувшихся дверей вагона, за которыми обнаружили Хаяшиду и Хаяши, все также играющих в карты. По ликующей реакции Пеяна, стало ясно, что он выиграл партию. Затем он подскочил в восторге, узрел через стекло друзей и его лицо ошарашенно вытянулось, а поезд двинулся дальше, увозя с собой изумленную парочку. Все молчали, кроме ржущего в голос Казуторы, наблюдая за тем, как состав уходит на следующую станцию. — Будем их ждать? — спросил Какучо у собравшихся. — Потом из детской комнаты у полицейских заберем, — отмахнулась Токи, забив на потерявшихся и целенаправленно пошла по перрону, пожимая плечами, будто с этим ничего нельзя было сделать. Никто не воспротивился, особенно Майки, который рвался вперед, не заметив потери бойцов.***
Майки знал, он знал, что все так и случится, убедившись в догадке, когда они уже проследовали в торговый центр, после того, как Кейто и Маори сходили к Лулу. Мао позвал Тибу прогуляться. Это точно свидание. У Майки чуть не остановилось сердце. Токи чуть не оставила его на скамейке у входа, потому что возиться с ним не хотела, но Сано оправился и пошел дальше. Не попадаясь на глаза объектам слежения, товарищи ходили за ними, прячась по углам и в магазинах, шифруясь как только можно. Утияме уже становилось весело наблюдать за развлекающейся подругой, поэтому, чтобы Манджиро им не мешал, толкала его куда-нибудь подальше, давая Кей-ти отдохнуть от насущного и позабавиться. Пачин и Пеян вернулись, громко возникая, почему никто их не подождал, на что Сенджу их пнула, чтобы заткнуть. — Слушайте, я Баджи потерял, — сообщил Казутора мимоходом, на что все закатили глаза. В торговом центре было также достаточно народа, как и в метро. Лучшим решением посчитали найти Кейске раньше, чем его бы встретила Кей-ти, поэтому, чтобы не проколоться из-за него, Токи пошла к стойке информации и переговорила с женщиной, включившей звуковое оповещение на все здание. — Внимание! Потерялась черноволосая длинношерстная собака, отзывается на имя — Баджи! Если найдете, то просьба привести к стойке информации на первом этаже, ее разыскивают друзья! — пронеслось в воздухе, на что остальные прыснули и Токи гордо вернулась с чувством выполненного долга. — Почему собака? — поинтересовался Уно, недоумевая. — Шифруемся, — ответила Утияма. — А по мне, так определение собаки — самое правильное, — кивнул Изана, держа за шкирку Майки, что рвался убежать от них. — Какая нахуй собака?! — послышался откуда-то с этажа выше крик, в котором узнался Кейске. — Я надеялся, что мы не увидим его как можно дольше, — упаднически вздохнул Кисаки. — Я всегда на это надеюсь, — поддакнул Сюн, полностью солидарный с ним. Таким нехитрым методом, за парочкой следили с горем пополам, потому что все так и норовили разбежаться в все стороны, от чего Токи в какой-то момент махнула на все рукой и подхватила Уно прогуляться с ней. Ивасаки был не против, поэтому они быстро побежали в кино, бросив остальных самостоятельно разбираться с Майки, за что никто не сказал спасибо. Маяться с ним не хотелось никому. Приходилось насильно утаскивать так и стремившегося улизнуть Сано подальше, пока, в конечном итоге, Маори, знавший о преследовании, не увел Кейто из торгового центра и их окончательно не потеряли. Чем все закончилось и что происходило между ними, Манджиро не был в курсе, маясь дома в кровати от интриги и бессонницы, мученически постанывая в подушку, как последний неудачник. — Я тоже хочу на свидание с Кетти! — взревел Майки, бросая подушку в стену, из-за которой послышался гневный стук Эммы и проклятия в три часа ночи, чтобы уже замолчал. Майки всерьез задумался о том, как совершить этот ответственный для себя шаг, чтобы не проигрывать вырвавшемуся вперед Мао.