***
Нашёл ли он их? А куда же они денутся? Только пришлось потратить немало времени. Ему так никто и не перезвонил, потому что, оказывается, у них у всех беззвучный режим. И они не заметили то, как Чонгук ушёл и не услышали его слов — настолько были вовлечены в ценники. А пропадали они по разным магазинам. Спохватились не сразу, но всё же они друг друга нашли. Чонгук заметил их вдалеке. Естественно, настучал по головам за то, что они его потеряли. Нет, ну это надо — не заметить пропажу. Это даже оскорбительно в какой-то степени. За билеты он им тоже не сразу сказал — только перед самим концертом невзначай бросил, якобы тоже забыл о времени. Чтобы не расслаблялись. Откуда он взял билеты не сказал, хоть друзья и пытались выведать. Но вот насколько действенны эти билеты, нужно сейчас проверить. Будет не очень красиво перед друзьями, если Ким Тэхён решил его разыграть. Он даже волнуется немного, когда они подъезжают к месту назначения — тот самый стадион, возле которого такая же толпа, какая была и вчера. Только все эти люди деньги за билеты платили и попадают туда легально, а их компания нет. Ну, проверим. И билеты, и Ким Тэхёна на верность. Люди только-только начинают входить в стадион, так что они вовремя. Перед тем, как подойти к организаторам, Чонгук находит то самое фото. Он даже не смотрит на то, что там изображено — неинтересно, главное, чтобы их просто пропустили. Потому что если это всё окажется какой-то шуткой, то они уйдут в минус. Такси всё ещё дорогое, особенно — в Сеуле. Как он там говорил? А, точно. — Я к Ким Тэхёну, — и протягивает то самое фото. Девушка на него смотрит пару секунд, потом переводит взгляд на экран, что-то разглядывает, а потом кивает сама себе. Неужели прошло? — Вам нужно пройти с этой группой людей, ваши места у сцены. Чонгук удивлённо приподнимает брови. Значит, Ким Тэхён ему не наврал, да ещё и места у сцены дал. И что такого в этой фотографии, что его без проблем пропустили? Теперь только остаётся занять свои места и ждать начало концерта. Девушка странно оглядывает друзей, но ничего не говорит. Тот же стадион и почти те же места. — Чонгук, а всё-таки, откуда у тебя билеты? Точнее, это были даже не билеты? Почему мы так легко прошли, да ещё и бесплатно? — Не важно. Просто наслаждайтесь концертом. Сами же ныли, что вам заняться нечем, — если бы Чонгук только знал, как это работает. Выходит, теперь он может приходить на каждый их концерт? У него есть какой-то пропуск и слова. Не сказать, что время до начала концерта проходит быстро: Чонгук скучающе рассматривает подготовленную сцену, людей вокруг и даже слушает разговоры друзей. Вчера было намного интересней, пусть он изначально не хотел сюда ехать. В этот раз нет вообще никакого чувства предвкушения. Чонгук уже видел этот концерт и слышал эти песни. Да и что здесь будет нового? Неужели они наденут другие юбки или будут крутить задницами как-то по-другому? Нет, Чонгук не жалеет о том, что согласился. В любом случае, концерт это лучше, нежели шляться по городу в поисках непонятно чего, когда у тебя в кармане пара копеек и ты вообще не готовился к путешествию. Может, концерт он и видел, но вот на него смотреть будет приятно, не то, что на цены в магазинах. Когда все на своих местах, то одна за другой начинают выходить девушки. Они уже в других нарядах: другая цветовая гамма, другие причёски, но те же короткие юбки. Потом в центр выходит Ким Тэхён. Всё, как и на вчерашнем концерте. Даже если бы они поменяли песни местами, то было бы интереснее, но у них существует программа, так что остаётся только наблюдать. И в этот раз Чонгук уже просто не может отвести взгляд и никакие другие люди его не интересуют. Ким Тэхён кажется той ещё сучкой, хотя на сцене он ведёт себя как паинька. У него тоже другой наряд, но юбка неизменна. И Чонгук не может сказать точно, какой из Ким Тэхёнов его привлекает больше: этот развязный, который трясёт задницей, чтобы юбка поднялась как можно выше, или тот из магазина — в обычной мужской повседневной одежде и настойчивым желанием извиниться. Наверное, стоит не думать об этом. Тот подмигивает и гримасничает. Вытягивает идеальные ноты и трясёт задницей. И почему-то Чонгуку кажется, что сегодня концерт можно назвать интересным. Дело в дне, в Сатурне в рыбах или в самом Чонгуке? Нельзя сказать, что он не ждал концерта. И теперь уже его лицо не выглядит злым, незаинтересованным или каким-то ещё, каким было вчера. Сегодня он наслаждается песнями, иногда даже пританцовывает. Или дело в том, что это последние часы в Сеуле? Через не так уж и много времени ему придётся ехать на станцию, а после — домой. Нужно насладиться этим временем. Он не удивляется, когда айдолы заканчивают первые песни и принимаются представляться и разговаривать с фанатами. И не делает этого тогда, когда Ким Тэхён специально идёт ближе. Якобы взять бутылку воды, а таких он пропустил с десяток, пока дошёл сюда. И даже не думает об этом тогда, когда тот выискивает кого-то глазами. А вот тогда, когда находит, можно всё-таки немного удивиться. Он искал Чонгука. Это должно быть странно или наоборот? Ким Тэхён даже улыбается, когда находит того, кого искал. Этого почти не видно, ведь ему нужно сохранять образ, но Чонгук всё равно видит изменения в нём. «Пришёл» — это написано у него на лице. А Чонгук мог не прийти? Бесплатные билеты, всё-таки. На следующей песне Ким Тэхён танцует энергичнее, хотя куда уж больше? Чонгук сглатывает, но всё равно старается думать, что ему не интересно. Он даже откуда-то слова вспоминает и тихонько открывает рот. Свой голос даже не слышит и тем более он не сливается с другими. Чонгук не знает их кричалки, как и хоть одного другого имени, кроме, конечно же, одного. У него эти концерты только с одним человеком и ассоциируются. Чонгук просто смотрит. Можно даже сказать, наслаждается и веселится. Ведь именно то грустное настроение испортило весь настрой. А если бы не оно, то Чонгук мог бы оторваться и вчера. Просто посмотреть на плавные и резкие движения, а не усомниться в своей ориентации. В общем, Чонгук просто расслабляется и старается думать о завтрашнем дне, где он вернётся к своей типичной жизни. Слушает песни, качает головой, наблюдает за Ким Тэхёном, который при каждой свободной минуте вертится в этом углу. Даже хочет сфотографировать его, стоящего прямо перед ним, может, даже заглянуть под юбку, но тут же прогоняет эти мысли. Ему не стоит просматривать это фото или вспоминать концерт. На этом их с Ким Тэхёном отношения заканчиваются. Хотя… даже без фото, он точно сможет вспомнить всё до мельчайших деталей. Только сегодня, ладно? Чонгук будет смотреть на него только сегодня, а завтра он обещает забыть и не думать о нём. Всё же Ким Тэхён красивый. И не такой уж мерзкий, каким он его представлял. И откуда у него такие мысли? Концерт то ли медленно, то ли слишком быстро подходит к концу. Объявляется последняя песня — та, которая не такая вульгарная и подходит для завершения. Чонгуку даже грустно немного. Атмосфера становится более спокойной, но когда Ким Тэхён тянет ноту и завершает песню, то фанаты кричат, желая продлить время рядом с кумирами. Кумирами… Разве они делают достаточно, чтобы быть чьими-то кумирами? Хотя, возможно, в них присутствует больше искренности, нежели в других. Айдолы благодарят за внимание уже другой речью, а потом скрываются. — Это было круто. Спасибо, Чонгук. — Мне-то за что? — Давайте подождём, пока они выйдут. Поезд всё равно ещё не скоро. Да, логичнее будет подождать. Бежать смысла нет, тем более вместе с такой огромной толпой. Друзья обсуждают концерт, а когда люди более менее перемещаются к выходу, то направляются туда. — Как грубо. Ты даже не поблагодарил меня, — Чонгук замирает. Нужно было всё же вырваться вперёд, а не идти последним. — Простите. Но большое Вам спасибо. — Этого мало. — Так и знал, — что-то такое от Ким Тэхёна он и ожидал. — Ты знаешь, что когда общаешься с человеком, то ты должен стоять к нему лицом? — всё же это было ошибкой. Чонгук наблюдает за тем, как друзья стремятся к выходу, снова не заметив его отсутствия. Но проигнорировать Ким Тэхёна будет как минимум невежливо, так что хоть и без особого желания, но поворачивается к нему лицом. Он уже поблагодарил его, что ещё Ким Тэхён от него ждёт? И как вообще он не боится показываться на сцене, если большая часть людей ещё не вышла? — Вот так. Я не думал, что ты и правда придёшь. — Бесплатные билеты, — пожимает Чонгук плечами. Не сказать, что очень комфортно. Во-первых, их могут обнаружить другие фанаты, а потом появятся вопросы: что же Ким Тэхён делает рядом с каким-то неизвестным фанатом? А во-вторых, он так возвышается над ним, будто превосходит его во всём. Возможно, так и есть, вот только Чонгук этого признавать не будет. — Да. Тебе нужно как следует отблагодарить меня. Не так ли? — Чонгук глупо моргает, а в голове крутится лишь один вопрос: какого, блять, хуя? Отблагодарить за что? Билеты – это извинение, а разве за них нужно благодарить? Интересно получается: Ким Тэхён вызывается помочь и оплатить за то, что из-за него Чонгук пропустил поезд, «в качестве извинений», а теперь требует плату. А у Чонгука нет столько денег на карте, чтобы заплатить за билет. Даже за один, он уже молчит о пяти других. Просить такую сумму у кого-то из родителей тоже идея так себе. Или этой «так себе идеей» было вообще соглашаться на это всё? — У меня нет денег, — если бы толпа не гудела, то Чонгук бы практически шептал. Но Ким Тэхёну, который стоит на сцене, этого было бы не услышать. — А мне и не нужны от тебя деньги. Знаешь, сколько я зарабатываю с таких концертов? — Чонгук представляет. Он, конечно, знал, что люди те ещё извращенцы, которые не прочь посмотреть на смазливого паренька в юбке, но даже и представить не мог, что их группа настолько популярна. — Тогда что Вам нужно? — Ким Тэхён на это странно дёргает губами – это похоже на ухмылку. Не улыбку, а именно такую гадкую и стрёмную ухмылку. — Пойдёшь со мной? — и сейчас тот милый паинька, каким Ким Тэхён казался на сцене, выглядит как педофил. Предлагает конфетку. — Куда? — нужно было сразу ответить «Нет», но Чонгуку любопытно. Ему предложат отправиться к нему домой, потому что там ещё много таких конфеток? — Просто пошли, — Чонгук хмурит на это брови. У него нет желания куда-то идти именно с Ким Тэхёном. Была бы там одна из тех милых девушек, он бы даже не думая пошёл. Но вот эта «милая» улыбка Ким Тэхёна его только пугает. Он стоит ступором. А Ким Тэхён, видимо, ждать не любит: спрыгивает со сцены и подходит к ограждению вплотную. Руку ещё протягивает. Чонгук смотрит на неё и хлопает глазами, будто проблема в виде этого странного айдола, который уже не только в мыслях его преследует, испарится сама по себе. Лучше было бездумно шататься по городу или сидеть на станции. — Ну же. — Вы понимаете как это выглядит? Скажите для начала куда мы идём. — Ты испугался? — но в голосе нет насмешки, — Прости, я не хотел. Не думай так много. Всё же, ты не маленький мальчик, — и звучит точно как педофил. Чонгуку становится не по себе. — Да ладно, чего ты? Просто пошли. Чонгук тушуется. Мама ведь говорила, что с незнакомыми дядями никуда ходить нельзя. И лучше бы её послушать, чтобы после не разгребать проблемы. — Почему ты так боишься? Я ничего тебе не сделаю хотя бы потому, что мне нужно соответствовать имиджу. Ничего плохого делать не буду. Наверное, — и хитрая ухмылка. Ладно. Чонгуку стоит пойти за ним, если он не хочет проблем с этими нелегальными билетами. Да их даже так не назовёшь. Тем более, он действительно не маленький мальчик и постоять за себя сможет. Да и Ким Тэхён выглядит так, будто бы вообще не знает что такое самооборона. А зачем? У него же всегда за спиной охранники бродят. Да и не похоже, чтобы Ким Тэхён затеял что-то очень нехорошее. Но вот когда ухмылка сменяется на ещё более хитрое выражение лица, Чонгук сомневается, правильно ли поступил, когда протянул руку в ответ. Он опять думает о том, что стоило бы сбежать. Ким Тэхён помогает ему перелезть через ограждение, а на сцену Чонгук забирается сам. Он сейчас ступает там, где выступали популярные айдолы. И что-то в этом есть. Не только эта группа, но и другие побывали здесь. Теперь Чонгук хотя бы примерно понимает тех фанатов, которые вырывали у него из рук ту несчастную бутылку воды — к ней прикоснулась знаменитость. А сейчас сцена не убрана, что добавляет своей атмосферы. Чонгук будто в какой-то запретной зоне, куда другим фанатам вход запрещён. Он следует за Ким Тэхёном и в шоке открывает глаза, когда они направляются за сцену. То есть… Не то, чтобы он думал, что они останутся здесь, просто… Они идут в гримёрку? Чонгук идёт к айдолам в гримёрку! Легально. С Ким Тэхёном же, значит, всё нормально должно быть. Друзья бы ахуели, а один из них обзавидовался. Кстати, друзья. Он даже не сказал им ничего. Они же вместе идти должны, а Чонгук просто молча куда-то ушёл. «Куда-то» — это за сцену, где слышатся голоса. Надо было хотя бы предупредить их как-то. Задерживаться здесь Чонгук не собирается, но всё же друзья будут волноваться. Хотя… Практика показала, что не так уж и сильно. — Эх, а мне так паренёк один понравился… — Ой, сегодня один, завтра второй. Я тебя умоляю, ты забудешь его уже завтра. Ким Тэхён хватает его за руку и ведёт сквозь эту комнату. Чонгук еле успевает за ним, а ещё улавливает других участниц группы. И вот это было как минимум странно. Пять минут назад Чонгук смотрит выступление, а сейчас уже в гримёрку к ним забирается. Он даже спотыкается об свои же ноги, когда все взгляды резко направляются на него. Но девушки не выглядят удивлёнными: будто Ким Тэхён каждый концерт водит каких-то фанатов сюда и вообще это в порядке вещей. — Разве это не он сидел в первом ряду? — спрашивает одна из участниц, видимо, думая, что Чонгук её не услышит. Здесь они уже не кажутся такими жизнерадостными, какими были на сцене. И, возможно, они просто устали, а, возможно, это только Ким Тэхён вселяет надежду в то, что мир бизнеса не прогнил. — О, он же стоял возле того парня. — Какого парня? — Ну, того, что мне понравился. Эй, Тэхён, стой. Ты, конечно, прости, что я мешаюсь, — она встаёт со стула и подходит ближе. Люди из компании на них внимания не обращают, будто тут и нет никого: ни айдолов, которые приносят им деньги, ни постороннего. Подходит девушка именно к Чонгуку, а у того ладони потеют, и Ким Тэхён – как назло – это чувствует, потому что всё ещё сжимает его ладонь своей. — А ты случайно не знаешь такого парня… Он возле тебя стоял, — на ней уже нет того яркого макияжа и большинства безделушек. — Высокий такой, темноволосый. Прямо рядом с тобой стоял. — Похоже на Гюмана. — О, так ты его знаешь? А где он? — Не знаю. Меня вот забрали куда-то, я даже и слова не успел сказать. Мне бы самому узнать, где он, — намекает Чонгук на то, чтобы его поскорее увели назад. Шастать без Ким Тэхёна здесь опасно: подумают ещё, что он какой-то вор или ещё того хуже сталкер айдолов, потом ещё больше проблем будет. А Ким Тэхён явно не выглядит тем, кто прямо сейчас готов отвести его назад. — Это такой отличный шанс. Тэхён, помоги мне. — Он того не стоит, — спокойно отвечает Ким Тэхён, — Она правильно говорит: ты забудешь о нём уже завтра. Да и знаешь же, что без разрешения компании тебе нельзя с ним связываться. — А тебе, значит, можно? — дерзко и очень правильно. Чонгук тоже непонимающе смотрит на Ким Тэхёна. Почему это ему можно, а ей нельзя? Тем более, тот самый парень, который ей понравился, это друг Чонгука. — Позвони ему, — говорит Ким Тэхён. Точнее, приказывает, даже руку бросает для скорости процесса. А Чонгук тупит и вообще не понимает что от него хотят. — Эй? Позвони своему другу. Чонгук глупо хлопает глазами, но быстро набирает его. Гудки идут, а он даже не знает, что говорить. Да и вообще зачем ему звонить? Стоило бы, конечно, предупредить о своём отсутствии, но это явно не то, на что рассчитывают айдолы. Ему действительно очень непривычно стоять здесь, потому что он не походит на айдола, а стать с ними друзьями он не планировал. Не после того, как он позорно кончил на парня в юбке, который сейчас стоит возле него. Так близко, что их тела почти соприкасаются. Наконец Гюман поднимает трубку. После всего пары секунд, которые тянулись вечность, пока Чонгук старался не смотреть на айдолов, на их юбки, и делать вид, что пол очень интересный. — Ты где? — первое, что говорит друг. — Я… — а где он, собственно? Так и говорить? — А вы где? — Мы стоим возле входа и ждём тебя, ты где потерялся? Ты в толпе? Не видел как мы протискиваемся вперёд? Давай быстрее. — Эм… — Просто иди ко входу, — говорит Ким Тэхён девушке. Это не очень логично, так как возле входа полно людей и им точно будет интересно посмотреть, как она идёт к какому-то фанату. — Ладно. Тогда скажи, чтобы они спускались обратно на стадион, — это он уже Чонгуку. — Спуститесь на стадион. — Что? Зачем? — Просто спуститесь. Всё, давай. — Давай, беги к своему принцу, а нам в другую сторону, Чонгук, — а Чонгук в ступоре. Ким Тэхён знает его имя. Просто откуда? Неужели запомнил? Это так странно, но думать об этом времени нет. Девушка благодарно улыбается, хотя и видно, что очень сдержанно, но Чонгуку не дают смотреть на это слишком долго. Ким Тэхён уводит его в другую сторону — туда, куда они направлялись изначально. А этим местом оказывается… туалет. А точнее одна из его кабинок. Сказать, что Чонгук в шоке — не сказать ничего. Что задумал Ким Тэхён? Чонгук думал, что самое странное это гримёрка, но, как оказалось, это туалет. Вопрос: что они будут здесь делать? Тесное пространство заставляет их стоять слишком близко друг к другу. Чонгук буквально прикасается к нему руками, но совсем не намеренно. Не сказать, что он хочет находиться здесь, потому что быть тет-а-тет с Ким Тэхёном та ещё проблема, а уж быть запертым с ним в одной кабинке туалета… Это словами не описать, можно просто посмотреть на красные щёки Чонгука, и всё сразу понять. — Почему у тебя такое лицо? Неужели смущаешься? — но вот если смотреть на Ким Тэхёна, то тут и гадать не надо, что он как всегда спокоен. Будто он каждый день фанатов в туалете зажимает. — Потому что Вы меня домогаетесь? — выпаливает Чонгук. Слишком громко – так, что эхо его слов проносится по туалету. — Чш, — Ким Тэхён прикладывает палец к его губам. — Не «домогаюсь», а «исполняю твои мечты в реальность», — какие ещё мечты? У Чонгука и мысли не было о том, что происходит сейчас. — Мы с тобой оба взрослые мальчики. Тебе девятнадцать лет, ты совершеннолетний, а такой стеснительный. Ты раньше занимался сексом? — Да Вы что совсем умом тронулись?! Вас-то почему это интересует? Немедленно отведите меня назад. Ким Тэхён ему улыбается. — Ты же хочешь меня. — Я? — не было такого, Чонгук не думал об этом. — То, как ты на меня смотришь, — он проходится кончиками пальцев по Чонгуковой ладони, — Мне всё сразу понятно стало. — Вас все хотят на этом стадионе, — как бы не хотелось признавать, но это правда. Все, без исключения. — Тогда почему именно я? — ему такая честь не нужна. Конечно, приятно, если тебя замечает влиятельный (неправильное слово) человек из тысячной толпы, на долю секунды Чонгук себя особенным почувствовал. Но ровно до того момента, пока они не вошли в эту чёртову кабинку. Такое ему и в самых мокрых снах бы не приснилось. Как бы сильно Чонгук не дрочил на Ким Тэхёна, это не делает его геем, и уж тем более тем, кто сильно жаждет с ним секса. — А мне именно ты понравился, — он поднимает подбородок вверх, будто бы это в порядке вещей – трахаться в туалете. Естественно, Чонгук не может не реагировать. Это явно не в его пользу, хотя кому тут ещё нужно переживать? Это Ким Тэхён устроил весь цирк, значит, именно ему нужно смущаться. — Пожалуйста, отпустите меня, — нет, это далеко не просьба. Чонгук не намерен терпеть к себе подобное отношение, особенно после того что ему наговорили при первой встрече. Он не гей, а то, что его возбуждает Ким Тэхён в юбке – всего лишь маленькая слабость. Временная. Стоит ему только вернуться домой, как он тут же забудет о нём. Но пытаться вырваться — гиблое дело. Чонгук, конечно, тот ещё наглец, но только с теми, кто ему равен. Он может быть выше одноклассников по социальному статусу, но уж точно не выше Ким Тэхёна. Если сейчас кто-то зайдёт в туалет, и этим «кто-то» будет персонал, то проблемы будут именно у Чонгука. Кто же поверит какому-то фанату, что это его сюда притащили и пытаются раздеть, а не наоборот? За буквально два дня общения с Ким Тэхёном и за пару его слов, можно уже понять, что он та ещё сучка, которая будет всё выворачивать в свою сторону. — Чонгук, — он произносит это так ласково, что аж противно становится. Его актёрская игра удивительная, и, к сожалению, применяется не в том русле. Чонгуку становится так странно на душе, когда он слышит своё имя именно от него. А уж когда Ким Тэхён подходит к нему вплотную, меняя их местами – так, что Чонгук оказывается внутри, дальше от двери, – так вообще теряет дар речи. — Ты хочешь меня. — Я не… — А я хочу тебя, — заканчивает он, а у Чонгука дыхание сбивается. Сейчас он походит на оленя в свете фар. Выглядит это довольно логично: не будет же Ким Тэхён водить кого-то в гримёрку, а потом домогаться в туалете. Но всё равно звучит слишком опасно и шокирующе. Чонгук забывает дышать, у него эти слова землю из-под ног выбивают. — Я не привёл бы тебя сюда, если бы знал, что ты не хочешь, — Ким Тэхён приближается к его лицу, заставляя сдавать назад: Чонгук ударяется затылком о стену. — Ты, конечно, можешь уйти, — его шёпот томный, и от этого тона бегут мурашки, — так и не попробовав заглянуть мне под юбку, но я бы посоветовал тебе всё же остаться. Чонгук случайно кидает взгляд на него и жалеет: Ким Тэхён его сожрать готов. — Я не подставлю свою жопу, потому что я не гей, ясно? Я уже сказал это. Вся эта хуйня для меня противна. — А никто и не говорит, что жопу будешь подставлять ты. Зелёный ты ещё для такого, — его пальцы щипают ягодицы, и Чонгук готов разбить ему лицо за это. Но есть тема поинтереснее: — Вы подставите мне свою жопу? — Дам тебе шанс. — С Вами точно всё в порядке? — Рядом с тобой – нет, — и чёрт бы побрал этого Ким Тэхёна, который сейчас полностью серьёзен. С ума сойти: знаменитость сейчас признаётся в том, что он хочет быть оттраханным неизвестным Чон Чонгуком, которого тот видел от силы три раза. Как на это реагировать? А надо ли вообще? Если бы существовала таблетка, которая отключает чувства, то Чонгук бы сейчас же её выпил, потому что то, что внизу проходится жар от этих слов, — пиздец как неправильно. — Я не прошу многого, Чонгук. Ты всё ещё можешь уйти, но мне всё-таки хотелось бы, чтобы ты… — он опускает взгляд на губы, — побыл со мной немного. — У Вас точно проблемы с головой, — Чонгук хочет истерично засмеяться, потому что переваривать очередной бред он не в состоянии. — Мы с тобой просто попробуем, ладно? Если тебе не понравится, ты уйдёшь. — Попробуем что? Быть геями? — Вдруг тебе понравится. — Понравится что? Трахаться с парнем и быть геем? Я натурал, и я не буду спать с… — У натуралов не встаёт на парней, знаешь? — А у меня и не вставал, — это звучит настолько неубедительно, что Чонгук и сам себе не верит. Ким Тэхён решает не тратить время на разговоры и просто поддаётся вперёд. Присасывается к губам, оттягивает кофту, чтобы пролезть ладонями под футболку. А Чонгук… Удивляется, насколько же у Ким Тэхёна сладкие губы и немного неумелые поцелуи. Он куда-то спешит, вылизывает его рот, выходит слишком мокро, но не мокрее, чем у него в трусах. Даже если где-то в параллельной вселенной Ким Тэхён и поверил в то, что у Чонгука на него не вставал, то теперь он точно знает, что это ложь. Заводиться от поцелуев — кто так делает? Разве что девственники. Хотя когда целуешься с Ким Тэхёном, то, возможно, это простительно. У Чонгука холод по спине пробегается и кусает голую поясницу из-за приподнятой футболки. Ким Тэхён требовательный, но не слишком настойчивый — видимо, даёт шанс сбежать и прекратить это безумие. И Чонгуку лучше бы хвататься за него — за шанс, а не за Ким Тэхёна. Он, мать твою, целуется с парнем! Выглядит как сон, потому что в здравом уме Чонгук такого бы не позволил. Но приятные касания к торсу показывают, что это реальность. Неправильно. Всё это неправильно. Чонгук не должен ему отвечать. Ким Тэхён ему точно что-то протолкнул в рот при поцелуе, иначе это объяснить нельзя. Это грязно, мокро и вязко. Но Чонгуку нравится ощущать чужую размазанную слюну возле уголков губ, пока сами губы находятся в плену — иначе не назовёшь. За свой стояк стыдно. Именно от этого у него красные щёки, а не от чего-то другого. Но когда Ким Тэхён вжимает его в стену, то можно понять, что не только он возбудился. Чонгук бёдрами чувствует чужой вставший член, которым Ким Тэхён трётся, хоть и ненамеренно. Чонгук не привык быть тем, кто следует — он привык задавать. Он привык, что девушки подчиняются ему, а еле поспевать за чужим языком — это совсем не про него. Ему хочется потрогать что-то, ему нравится лапать партнёршу. Но перед ним Ким Тэхён, и у него лапать совсем нечего. Наверное. Он чувствует, как его поясницу оставляют в покое: чужие руки находят его запястья и заставляют положить ладони на задницу. Чонгук вздыхает и теряется в себе. Он не хочет лапать его зад, мозг не хочет, а вот руки сами по себе остаются там. Ким Тэхён ему улыбается в поцелуй, заставляя сжимать половинки в руках. Он не зря крутит задницей на сцене — ягодицы подтянутые и мягкие. А сам Ким Тэхён сладкий и падкий на любые касания, что делает с Чонгуком страшные вещи: ему хочется ближе. Чтобы чувствовать это грязное тело своим и ощущать то, как его хотят. Да в голове не укладывается происходящее! Чонгук не должен так откровенно хотеть его, и уж тем более — мять его задницу, думая о том, что «Ах, какое же прекрасное у него тело». — Чш, мы с тобой здесь одни, Чонгук, — он отрывается от его губ, но Чонгука это не радует. — Приглуши свои мысли. Смотреть ему в глаза было ошибкой. Нет, даже соглашаться на этот концерт было ошибкой. Нужно было отказаться от билетов любой ценой, потому что на кону стоит его гейская девственность, которой прямо сейчас Ким Тэхён хочет его лишить. Чонгук сглатывает, когда длинные умелые пальцы тянутся к пуговке на его штанах. Это просто смешно. Ему стыдно за свои эмоции, за вставший член, из головки которого на бельё просочилась смазка, за то, что он прогибается под Ким Тэхёна. С него стягивают трусы, и Чонгук понимает, что теперь окончательно поздно: куда он пойдёт со стояком, с опухшими губами и чужими слюнями возле рта? Любой нормальный человек его шлюхой посчитает. — Такой напряжённый, — это он про Чонгука – не про член. — Я сделаю тебе хорошо. Доверишься мне? Ты у нас такой большой, — а вот это уже про член. Чонгук закусывает губу, чтобы даже вздоха не спустить со рта. Он не знает что хуже: смотреть Ким Тэхёну в глаза или наблюдать, как тот поглаживает его член. В любом случае он теряет всякий контроль. Возможно, у него просто недотрах. Это всё из-за экзаменов, если бы не они — Чонгук бы даже в сторону Ким Тэхёна не смотрел. И если бы поехал на концерт, то не обращал бы на него внимания. Но теперь просто забить на него не получится — уж точно не после того, как тот любезно опускается на колени. Чонгук глаза в шоке открывает, застывая, как статуя. И как прикажете выбросить эту картину из головы? Ещё неделю назад он и подумать не мог о чём-то большем, чем просто дрочке на видео, ещё вчера он и фантазировать не мог о таком, а сегодня Ким Тэхён ласкает его член. У него язык горячий и настолько мокрый, что выть хочется. Чонгук прикрывает глаза. Он вспоминает о том, как представлял примерно такую же картину тогда, когда дрочил, и теперь это кажется ещё большим абсурдом. Ведь он представлял, как вытрахает его рот, а сейчас Ким Тэхён не против насадиться. — Что, если нас услышат? — разве это единственное, что должно его волновать? — А ты будь мышкой и никто ничего не услышит. Мышкой, но не бревном, — у Ким Тэхёна помада растёрлась. Неужели Чонгук и правда прикасался к его губам? Его руки снова находят чужие и в этот раз заставляют зарываться в волосы, оттягивая пряди. Член нетерпеливо дёргается, когда язык облизывает по длине, желая получить влажность рта. Чонгук не хочет признаваться в том, что Ким Тэхён выглядит той ещё послушной сучкой, а уж то, что его это возбуждает до напряжения задницы, нужно вообще игнорировать. Долгожданный момент всё же происходит: Ким Тэхён насаживается — аккуратно, будто на пробу. Шипение разносится эхом по туалету, Чонгук не может сдерживать свою реакцию, когда перед ним так стараются. Рот плавно заполняется членом, пока тот не упирается в горло. Чонгук не сомневался в том, что Тэхён умеет. Но вот в своих способностях не кончить прямо сейчас он что-то сомневается. На минуточку, он только ступил на порог совершеннолетия и вся подростковая дрянь ещё не до конца покинула его взрослую головку. Моментами Чонгук всё ещё ощущает себя недотраханным мальчиком, у которого недавно случился первый стояк, потому что он часто занимается сексом. Даже слишком часто на фоне других, если говорить о времени до последнего полугодия одиннадцатого класса. Ему партнёршей довольно трудно насытиться, он всегда хочет больше, потому что то, как член проникает в вагину недостаточно приятно, но девушка выглядит слишком измотанной, чтобы требовать от неё что-то ещё. И тем, кто скромно додрачивал, был именно Чонгук. Так почему же сейчас, стоило Тэхёну взять в рот, его несёт без возможности тормознуть и развернуться назад? Почему ему настолько приятно? Он уже пару раз испытывал минет на себе, но ещё никто не насаживался прямо так, чтобы нос коснулся лобка. Горячо и мокро, настолько приятно, что Чонгук не может сдержать стона. Наблюдает за тем, как в уголках чужих глаз собираются слёзы, как Тэхён закашливается и вскоре бросает член, чтобы нормально вдохнуть. Пара секунд — и тот снова берёт в рот, глазами умоляя, чтобы его насадили до упора. Чонгук ему в этом отказать не может: надавливает на затылок до слёз по щекам, мычит от ощущений, что пронзают его тело, и не хочет отпускать. Тэхён профессионал — это видно сразу. Держится максимально долго, позволяет вертеть собой, от чего Чонгуку снова сносит крышу. Но даже несмотря на то, что Тэхёна хочется разорвать на части из-за наглости, Чонгук не настолько жесток. Ниточка слюны тянется от головки до чужих губ, а после лопается, пока Тэхён откашливается. С разводами смазки на щеках вперемешку со слезами, с опухшими губами и наверняка щемящим горлом, он выглядит слишком красивым. И Чонгук уже давно сбился с пути, теперь он может это признать — хотя бы себе. Тэхён чертовски красив. У него глаза сияют так, что могут осветить полмира, если не весь полностью, а в тёмных радужках отражается член. Ровная кожа, даже там, где размазался тональник. Пухлые губы, и Чонгук точно знает, что на вкус они настолько приятные, что на языке после поцелуев остаётся сладость. Тэхён смотрит на него так, как никто ещё не смотрел. Сам берёт член в руку, не выдерживая бездействий. А Чонгук завис. Просто потому, что Тэхён красивый: что на сцене, что перед ним на коленях. Не важно, заглатывает он его до упора, или просто берёт за щёку. Головка приятно трётся о внутреннюю сторону, пока у Чонгука дрожат колени. Тэхён втягивает щёки — Чонгук закатывает глаза; насаживается максимально глубоко, но не позволяет члену проникнуть в горло — Чонгук оттягивает его волосы; двигает головой — и Чонгук не может себя сдерживать. Он вплетает руку покрепче, помогая насаживаться Тэхёну почти до лобка, задаёт свой темп. Чужие руки ложатся на его бёдра, пока Тэхён послушно принимает каждый толчок. Дело ли в том, что ему никогда так потрясающе не отсасывали или просто в том, что этот рот умелый? Чонгуку нравится слушать эти мычания и смотреть, как губы обрамляют член. И от одной мысли, что он может кончить ему в рот, он стаёт на шаг ближе к оргазму. Чонгук даже думать об этом не хочет. Честно, он сошёл с ума в Сеуле, столичный воздух сделал его слишком податливым и в край поехавшим. Он закусывает губу, не позволяет Тэхёну скользнуть языком по члену назад, и кончает. Сейчас всё остальное не важно. Горячий рот принимает сперму совсем недолго, после этого Тэхён всё же выпускает его изо рта — Чонгук просто чувствует. Признаваться в том, что это его лучший минет, он не будет. У него тоже мокрые ресницы от сильных ощущений, и очень зря он решает их разлепить. Сперма капает Тэхёну на лицо, а тот с закусанной губой принимает каждую каплю. Белые потоки струятся вниз по вискам, щекам, носу, губам и застывают на подбородке. И скажи бы Чонгуку кто, что ему понравится этот вид — он бы не поверил. Потому что его не должны возбуждать парни в принципе. Тэхён смотрит на него. Видимо, он совсем не испытывает унижения. На минуточку, ему только что кончили на лицо. Да он только рад: на губах у него опять играет ухмылка, которая заставляет Чонгука сжаться. Ему становится не по себе. Тэхён поднимается с колен, а на них виднеются красные пятна. Равняется ростом и смотрит, смотрит, смотрит. Чонгук не понимает этот взгляд. Закончить это безумие оргазмом он планировал, но закончить ему на лицо — нет. Палец скользит по губам, собирая белые капли, а после Тэхён суёт его в рот. И о чём Чонгуку сейчас думать, чтобы окончательно не выставить себя чокнутым извращенцем? Тэхёну простительно — по нему видно, что он с приветом, но Чонгук — нормальный пацан, с нормальной ориентацией. И ведь дело не в том, что ему никогда не позволяли кончать на лицо, да? Каждую струйку Тэхён собирает и слизывает, смотря в глаза похотливым взглядом. Чонгук, у которого член до сих пор на свободе, не очень этому рад. Ведь Тэхён видит то, как у него снова встаёт — ни черта не потихоньку. Он не понимает что с ним происходит. Отродясь такого не было, чтобы вставал два раза подряд при сексе, а теперь Чонгук не уверен в том, что он сможет остановиться только на втором. Он Тэхёна хочет — и вот эта мысль холодит. Только не до той степени, чтобы член упал. — Какой хороший мальчик, — поразительно, как Тэхён может менять роли, — Вкусный, — Чонгук вообще-то не очень хочет слушать о своей сперме. Или хочет? — Ведёшь здоровый образ жизни? — Ага, — его голос не узнать: настолько охрип от долгого молчания и тихих стонов, что Чонгуку нужно откашляться, чтобы продолжить. — Не курю, не пью, спортом занимаюсь. Тэхён на его слова губу закусывает. — Рассказываешь о своих плюсах? — пальцы ползут по Чонгуковому плечу, — Ты и без этого мне понравился. А это приятные бонусы, — Тэхёна иногда хочется припечатать к стене, и Чонгук не знает, какой вариант лучше: головой, чтобы поставить на место мозги, или… — А теперь к минусам: ты мне не нравишься никаким вообще. — Как быстро ты опустил формальное общение. Не забывай, что ты только что кончил мне на лицо, а это уже слишком большой показатель, — подмаргивает, — Натуралы не кончают парням на лицо, Чонгук. — А айдолы должны вести себя прилично. Ты уж явно не белый и пушистый, раз так легко принимаешь прямо в горло. — Спасибо за комплимент. Если так хочешь повторить это ещё раз, то можешь просто попросить, — до такого уровня Чонгук опускаться не будет. То, что у Тэхёна лучшие минеты, и ежу понятно. — Мне нужно идти. — Пойдёшь со стояком? — Чонгук злится. Тэхён прав. Но он не имеет права лапать его член. Или уже слишком поздно предъявлять свои права? — Давай мы сначала снимем твоё напряжение, а потом ты уйдёшь? Чонгук выдыхает через нос. Ему хочется выть от собственного бессилия. Он не может связать двух слов. Ему даже не хочется говорить что-то против. Да, он хочет его. Возбуждение — это не навсегда, член в любую секунду может опуститься, стоит подумать о чём-то другом. Проблема в том, что Чонгук не может не думать о Тэхёне, или вернее сказать, просто не хочет. Его молчание — худшая вещь, на которую он способен. Вроде бы ничего не говорил, и уж тем более не соглашался, но всякий Тэхён расценивает его, как зелёный свет, несмотря на то, что светофор отсутствует. Чонгук в его руках марионетка, а таким ему быть не хочется. По крайней мере не с Тэхёном, который слишком многое о себе возомнил. Парни-фанаты на его концертах знатно укрепили чужое самомнение, раз теперь Тэхён на каждого парня бросается со словами «Ты гей». Он слишком самоуверенный, раз думает, что Чонгуку всё это нравится: и эти странные поглаживания шеи, и яркие глаза, которые пытаются свести с ума, и даже его возбуждение, которое как-то слишком настойчиво упирается в бедро. То, что Чонгук отвечает на его поцелуй, да и на каждое касание, всего лишь реакция тела. Конечно, ему будет нравиться, когда к нему прикасаются, пытаясь задеть самые чувствительные места. Языком, пальцами, губами — Тэхён ласкает его всем, заставляя сдерживать себя всё больше и больше. Чонгук, зажатый между его телом и кабинкой, чувствует себя загнанным зайцем, которого сейчас съедят. А Тэхён же действительно пытается его съесть, кусая ключицу. Хочется сопротивляться и сказать что-то такое, чтобы тот обиделся и отпустил его, но ещё больше — откинуть голову, чтобы позволить перейти на шею. Тэхён страстный, и его страсть распространяется на Чонгука. Возле него горячо, прямо жарко от каждого мазка губами по влажной коже от его же слюны. Когда настаёт очередь зубов, Чонгук сжимает челюсть. Тэхён стопудово хочет его вылизать, обкусать и поцеловать везде, иначе эти действия объяснить нельзя. Чонгуку кажется глупым своё положение: он не должен хотеть прижать его к себе, но он хочет. Стоит бревном, но это лучше, чем в край показать отдачу и позволить лицу выражать его истинные эмоции. Его шея буквально мокрая там, где успел достать этот проворный язык. Чонгук сглатывает, когда тяжёлое дыхание будто старается подсушить кожу. Сердце бьётся в груди от близости и заходится бешенным ритмом, когда Тэхён отстраняется, чтобы посмотреть в глаза, а после — накрыть его губы. Он Чонгука утаскивает за собой — в свой гейский мир, ласкает нёбо языком, показывая, что лучшего чисто мужского секса у Чонгука уже не будет. А он вообще сомневается в том, что после такого ему захочется заниматься им даже с девушками. Будто бы назло Тэхён слюнявит его, как пёс увидевший заветное лакомство. Чонгук ощущает себя тем самым крекером, который дают собакам за выполнение команд. Расстояние начинает разделять их губы, и Чонгук словами не передать как рад. Ему присутствие Тэхёна так близко мешало, ведь тот постоянно тёрся о его бедро. — Постой здесь, — облизывает губы. Они у него розовые до невозможности, опухшие такие. Сразу видно – зацелованные. Не успев моргнуть глазом, Чонгук остаётся один. В туалете хлопает дверь, и все посторонние звуки стихают кроме собственного тяжёлого дыхания, которое пронзает воздух. Что это было? Безумие. Ошибка. Это было настолько низко, что дальше только ядро Земли. Примерно туда и хочется провалиться от стыда. Рядом с Тэхёном простительно. Чонгук каждый раз забывает обо всём, о чём нужно думать нормальному парню. Но вот без его присутствия это всё всплывает. Свои действия Чонгук не объяснит. Он уже понял, что полный дурачок, раз попёрся сюда, несмотря на возгласы остатков здравого смысла. Но что теперь? Это отличный шанс сбежать. Куда бы ни пошёл этот сумасшедший, Чонгук может тихонько улизнуть, оставив сплошные ошибки в этом туалете, а также свой стыд и стояк. Он смотрит на дверь кабинки, будто бы она в любую секунду может открыться. С одной стороны слишком поздно, но с другой… когда ещё Чонгук сможет убежать? Отказываться от перепиха — тот ещё грех, но уж если секс обещает быть с Тэхёном, то лучшим решением однозначно будет любыми способами избежать этого. Как бы вкусно он его не целовал и как бы глубоко не брал член — Чонгук всё ещё натурал. А чтобы остаться им нужно поскорее сбежать. Тэхёна всё нет. Чонгук не знает всех тонкостей гейского секса, так что, может, там нужно сделать специальный обряд, чтобы дать в жопу. В любом случае, для него это останется загадкой. Закусив губу, он прислушивается к каждому звуку, будто бы сможет учуять чужие шаги через стену. Ничего не происходит. В туалет никто не заходит. Чонгук медлит ещё десяток секунд, прежде чем наконец-то сдвинуться с места. Первое, что он делает — засовывает член обратно в трусы, надеясь, что никакие шаловливые ручонки к нему сегодня больше не прикоснутся. Да, заставить его опуститься не так уж и просто. От этого ещё хуже: Чонгук никогда бы не подумал, что у него будет настолько сильно стоять на парня. Ладно. Сейчас это не важно. Он снимает кофту, завязывая её на поясе, чтобы хоть немного скрыть следы работы Тэхёна. Да, тот не только хорошо на сцене танцует, но ещё и прекрасно исполняет всё то, о чём поётся в их песнях. Как воришка, Чонгук высовывается, смотря на дверь. Чужих шагов не слышится до сих пор, хотя прошло уже минуты две, если не больше. Чонгук сжимает губы и как можно быстрее ретируется из кабинки, не забывая делать всё максимально тихо. Будет очень комично, если Тэхён прямо сейчас решит вернуться. Хотя Чонгук и так потратил много времени на бессмысленное стояние. Он доходит до двери и дёргает ручку, слегка приоткрывая. Слышатся разговоры из гримёрки, но Тэхёна не видать. Вроде бы чисто. Можно идти. — Не меня ли ты ищешь? Этот чёртов голос, который раздаётся за спиной. Чонгук замирает, так и не ступив ногой на выход. Чего-то такого он примерно и ожидал, но на секунду проскочила мысль о свободе. Что ему осталось только сбежать, чтобы больше не терпеть эти непонятные эмоции. Но Тэхён, чёрт бы его побрал. Он совсем не вписывается в планы и постоянно их рушит — невероятный талант. Он в жизнь Чонгука не вписывается. Потому что Чонгук никогда не хотел, чтобы его касался парень, а Тэхён берёт и касается без стыда и совести. Теперь ещё больше стыдно. Ведь это сумасшедший стоял прямо в туалете — знал, чертёнок, что Чонгук захочет сбежать. И вот нельзя же назвать его тупицей — наоборот, очень продуманный парень, аж до скрежета зубов. — А вот и я, — сладко тянет каждую буковку, а голос у него такой, будто бы он только что выиграл лотерею. Чонгук сжимает челюсть, чтобы не заорать в голос. Настолько безвыходной ситуации у него в жизни ещё не было. Поворачиваться к нему он не спешит, мысленно желая испариться. Где Дед Мороз со своими волшебными санями? Где такси? Где хоть что-то, что поможет Чонгуку избавиться от мыслей о Тэхёне? — Куда-то собрался? Чонгук молчит: понятное дело, что все слова — простое издевательство. Тэхён и выглядит той ещё сукой, и является ею. Знали бы его фанаты что скрывается за оболочкой милого мальчика. Он лыбится во все тридцать два. Ну да, очень смешно издеваться над людьми. Вот теперь Чонгук готов припечатать его к стене. Его одурачил какой-то Тэхён, а теперь ещё и смеётся с него. — Да ладно, не дуйся, — Чонгук, выдохни. Если ты его ударишь, то только себе проблем наделаешь. Это ничего не даст. Он вообще против Тэхёна бессилен: ни ударить его, ни словесно отпор дать. Только сейчас Чонгук замечает у него в руках пачку презервативов и тюбик. Тэхён, проследив за его взглядом, хмыкает. Но ничего не говорит. Просто молча хватает за руку и тащит обратно в кабинку. — Идиот, — бурчит Чонгук, смиряя абсолютно всё раздражённым взглядом. Он даже не знает, про кого именно говорит: про Тэхёна или про себя. На его слова не обращают внимания, хотя лучше бы устроить с ним конфликт. Может хоть так ему удастся избежать того, чего так сильно не хочет он сам, но чего так сильно желают внутренности. Мысли путаются, но Чонгук всё же находит то, что неплохо было бы плюнуть ему в лицо. Даже уже было открывает рот, как его тут же затыкают: Тэхён целует страстно, с напором, будто если сейчас прекратит, то всё рухнет. Все мысли тут же вылетают из головы, и Чонгук шире приоткрывает рот, чтобы позволить чужому языку проникнуть ещё глубже. Противоречивые чувства внутри воссоздают возбуждение, пыл которого только недавно спал. Сейчас на спад идёт желание убежать отсюда и не видеть Тэхёна больше никогда. Его губы дурманят голову, иначе как ещё объяснить дурацкие мысли? Чонгук хотел бы подумать о чём-то таком, что убавило бы пыл и заставило его прийти в себя, но кроме Тэхёна в голове больше ничего нет. Вроде такая у него стройная фигура, а занимает абсолютно всё пространство в мыслях. Новый поток чувств проходится волной дрожи тогда, когда Тэхён прикасается к нему руками: задирает футболку и оглаживает еле виднеющийся пресс. Чонгук чуть ли не мычит в поцелуй, стоит пальцам задеть соски. Футболка поднимается всё выше, пока Тэхён не отрывается от его губ и не снимает её полностью, откидывая на крышку унитаза. Спасибо, что не на пол. Воздух в кабинке обжигает кожу, и Чонгук чувствует себя голым под таким пристальным взглядом. Хотя разглядывать там нечего: за учёбой он не успел нарастить гору мышц и стать качком. Так что даже неловко как-то: Тэхён разглядывает, а там только кожа да еле виднеющиеся мышцы. Но того, видимо, всё устраивает, раз он прислоняется губами к шее. Чонгук слегка наклоняет голову влево, чтобы открыть больше пространства для поцелуев. Потом мокрая дорожка спускается ниже, к груди. Чонгук видит, с каким наслаждением Тэхён касается к нему. В каждом движении пальцев, что проходятся по ареолам, заложено чуть больше аккуратности и нежности, чем было до этого. Тэхён откровенно наслаждается теплотой кожи и ползёт руками к плечам. — Ты девственник? — такие вопросы похожи на унижение. Быть девственником в девятнадцать надо ещё уметь. Чонгук, может быть, и косит под хорошего мальчика, но вот только потребности остаются потребностями. — За кого ты меня принимаешь? У меня уже был секс, — и вскидывает подбородок вместе с бровями. Тэхён поднимает уголки губ, кивает, без слов говоря «Верю, верю». — И с парнями тоже? — Нет. И, знаешь ли, я предпочту остаться девственником в этом плане, — вариант лишиться своей гетеросексуальности ощущается как совсем не вариант. — Оу, а вот твой член так не думает, — Тэхён ухмыляется, лапая его через штаны. Чонгук и сам понимает, что его член переборщил с адреналином и теперь творит всякую хрень. И не опускается. — Перестань, — ему такие касания абсолютно не нравятся. — Нет, мне нравится ощущать, как ты хочешь меня. И я даже не знал, что это настолько сильно, — рука ползёт в трусы, и Чонгук клянётся, что сейчас просто взорвётся от чувств. Когда ткань белья оттягивается, а внутрь помещается рука, он чувствует ни что иное, как облегчение. Тэхён стягивает с него штаны и трусы на бёдра, ровно до того момента, пока ему не стаёт комфортно. Развязывает кофту и отправляет её в свободное падение, а после ногами отталкивает в другую сторону. Теперь ничего не мешает, а поэтому он может придвинуться ещё ближе к полуголому Чонгуку. Член зажат между пальцев, и даже не нужно говорить насколько красиво это смотрится. Ощущается ещё лучше. Чужие пальцы умелые, хватка крепкая. Чонгук тихо вздыхает, когда ладонь оттягивает кожицу, а потом переходит на головку. Долго это не продолжается: Тэхён отпускает член, а тот не спешит опускаться. И когда кроп-топ слетает куда-то вниз, Чонгук понимает, что теперь о отсутствии возбуждения при виде Тэхёна можно забыть. У него грудная клетка такая красивая — довольно широкая, совсем худая, но крепкая. Как, в принципе, и всё тело. Аккуратные соски, пресс — даже у Тэхёна вон есть, хоть и не в восемь кубиков. Далее он снимает что-то другое, и это защитные шорты. Оказывается, они всё же присутствуют на концертах, хотя и не выглядят слишком защитными. А вот юбку Тэхён оставляет. Чонгук без понятия что делать. Такое чувство, что это его первый раз, хотя он занимался сексом примерно столько же раз, сколько Тэхён выступал на сцене. У него когда-то даже девственницы были, и это немного раздражало — их бездействие, в смысле. Но теперь Чонгук может их понять. Стоит неподвижно, наблюдает, не знает что ему делать. Уверен просто, что его выражение лица точь в точь, как у девственника. Конечно, он до этого даже и не задумывался о интиме с парнем. Не знает как это происходит — а это самая база. Тэхён ведёт себя умело, уверенно, и это расслабляет Чонгука ровно настолько же, сколько и напрягает. Теперь он точно не сможет выглядеть в его глазах «крутым». Уже сейчас видно, как во взгляде напротив таится нечто похожее на насмешку. Тэхён тянется за предметами, которые он оставил на крышке унитаза. Открывает тюбик, но не спешит выдавливать смазку — а это именно она. Чонгук не настолько кретин, чтобы не знать, что это такое. Бывало пару раз, когда приходилось использовать её по инициативе девушки, которая относилась к себе с трепетом. И довольно логично то, что в гейском сексе она присутствует. Только вот что с ней делать — Чонгук без понятия, а ещё очень напрягает то, как Тэхён смотрит на открытый тюбик и резко переводит взгляд в глаза. — Невинный мальчик имеет хотя бы пару знаний о сексе? — Не называй меня так, — то, что от этой клички член дёрнулся, Чонгук упорно игнорирует. — Это смазка, — Тэхён придвигается ближе и объясняет всё как маленькому ребёнку. — Без неё может быть очень больно. — То, что я не занимался гейским сексом, ещё не означает то, что я не знаю для чего используется смазка. — Тогда ты знаешь что с ней делать? — вот этого Чонгук не знает. Прикидывает, конечно, но чтобы совсем дураком себя не выставить, молчит. С девушками было проще. Но как бы не хотелось этого признавать, с Тэхёном куда более горячо. — Ты должен растянуть меня. Нахмуренные брови выдают его полное замешательство, но не настолько сильно как вопросительное «Блять», которое сорвалось с губ. Чонгук не представляет, каким способом он должен это делать. То есть… растянуть? Это звучит смешно, но не настолько, чтобы даже пытаться выдавить из себя улыбку. В любой другой ситуации Чонгук, может быть, и посмеялся, но вот сейчас ни черта не весело. — Так и думал. Строишь из себя тут всезнайку, хотя ничего не знаешь, — во-первых, Тэхён читает его как открытую книгу, и это раздражает. Во-вторых, ему очень весело, что раздражает ещё больше. — Но так даже интереснее. Даже для самого маленького члена нужна растяжка, Чонгук, — и эта его терпеливость в объяснениях бесит. Зачем возится и пытается что-то рассказать? Чонгук рассчитывает на то, что после всего этого цирка ему больше не придётся заниматься такими странными, а главное стыдными вещами. — А ты у нас немаленький. Ты можешь просто порвать меня, а это, знаешь ли, больновато. Растяжка поможет подготовить меня и максимально уменьшить боль. — А разве ты не можешь сделать это сам? — Могу, конечно, — усмехается. В его мимике есть что-то помимо этого выражения лица? Чонгук чувствует себя ущемлённым. — Но так неинтересно. Поэтому ты должен следовать моим советам. Давай руку. Чонгук стискивает челюсть, но протягивает ладонь. Подготовить его нужно. Ладно, звучит не так уж и плохо, хотя он до сих пор не очень понимает что ему нужно делать. Тэхён выдавливает смазку ему на пальцы. Прохладная. Он смотрит на то, как вязкость переливается на свету, поблёскивая, а потом переводит выжидающий взгляд на Тэхёна. — Размажь её по пальцам и вставь в меня один, — звучит легко. Тон Тэхёна беззаботный, будто это всё в порядке вещей. У Чонгука загорается что-то внутри, он сжимает губы и сглатывает. Чего-то такого он и ожидал. Тэхён поворачивается к нему задом. Тем самым, на который Чонгук дрочил. И выглядит это всё, как сбывшаяся мечта. Да ладно, всё, что можно, Чонгук уже сделал: гетеросексуальность потеряна ещё в той далёкий момент, когда он лез рукой в трусы и кончал, смотря на то, как неизвестный айдол вертит задницей. А что ещё остаётся? Гордость? Ха, перед Тэхёном она отсутствует. Тогда что его останавливает? К чёрту. Чонгук растирает смазку по пальцам и старается её немного согреть. Руки дрожат — ну точно девственник. Если пальцы и внутри Тэхёна так дёргаться будут, то это вызовет только смех. Этот момент Чонгук унесёт с собой до конца дней и даже в мыслях не заикнётся. Пальцы опускаются вниз, другая рука приподнимает юбку, сжимая пальцами края на пояснице. Чонгук слишком палится, когда громко вздыхает, но поделать с собой ничего не может: ягодицы подкачанные, округлые и везде всё выбрито. Чонгук не заметил волос на чужом теле ни в районе паха, ни подмышками, ни даже хотя бы немного отросшей щетины. Снова сглатывая, он подставляет пальцы ко входу и аккуратно проникает указательным без прочих «Раз, два, три». Если бы он отсчитывал, то точно никогда бы не решился. Тэхён вздрагивает, опираясь рукой о кабинку. Спасибо, что они обходятся без его шуточек (Чонгук уверен, что подколы так и рвутся из чужого рта). Ощущения странные: внутри горячо и узко. Означает ли это, что Тэхён давно не занимался сексом? Чонгук не знает. Но нельзя назвать это чем-то слишком неприятным. Чужие ощущения он не знает, но вот он сам… ему самому, можно сказать, нравится. Просто непривычно, но даже это не мешает ему в тайне наслаждаться. Тэхён молчит. Где же его советы? Он выбрал не того партнёра уж точно. Чонгук пытается представить — какого это, когда в тебя входит палец и пытается растягивать стенки? Хотел бы он попробовать? Нет. Но вот точно хотел бы знать что делать дальше. Он ведь не понимает, нравится Тэхёну или нет, нужно ли глубже или наоборот лучше туда не лезть, больно ли ему. То, что палец свободно двигается внутри Чонгук понимает, но достаточно ли этого? Он облизывает губы и набирает побольше воздуха прежде чем спросить: — Как ты? На удивление Тэхён отвечает не сразу. Чонгук растягивает губы полоску. Неловко, что ему делать дальше? — Всё… в порядке. Можешь вставить второй, — выходит как-то слишком тягуче. Такое чувство, что Тэхёну либо больно, либо… очень хорошо. Чонгук пожимает плечами и подставляет средний палец ко входу, всё ещё осторожничая. У Тэхёна наверняка был не один секс с парнем. Раз перед каждым нужно делать эти махинации, то он должен был уже привыкнуть. Да и после этого по сути будет само проникновение, как и в обычном сексе. Член не сравнится с пальцами, тогда почему Тэхён настолько тяжело дышит? Мышцы слегка напрягаются, но после снова расслабляются, позволяя двум пальцам войти и начать растягивать. Чонгук не может оторвать взгляда от того что он делает. Ему нравится, как переливается смазка, как пальцы пропадают где-то внутри, как Тэхён реагирует на каждое касание. Неужели настолько приятно? Он слегка прогибается в пояснице, пытаясь насадиться глубже, от чего у Чонгука спирает дыхание. — Хорошо, добавь третий. — Но там ещё тесно… — Добавь третий, Чонгук. Он закусывает губу и слушается. Безымянный проходит с трудом, но Тэхён принимает его, опуская голову. — Молодец, хороший мальчик. — Заткнись. Чонгук сглатывает, и очень хорошо, что Тэхён этого не видит. Он слишком занят своими чувствами, и Чонгука от этого прёт. Ему нравится то, что все эти вздохи слетают с чужих губ именно из-за него. Из-за его действий, которые можно назвать ласками. Да, ему нравится влиять на Тэхёна. Потому что достало то, что Тэхён постоянно влияет на него. — Погладь меня, Чонгуки. Где хочешь. Моё тело хочет ласки. — Ты можешь просто попросить, без всяких фразочек? — Как я могу лишать себя главного удовольствия? Тебе нравится: и когда я прошу, и когда объясняю, и когда в контексте говорю что хочу тебя. Тешит это твоё эго? Знаю, что да. — Да хватит, — Чонгук готов прокусить ему шею, потому что Тэхён невероятно прав. Чёрт его знает, почему член реагирует на такие фразочки, но это приятно. Он оглаживает ягодицы, даже аккуратно щипает, проверяя мягкость. Где вообще могут быть приятные точки у парня? С девушками всё просто, а Тэхён заставляет помучаться. Хотя они оба парни. Значит ли это, что Чонгук может делать всё то же, что и с собой? Он отпускает юбку, которая падает на рабочую руку, но не мешает, и на пробу лезет ладонью вперёд, притягивая Тэхёна ближе к себе. Чонгуку нравится ласкать соски, когда он трогает себя. Это… прокатит на Тэхёне? Он на пробу задевает сосок, получая в ответ тихое мычание и сжатые мышцы вокруг пальцев. — Такой хороший мальчик. Видишь как всё просто? — шепчет, но каждый звук кажется настолько громким, что отдаётся эхом у Чонгука внутри. Слюна становится слишком вязкой и чуть ли не стекает по подбородку, как у голодного пса. Чонгук берёт сосок пальцами и легонько сдавливает. Вертит его, а Тэхён подходит ближе, упираясь спиной о грудь. Разгорячённая кожа соприкасается с не менее горячей и происходит то, что называется «поплыл». Чонгуку нравится ощущать его близость и то, как Тэхён еле заметно двигает бёдрами навстречу пальцам. Он прямо горит желанием, но не собственной разрядки, а чужой. — Я думаю, что готов. Это означает, что сейчас они перейдут к самой интересной части. Что чувствует Чонгук? Всё вместе, будто бы у него внутри поселилась каждая из возможных эмоций. В животе щекочет, а по крови расползается волнение, хотя где-то половину всего этого балагана занимает ни что иное, как сладкое предвкушение. Мозги уже явно не соображают, поэтому Чонгук ждёт умелых действий от Тэхёна. А тот соскальзывает с пальцев, беря в руки пачку презервативов. У Чонгука на пальцах остаётся смазка. И как вообще теперь смотреть на свою руку без доли каких-нибудь эмоций? Рука и рука, но что она делала буквально пару секунд назад… На кончиках пальцев до сих пор ощущаются чужие горячие стенки, узость и нереальная вязкость. Очень интересно зачем Тэхёну целая пачка презервативов, хоть она наполовину пустая? Вот это напрягает. Конечно, Тэхён не раз уже занимался сексом, но чтобы прямо пачками презервативы брать… Обычно Чонгук покупал пачку и растягивал её надолго: то был уверен в партнёрше, то у неё находились свои. Так и лежала та пачка презервативов открытой, но почти неиспользованной. Неужели Тэхён настолько часто занимается сексом? Он протягивает Чонгуку один квадратик и смазку, буквально говоря «Делай, что надо». А что, собственно, надо? Чонгук снова спускается с небес на землю и выглядит ещё более запутано, чем до этого. Предметы в его руках самые обычные, но смотрит он на них, как на восьмое чудо света. Краем глаза он поглядывает на Тэхёна, а тот, как назло, стоит и не шевелится. Палец о палец не ударит, хотя сам хотел этого секса. Чонгук неуверенно поднимает взгляд, чтобы хотя бы им упросить Тэхёна помочь. Он смотрит на Тэхёна, Тэхён смотрит на него. Как назвать этот шикарный зрительный контакт, у Чонгука слов не найдётся. Он просто опускает глаза вниз, надеясь, что если не Тэхён опять возьмёт ситуацию под контроль, так хотя бы это всё окажется каким-то сном. Но как бы ему не хотелось отказываться от перспективы проснуться дома, Тэхёна отпускать не хочется — он же ещё не попробовал. А тот с улыбкой вытягивает у него из пальцев квадратик, разрывает пакетик, достаёт презерватив, кидает ненужную бумажку на пол, и прислоняется ближе. Чонгук машинально втискивается в стену, но отступать некуда. Приходится наблюдать, как пальцы аккуратно обхватывают колом стоящий член, который головкой упирается о низ живота, чтобы немного приспустить его, а вторая рука раскатывает по нему презерватив. Он оказывается совсем немного маловат, но Тэхёна это не особо смущает. А зачем смазка? Когда Чонгук растягивал его, то и так использовал достаточное количество, презерватив тоже весь в вязкости. Спрашивать он не будет — язык проглотил, пока смотрел на всё представление, которое сам же творил. Да и неловко: это Тэхён такой весь болтун, которому сморозить очередную (возбуждающую) глупость — раз плюнуть. А Чонгук не хочет выглядеть дураком. Раз надо — значит надо. Тэхёна нисколько не смущает чужое смятение. Он поднимает руку Чонгука, сам открывает тюбик и впервые за несколько минут даёт такие нужные в этот момент советы: — Дело в том, что с большим количеством смазки будет проще. И тебе, и мне, — он забирает тюбик и выдавливает ему на пальцы нужное количество – не так уж и много, — Так как у меня смазка не выделяется, лучше уже немного переборщить, нежели на сухую. Разотри по презервативу, — с громким стуком тюбик приземляется на крышку унитаза. Чонгук согласится с тем, что его советы помогают. Он молча выполняет просьбу, пусть и не слишком быстро. — Такой стеснительный, — советы Тэхёна ему нравятся, а не вот эти комментарии. Конечно, перед незнакомцем нормальный человек не сможет без стеснения трогать себя. — Вот так, молодец. Чонгук готов спорить: это самый волнительный момент за всю его жизнь. Даже первый секс не отдавался кульбитами в животе, как этот. Тэхён поворачивается задом, и теперь по сути вся власть в его руках. Возбуждение тянет низ живота, а всё остальное подрагивает от предвкушения. Он подставляет член к ягодицам и даже позволяет себе притянуть Тэхёна ближе за тазобедренные косточки. Юбка чертовски мешает, но Чонгук соврёт, если скажет, что хочет от неё избавиться. Осталось самое сложное — вставить. Теперь Чонгук, можно сказать, окончательно сошёл с ума: он переживает не потому, что он больше не может называть себя натуралом, а потому, что может сделать что-то не так. И чем только руководствовался Тэхён, когда выбирал себе такого неопытного партнёра? — Смотри, ты берёшь свой член, подставляешь и входишь – ничего сложного. Давай же, — Чонгук слушается, а когда подставляет головку ко входу, то кожа под его ладонями покрывается мурашками. — Вот так, а теперь тебе нужно проникнуть, — на выдохе говорит Тэхён. Чонгук на несколько секунд зависает, но всё-таки пытается войти. Узко настолько, что почти больно. Хотя это скорее всего потому, что Чонгук слишком переживает. Но нельзя сказать, что это неприятно. Если когда-то его интересовал вопрос как геи занимаются сексом и долбятся в жопу, то теперь он знает ответ — проверил на практике. И сейчас он остановиться уже не сможет, ему хочется, чтобы вся длина была внутри. — Погоди секундочку. Вошёл во вкус, что ли? У тебя длинные пальцы и ты очень хорошо меня растянул, но этого всё равно недостаточно для того, чтобы просто так входить в меня, окей? У тебя очень большой член, Чонгук, поэтому тебе нужно немного притормозить. — Хватит говорить о моём члене, — это просто до ужаса абсурдно. Кто обсуждает члены? — Почему же? Настолько большой, что даже презерватив полностью не налез. Обычно, у меня партнёры поменьше. Чонгуку не очень интересно слушать о его сексуальной жизни, потому что сейчас они вроде как этим и занимаются. Для чего ему знать, кто и с каким размером члена был до этого? Чонгук нетерпеливо толкается дальше, пока из чужих губ летит вздох. И почему-то его очень заводит это. Хотя Тэхён ничего не говорит, можно понять, что он готов. Чонгук аккуратно входит дальше, чувствуя, как тот пытается расслабиться. Он до этого понятия не имел, что гейский секс это настолько сложно и долго: пока растянешь, пока войдёшь — уже и перехочется. Через пару минут Чонгук входит до конца, прижимаясь пахом к ягодицам. Тэхён еле удерживается на ногах и в итоге опирается руками о кабинку впереди. Что конкретно ему нравится: наполненность или само осознание того, что он занимается сексом с Чонгуком? — Я чувствую себя таким заполненным, — чуть ли не стонет, хотя им лучше бы по тише себя вести. — Идеальный размер, не разочаровываешь, Чонгуки. А теперь тебе нужно хорошенько вытрахать меня своим членом, понял? — Но… ты уже привык? Тэхён тихо хмыкает. Чонгук даже на секунду стесняется своей заботы, но понимает, что спрашивать об этом было вынужденной мерой. Он не настолько идиот, чтобы причинять кому-то боль, тем более — Тэхёну. И откуда в нём столько переживаний по поводу этого секса? Будто это не просто секс, а нечто большее. Конечно, раздражает то, что Тэхён попросту смеётся с его заботы, хотя по факту должен радоваться: Чонгук не пытается сделать ему больно, печётся за него, волнуется. Заботится о его благополучии и жопе, потому что уже стало понятно, что в гейском сексе есть свои тонкости, и их настолько много, что Чонгук уже сбился со счёта. Так что, если он правильно понимает, то он может запросто причинить Тэхёну боль. — Да, я уже готов, — говорит он. Чонгук сглатывает и наконец-то приступает к тому, что делает всегда. Он считал, что гейский секс это нечто иное и совсем не похожее на обычный, но теперь он понимает, что это далеко не так. Ничего сложного и сверхъестественного: двигаешься как обычно, слышишь чужие стоны и наслаждаешься процессом. Ну, или человеком перед тобой. Когда Чонгук представлял секс с Тэхёном, то он и не думал, что это будет настолько хорошо. Он красив даже сзади: ровная спина, которая немного выгибается, макушка — всё красивое. Он начинает плавно двигаться, не зная, стоит ли сразу начать набирать темп или ещё немного дать привыкнуть. В итоге Чонгук аккуратно толкается внутрь, ощущая влажность через презерватив. В Тэхёне тепло, узко и до невозможности приятно. Это значит, что Чонгук гей? Но что, если ему действительно нравится плавно толкаться внутрь и получать в ответ пока что тихие, но тяжёлые вздохи? И наблюдать за тем, как член пропадает где-то далеко внутри ему тоже нравится: Тэхён очень хорошо его принимает и явно наслаждается каждым толчком. — Давай, Чонгуки, можешь начать двигаться, — он будто бы и говорит, и приказывает, и просит. Чонгук слушается и начинает двигаться резче, насаживает на себя, придерживая за ягодицы, и наслаждается шлепками, которые разлетаются эхом по туалету при каждом толчке. Чонгук не знает насколько сильно, резко и глубоко нужно двигаться. Он не знает предпочтений Тэхёна и до сих пор не понимает его ощущений, поэтому всё ещё остаётся неуверенным в своих движениях. Но когда он начинает двигаться немного жёстче, то не встречает никакого сопротивления. Тэхён наслаждается, выпячивает ягодицы, прося большего. И когда Чонгук толкается уже более уверенно, то тот впервые тихо стонет. И этот стон кажется настолько громким в тишине туалета, что Чонгук невольно затаивает дыхание. Никогда ещё не было такого, чтобы ему нравилось в сексе абсолютно всё. Глядя на Тэхёна, он получает удовлетворение. Он горячий и податливый. Он умело двигается навстречу, вгоняя член ещё глубже. Чонгуку нравится, и от этого он чувствует себя чуточку странно, но по большей части — хорошо. Стоит признаться, что никогда ещё секс не был для него таким. Ему нравится в Тэхёне абсолютно всё, а не только в сексе, что делает процесс ещё более приятным. У него даже стоны приятные. С девушками никогда такого не было. В чём же дело? Почему секс с Тэхёном кажется ему настолько возбуждающим, что Чонгук не думает о том, чтобы додрачивать после? Ему хочется дойти до финала именно горячими стенками, которые сжимаются вокруг члена. Чонгуку хочется самому стонать от того, насколько это приятно. Он входит и выходит, хорошо трахает Тэхёна, как тот и просил. Изначально он не так планировал провести второй день в Сеуле, но с появлением Тэхёна в его жизни всё идёт совсем не так, и вот он уже занимается с ним сексом в одной из кабинок туалета гримёрки после выступления. Наслаждается его стонами и хочет большего, хотя куда ещё больше? Становится слишком жарко, их тела потеют, и пот поблёскивает у Тэхёна на спине. Воздух тоже становится тяжёлым, так что Тэхён начинает глубже вдыхать и со стоном выдыхать. Кабинка узкая, они близко — в обоих смыслах. Чонгук позволяет себе гладить его тело, потому что не зря же Тэхён так старается? Образу айдола нужно соответствовать, так что неудивительно, что у него округлые ягодицы, которые приятно трясутся после того, как пах быстро ударяется о них; что у него сочные бёдра, которые хочется обкусать — чтобы живого места на них не осталось; отдельное слово можно сказать о спине: Чонгук ни разу не заметил, чтобы Тэхён ссутулился, всегда натянут, как струна, и это выглядит по-аристократичному элегантно. А ещё твёрдые соски, которые Чонгук находит руками, выглядят как две большие бусинки. Стоит только коснуться их — и Тэхён под ним вздрагивает, сжимается. Но ограничиваться одними сосками чертовски мало. Чонгук рядом с Тэхёном дурачок, но не настолько, чтобы отказываться от того, что ему дают. Если Тэхён ему даётся, то почему бы не взять его полностью? Оставить тепло своих ладоней на каждом сантиметре тела, чтобы тот никогда не забывал этот секс, чтобы вспоминал с каким желанием насаживался на член и стонал. Руки гуляют по телу, как и мурашки. Тэхён выгибается навстречу и отталкивается от стены, чтобы завалиться прямо в руки — отдаётся и хочет быть облапанным. У него красивый пресс из-за того, что его практически не видно. Чонгуку кажется, что такому нежному айдолу не пошли бы мышцы. А ещё довольно большой член. Чонгук не знает, чем думает, когда кладёт ладонь на возбуждённый орган, который, как и у него ранее, прилип к животу. Ощущать что-то такое в руке странно — с одной стороны. Но с другой — у Чонгука такой же. Он дрочил себе много раз, поэтому даже не зная предпочтений Тэхёна, он сможет знать принцип. У девушек не так: хуй знаешь что им нравится, а что нет. И дело не в них, а именно в том, что Чонгук не знает их ощущений. Это ещё одна прелесть гейских отношений, да и вообще гомосексуальных в принципе. Можно быть умелым любовником только в двух случаях: либо иметь опыт, который собирается годами, либо быть геем. Чонгук знает, насколько бережно нужно обращаться, как не сделать больно, потому что он сам натренирован. И Тэхён оценивает его умения: стонет громче, сходя с ума от множества стимуляций. Чонгук закусывает губу, глядя на попытки ухватиться за всё и сразу. Чего он совсем не ожидает, так это того, что Тэхён соскользнёт с члена. Рядом с ним у Чонгука только две эмоции: нереальное возбуждение и непонимание. Сейчас на его лице именно второе. Он сделал что-то не так? Тэхён поворачивается к нему лицом, и Чонгук на мгновение теряет дар речи. Такого Тэхёна он даже в мокрых снах не увидит. Несмотря на то, что прошло буквально ничего, он уже с расплывчатым взглядом. Губы опухшие и обкусанные, лицо красное, особенно щёки. — Возьми меня передом, — просит, — Хочу видеть твоё лицо. — Что? Как это – передом? — Чонгуки, ты точно не девственник? — он снова облизывает губы, которые мгновенно пересыхают. — Подними меня и впечатай в стену, — это сказано самым возбуждающим голосом на планете, — А после хорошенько вытрахай: так, как ты делал это только что, — добавляет, словно вишенку на торте. Чонгук уже в который раз теряется от этого странного «Чонгуки» — звучит по-детски. Совсем не подходит для жаркого секса, но тем не менее, только распаляет. Он не медлит и меняет их местами: теперь Тэхён оказывается зажатым, и уже через секунду поднятым за бёдра. Чонгук входит в него, уже под другим углом, придерживает за ягодицы, пока чужие ноги сплетаются на талии. Так и правда намного лучше. Теперь можно припасть к губам, получая в ответ расплывчатые движения. Их поцелуи выходят со звуком мычания и отбирают слишком много сил. Чонгук наслаждается горячими касаниями к своей шее, где Тэхён сплетает руки. Везде сплетается, как змея, но Чонгуку нравится. Тэхён мутно на него смотрит, чёлка подпрыгивает от ритмичных движений, делая его невероятно привлекательным. Чонгук наблюдает, как он зажмуривает заслезившиеся глаза, открывает рот в громком стоне и царапает спину. Он не понимает такой реакции, снова непонимающе смотрит, но Тэхён слишком расплавленный, чтобы что-то объяснять. — Хороший мальчик, — он заходится в бессвязном бреде, который проговаривает одними губами. Чонгук смотрит на него и теряет всякий интерес почему так происходит. Тэхён перед ним слишком красив, слишком податлив, что хочется входить в него ещё и ещё. Тот реагирует на каждый толчок, царапается, притягивает к себе за поцелуем, но в итоге у него получается просто стонать в губы. Отдаётся. Всё не нахвалит каждое движение. — Чонгуки, не меняй ничего. Ты должен входить именно так, ладно? — Чонгук кивает, хотя Тэхён, который закатил глаза, этого не видит. Теперь плевать на всё: на людей вокруг, ведь кто-то запросто сможет в любую секунду сюда зайти и услышать тягучие стоны, если их не слышно за пределами туалета; на свою ориентацию, потому что кроме Тэхёна здесь никого больше нет; на время, на друзей — абсолютно на всё. Чонгук устаёт держать его на весу, но ни в коем случае не поменяет позу. Ему нравится держать Тэхёна в руках, нравится ощущать чужие ладони, нравится и то, как тот притягивает к себе за шею и мажет губами по щеке. И слышать своё имя из чужих губ — губ Тэхёна, — которое звучит как «Чонгуки», тоже безумно нравится. Все пассии были какими-то не такими — не такими, как этот странный айдол Тэхён. Они тоже были красивыми, имели формы, но не доставляли такого удовольствия. Почему? Этот секс Чонгук запомнит надолго, если не на всю жизнь, потому что такого наслаждения он не испытает больше никогда. Он прижимается губами к шее, целует её и отдаётся последним минутам ярких чувств перед ещё более ярким: Чонгука накрывает оргазм. Вот так просто, без лишних движений и заморочки. Он бессознательно прикусывает шею, оставляя там следы от зубов, сжимает ягодицы пальцами до красных пятен и ещё пару секунд двигается, чтобы продлить себе такое долгожданное наслаждение. Толчки глубокие, но медленные, в скором времени Чонгук останавливается внутри и тяжело дышит в чужую шею. У него никогда не было так: до громкого стона, до закатанных глаз, чтобы кончить благодаря проникновению. Ладони накрывают его загривок и плечи, поглаживая. Чонгук не сразу подключается к реальности, ведь у него до сих пор трясётся тело от эйфории. — Чонгуки, я, конечно, могу себе помочь, но лучше, если это сделаешь ты. Давай, я близко. Ещё немного и я кончу. Чонгук отлипает от его шеи, облизывает губы и выглядит самым удовлетворённым человеком. Сил особо нет, они уже на исходе. После хорошего секса и оргазма хочется упасть на кровать и крепко заснуть — в край расслабиться. Но Чонгук собирает волю в кулак, так как Тэхён сказал, что он близко. Член пульсирует, он слишком чувствительный после разрядки, но Тэхён будто специально сжимается, чтобы Чонгук стонал от слишком сильных чувств. Быстро двигаться не получается, как бы он не старался, хотя глубокие медленные толчки это тоже очень хорошо. Чонгук просто смотрит на лицо Тэхёна — немного замученное, выражающее полную готовность кончить. — Твоя юбка… Ты запачкаешь её. — Ты сейчас о юбке думаешь? — Тэхён приоткрывает глаза. Разве это не одежда компании? Чонгуку всё равно, но не хотелось бы быть виноватым. Он залазит под неё рукой, находя член и принимается дрочить. Этот оргазм слишком его вымотал, если Чонгуку придётся двигаться ещё хоть на пару минут дольше, то он просто свалится вместе с Тэхёном. Реакция следует: Тэхён поднимает брови и выгибается. Чонгук бы с радостью взялся за чувствительные соски, но, к сожалению, у него не хватит на это рук. И вот кто бы ему сказал, что наблюдать за чужим пиком не менее приятно, чем получать свой. Тэхён напрягается абсолютно всем телом, бессознательно царапает спину, только в этот раз проводит ногтями почти от поясницы до плеч. Закидывает голову назад, так и прося, чтобы шею поцеловали. Именно в тот момент, когда Чонгук прикасается губами к коже — еле-еле — Тэхён кончает с громким стоном, будто в жизни у него такого оргазма не было. Чонгук никогда не видел настолько чувствительных людей и никогда таким не был, но теперь он стал свидетелем закатанных глаз и белых капель на юбке: горячая сперма всё же запачкала её, и на чёрной ткани это отлично видно, вот только Тэхёна это волнует в последнюю очередь. — Невероятный мальчик, — он всё ещё шепчет. После оргазма его голос сел, стал ещё более сексуальным. Чонгук выходит из него, но придерживает — мало ли, упадёт ещё. Тэхён сам хватается за его плечи, притягивая ближе. И, если Чонгуку не кажется, не желает его отпускать. Пару минут проходят в тишине, а тяжёлое дыхание обоих едва нарушает её. Тэхён отмирает первым, стягивает с него презерватив, завязывает его и выкидывает в мусорку. — Кто-то говорил, что не гей. Что скажешь теперь, Чонгук? Ты трахал меня, между прочим, по собственному желанию, кончил и заставил кончить меня. — Ты соблазнил меня. — А ты возбудился. Представляешь, трахнул парня в юбке. У натуралов не встаёт на такое. Тебе же понравилось, да? Чонгук молчит. Ему понравилось: настолько, что он кончил. И если это что-то да значит, тогда Тэхён прав. Чонгук гей? — Быть геем – это не унизительно, Чонгук. Это просто твои предпочтения. Никого не волнует и не должна волновать твоя личная жизнь. Ты же постоянно пялился на меня. Весь концерт не отрывал глаз, а на других даже взгляд не перевёл. Тебе нужно разобраться в себе. Прислушайся, — он кладёт руку ему в районе души, — что ты чувствуешь при сексе с девушкой и при сексе с парнем. После того, как ты вошёл в меня, будто с цепи сорвался. Я думал, тебе каждое действие объяснять надо, заставлять тебя раскрепощаться, а ты сам всё сделал. Чонгук не хочет быть честным и не хочет себя слушать. Тэхён говорит слишком проницательно. Но он прав: секс с девушками никогда не был таким. — Я гей, Чонгук. Такой же, как и ты. И делает меня таким не юбка и не выступления на сцене, а то, что меня привлекают парни. Я не просто занимаюсь с ними сексом, я также вступаю с ними в отношения. Я целую их, хожу на свидания, покупаю цветы – всё, как и в «нормальных» отношениях. И что тут такого? Просто подумай над этим. Разберись в себе. Это может быть сложно, — ласково говорит Тэхён, — но тем не менее, возможно. Чонгук никогда не задумывался о себе в таком ключе, а теперь какой-то неизвестный парень говорит ему разобраться в себе. Но он не хочет думать ни об этом, ни о сексе и ни о чём другом вообще. — Прими себя. Он займётся этим ни сегодня, ни завтра, да и навряд ли сделает это через неделю. Тэхён улыбается, а после целует его без лишних разговоров. И правильно: что не слово, так про ориентацию. Чонгук прикрывает глаза и всё же, хоть и нехотя, прислушивается к чувствам внутри. И если он будет делать так дальше, то вскоре что-то точно поймёт. Тэхён целует не страстно, а нежно. Проходится ладонями по плечам и груди, а после притягивает за талию к себе ближе. Его не смущает нагота, он прижимается теснее, упирается членом в чужой и просто целуется. Не сказать, что Чонгуку противно. Сейчас он не возбуждён, а это значит, что он целует Тэхёна в ответ по собственной воле. Дело ли в том, что он парень? Скорее в том, что у него приятные ухоженные губы. Через пару минут Тэхён отстраняется, но не чтобы вдохнуть воздуха, а чтобы заглянуть в глаза. Чонгук облизывает губы, глядя на него. А потом наблюдает за тем, как тот приседает и натягивает на него штаны. Всё? Неужели секс окончен? — Не хочу, чтобы и в этот раз ты опоздал на поезд, — объясняет, когда надевает своё бельё и защитные шорты под юбку. — Надеюсь, я хорошо извинился. Чонгук молчит, потому что ему нечего сказать. Вообще-то, извинился он и правда хорошо. Настолько, что теперь хочется уткнуться в подушку и немного отдохнуть. И желательно, с Тэхёном под боком. — Ну чего ты молчишь? Скажи хоть слово. — Подай футболку. Тэхён хмыкает, оглядываясь его с ног до головы так, будто он не футболку попросил, а сморозил какой-то бред. Но всё же наклоняется и цепляет её пальцами. Чонгук не ожидает того, что он сам вывернет её и захочет надеть. — Я не ребёнок. Дай сюда. Когда тебя одевают это как минимум странно, а как максимум оскорбительно. Чонгук сам может, а поэтому выхватывает футболку у него из рук и надевает. Сам поднимает кофту, но не очень-то хочется находиться в тех вещах, которые валялись на полу в грязном туалете. Но выбора нет. Нельзя, чтобы друзья узнали, куда он пропал и чем занимался. Хотя такое чувство, что даже тупой поймёт что было между ним и Тэхёном. Тот тоже отлично выдаёт все их действия: губы опухшие (неужели это и правда сделал Чонгук?), розовые, влажные; мятые вещи и запах пота, а ещё удовлетворение на лице. Явно не в машинки они играли, но вот только времени более менее привести себя в порядок нет: как Тэхён и сказал, ему нужно не опоздать. — У меня будет ещё пару концертов летом, — говорит он. Чонгук вздрагивает, когда понимает, что тот смотрит на его губы. — Приглашаешь? — Да. — А как же билеты? — Правила те же, Чонгук. — А когда они будут? — и почему он уже планирует то, как снова побывает на концерте? — Ты можешь сам это узнать. Просто следи за официальными страницами. И друзей можешь взять, — Тэхён подходит ближе, — Им же тоже всё понравилось, верно? А, да. Если они настоящие друзья для тебя, то они примут. И тебя, и твою ориентацию, и всё остальное. — Ты намекаешь на то, чтобы я им всё рассказал? Про то, что трахался с айдолом после концерта? — Про то, что предпочитаешь парней. Уверен, они хорошие ребята, поймут. Чонгук никогда не говорил о таком с друзьями. В смысле, об этом и речи никогда не заходило. Будто бы этой темы не существовало. Они никогда не обсуждали геев. Поэтому Чонгук даже примерно не знает как они относятся к такому. Уж если сам он с сомнением, а, между прочим, пару минут назад он потерял свою гейскую девственность, то что говорить о друзьях, которые только в сторону девушек и смотрели? — Зачем ты мне всё это говоришь? — если бы Тэхён молчал, то Чонгук даже и не думал бы о таком. — Просто потому что. Ты вроде такой взрослый, но такой маленький мальчик. Должен определиться в предпочтениями. — Хватит уже сравнивать меня с ребёнком. Самому-то сколько? — Мне почти двадцать четыре, — улыбается Тэхён. Из плюсов: он не прямо старый. Из минусов: у них целых пять лет разницы. Чонгуку кажется, что он не с ровесником переспал, а со взрослым парнем, который намного старше него. — И давно ты айдол? — Три года. А вообще, если тебе так интересно, ты можешь посмотреть всё в интернете. Думаю, там есть много чего интересного. Разве у Чонгука настолько мало гордости, чтобы искать информацию о Тэхёне и вчитываться в каждое слово? Похоже, да. Потому что эти его сладкие речи ой как подогревают интерес. И всё же Чонгук был прав: он прекрасный собеседник и отличный оратор. Даже сгодился бы в телеведущего, потому что для этого у него есть все необходимые качества. И почему сейчас он кажется уже не таким мерзким? Какими чарами он пользуется, чтобы так пудрить Чонгуку мозги? Ещё улыбка эта его. Язык не повернётся назвать её некрасивой. — Тебе пора. — Ты просто воспользовался мной? Выражение лица Тэхёна меняется. Уголки губ сползают, а брови хмурятся. — Во-первых, ты был не против. — А во-вторых? — А во-вторых, я хотел тебя, ты хотел меня. И ещё, как оказалось, ты тот ещё гомофоб, хотя на самом деле латентный, — Чонгук без понятия что это значит. — Поэтому я не мог оставить это всё просто так. А на что ты рассчитывал? — Ни на что, — действительно, почему Чонгук до сих пор тут стоит? Теперь он может бежать и забывать его. Только вот почему-то не хочется. Тэхён глупо хлопает ресницами. Он о чём-то думает, но пока ничего не говорит. Чонгук разглядывает его так пристально, будто бы делает это в первый раз. На деле же он давно запомнил каждую его черту. — Иди ко мне, — Тэхён снова присасывается к его губам и в этот раз далеко не нежно. Чонгук разделяет его чувства. Он понимает, что просто не хочет его отпускать и забывать. Тэхён приелся к нему ещё в том далёком времени, когда он впервые увидел его на экране. Потому что привлекательность и притягательность — синонимы к нему. Чонгуку нравится и тот айдол со сцены, и этот настоящий Тэхён. И в юбке, и без неё. И его поцелуи тоже очень нравится. Понимая, что это последний, Чонгук хватает его за талию и прижимает ближе к себе, а тот и не против. Их губы снова будут влажными и опухшими, но сейчас на это всё равно. Чонгук признаётся себе в том, что ему этого странного айдола с безумными идеями и бредом отпускать не хочется. — Пошли, — тот отстраняется. Чонгук облизывает губы, но идёт за ним. И рука Тэхёна в его руке больше не смущает. Они выходят из туалета и заходят в одну из комнат. Пока Чонгук оглядывается, Тэхён копошится и достаёт телефон. — Давай, доставай свой. — Зачем? — Без лишних вопросов. Чонгук достаёт, но Тэхён тут же выхватывает, суматошно что-то делает и только потом доходит, что он оставляет свой номер. — В сеть не выкладывай. Никому не говори. Если мой номер просочится, то, клянусь, я найду тебя и… Ты понял. — Но что мне с ним делать? — Ну ты совсем дурачок? Писать мне, конечно. Чонгук слегка приоткрывает рот. То есть мало того, что он получил бутылку и потрахался с ним, Тэхён ещё и свой номер ему даёт? Он уже не обращает внимания ни на что, потому что эта гримёрка не так уж и интересна, как личность, которая тащит его за руку на выход. Там и друзья виднеются, стоят в окружении девчонок. Тэхён резко останавливается и чмокает в губы. Не распробовал, но теперь уже поздно: перед друзьями Чонгук точно такого делать не будет, поэтому бросает руку. — О, Чонгук. Ну наконец-то. Он тушуется, отходя от Тэхёна на приличное расстояние. У них всё ещё красные губы и лохматые волосы. — Нам уже пора на поезд. — Нуна, спасибо большое за автографы! Я Ваш главный фанат. — Да-да, пошли уже, — друг тянет его за руку. — Хорошо кушайте и много трудитесь! — Пошли, если не хочешь опоздать. — И не забывайте меня! Друг закатывает глаза, но всё же оттаскивает его от той девушки. Все кланяются, а Чонгук… А Чонгук смотрит только на Тэхёна. Немного грустно, но не настолько, чтобы реветь. Тот смотрит в ответ и улыбается — сдержанно и приятно, как айдол. А в глазах у него читается что-то такое, что Чонгук ещё не понял. Он смотрит на его губы, на его юбку и снова в глаза, а после разворачивается. — Увидимся на следующем концерте, Чонгуки. Друзья этого, может быть, и не слышат, но вот внешний вид их обоих они точно заметили. Чонгуку предстоит не только путь домой, но ещё и осознание — себя. Сейчас точно не до вопросов друзей, потому что в голове только один наглый Ким Тэхён, который обязательно в каждой мысли появляется в этой чёртовой мини-юбке.Второй концерт
24 февраля 2024 г. в 21:07
Сказать, что мама была в шоке — не сказать ничего. Для неё загадка то, как можно было пропустить поезд, когда из планов было просто походить по сеульским торговым центрам и полюбоваться местными красотами. Про то, что Чонгук собирается на концерт, она не знала и узнать не должна. Тем более — на такой. Распереживалась так, что чуть ли не пешком домой стоило идти и успокаивать.
Отель они сняли. Нормальный, не роскошный. Да и тем более, когда вас шестеро, не так уж и много вариантов. Номера там двуспальные. Администратор хотел срубить с них бабла и выдать три комнаты. Но они слишком дружбаны, чтобы заниматься таким. Да и денег у них не хватило бы. В итоге сняли две комнаты и спали по трое на одной кровати. Было жутко неудобно и немного жарко, но это лучше, чем потратить ещё полтинник на комнату — за одну ночь!
А ещё спать мешало то, что некоторые вставали, чтобы поставить телефоны на зарядку. Их было две — Чонгукова и друга. Почему эти оболтусы хотя бы зарядные устройства с собой не взяли — загадка уже для Чонгука. «Мы не рассчитывали на то, что нам придётся здесь оставаться» — шикарный ответ, который Чонгука заставлял чувствовать вину. Так что одну зарядку на комнату. И каждый час кто-то вставал и ставил свой телефон, а ещё были маленькие ссоры.
С вечера Чонгук посмотрел поезда — ещё раз, чтобы купить билеты. Автобусами было долго и невыгодно, поэтому забронировал вечерний поезд.
Что им делать аж столько времени? Это же не село какое-то, а столица, поэтому все как один хотели прогуляться. Тем более — телефоны заряжены, а бесконтактная оплата спасала. Все забыли про школу — гулять, так гулять. От одного пропуска за целое полугодие ничего не случится.
Завтракают они в кафе неподалёку от отеля. Друзья обсуждают концерт, ибо эмоции остались, а вчера поговорить не удалось. Один Чонгук сидит хмурый и с надутыми губами ковыряется в тарелке.
Сеул кипит с самого утра. И даже чуть дальше от центра здесь полно людей, которые спешат по делам. Ему нравится.
— А тебе как?
— Что?
— Концерт. Ты вообще здесь?
— Никак, — отвечает Чонгук, — Нормально. Девчонки красивые, двигаются хорошо, поют тоже. Не скучно, но своих денег не стоит, — нужно было бы подробнее описать девушек, да вот незадача – Чонгук на них не смотрел.
— Ты это из-за парня того? Как его?..
— Ким Тэхёна, — подсказывает.
— Да нет… Я вообще о нём забыл, — это чистой воды ложь. Чонгуку сложно уснуть на новом месте, тем более, с кем-то под боком, а поэтому он не выспался. Все мысли постоянно возвращались к Ким Тэхёну. Ещё и это постоянное шуршание мешало его чуткому сну. Как только глаза сомкнутся, а мысли притихнут, снова начиналась беготня. Он подрывался каждый раз, когда друзья шептались в попытках выяснить, чья же очередь. А потом не мог уснуть и так всё по кругу.
— Я до сих пор не понимаю, что вы там с ним делали.
— Я тоже, — признаётся Чонгук.
— У них же ещё сегодня концерт. У тебя случайно не завалялись билеты на второй?
— Как думаешь, если им просунуть тот же билет, то они что-то поймут?
— Они не пустили парня, которому завтра исполняется восемнадцать. Ты о чём вообще? Точнее, уже сегодня! Они стопудово проверяют всех и очень тщательно.
— Хотя я бы не отказался от ещё одного концерта.
А Чонгук бы отказался. Его уже слово «концерт» пугает, хотя оно ни в чём не виновато. Это всё Ким Тэхён. Со своими вопросами и юбкой.
Он старается не думать о нём. Пытается рассматривать улицы, которые постепенно стают более большими и наполненными. Через некоторое время друзья заворачивают в торговый центр. Чонгук уже представляет цены здесь. Если за отель взяли приличную сумму, а там такой себе отель, то что будет в магазинах? Но всё равно. Интересно посмотреть на разнообразие различных товаров и ощутить большое пространство. У них в городе тоже есть торговые центры, но они не сравнятся со столичными.
Много одежды, кафе, игровой магазин. Никто даже разделяться не хочет, чтобы не потеряться. Друзья лапают всё подряд. Чонгук тоже с интересом разглядывает предметы. Пару часов они тратят на то, чтобы просто посмотреть всё, а потом замечают МакДональдс. Чонгук берёт себе картошку фри, обязательно две пачки, чтобы первую спустить на то, чтобы кидаться ею. Люди иногда оглядывают их, потому что для столицы такое поведение считается странным.
Потом они направляются ещё куда-то, пока не натыкаются на «Гуччи». Даже Чонгук рот открыл и не смог пропустить такое. Вот брендовых магазинов у них точно нет, а такие шмотки им не светят: цену видели? Здесь всё дорого, а «Гуччи» тем более. Они проходят мужской отдел и разглядывают больше ценники с придирчивым видом, нежели одежду.
У Чонгука звонит телефон. Кинув друзьям, что он отлучится, он выходит из магазина.
— Да?
— Что «Да»? Где вы, блять?
— В Сеуле, — отвечает Чонгук так, будто это саморазумеющийся факт.
— Ну и почему вы до сих пор там? — голос Хонхвана звучит угрожающе, непонимающе, а ещё он насквозь пропитан завистью. Он в столице тоже не против побывать, как и на концерте, который ему не достался.
— Разве тебе не передали? Мы поезд пропустили.
— Что?! Меня учитель Хван за вас спрашивает, мне ему так и передать? Как можно было пропустить поезд? А как же отсутствие в школе? Это может повлиять на твою оценку.
— Так вышло. Мне что теперь, пешком в школу прийти, чтобы нормальную оценку получить? Всё, давай. У тебя урок скоро, — Чонгук закатывает глаза и завершает звонок.
Дружбан многое потерял, а он не знает что ему сказать. Хонхван хотел на этот концерт, и было бы неплохо, если бы вместо Чонгука поехал он. Тогда всё было бы по-другому, потому что друг явно не тот, кто будет засматриваться на парней в юбке.
— Так ты, значит, школьник.
Голос знакомый. Чонгук не сразу вспоминает, кто его обладатель. Поворачивая голову, он совсем не ожидает увидеть перед собой Ким Тэхёна. Глаза от удивления сами по себе расширяются. Конечно, Чонгук удивлён. Встретить эту особь в торговом центре — последнее, на что он надеялся. Но вот он, Ким Тэхён, собственной персоной стоит возле него. Без юбки, в типичных синих джинсах, рубашке, с солнцезащитными очками на переносице и маской на пол-лица — это, видимо, для того, чтобы его никто не узнал.
Пора бы снять это удивление с лица. Чонгук стоит возле магазина «Гуччи», о чём речь? Только видеть Ким Тэхёна без типичной юбки кажется ему слишком странным. То есть, он может быть нормальным и не носить женские вещи? А Чонгук может быть нормальным и просто не думать о нём?
— А ты думал, что я постоянно в юбке хожу? — удивлённый взгляд Чонгук он прекрасно видит и даже не скрывает своих эмоций: удивлять он умеет. То мелет всякий бред, от которого хочется только спросить «Ты, блять, под чем?», то вот так подходит к нему в торговом центре.
И, по видимому, его здесь никто не узнал. Да, если бы Тэхён пришёл сюда в юбке, то все взгляды однозначно были бы направлены на него. И в свою очередь, как звезда, он даже не боится, что Чонгук сейчас может натравить на него его же фанатов. В таком большом пространстве, где люди словно муравьи, уж точно найдётся хоть парочка ненормальных.
— Как видишь, нет, — о чём он вообще? А, о юбке. — Ты опоздал на поезд?
Чонгук не считает нужным отвечать, а поэтому просто прячет телефон в карман и хочет уйти, но Тэхён преграждает ему путь.
— Да, опоздал. Из-за Вас, если Вам так интересно. И во второй раз я не позволю этому случиться.
— Прости, не думал, что так получится, — Чонгуку не видно его глаза за тёмными стёклами, но уж точно он не собирается верить в любые слова, которые слетают именно с этого рта. Да и не похожа эта гримаса и этот тон на искреннее раскаяние. Да и вообще. Ему не нужно от Ким Тэхёна ничего.
— Пропустите.
— Вы взяли билеты домой?
— Какого чёрта Вас вообще это интересует?
— Просто так.
— Это Вас не касается, — Чонгук, если бы была возможность, грубо оттолкнул бы его и задел плечом, но в силу своих возможностей сдерживается и просто проходит мимо. Ким Тэхён всё ещё знаменитость.
— Мне немного неловко, что вы пропустили поезд. Поэтому… Наверное, мне стоит извиниться, — Чонгук стоит к нему спиной. Это просто смешно.
— Не стоит.
— Не словами.
— А чем же?
— А чем ты хочешь?
— Ничем.
— Твоим друзьям понравился концерт?
— Это не Ваше дело.
— Я же знаю, что понравился. Когда у вас поезд? Так и будешь молчать? У меня есть билеты. На мой концерт. Сегодня вечером в то же время. Как тебе такое?
Чонгук хмыкает.
— Не раскупили?
— Раскупили, но, думаю, вы поместитесь. Так что? — тон у него такой, будто бы это привычные вещи – раздавать кому попало билеты на дорогущий концерт забесплатно.
Это слишком непонятно. Странно. Да и вообще кто так делает? Разве нормальные люди вот так просто могут взять и дать билеты? Но уже давно стало понятно, что Ким Тэхён точно относится к иному роду, и его трудно назвать нормальным. В понимании Чонгука. Да, звёзды часто бесплатно пускают на концерты своих друзей, но разве Чонгук ему друг? Они видятся во второй раз, а их первую встречу — точнее, первый разговор, — так вообще можно назвать неадекватной. «Извиниться»? За что? Чонгук сам виноват: много думал над его глупыми и нестоящими словами. Это он поезд пропустил, а не Ким Тэхён. Это его ошибка. Говорить с ним в принципе было ошибкой.
— Я знаю о чём ты думаешь, — Тэхён подходит ближе, но не трогает и держит дистанцию. — Но мне правда жаль. Я задержал тебя своей бессмысленной болтовнёй, — о, он признаёт, что это было глупо? — Но я же не знал, что ты не отсюда. И что ты школьник.
От него это звучит как оскорбление. Нет, серьёзно. Он таким тоном произносит слово «школьник», будто оно такое вот прямо… Маленькое. Как будто Чонгуку лет пятнадцать и он решил подрочить на юбки. Хотя примерно так он себя и ощущает. Особенно, когда Ким Тэхён акцентирует на этом внимание.
— Ты хоть совершеннолетний?
— Меня же как-то на концерт пустили.
— Значит, девятнадцать есть. Вас было шестеро? — он даже считал.
— Послушайте, мне правда от Вас ничего не надо, — Чонгук не поворачивается к нему лицом. — Ни билеты, ни концерты, ни даже разговоры с Вами. Если Вы ещё до сих пор не поняли, то я не являюсь Вашим фанатом и становиться им не собираюсь. Спасибо за внимание и что-то там ещё, но мне пора.
— Так просто откажешься от билетов? — когда Чонгук хочет шагнуть и просто убежать отсюда, его снова останавливают. — Ты же сам знаешь, что они недешёвые, а я даю их тебе бесплатно.
— Кто знает, что Вы от меня потом потребуете. Скажете ещё, что я незаконно ворвался.
Ким Тэхён хмыкает.
— Такого ты обо мне мнения? Я просто пытаюсь извиниться.
— А Вы с каждым фанатом так поступаете?
— Ты назвал себя фанатом? — это было глупо.
— Простите. С тем, кто приходит на Ваши концерты, — исправляется.
— Так возьмёшь билеты?
Чонгук вздыхает. Билеты. Вот сдались они ему? А если друзья узнают, что он отказался от бесплатных билетов? Впереди бессмысленное шатание по городу в течении целого дня, а вместо этого они могут пойти на ещё один концерт. Бесплатно. Да и извиняться есть за что.
— Ладно, я возьму, — возможно, сейчас Чонгук делает очередную ошибку. Он уже раз говорил себе просто уйти и не думать о нём, но сейчас снова поворачивается к нему лицом.
Это не ради себя, не ради извинений, а ради друзей. Чонгуку совестно. Было бы неплохо компенсировать пропущенный поезд. Сейчас только десять утра, домой ещё не скоро. Что вообще можно делать целый день? Они же не миллионеры, чтобы тратиться. А здесь всё слишком дорогое — даже в кафе поесть и то выйдет на пару десятков. И вдруг встречается Ким Тэхён, отчасти виноватый в опоздании, который извиняется и предлагает билеты. Чонгук видит, что друзьям прямо очень понравилось. Это видно по их лицам, разговором сегодня за завтраком, да и даже по обычному настроению, которое летает возле них приятной и удовлетворённой атмосферой.
Ким Тэхён на него смотрит: Чонгук уверен, что в его глазах, которые он спрятал за солнцезащитными очками просыпается какое-то любопытство. Да уж, так старательно отказывался, а теперь соглашается. Но не потому, что принимает его извинения, а потому что он хочет сделать приятно друзьям.
И почему он просто стоит и смотрит? Где билеты? Неужели опять что-то ляпнул, лишь бы ляпнуть? И липнуть. Неужели судьба специально сталкивает их вместе? Это уже второй раз, а вечером, на обещанном концерте, должен быть третий. Когда Чонгук заходил в торговый центр, он как-то не рассчитывал на то, что снова наткнётся на него. Нет, неудивительно то, что Ким Тэхён покупает себе одежду здесь, в «Гуччи», а удивительно то, что Чонгук опять его встретил.
— Билеты, — повторяет он про себя, а Чонгук хмыкает. — Просто сфоткай вот это, — руки шарятся по карманам, пока не находят телефон. Очень дорогой, последней модели. — Вот, — спустя какое-то время молчания и копания отвечает Ким Тэхён и протягивает ему, чтобы он посмотрел.
— И что это? — недовольное лицо Чонгука говорит само за себя. Ему только что обещали билеты на концерт, а теперь протягивает непонятные картинки.
— Просто сфотографируй, — его тон уверенный.
— И что мне с этим делать? — это опять странные вещи, но Чонгук достаёт телефон и быстро фотографирует. В кадр попадает чужая рука.
— На проверке билетов просто подойди и покажи это, — Ким Тэхён выглядит ну слишком самодовольным. — И скажи: «Я к Ким Тэхёну».
— Это шутка? Чтобы меня посчитали сумасшедшим и добавили в чёрный список?
— Вот и проверим вечером. Концерт начинается в то же время. Если ты забыл, то в шесть, — и мило улыбается. Наигранно правда, Чонгук видит, но уже не оскорбляет его.
Ладно. Если их и правда пропустят, то это очень даже круто. Друзья наверняка обрадуются. Они же так хотели на второй концерт, а тут ещё и на халяву. Только вот как им сказать о том, откуда Чонгук достал билеты и почему они бесплатные? Сказать, что в качестве извинений Ким Тэхёна? Но за что? Они ведь не знают, что Чонгук целый концерт смотрел на него, а потом слушал о том, что он гей. Тогда почему Ким Тэхён извиняется? А если не извиняется, то что делает?
Чонгук решает много не думать над этим вопросом — скажет, что фея-помощница принесла. Да и тем более, какая разница откуда, если вы идёте туда, куда хотели? Чонгук шагает первым и слышит, что Ким Тэхён шагает за ним.
Но друзей в магазине не оказывается. Нигде. Чонгук хмурит брови и идёт на выход, оглядываясь по сторонам. И где они? Среди множества людей он не видит знакомые силуэты.
— Ушли? — ну, да, Ким Тэхён тут как тут.
Чонгук только цыкает. Просил же подождать. Точнее, имел это ввиду. Разве когда кто-то отходит поднять трубку, то человека не нужно ждать? И где их теперь искать? Чонгук тянется за телефоном в тот момент, когда Ким Тэхён снова начинает разговаривать с ним:
— Просто позвони.
Сам бы до этого не додумался. Он набирает друга, но тот не отвечает. Гудки идут долго. Слишком долго, когда уже сто раз можно было ответить. Чонгук набирает второго, ждёт, но тот тоже не отвечает. Это начинает напрягать. Здесь полно магазинов и в два раза больше людей. Где их теперь искать? Даже если Чонгук пойдёт, то каков шанс того, что они не разминутся?
— Я могу…
— Я должен их найти, — буквально перебивает его Чонгук. Случайно. Такое чувство, что он Ким Тэхёна наизусть знает. Так вот чтобы тот закрыл рот и перестал предлагать свои безумные идеи, нужно его опередить, а после убежать. Хотя после бесплатных «билетов» Чонгука уже ничем не удивить. У него до сих пор такое чувство, будто его где-то очень крупно… обманули, так скажем. Серьёзно? Вот предъявит он ту фотографию, а его вместе с друзьями пинками аж домой отправят. — До свидания. Встретимся на концерте, — Чонгук даже не оглядывается, а просто уходит, махнув рукой.
Он выпячивает нижнюю губу, пытаясь понять, нормально ли он только что поступил. Ведёт себя так, будто бы они с Ким Тэхёном лучшие друзья и вообще знакомы не один день, как есть в реальности. Просто нужно было как-то от него отвязаться. Чонгук уже буквально чувствовал, как он собирается открыть рот и опять сказать что-то такое, от чего Чонгук упадёт в ступор. А потом будет думать о их разговоре.
Стоило ли сказать что-то типа «Спасибо за билеты»? Потому что вышло немного грубовато. Не обидится же он? Хотя, глядя на него, трудно сказать, что он вообще может обижаться.
Ладно, теперь главная задача — найти друзей. Оглядывая весь этот торговый центр, точнее, лишь его часть, Чонгук не представляет, где их можно искать. И лучше бы им перезвонить, пока он окончательно не расстроился. Чтобы найти друзей, нужно думать как друзья. Чонгук закатывает глаза: неужели нельзя было просто подождать его или хотя бы проверить присутствие? Разве так сложно заметить то, что одного человека нет? Тем более, когда Чонгук сказал, что вышел ответить на звонок.
Теперь приходится искать их по всему торговому центру.