***
— Синдзи... Синдзи-кун, — в бессилии шепчет Ами, осторожно положив руку ему на плечо. Но он резким движением сбрасывает ее. По-прежнему, не оборачиваясь. Нет. Он не позволит себе даже смотреть ей в глаза. И никогда больше не прикоснется к ней. После того, как... После... после.... Но зачем? Как он только посмел?!!! Своими собственными руками... ЕЁ!....***
Синдзи понял, что уже стал монстром окончательно. Он видел снова и снова... И снова, и снова... Каору, обмякший сломанной куклой в гигантской руке. И бездонные глаза Ами. Руки, сжимавшие ее шею. Его руки Ами не плачет, в лазурных глазах нет ни страха, ни ненависти. Лишь обреченность. Печаль... Но вот ее мягкая рука почти невесомо касается щеки Синдзи. Она все же не хочет умирать. Не хочет быть убитой им. Зачем? ЗАЧЕМЗАЧЕМЗАЧЕМЗАЧЕМЗАЧЕМЗАЧЕМ КАК ТЫ МОГ? Ты ведь осознаешь, что причинил ей... БОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬБОЛЬ БОЛЬ!!!!А ведь она единственная
Кто не оставил тебя
Одного
***
— Синдзи..., — механически повторяет Ами. Но он по-прежнему безмолвен и холоден, словно окаменел от горя. Но она вновь и вновь зовет его, не желая убивать надежду в своей опустевшей душе. Она не будет проклинать его. Ведь ей уже совсем не больно. Только не оставляй меня одну! Только обернись! Боль ушла, я не злюсь на тебя! Видишь? Мне больше не больно! Да... Ее боль ушла — но не ушла его боль.***
Алый закат. Закостеневшие трупы ЕВ, подобно крестам на братской могиле человечества. Янтарное море шумит, пенясь. Янтарное море блестит в закатном солнце.