Ночной гость

Улицы, погружённые во мрак ночи, казались ещё более оживлёнными, нежели днём. Каждый переулок горел неоновыми цветами от различных клубов и баров. Люди шумели, кричали любимые песни, танцевали и пили столько, сколько им вздумается. Алкоголь разливался по венам, ударяя в голову, позволяя чувствовать себя живым прямо здесь и сейчас. Очередную пьяную компанию на своём пути, словно грациозная, гибкая кошка миновал с виду подозрительный человек в закрытой, чёрной одежде. Будь посторонние чуточку трезвее явно бы напряглись, почувствовав угрозу. Однако сегодняшняя ночь позволила спрятаться в её темноте, и потому незнакомец с лёгкостью прошёл многолюдный квартал. Его цель — элитный район с многоэтажными зданиями. Какой-то уж больно наглый пьянчуга, как назло, прилип к парню чуть ли не перед самым входом в обитель богатств и сынков с отцами миллионерами. К счастью, от настырного мужичка оказалось крайне просто избавиться. И вот уже взломав домофон, человек в чёрном нажал кнопку вызова лифта. Более чем заметная камера в кабине была профессионально устранена. В голове молодого воришки был чёткий план: для начала его целью станут верхние этажи, а уж потом, по возможности, нижние. Кивнув собственным мыслям, парень бесшумно двинулся по тёмному коридору. Какая удача, что жильцы дорогого комплекса давным давно спят, ну, или же кутят во всю в каком-нибудь стрип-клубе. Из маленькой сумочки на поясе достали несколько пар отмычек. Много времени, чтобы открыть дверь из красного дерева не понадобилось. Про себя парень хмыкнул: насколько же просто попасть в гнездо мажоров. Неужели никто даже не додумался установить чуть более навороченную сигнализацию или двери со сложным замком? Ей богу, даже в бабушкиных лачугах столетней давности стояли двери с большим количеством замков и цепочек для надёжности. Смех, да и только. Тёмный силуэт проскользнул в щёлку, стараясь не издать лишнего звука. Что ж, можно считать, что парень и вправду сорвал куш. Насколько он мог судить, квартира была крайне просторной и, наверное, даже в светлых оттенках, которые из-за отсутствия света таковыми не казались. На стенах с явным вкусом и понятием композиции висели абстрактные картины в позолоченных рамках. На небольшом столике прямо на входе стояла стеклянная вазочка с конфетами, ключами и всякими безделушками, а из приоткрытого шкафа-купе было видно несколько пар мужской обуви. Скорее всего, здесь живёт всего один человек. Рука скользнула во всю ту же сумку на поясе. Парень достал из неё небольшой бутылёк с неким содержимым, которое аккуратно капнул на белый платок. Никогда нельзя относиться к работе халатно. Одно неверное действие и ты запросто загремишь за решётку. Поэтому ткань, пропитанная усыпляющей жидкостью, под рукой никогда не была лишней. Осмотрев свой немногочисленный инвентарь на экстренные случаи, воришка едва слышными шажками направился вглубь квартиры. Гостиная с большими мягкими диванами и плазменным телевизором на стене, кухня, обделанная роскошной плиткой и… Кажется, закрытая комната была спальней. За ней — почти что мёртвая тишина. Почти. Через раз до острого слуха вора доносились звуки непонятного происхождения. Либо хозяин ещё не спал, либо так громко храпел. Очень хотелось, чтобы второй вариант был правдивым. Натянув чёрную маску на лицо чуть выше, дверь резко открыли. Парень встал как вкопанный, а все мысли вылетели из головы от увиденной картины: некто, предположительно тот самый хозяин квартиры, лежал на смятых простынях и отчаянно стонал от каждого нового толчка резиновой игрушки внутри. И как на подобное вообще реагировать? За всю свою карьеру честного грабителя ничего подобного никогда не происходило. Всякого дерьма юноша навидался, но чтобы такое… Неожиданно для самого себя он сглотнул отчего-то ставшую вязкой слюну и просто продолжил наблюдать за происходящим. Толчок, ещё один. После особо громкого стона замутнённые возбуждением глаза лениво скользнули в сторону двери и в момент приобрели осмыслённость. Нежно-голубые омуты ошарашено посмотрели в ответ янтарю. Юноша с вьющимися рыжими волосами подскочил на месте и дрожащими то ли от страха, то ли от всё того же возбуждения руками подцепил скомканное одеяло и накрылся им по самые плечи. Ситуация становилась всё более абсурдной. — Какого хера… Ты блять кто такой? Очнувшись будто бы ото сна, парень в чёрном мотнул головой. Хватит ребячиться, пора действовать. Стремительными шагами он направился к сидящему на кровати юноше, но вновь остановился. Рыжеволосый страдальчески закатил глаза и рухнул на кровать, расставляя руки шире, как морская звезда. Непонятный бубнёж наконец-то стал более внятным. Голос казался таким измученным, с лёгкой хрипотцой. — Заебало. — Ладонь легла на вспотевший лоб. Рыжий был настолько расслаблен, будто бы перед ним прямо сейчас не стоял незнакомый человек с явным намерением вырубить и обчистить до ниточки. Непонятное поведение скорее удивляло, нежели пугало.- Товарищ-кто-ты-там-вообще, если пришёл по мою душу, то давай скорее покончим с этим. И да, если за дорогими вещичками припёрся, могу обрадовать сразу: денежные заначки по углам не ищи, их попросту нет. Плазму забирай. Всё равно этот ящик не помню, когда в последний раз включал. И картины. Будь добр, сожги это дерьмо до тла. Видеть их больше не могу. Что ж, на этот раз пришла очередь удивляться воришке. Юноша продолжал что-то бубнеть, не обращая никакого внимания на приблизившегося к нему человека ещё на несколько шагов. Незнакомец изучающе рассматривал чужое лицо с рыжеватыми веснушками. Почему-то было чувство, будто он где-то видел рыжего. Вот только где? В голову никак не приходило. Стоило признать, что голубоглазый парень был действительно красив: медные, пусть и растрёпанные волосы обрамляли лицо, а в свете ночника на прикроватной тумбочке локоны казались и вовсе золотыми. Черты лица очень аккуратные, в меру острые, со слегка пухлыми губами. Пятнышки веснушек, уж слишком свойственные для рыжеволосых людей, рассыпались по щекам, носу и открытому участку плеч, которые не были спрятаны за одеялом. Золото такого качества хотелось целиком и полностью присвоить себе. Отгоняя непрошенные мысли как можно дальше, парень вновь сосредоточил внимание на чужом голосе, который, в свою очередь, даже не думал умолкать. Хозяин квартиры закрыл лицо ладонями, вымученно проскулив: — Нахуй работу, нахуй этих завистливых сук.- За тканью чёрной маски не было видно полуулыбки, вызванной уж больно ребяческим поведением потенциальной жертвы грабежа, — Собрался убивать — так возьми и убей. Сколько можно тянуть? Парень вопросительно изогнул бровь и скрестил руки на груди. — С чего ты взял, что я собираюсь забирать твою жизнь? Неугомонный рыжий юноша подпрыгнул на месте. Одеяло сползло на бёдра, являя на свет большую часть стройного, подтянутого тела. Он слегка наклонил голову набок, по-новому изучая незнакомца. В васильковом взгляде читалось некое недоверие. Интересно, почему же? В его дом ведь всего лишь проник посторонний человек с намерением вырубить и ограбить. Всякое бывает. — Не собираешься? — Нет, не собираюсь. Рыжий несколько раз моргнул, глупо пялясь на незнакомца. В воздухе повисла неловкая тишина. Что ж, пожалуй ситуация стала ещё более абсурдной нежели до этого. Янтарный взгляд как бы невзначай скользнул по обнажённой груди. Пышная и крепкая. Внимание привлёк металлический блик чуть выше. Маленькие бусинки украшали напряжённые соски, воспаляя разум сильнее. Незнакомец сел на кровать рядом с всё ещё прячущимся под одеялом юношей. Тот слегка напрягся от внезапной близости. Тело будто бы жгло под пристальным взглядом полуприщуренных глаз золотого цвета. Что-то мелькнуло в глубине янтаря, когда на одной из обставленных разными книгами полке парень заметил журнал, на обложке которого был никто иной, как человек прямо перед ним. Вот тут-то пазл сложился: грабитель вспомнил, что не раз видел рыжеволосого юношу на подиуме. Молодой человек был очень даже знаменитой моделью в свои юные годы. И как такое могло вылететь из головы? Чёрную маску стянули с лица. Что-то внутри ёкнуло от ехидной улыбки незнакомца, а в животе завязался приятный комок. Воришка был крайне молчалив, однако каждое его молчание прекрасно компенсировал чересчур болтливый рыжик, который, как ни странно, будто бы и вовсе перестал удивляться происходящему. — Ахуеть, — Аккуратная ладонь потянулась к чужому лицу, изучающе перебирая спадающие на него каштановые пряди волос. — Все грабители такие? — Такие? — Красивые. Парень усмехнулся, осторожно отстранив чужую руку от себя. — Чайлд Тарталья, верно? Слышать подобное в разы приятнее от небезызвестной модели, я полагаю, — Юноша фыркнул, слегка закатив глаза. — Мне казалось, что у кого-то вроде тебя достаточно «связей» чтобы не удовлетворять себя по ночам в одиночестве. Рыжеватые брови недовольно сошлись на переносице. Чайлд слегка пнул наглого человека ногой, спрятанной под одеялом. Что за ерунда. Почему какой-то посторонний в его собственной квартире имеет право делать ему замечания? Раздражает. — Это уж точно не может касаться настолько бездарного вора вроде тебя. Незнакомец на долю секунды прикрыл глаза и отрывисто хмыкнул. Рыжеволосый не успел среагировать: одним точным и сильным движением его тело приковали к простыне, не позволяя делать лишних движений. Сердце нечеловечески быстро забилось, но вовсе не от страха, нет. Чайлд готов был проклянуть себя и свой организм за нездоровую реакцию на брюнета с самодовольной ухмылкой и проколотой нижней губой. Из-под ранее надетого чёрного капюшона показались короткие на затылке волосы с длинной чёлкой спереди, которая чуть-чуть касалась лица Чайлда. Чужое тёплое дыхание сводило с ума, а сильные руки заставили ранее опавший член вновь затвердеть. — Ты прав, прямо сейчас я действую крайне непрофессионально, — Под удивлённое «ой» с рыжего юноши стащили одеяло, являя на свет обнажённое тело целиком. — Но ведь нет ничего плохого в том, чтобы немного помочь нуждающемуся человеку, верно? Тарталья закусил губу в попытках подавить стон, когда головку его твёрдого члена легонько огладили, проходясь пальцами ниже к основанию. Ещё несколько таких движений и вот уже вновь до предела возбудившийся юноша закидывает голову назад и жалостливо скулит. — Мф, блять! — Так что скажешь: стоит ли мне тебе помочь или нет? Над ним сейчас настолько неприкрыто издеваются? Конечно же он нуждался в своеобразной «помощи», но элементарная гордость не позволяла опуститься до вымаливания прикосновений от своего грабителя. Чайлд исподлобья смотрел прямо в горящие золотом глаза. Внимательно, слегка раздражённо. Когда рука переместилась в другое место, рядом с бедром, а приятные поглаживания прекратились, парень сдался. — Я… Окей. Да, я хочу чтобы ты помог мне. Пожалуйста… — Брюнет сыто улыбнулся и всё же вернулся к своему занятию, — Могу я узнать хотя бы твоё имя? — Моракс. Зови меня Моракс. — Хорошо, как скажешь. Чайлд уже вряд ли бы смог связать хотя-бы пару внятных предложений. Разум затуманило, мироощущение ограничилось чужой рукой и собственным, безумно мокрым членом. Где-то на задворках сознания юноша даже удивился — он никогда ранее не тёк настолько сильно. Может быть, дело в отсутствии близости с кем-то за последние месяцы? Или же в уж больно симпатичном парне, полностью подходящем под все пункты в негласном списке Тартальи? Кто знает. Возможно, в любой другой день и момент Чайлд бы ни за что не пошёл на откровенную глупость — кто вообще позволяет вертеть собой как того пожелает абсолютно незнакомый человек? Ну, почти незнакомый. Парни ведь выяснили имена друг друга и этого должно хватить. Работа моделью высасывала все жизненные соки из молодого организма. Постоянная конкуренция, завистливые коллеги, готовые в любой момент чем-то, да насолить тебе, безумные фанаты, не знающие о личных границах. Список можно продолжать бесконечно долго. Стресс накапливается настолько быстро, что избавиться от него вовремя и получить желанную разрядку попросту некогда. Даже если Тарталью прямо сейчас поимеют, а после убьют и ограбят, он будет явно не против. К чёрту всё. Если уж эта ночь и станет его последней, то он должен, просто обязан получить от своего грабителя как можно больше. Без остатка. Чайлду быстро надоела обычная дрочка, пусть Моракс и впрямь даже в этом был неплох. Парень притянул за шею нависшего над ним брюнета как можно ближе, чтобы соприкоснуться своими губами с чужими. Тот на долю секунды растерялся от неожиданности, однако на поцелуй ответил. Жадно, будто бы присваивающе. Языки сплетались в безумном ритме, а дыхание срывалось на тяжёлые вздохи. Когда парни отстранились друг от друга, Тарталья решил не медлить и не тратить время на то, чтобы отдышаться. Бледноватые бёдра с более чем конкретным желанием потёрлись о чужой пах, с неким удовольствием ощущая кожей твёрдость за тёмной тканью. Моракс вопросительно изогнул бровь, всё так же продолжая нависать над рыжим. — Трахни меня, — Чужую ладонь отстранили от своего тела подальше и требовательно, не принимая отказа, в упор посмотрели в глаза, — Быстрее.Ну же, хватит томить. Что-то по ощущениям недоброе мелькнуло в глубине светло-карих глаз. Моракс почти что полностью перестал нависать над юношей и лишь внимательно, с неким презрением посмотрел в ответ. Чайлд подобной реакции не понял. Он сказал что-то не то? Обидел? Вряд ли. Рыжий склонил голову набок и тут же зашипел, когда длинные изящные пальцы вцепились в золотистые кудри. Его принудили сесть ровно и смотреть, ни в коем случае не отводить взгляд в сторону. Внутри всё как будто сковало от внезапного липкого ужаса, пробежавшегося холодными мурашками по позвоночнику. Такой ледяной, отстраненный взгляд, словно Чайлда прямо сейчас начнут ругать за какую-то провинность. В горле встал ком, а язык не поворачивался, чтобы сказать хоть что-то. Ему оставалось лишь ждать заготовленную судьбой участь. Волосы дёрнули на себя, и вот веснушчатое лицо вновь находится прямо перед брюнетом. Тёплое дыхание не приносит успокоения, а лишь сильнее пугает. Прямо здесь и сейчас Чайлд Тарталья сгорит до тла от всего происходящего, начиная внезапным появлением грабителя, заканчивая пристальным взглядом раскалённого золота. — Дрочки тебе стало мало? Какой жадный мальчишка, — Пряди волос болезненно натянули ещё сильнее. Бархатный, фальшиво-спокойный голос стал шептать прямо в горящее алым румянцем ухо, — Ты должен заслужить, чтобы я взял твою тощую задницу. Кто знает, сколько человек уже побывало в тебе. Не горю желанием заразиться чем-либо. До Чайлда не сразу дошло, что его косвенно назвали шлюхой. А когда же в голове получилось сложить «два плюс два» по взбудораженному организму пробежалась волна откровенного раздражения. У парня и вправду было довольно много партнёров за всю жизнь, однако никто из них не был первым встречным с улицы и уж тем более чем-то болен. Как и сам Чайлд. Юношескую гордость задели, безжалостно растоптали в пух и прах. Ему, безусловно, хотелось как следует вмазать по красивому лицу хама. И он бы вмазал, если бы все его действия не опередили одним лишь движением, опустив на пол. — Хотелось бы верить, что ты больше не станешь своевольничать, — Голос низкий, угрожающий. Почему-то только сейчас до Тартальи дошло, насколько же сильным был Моракс, раз всего одним лёгким движением смог без проблем стянуть его с кровати. Ему ведь… Не составило бы труда, случись что, свернуть Чайлду шею? Страх вперемешку с возбуждением и неизвестность смешивались во что-то яркое, непередаваемое словами, — На колени. Последние осколки гордости и самоуважения разбились вдребезги, когда колени предательски подогнулись от одной лишь команды этим строгим, не терпящем неповиновения голосом. Юноша сделал так, как ему приказали, и сел между чужих ног, уже примерно догадываясь, что от него требуется. Как унизительно. Но Чайлд не был бы собой, соври он, что происходящее его не устраивает. Моракс сыто улыбнулся. В качестве поощрения парня погладили по рыжей голове, шепча какие-то комплименты за послушание. Васильковые глаза не могли подняться выше и встретиться с раскалённым золотом. Он смотрел в пол, не отрываясь, пристыжено. Не было никакого желания признавать свой изначальный проигрыш перед этим человеком. Долго буравить дыру в мягком коврике не пришлось — чужая ладонь взяла Чайлда за подбородок и подняла выше. Организм, не получив желанной разрядки, болезненно изнывал, а давно вставший член прижался к животу, истекая предсеменем на кожу и белоснежный ковёр, который, по всей видимости, уже утром придётся отвезти в химчистку. — Сукин сын, — В душах выплюнул Чайлд, уже не в состоянии контролировать свой язык и поток слов, — Сколько ещё можно терпеть твои блядские игры? Моракс сжал юношеский подбородок сильнее, вглядываясь в синеву пробирающим до самых костей взглядом. Лёгкая усмешка позволила хоть немного успокоиться и выдохнуть. — Какой же у тебя грязный ротик, Чайлд, — На затылок надавили, совсем не мягко или нежно, а больше требовательно. Рыжик уткнулся носом в чужой пах, тяжело вздохнув сквозь зубы, — Покажи мне насколько он полезен на деле. Ещё некоторое время Тарталья продолжал сидеть на коленях, не пытаясь сделать чего-либо. Давление на собственном затылке лишь усиливалось, вынуждая действовать как можно скорее. Сердце билось в сумасшедшем ритме, будто хотело пробить рёбра и упасть прямо к чужим ногам. Чайлд облизнул пересохшие от частого дыхания ртом губы и потянулся рукой к ширинке чёрных джинс. Ткань топорщилась, создавая немаленького размера бугорок. Рыжик мысленно про себя начал молиться, чтобы эта ночь взаправду не стала его последней после того, как не без усилий снял нижнее бельё и увидел чужой член. Он сглотнул излишки скопившейся слюны и на пробу провёл языком по текущей головке. Сверху послышался одобрительный вздох, и потому, осмелев, юноша начал изучать каждый сантиметр чужого тела языком, губами и пальцами. Язык скользнул по всей длине ствола, оставляя за собой мокрый след, который слегка начал холодить разгорячённую плоть. Крупную головку полностью вобрали в рот, неспеша, смакуя чужой вкус на губах. Чайлд нарочно старался не отрывать взгляда от янтарных глаз во время процесса. Теперь пришла его очередь выбивать из рта Моракса полустоны от проникновения в особо чувствительные места. Долго играться ему всё же не позволили. Крепкая ладонь снова надавила, проталкиваясь в податливую глотку глубже. В уголках васильковых глаз выступили крохотные слезинки, когда член слишком резко вошёл в него больше чем наполовину. Чайлд подозревал, что его не отпустят до тех пор, пока он не возьмёт всю длину целиком и без остатка. Подобная мысль будоражила сознание, а собственный член продолжал нещадно истекать от отсутствия стимуляции. Тарталья позорно заскулил, когда одним резким движением ему в глотку всадили до упора. Слёзы вперемешку со слюной потекли по подбородку, капая на пол. Рыжую голову перемещали в темп пока что неторопливым толчкам, удовлетворённо наблюдая за судорожно хватающим воздух парнем. Несмотря на неприятные ощущения и желание закашляться, Чайлд терпел, старался привыкнуть к движениям. И, нужно сказать, у него вполне неплохо получалось. Спустя какое-то время юноша более чем влился в процесс и начал подаваться на встречу, чуть сильнее расслабляя глотку и уже без каких-либо проблем пропуская чужой орган глубже. Приглушённый стон раздался приятной вибрацией по всей длине, и уже через несколько особо быстрых, несдержанных движений Моракс кончил, тяжело выдохнув горячий воздух. Излишки белёсой жидкости потекли по подбородку и несколько небольших капель попали на спутанные прядки. Оба тяжело дышали, пытаясь прийти в себя. Чайлд умоляюще посмотрел на своего любовника — за сегодняшний вечер ему так ни разу и не дали кончить. Ласкающая рука опустилась на рыжую макушку и нежно огладила её, перебирая между пальцев волосы. — Умница, ты хорошо справился. Такая искренняя похвала теплом разлилась внутри, заполняя каждую клеточку напряжённого организма. Моракс похлопал по своему бедру, и Чайлд понял без слов, что его «приглашают». Рыжеволосый уселся на чужие колени и, поёрзав немного, чтобы сесть поудобнее, обхватил руками шею брюнета, притянув его для поцелуя, всё такого же жадного, временами болезненного от несдержанных укусов. С припухших юношеских губ без тени отвращения слизывали собственную сперму после проникая языком глубже, изучая чужой рот, что не так давно доставлял брюнету удовольствие. Поблёскивающий пузырёк нащупали под смятым одеялом и открыли, выдавливая содержимое из полупустого флакона на пальцы. Полностью увлечённый поцелуем, Чайлд внезапно дёрнулся, когда ощутил на своей заднице руки. Две половинки оттянули в стороны, являя на свет уже более чем хорошо растянутый анус. Рыжик прижался к чужой груди плотнее. Сразу два пальца свободно вошли в него. Мокро и горячо. Моракс добавил третий и нарочно медленно стал двигать ими, дразня, стараясь не попадать по простате. Слёзы мокрыми дорожками потекли по веснушчатым щекам. Кому и когда Чайлд успел насолить настолько, что прямо сейчас его безжалостно продолжают мучить? — Блять, блять, блять… — Моракса раздражённо ударили кулаком по спине, но не настолько сильно, чтобы причинить настоящую боль, — Сними эту ебучую тряпку. Верхнюю одежду, в которой до сих пор был грабитель, снизу вверх потянули на себя. Брюнет снисходительно улыбнулся и, так уж и быть, поддался, помогая нетерпеливому мальчишке снять с себя остатки прячущей торс ткани. Чайлд удовлетворённо вздохнул, проводя пальцами по широкой груди с твёрдыми сосками. Приятные, выедающие самое нутро бабочки запорхали в животе от вида подтянутого тела с хорошо проступающим рельефом мышц. Рыжик, не удержавшись, мазнул кончиком языка по ключице, переходя выше на шею, прикусывая её и тут же разбавляя боль мягким поцелуем. Жадно, не зная меры, слегка смуглую кожу покрывали всё новыми укусами, которые тут же наливались алым. Чайлд судорожно вздрогнул и подавился стоном, когда перед глазами внезапно поплыло. Пальцы наконец-то задели простату, и он смог кончить, расплываясь на чужом теле от приятных ощущений. Когда Тарталья пришёл в себя после долгожданного оргазма, он не сразу понял, в какой момент его успели уложить на спину. Сознание запоздало возвращалось к своему владельцу, и потому все посторонние звуки казались расплывчатыми, будто прямо над ухом перебирали в руках что-то пластмассовое. Достаточно тонкие запястья сковали, туго, так, что выбраться из оков самостоятельно не получится. Чайлд испуганно дрогнул, когда он понял, чем именно его связали. «пластмассовые стяжки». Мысль с ужасом пронеслась в голове, холодя душу. Юноша прижал собственные руки к груди плотнее и попытался развести запястья в стороны. Ничего не вышло. Чёрный пластик неприятно давил, натирал нежную кожу. — Что… Для чего это? Озадаченность в вперемешку с испугом хорошо читались на юношеском лице. Васильковые глаза метались то на брюнета, то на оковы. — Гарантия, что ты не будешь совершать лишних действий, не более. Голос Моракса спокойный, с нотками насмешки над потерявшим самообладание парнем. Одним лёгким движением, без последующих разъяснений, Чайлда перевернули на живот, принуждая поднять бёдра вверх. Всё тело дрожало и совершенно не хотело слушаться. По венам разлилось совсем неправильное желание поскорее стать заполненным. Связанные руки слегка стали неметь от неудобной позы, но Чайлд стойко терпел. Всё его внимание было сосредоточено на копошении позади. Он ждал. Ждал, когда в него резко, без предупреждений проникнут, как и до этого. Бледные бёдра с едва заметными рыжеватыми веснушками мягко огладили, сжимая кожу на внутренней стороне. Рыжик уткнулся лицом в подушку, жалостливо заскулив, и для Моракса этот звук стал своеобразным сигналом к действию. Он больше не станет издеваться нам таким милым, послушным мальчишкой. Тарталья изогнулся дугой в сильных руках и подавился вздохом, когда по телу пронеслась мимолётная волна боли, быстро сменяющаяся порочным удовольствием. Уже спустя несколько толчков податливое колечко мышц без труда принимало всю длину. Чайлд громко, не пытаясь сдерживать голос, стонал и подавался бёдрами назад. С каждым разом хотелось всё больше, глубже, резче. Юноша, потерявшийся в пространстве, отчаянно выкрикивал одно и то же имя. Имя того, кто часом ранее объявился в его жилище, чтобы ограбить, а теперь так славно втрахивает его нуждающееся тело в скомканные простыни. Болезненный укус опалил заднюю часть шеи, короткие ногти сжимали бёдра настолько сильно, что оставляли на них красноватые царапины. Всё это сейчас было так неважно. Ни один шрам, пусть даже слегка кровоточащий, не заставит остановиться обоих. Моракс заботливо поцеловал алое ушко и внезапно покинул тело с хлюпающими звуками. Неожиданная опустошённость сбила с толку уже почти что дошедшего до своего предела парня. Тарталья обернулся через плечо и злостно посмотрел на почти нависающего над ним брюнета. Вопрос, полный укоризны, застрял в горле, так и не успев родиться на свет. Юноша с всё тем же непониманием во взгляде наблюдал за Мораксом, который откуда-то достал резиновый член. Тот самый, буквально сегодня ночью удовлетворявший его желания в полном одиночестве, до появления незваного гостя. — Зачем он тебе? Слегка срывающимся, хриплым голосом спросил Чайлд, вздрагивая всем телом от горящих адским пламенем золотых глаз. — Твоя дырочка так сильно растянута, правда ведь? — Абсолютно спокойный голос пробирал до самых костей. Прозрачная масса из уже почти полностью пустого тюбика капнула на искусственный орган, — Она широка настолько, что туда может поместиться что-то ещё. Чайлд испуганно заёрзал на кровати, стараясь увильнуть от надвигающегося на него человека. Скованные стяжками запястья мешали, каждый раз, как он хотел подняться на руки и отпрянуть. Получалось лишь неуклюже завалиться лицом вперёд. Жертва трепыхалась не долго, до тех пор, пока рыжие волосы не сжали на затылке и не припечатали щекой к подушке, поднимая чуть выше покрасневшую задницу. — Нет, нет, нет! Пожалуйста не. мгх~! Чувство заполненности вновь вернулось. Уже было подсохшие слёзы с новой силой покатились по веснушчатым щекам. Воздуха стало не хватать. Как-то для себя незаметно юноша приоткрыл рот и слегка высунул язык — он уже мало что мог соображать, особенно тогда, когда к уже привычному чувству добавилось новое, будто разрывающее изнутри. Моракс упивался чужими всхлипами от всё более глубокого проникновения. Чайлд особо громко простонал, когда оба члена вошли в него чуть больше, чем наполовину. — Блять, ты меня.Мф~… Порвёшь нахер! — Потерпи ещё немного, дорогой. Уже скоро ты привыкнешь. Всё же, сжалившись над изнывающим Рыжиком, Моракс решил не входить до конца. Медленно, на пробу, стараясь синхронизировать движения, парень стал двигаться. Из-за резинового члена его собственному стало в разы теснее. Стимуляция усилилась, а громкие стоны, то и дело срывающиеся на крики, сводили с ума. Чайлд и вправду начал привыкать. Боль и дискомфорт ушли на второй план, сменяясь на откровенное удовольствие. Всю комнату заполонили мокрые, хлюпающие звуки, вперемешку со стонами. Хватило ещё несколько резких движений, чтобы Тарталья смог кончить и обмякнуть на мокрых простынях. Уже будучи в отключке, юноша не мог в полной мере ощущать нежных поцелуев по всему телу, таких мягких, временами помечающих бледную кожу. Второе пробуждение после обильного оргазма казалось ещё более утомляющим. Чайлд еле как заставил себя раскрыть глаза, сморгнул повисшую пелену и наконец начал приходить в себя. Внутри было что-то ещё тёплое, густое, вытекающее наружу от каждого движения. На этот раз юноша оказался всё так же сидящим на коленях, только уже его прижимали спиной к своей тёплой груди. Широкая ладонь несколько небрежными движениями прошлась по напряжённым соскам, чуть сжимая пирсингованные бусинки. Из приоткрытых губ сорвался тяжёлый вздох от приятных ощущений. — Моё упущение, что я не заметил зеркало раньше. «Зеркало?» Быстро пронеслось на подкорке сознания. О чём он говорит? Тарталью прошибло, когда он, наконец, понял, о чём шла речь: относительно большое, в белом обрамлении под цвет интерьера, прямо перед его кроватью стояло зеркало. Он часто смотрелся в него перед выходом на какое-нибудь важное мероприятие, где юноша должен был выглядеть безупречно. Да и что греха таить, в самые разные моменты жизни Чайлд не упускал момента полюбоваться собой. Рыжеволосый не считал себя нарциссом. Однозначно нет. Но вот вполне себе симпатичным молодым человеком — да. И разве же он был не прав? Чайлд несколько удивился внезапно появившемуся интересу к элементу декора. В нём разве было что-то необычное? Да вроде как нет. — Любишь наблюдать за собой со стороны, м? Лицо с рыжими веснушками залилось краской до самых кончиков ушей, перебираясь пятнами на шею. Он… Он никогда даже и не думал о подобном. Сколько же грязи может быть в голове одного человека! — Я не… Тарталья ойкнул, когда его ноги резко развели в стороны, широко, не позволяя грязному колечку мышц спрятаться за мягкими ягодицами. Он прекрасно мог наблюдать через ровную, отражающую поверхность, горящий взгляд и медленно вытекающую сперму из него. Это смущало, очень сильно смущало. Чайлд попытался свести ноги, но хватка на них была слишком крепкой. — Какой же ты грязный мальчишка, Чайлд. Член снова затвердел, и не только у него. Юношу подтянули на себя выше, так, что крупная головка теперь потиралась о его собственную. Чайлд всхлипнул от поцелуя в ухо. — Хватит, пожалуйста… Рыжик попытался отпрянуть, но все попытки вновь не обвенчались особым успехом. Чёрные стяжки, всё ещё находящиеся на запястьях, неприятно натирали кожу, оставляя красные отметины. — Болит? , — Моракс осторожно провёл пальцами по чужим рукам, чтобы не причинить лишней боли. Чайлд утвердительно кивнул, — Хорошо, ты заслужил свободу. Юноша чуть дёрнулся, а голубые глаза округлились, когда, откуда ни возьмись, появился складной нож в уж больно опасной близости от его тела. Он зажмурился, ожидая свою участь. К удивлению Чайлда, ему не перерезали глотку или что-то в таком духе, а всего лишь поддели пластмассовые стяжки, с нажимом разрезая их. Тарталья облегчённо выдохнул, потирая покрасневшую кожу. Чайлда взяли за подбородок и подняли голову выше, так, чтобы он мог смотреть прямо в зеркало. Рыжик ещё никогда не видел себя таким: блестящие от слёз глаза переливались мягкой лазурью в свете лампы, на шее и плечах наливались цветом совсем свежие засосы вперемешку в укусами. Рыжие волосы были ещё более лохматыми, чем обычно, с капельками подстывшей спермы на чёлке. Про его нижнюю часть и вовсе не было смысла что-либо говорить. Рыжик обернулся через плечо, на ощупь находя чужие губы. Их поцелуй на этот раз был спокойным. Никто не собирался углублять и задавать бешеный ритм. Чайлд несдержанно захныкал от стимуляции и вновь, после уже непонятно какого по счёту оргазма, провалился в приятную дрёму. Последнее, что он, пусть и смутно, но помнил, это то, как его укрыли одеялом и прижали к чему-то тёплому. Такому приятному и успокаивающему.

***

Первые лучи солнца, которым непонятно как удалось пробиться сквозь жалюзи, раздражающе светили в глаза. Юноша ещё несколько раз покрутился на кровати и, так и не найдя удобной позы, привстал на локтях, шипя от пронизывающей боли. Чайлд мог бы подумать, что всё произошедшее было лишь сном, основанным на его больной фантазии, если бы каждая частичка тела не ныла от любого вздоха, а красные отметины на запястьях — эффект от ещё заторможенного после сна мозга, не напоминали о себе. Место на двуспальной кровати рядом давно пустовало, фантомно оставляя следы другого человека. Тарталья потянулся, чтобы как следует размять затёкшие конечности. Телефон на тумбочке завибрировал, привлекая внимание своего хозяина.Голубые глаза протёрли кулачком, беря смартфон в руки и снимая с него блокировку: Одно сообщение от неизвестного номера с некой фотографией и подписью «доброе утро)» . Чайлд подскочил на месте, глупо пялясь на фото от незнакомого знакомца. Он, конечно же, догадался, кто отправил ему подобное. Розоватые пятнышки румянца залили лицо, и юноша спрятал его в ладонях, вымученно завопив. — Вот же блядь!