Ржавый гвоздь

На следующий день после войны. База Секиры. Хван нахмурился и открыл глаза. Он был в больничной комнате, которую прекрасно помнил. Возле него на стуле сидел человек, вспомнив свое прошлое нахождение здесь, Хенджин хрипло произнес: — Ёнджун? Человек сразу же проснулся и обеспокоенно поднял голову. Это был не Ёнджун. В голове Хвана сразу же возникли события того дня. — Ёнджун, — Хван тупо повторил его имя надеясь, что тот каким-то чудесным образом возникнет перед ним. Но чудо не произошло. Вместо этого к нему подошел взволнованный Феликс. — Джинни, ты как? — спросил он, подсаживаясь к нему на койку. — Ёнджун, — продолжал повторять, Хван даже не смотря в сторону Феликса. — Хенджин… — глядя на такого Хвана, у Ликса разрывалось сердце, но и помочь ничем он не мог. — Я убил его, — произнес Хван пересохшими губами. После этого он наконец-то снова посмотрел на Феликса и повторил. — Я убил его. — Я уверен ты не виноват, Чан рассказал, что с вами был, — он не успел закончить, Хван его перебил. — Я убил его! — он сорвался на крик. — Я убил своего брата! Этими руками я убил его! Я не заслуживаю жизни, я должен отправиться за ним! — Джинни… Его крики эхом раздавались по полу пустой базе Секиры, на ней остались только приближенный Хенджина. В дверь постучались и в комнату вошел Чонин. Его глаза были красными и под ними виднелись глубокие мешки, было понятно, что сегодня ночью он не спал. Он был ранен в плечо и ногу, но держался ровно и стойко. Он подошел к койке и посмотрел на рыдающего и кричащего Хвана. Скривившись, он оттолкнул сидящего Феликса и заехал Хвану по лицу кулаком. — Что ты? — ошарашенно спросил Ликс и хотел было уже оттолкнуть Чонина от Хвана, но тот вдруг вскрикнул. — Идиот! Живи и радуйся, что ты выжил! — не сдержав эмоций, Ян заплакал. — Ёнджун умер по вине Карателя, а не твоей! Чтобы он сказал, увидев тебя в таком состоянии? Разве хотел бы он, чтобы ты умер, оставив вашу маму совсем одну!? О ней ты подумал?! Какого ей будет остаться сразу без обоих сыновей?! Хван смотрел на него и плакал, больше он сейчас ничего не мог сделать не было ни сил, ни желания. Он больше ничего не произнес и Чонин ушел спустя несколько секунд. Феликс горько вздохнул и пошел звать Хила. Вечером этого дня Хвана доставил к его маме Феликс, чтобы тот хоть как-то пришел в себя после случившегося. Сохи, увидев в каком состоянии был её одновременно ужаснулась и обрадовалась, что он был жив. Но вместе с облегчением пришло и другое чувство – страх. Обволакивающий и вырывающийся наружу страх. Она посмотрела на Феликса, на Хвана, затем посмотрела за их спины, но не увидела там никого. — А… А где…? — она даже произнести вслух это ужасное слово, не то, что думать про это. — Он погиб… — тускло произнес Хван. — Прямо на моих руках. Он не стал говорить маме, что именно он его и убил, просто не смог. — Как… Как же… — губы Сохи начали мелко подрагивать, становилось трудно произносить слова. Она посмотрела на Хвана с такой надеждой в глазах, что ей это просто послышалось, что её сын просто решил очень глупо пошутить. Все, что угодно, но не эти слова. Поняв, что это не шутка и не оговорка, Сохи, кажется, сошла с ума. Она стала часто-часто дышать и схватившись за грудь, медленно сползла на пол. Хван не был в состоянии ни подхватить её, ни чем-то помочь, поэтому сев рядом с ней и заключив в объятья, он слезно просипел: — Принеси пакет или еще чего, скорее. Феликс сразу же кинулся в глубь квартиры в поисках нужного предмета. Хван тем временем осторожно поглаживал маму по спине и пытался как-то утешить. — Мам… Ты главное дыши… Карателя больше нет, можно поехать куда угодно… Слышишь? — сквозь слезы произнес Хван. — Джун хотел на море, поехали на море? Сохи не отвечала. Она судорожно хватала ртом воздух и карябала кожу Хвана своими ногтями. Он смиренно терпел это и надеялся, что маме скоро станет лучше. Феликс вернулся к ним с пакетом в руках и протянул его Хвану. Тот приложил его ко рту своей мамы и стал ждать. Спустя несколько секунд её дыхание нормализовалось, но она все еще прибывала в состоянии шока. Неизвестно, когда эти две раненые души смогут залечить свои раны… Спустя два дня состоялись похороны Ёнджуна и всех, кто погиб в том сражении. Много слез было выплакано и много слов было сказано. Пообщавшись и попрощавшись после этого дня, наши друзья разошлись в совершенно разные стороны, но главное подальше от этого города, который принес им так много страданий. Хенджин, Сохи и Феликс уехали жить в город, находящийся рядом с морем. Чонин уехал в так полюбившуюся ему Японию (на билет ему скинулись всей компашкой). Сынмин с Ханом, уехали в Италию, Мин давно уже хотел там побывать, а Хан был согласен на что угодно, лишь бы не Америка. Чан с Йеджи как раз таки отправились в Америку, ведь она импонировала им обоим. Хюнин Кай, остался в России, просто перебрался в другой город и устроился там в больницу. Покалеченные этим городом люди, разъехались, кто парами, кто один. Интересно, смогут ли они жить нормальной жизнью после всего, что с ними произошло?