***
Лаборатория Альбедо, которую алхимик предпочитал теплым и уютным покоям в штабе Ордо Фавониус, находилась в одной из горных пещер. Прямо за отвесным мостом, который, как назло, наполовину развалился. Альбедо почему-то так его и не починил — то ли доски и гвозди не входили в сферу деятельности алхимиков, то ли он просто не хотел, чтобы кто-то совал нос в его исследования. Итэр, ругаясь под нос, перепрыгнул на последний ряд обветшалых деревяшек и, поежившись от холода, подошел к пещере. Альбедо стоял снаружи, рисовал что-то в записной книжке кусочком угля, и, видимо, ждал его. — Здравствуй, Итэр! Ты все-таки пришел, — едва заметно улыбнулся алхимик и пристроил книжку за пояс. — Привет. Сахароза сказала, я нужен для какого-то исследования? — Именно так. Проходи. Внутри лаборатории стояло множество стеллажей, полных книг и алхимических веществ. В камине потрескивало пламя, причем почему-то лилового цвета. На столе находились различные приборы, тетради, над горелкой висела колба, в которой что-то подозрительно шипело. Итэр искренне надеялся, что ему не придется это пить. Альбедо подошел к устройству и затушил огонь. — Не обращай внимания, это для растений, — махнул он рукой. Итэр мысленно посочувствовал цветку (но порадовался за себя) и присел на одну из табуреток. — А что тогда нужно сделать мне? Альбедо сел за стол напротив него и подпер подбородок руками, пристально глядя на путешественника. Итэр хорошо относился к алхимику, но его глаза всегда казались какими-то пустыми, точно у куклы, отчего от их внимательного взгляда становилось неуютно. — Я изучил данные, которые мне удалось собрать во время нашей прошлой встречи, — начал Альбедо, указывая на завешанную бумагами и схемами пробковую доску, — и пришел к выводу, что для более полной картины нужно получить дополнительную информацию. — А какую? — К примеру, нам почти ничего не известно о твоих репродуктивных возможностях. Итэр моргнул. — Каких возможностях? — Репродуктивных. Иными словами, о твоей способности к размножению и оплодотворению. Рот Итэра открылся сам собой. Теперь ему стало понятно, почему Альбедо хотел поговорить с ним наедине. — Ага, — только и смог вымолвить он. — Как известно, в большинстве случаев создавать совместное потомство могут только существа одного вида, — продолжил Альбедо таким будничным тоном, словно рассказывал какой-нибудь рецепт. — В других ситуациях потомства либо не будет вообще, либо оно будет в некоторый степени неполноценным — однако такое происходит очень редко. В том числе и из-за крайне нечастых случаев таких связей. Однако ты практически не отличаешься от жителей Тейвата ни внешне, ни ментально, ни анатомией. Значит ли это, что у тебя могут быть дети с кем-то из обитателей нашей планеты? Или даже такого сходства не будет достаточно? Кроме того, какой набор репродуктивных органов у тебя присутствует? Над этими вопросами я размышлял последние несколько недель и в итоге решил, что они требуют дополнительных исследований. Конечно, только с твоего согласия. Я знаю, что это деликатная тема. Итэр растерянно уставился на алхимика. Вот уж чего он точно не ожидал, отправляясь в лабораторию! И что же теперь? Альбедо будет наблюдать за тем, как он спит... с Сахарозой?! — А в чем заключается твой опыт? — осторожно спросил путешественник. — Сначала я задам тебе несколько вопросов. Потом перейдем непосредственно к практической части — то есть половому акту. Половому акту?.. Да, Альбедо бы не стал называть это «переспать». — А... с кем? — Со мной, — едва заметно улыбнулся Альбедо. — Не волнуйся, тебе не потребуется действительно кого-то оплодотворять. Мне нужно будет только собрать твою сперму, а также ряд показателей. — Каких? — вымолвил Итэр, краснея. — Температуру тела, частоту дыхания, сердцебиение, другие реакции и изменения в организме... Ничего сверхъестественного. Так что... хочешь поучаствовать в эксперименте? Если ты откажешься, я пойму. Итэр поразмыслил над предложением. С одной стороны, опыт казался ему довольно странным. С другой — скорее всего, занятие будет приятное и не потребует от него особых усилий, а Альбедо останется доволен. И, кто знает — может, и сам путешественник выяснит что-то новое о себе? — Хорошо, я согласен. Глаза Альбедо немного округлились. — Правда? Ох... большое тебе спасибо. Если честно, я и не думал, что ты согласишься.***
К опыту Альбедо приступил незамедлительно — достал большой золотистый блокнот, на обложке которого было написано «Путешественник», и начал задавать вопросы. — Были ли у тебя половые акты с жителями Тейвата? Итэр покраснел. В голове пронеслись воспоминания: смуглая грудь Кэйи, обжигающие ладони Дилюка, глухое рычание Сяо... — Да, несколько раз. — Ты принимал оплодотворяющую роль или оплодотворяемую? Итэр не сразу сообразил, о чем его спросили. — Э-э... я был снизу. То есть, второе. — И после этого ты не обнаружил за собой признаков беременности? — Нет. — М-гм, — кивнул Альбедо и что-то записал. — Вероятно, органы для вынашивания потомства у тебя отсутствуют. Замечал ли ты в процессе или после него необычные реакции своего организма или других? Щеки Итэра запылали еще сильнее. — М-м... нет, не сказал бы. Но я в этом деле не очень опытный, так что, может, что-то не заметил. Альбедо сделал еще несколько пометок в блокноте и удовлетворенно кивнул. — Отлично. Теперь перейдем к промежуточному этапу. Раздевайся. — Что, прямо здесь? — в недоумении спросил Итэр. Конечно, в лаборатории был камин, но вход в пещеру ничем не был прикрыт, и с улицы дул ледяной ветер. К тому же, поблизости наверняка маячила Розария. И, если предстать голым перед Альбедо Итэр еще был готов, то допустить, чтобы Розария смотрела, как его берут... — А что не так? — искренне не понял Альбедо. — А... тебе, наверное, холодно. Тогда пойдем в спальный угол. Разденься там, а я пока принесу все необходимое. «Спальным углом» оказалось небольшое пространство в глубине пещеры, задернутое шторой. Внутри было темно и тепло, на полу были сложены толстые одеяла, а также подушка и плед. Итэр устроился на подстилке, скинул ботинки, стянул с себя всю одежду, размышляя, не зря ли согласился на эту затею. Вскоре пришел Альбедо, держа в руках несколько странных предметов, сантиметровую ленту и неглубокую стеклянную чашку. Он расставил все это на небольшом столике и удовлетворенно кивнул. — Все готово! Ты уже разделся? Разведи, пожалуйста, ноги. Для начала тебя нужно измерить. Как вскоре выяснилось, длина и окружность у Итэра были в пределах нормы. Чего он, впрочем, и ожидал. Альбедо аккуратно стянул перчатки и махнул рукой, подзывая Итэра к себе. — Все готово. Можем приступать к практической части. Итэр осторожно придвинулся ближе. Прохладный воздух проникал сюда совсем чуть-чуть, поднимая на коже легкие мурашки. Руки у Альбедо оказались неожиданно нежными и красивыми — гладкими, с розоватыми локтями и костяшками, без мозолей и обветренностей, только на правой ладони небольшой шрам от ожога. При мысли, что этими руками его будут гладить, Итэр почувствовал к затее больший интерес. — Мне нужно будет... самому все сделать? — на всякий случай уточнил путешественник, хоть алхимик вроде что-то и упоминал об «акте с ним». В конце концов, Альбедо по большей части нужна была его сперма, верно? — Я обдумывал такой вариант. Однако я хочу узнать, что происходит при твоей связи с другим человеком. К тому же, насколько мне известно, бывает трудно с успехом самостоятельно завершить акт, если кто-то за этим наблюдает. Поэтому лучше всего мне принять участие... если ты не возражаешь, конечно. Итэр еще раз взглянул на руки Альбедо. На тонкие, словно мелом присыпанные пальцы. И кивнул. Алхимик легонько улыбнулся. — Тогда для начала вызовем у тебя возбуждение. Итэр не знал, сколько у Альбедо знаний и опыта в области секса — на вид казалось, что их нет или крайне немного. Однако стоило алхимику приняться за дело, как последние сомнения по поводу участия в эксперименте улетучились. Альбедо приблизился к нему, аккуратно забрался на колени, провел руками по теплому телу. Выдохнул в ухо, коснулся губами его, а потом — точки позади, спустился поцелуями вниз по челюсти, переходя к шее. Итэр невольно ахнул, подставляя чувствительную кожу навстречу ласкам. Вздрогнул, когда Альбедо погладил ему бока, тихо простонал, когда мягкие пальцы алхимика коснулись сосков. — Если я не ошибаюсь, это место — одно из самых чувствительных, — прошептал Альбедо куда-то в плечо Итэру. Он покатал соски между пальцами, легонько сжал, погладил по кругу. По коже путешественника пошли мурашки — и на этот раз уже не от прохлады. — А еще у тебя участилось сердцебиение. Я вижу, что твоя грудь чуть дёргается... Вскоре изначальная цель занятия начала забываться. Итэру не нравилось, что Альбедо сидит на его коленях, но при этом так далеко от него — хотелось, чтобы он придвинулся ближе, всем телом прижался, потерся там, где уже сладко ныло... — Скорость возбуждения у тебя быстрая, — негромко подметил алхимик. Сухие губы прижались к ключице, ладонь спустилась вниз по животу, все ближе, ближе к тому месту, где ее так хотелось ощутить... Когда вместо этого Альбедо погладил его бедро, Итэр аж издал недовольный звук. А меловые руки все ласкали, касались внутренней стороны бедер, отчего путешественник невольно разводил ноги. — Альбедо! Ну, пожалуйста... — выдохнул он куда-то алхимику в ухо. Ладони Итэра сами легли ему на спину. Путешественнику вдруг захотелось притянуть его ближе, раздеть, посмотреть, везде ли он такой меловой, присыпанный нежным румянцем, погладить, усадить прямо на себя, глядя, как меняется от наслаждения его вечно спокойное лицо... А ведь, кроме перчаток, Альбедо так ничего и не снял! И, если бы не заметная выпуклость на брюках, можно бы было подумать, что занятие интересует его только с научной точки зрения. Когда теплая ладонь обхватила его между ног, Итэр не сдержал стон. Касание у Альбедо было мягким — словно не человеческим, а какого-то теплого искусственного материала, напоминающего кожу. Итэр прислонился к алхимику, шумно задышал ему в ухо, пока тот двигал рукой вверх-вниз. Альбедо прижался губами к его виску, потом — около уха, накрыл сомкнутой ладонью головку, вызывая головокружительную волну тепла. Внизу живота стало вязко и сладко. Ладонь Альбедо была такой приятной, а тихие хлопающие звуки только больше кружили голову. — Альбедо, — пробормотал Итэр, едва узнавая свой голос. — Я... ах... я сейчас... И жалобно охнул, когда теплая рука исчезла. — Еще рано, — прошептал ему на ухо алхимик, вызывая целый столп мурашек. — Ты не накопил достаточно спермы. К тому же, я хотел проверить кое-что еще... Альбедо и сейчас казался невозмутимым — только порозовели обычно бледные даже на холоде щеки, слегка дрожали руки, дышал он неровно, сбито, а выпуклость внизу казалась почти болезненной... — Ох?! Итэр, не выдержав, обвил руками талию Альбедо, притягивая его близко-близко. Не такой уж возбуждающий, почти игривый жест. Вот только Альбедо тут же положил руки на его плечи, обхватил ногами, негромко ахнул. — Ты воздействуешь на меня сильнее, чем я ожидал, — выдохнул алхимик. — Разденься тоже, — прошептал Итэр, подаваясь вперёд, к шее Альбедо. Тот тут же наклонил голову вбок, попутно возясь с поясом на плаще. Кожа на шее алхимика была необычная, сухая, почти шелковая на ощупь. Итэр исследовал ее губами, и руки у Альбедо дрожали все сильнее. Путешественник сам потянулся к нему, помог снять плащ и жилет, стянуть, наконец, давящие брюки и боксеры. Оставшись совсем голым, алхимик с облегчением выдохнул. Итэр несколько секунд любовался им — нежным, меловым, почти идеальным. Светлые волосы падали на розоватые округлые плечи, на шее слегка светилась золотым звездочка. Итэр подхватил Альбедо под стройные бедра и притянул совсем вплотную, кожей к коже — и алхимик не сдержался, выдохнул, утыкаясь носом в золотые волосы, обвил руками шею. — Как давно у меня не было половых актов, — пробормотал он. — А хочешь, я в тебя войду? — прошептал Итэр, усыпая поцелуями ровные ключицы. — Ах, Итэр... подожди, мне тяжело думать! Хочу. Смазывающую жидкость я принес с собой. Давай я ее возьму... ох, да Итэр же! У Альбедо оказались на удивление чувствительные плечи. А стоило путешественнику добраться губами до его сосков, Альбедо издал такой нежный стон, что Итэр едва не завершил опыт на месте. До смазки добраться все же удалось. Один палец в Альбедо вошел довольно легко, и вскоре, когда внутри стало достаточно свободно, Итэр ввел и второй. Спокойный обычно алхимик сейчас казался особенно прекрасным: разрумянился, жмурился, покусывал губы, вздыхал, изредка издавая тихие, очень мягкие стоны, от которых голову кружило, как от напитков с винокурни «Рассвет». И, когда Альбедо выгнулся, простонал протяжно ему в ухо, схватился за спину — Итэр понял, что нашел внутри него то, что нужно. — М-мх... Когда в Альбедо спокойно входили уже три пальца, а вздохи превратились в еле слышные мольбы, Итэр понял, что уже пора. Между ног так пылало, что, казалось, одно движение — и он кончит, даже не успев войти. Внутри Альбедо был очень теплым, тугим и скользким. Опустившись на Итэра полностью, он довольно выдохнул и заерзал, устраиваясь получше, привыкая. У Итэра перед глазами летали звезды. Ладони Альбедо легли ему на плечи. Итэр взялся за его бедра. И несколько минут не было больше ничего, кроме плавных движений, негромких звуков, тепла, витавшего в воздухе запаха мела — и дурманящей сладости, и присыпанных розовым плеч, которые так и просили поцелуев и укусов, и подрагивающих белесых ресниц, и щекочущих тело светлых волос... Итэр зарылся в них пальцами, утягивая Альбедо в поцелуй. Тот ответил с неожиданным пылом, сминая губы неумело, но тягуче, и каждый тихий стон отдавался у Итэра глубоко внутри. — Больше не могу, — охнул Альбедо, и тут не выдержал и сам путешественник: слишком тепло, слишком хорошо, и слишком долго все это копилось внутри... Сладость охватила его до самых кончиков пальцев. А Альбедо пульсировал вокруг него, словно принимая каждую каплю, пока и сам не излился ему на живот с протяжным мягким стоном. Но это Итэр помнил уже как в тумане.***
На куче одеял, под пледом было тепло и уютно. Итэр лежал, прижимая к себе Альбедо, и лениво играл с его волосами. Не хотелось ни вставать, ни тем более куда-то идти. Альбедо, судя по всему, эти желания вполне разделял — еле слышно хехекал, уткнувшись Итэру в плечо. И тут он замер. Резко поднялся, уставился на Итэра круглыми кукольными глазами — тот аж испугался. — Итэр!.. — Что случилось? — Мы... я забыл собрать материал. Итэр закрыл лицо рукой. Причина, по которой все это изначально затевалось, совершенно вылетела из головы. — Может, попробуем забрать его... из тебя? — Ох, нет, это уже не будут чистые данные, — вздохнул Альбедо. — К тому же, туда примешалась смазывающая жидкость в большом количестве. Такой материал никуда не годится. — Возьмешь в следующий раз, — предложил Итэр. Альбедо задумался. — А ты хочешь?.. — С радостью, — улыбнулся Итэр, увлекая алхимика обратно к себе. — И в следующий раз обязательно сделаем все, как нужно. Альбедо ответил ему поцелуем в щеку. — Что ж, тогда я спокоен. Спасибо тебе. Хочешь полежать еще? А потом приготовим ужин.***
Уже давным-давно стемнело. На Драконьем хребте было безлюдно и тихо. И только Розария, бесшумно проскользнувшая в лабораторию, стояла неподалеку от занавески, отделявшую «спальный угол» от остальной пещеры. Стояла и думала: не заключается ли, часом, коварный план Альбедо по уничтожению Мондштадта в том, чтобы заездить путешественника до смерти?..