***
Надо ли говорить, как Вера нервничала, когда машина подъехала к самому обычному деревенскому домику, понимая, насколько важен предстоящий момент знакомства для Демидова? Колени тряслись, поэтому ему пришлось буквально вытаскивать безвольное, но податливое тело из машины, чтобы затем провести в дом. Он тоже нервничал, но вовремя нацепленная маска невозмутимости и абсолютного спокойствия не показывала истинных эмоций. Станислав Игоревич и Полина Александровна были в приятном шоке и приняли будущую невестку, как родную. Объятия, смех, слезы - всё смешалось в котел безудержной радости и поздравлений. Вопреки стереотипам, старики не забрасывали Веру вопросами о ее жизни, лишь, часто смаргивая поступающую влагу, внимали каждому услышанному слову и рассказанной истории. Никогда раньше девушку не переполняло чувство слепой благодарности чужим людям за то, что их сын был от и до напичкан всеми присущими настоящему джентльмену качествами. Чувствуя накатывающие слезы, Вера стыдливо прятала глаза и поднимала их только тогда, когда убеждалась, что на лице вновь играла безмятежная улыбка. Разумеется, хитрый одобрительный взгляд, брошенный отцом в сторону сына, не укрылся от цепляющихся за любую мелочь глаз девушки. Он знал и раньше. Станислав Игоревич знал о ней. Боже. Душа запела от восторга и ещё раз подтвердила, что это новое начало. Начало ее новой жизни, так несправедливо искалеченной ранее другим человеком. Она даже не могла поверить в то, что этим пальцам, сжимающим в эту секунду ее подрагивающую ладошку под столом, она легко доверит свою жизнь. А сердце, которое пускалось в пляс от одного лишь украденного поцелуя где-нибудь в укромном местечке небольшого домика, бьётся из-за нее. Разве об этом можно было мечтать? Разве она смела когда-то надеяться на подобный исход? Нет. Никогда. Но именно здесь, сейчас, в кругу абсолютно незнакомых, но уже родных людей, Вера Минаева чувствовала себя дома.***
Вера всё же не вернулась на работу, твердо стоя на собственном решении. После долгих и страстных споров с Демидовым, который был категорически против отпускать ее с поля своего зрения, она уверила мужчину, что они и секунды не продержатся в одном здании, чтобы не наброситься друг на друга в какой-нибудь пустой аудитории. Или ещё хуже, в его кабинете. И тогда, будучи застуканными в самый непристойный момент, полетят из университета уже оба. Тот сердито поджал губы и уже на следующий день показал ей список вакансий, тщательно подобранный им, очевидно, во время рабочего дня, на которые девушка могла бы претендовать со спокойной душой.***
Спустя два месяца Демидова Вера Олеговна уже была главным специалистом по документообороту в одной именитой строительной компании, не забывая каждую ночь страстно благодарить мужа в их спальне за помощь с рекомендациями. Ну, по крайней мере, она так отшучивалась. Через год они уже отплясывали на свадьбе Саши и того "не очень симпатичного" спортсмена, который оказался невозможно милым и трогательным молодым человеком, несмотря на жесткую закалку в его спортивной сфере. Вера немного стеснялась и по большей части отсиживалась за столиком для близких друзей, поскольку оказалась самым пузатым гостем на всей свадьбе. Даже более пузатым, чем дяденьки с пивными животами с соседнего стола. Она предпочла растечься на стуле, издалека наблюдая, как Есения терроризировала «нового папу», прыгая по его вычищенным туфлям в такт ритмичной попсовой музыке. Малышка громко смеялась, когда Саша подхватывал ее, и беспрестанно гладила по немного колючим щекам, а Вера знала: этот жест выражал абсолютное доверие и глубокую привязанность. Ту, на которую могла претендовать только мать. Счастье захлестывало изнутри и снаружи, стоило только бросить взгляд на уже имеющуюся семью и погладить распирающий животик, где взрастала горячо ожидаемое прибавление. Но медленные танцы - все были отданы в настойчивые руки ее любящего супруга, который даже в людном месте не мог удержаться от того, чтобы не целовать слегка расплывшуюся от предстоящего пополнения в их семье девушку. И его глаза. Боже, его глаза говорили обо всём. Черные, страстные, поглощающие своей любящей темнотой. Ради них она просыпалась по утрам и, глядя в них же, и засыпала. Страшно было верить, что это всё действительно происходит с ней, ведь людям не свойственно так любить. Безумно, неистово, отдавая каждую частичку себя другому. Хотя, кто сказал, что не свойственно? Когда-то она думала, что ее личная жизнь закончилась в тот момент, когда, держа в руках документ о разводе, преисполненная счастьем, она вышла из здания суда. Но людям свойственно ошибаться. И Саша Демидов своими руками вырвал ее из пучины уныния, встряхнул и сказал: живи. Живи ради меня, потому что я без тебя жить не могу. Одним своим появлением он вернул потерявшуюся девочку к жизни и, пройдя вместе с ней тернистый путь, сотканный из препятствий, недопонимания, склок, доказал, что, оказывается, жизнь после действительно существует.