волнение за него.

крупные капли дождя бьются градом о крыши домов, стекая скорее вниз образующимися ручейками. раскаты грома ударяют по ушам с неимоверной силой, заставляя морщиться непроизвольно, скорее по инерции от иррационального страха липкого шипеть. внутри несвойственное волнение разливается настоящей катастрофой. бури различных эмоций сливаются меж собою, образуя самый настоящий шторм, который еще не удавалось запечатлить человечеству, настолько ужасен и разрушителен он был. это неподдельное волнение о сохранности своего любимого в такую неприятную погоду. время такое уже, осень вовсю играется, облезлые голые деревья поливая, листья последние срывая, в цвета новые окрашивая. страшно, что возлюбленному не удастся укрыться в тени навесов и занавеса, не удастся спастись от грозы, разошедшейся в миг, пролетевший незаметно пред глазами темной злой тучей дождевой, что болезнь от такой оплошности в лице забывчивости не удастся избежать. пальцы нервно касаются твердой поверхности столешницы в хаотичных плясках, оповещая о собственных переживаниях. гробовая тишина, сопровождаемая равномерными дикими постукиваниями, разрезается громким звоном. неудобный стул практически летит на пол, стоит только тушке с него соскочить в срочном порядке и ринуться скорее-скорее к входной двери. пара оборотов ключа в замочной скважине позволяет явить сиятельный лик находящегося за пределами теплой уютной квартиры. - привет, - охрипший голосок теряется в пространстве забытой своим хозяином вещью. с виеватых вздернутых кудрей падает влага, скатываясь и впитываясь в одежку легкую. мнется за порогом он, пока в помещение не впускают и не заключают в родные такие объятья с совершенно нескрываемыми нотками недовольства. пока чужие руки не смеют прикоснуться к талии, к себе прижимая по - собственнически, остервенело. - ты промок до нитки, почему зонт не взял, а, Слав? - шипит практически котом диким в ответ лысый, щурясь смешно. телом своим полностью ощущает насколько мокрое его чудо. и явно очень злится. в основном, конечно, больше на себя, ведь невинное создание в своих руках язык не повернется обвинить в произошедшем. - но ты меня все равно обнимаешь, хотя я "промок до нитки", - сцепляя в замок дрожащие конечности на шее чужой, Слава под новый подкол с передразниванием щекотит нежную кожу на той лепестками совсем новых цветов, словно только-только с магазина. - это что? - в непонимании вскидывает эмоционально брови Зулькарнаев, обращая внимание на вещь. нехотя, но вынужденно отстраняется, начиная стягивать промокшую насквозь ветровку с любимого, - подарили после выступления? - это тебе, - в округе все озаряет своим светом ослепительная яркая улыбка. совсем детская и беззаботная, не обремененная ничем из происходящего в мире, из происходящего в мире ужаса. такая теплая и заразная, от неё тоже тянет улыбаться в ответ мягко и глупо. и он не сопротивляется, смеется тихо, слова благодарности бормочет себе под нос, прежде чем утянуть разувшегося в комнату переодеться скорее, а самому поспешить на поиски вазы красивой в самых недрах, в самой глубине каждого ящика и полки. чтобы просто поставить их, как украшение на кухне, прямиком посередине стола. чтобы смотреть вечность на них, вместе с причиной своих вечных проблем, радости и грусти попивая чай, разогревающий души обоих изнутри, с принесенными конфетками и объятьями.