Они не дремлют

– Прошло шесть месяцев, а в парке, так называемого Юрского периода, снова начались проблемы. На острове Нублар пробудился вулкан, что готов покрыть весь остров лавой в любой подходящий ему момент. Но что это значит? Динозавры погибнут? Их больше не станет? Нынешняя владелица парка, что только несколько месяцев назад забрала парк в свои руки, об этом ничего не говорит. Цунаде Сенджу. Ее фамилия – целая история приобретения таких невероятных существ, но будут ли ее будущие решения схожи с решениями ее уже ныне почившего дедушки? Телевизор вел новости неугомонно уже во всех каналах. Но последние слова тут же последовали паузой, что грубо заткнула ведущую. –Снова они про это! Ничего нового они за этот день не сказали, – пробурчала Шизуне, забирая со стола поднос с горячим чайником и изящными чашками, расписанные зелеными узорами. Всего лишь утро, зимнее солнце полностью радовало кабинет своими не такими уж теплыми лучами. По всему миру ходят новые слухи, которые не утешали, а разгоняли митинги. Даже внизу их ждут, как назойливые мухи, люди, раскрывающие свои жадные рты, желающие ухватить самое вкусное, самое желанное. Но они не позволяли. Для этого есть запасные выходы. –Они и не могут, – громко усмехнулась женщина, постукивая красным ногтем по столу. В ее голове было умиротворенно спокойно. Ее не волновало ничего, что могло ее волновать. И ничего, что ее имя транслируют по всем каналам. Нет, она думает о другом. Солнце грело ее шею, но ее глаза внимательно проходились по журналу, при этом хитро щурясь. –Даже на обложке. – руки вяло помахали жалкой бумагой, принимая чашку с чаем. Чай приносил больше умиротворения, запах щекотал нос жасминовыми нотками и это то, что нужно. –Вы будете молчать? – Шизуне волновалась. Конечно, хоть в ее обязанности входило многое, что было связано с самим именем Цунаде, но и дружба нашла себе место. Она знала точно, что Цунаде задумала некое, что приведет их к решению. Только Шизуне потом решать, адекватное это решение или из вон выходящее. –Ха! Черта с два! Крысы, что сидят в лабораториях Орочимару поджидают этого. Я лучше промолчу, – Цунаде снова зацепилась за журнал глазами, и маршрут со стола в мусорку построился сам, сосредотачивая все свое внимание на документах и чае, аромат которого блаженно отдыхал на ее языковых рецепторах. Шизуне уже сидела на насиженном старом диване, переключая одной рукой каналы, а другой держа чашку. Что она искала – тайна всего человечества. –Все каналы...,– шептала Шизуне, пока не наткнулась на канал, что показывал интересную жизнь львов. А вот это уже настраивало на зевоту. –Подождем денька два, а там уже все уляжется, – хмыкала Цунаде, находя в пейзажах за окном что-то интересное, помимо львов. Нераннее утро, но солнце сияло тускло, как бывает в самом начале дня. Когда разлепляешь глаза, и солнце не такое яркое. Высотки блестели на солнце, делясь с другими зданиями своими щедрыми лучами, иногда укрываясь в обширном тумане. Такси забирали людей, что поголовно были в шарфах и пальто, и даже в теплом кабинете Цунаде почувствовала морозный воздух. – Удивительные создания – эти люди. – Шизуне навострила уши. – Думают, что динозавры их игрушки, – прошептала Цунаде, понижая голос. Каждый, что попадался ей на глаза, практически знал о таких существах. Но никто глубоко не задумывался о них. Они выходили на улицы и кричали о том, чего даже понимать не хотели. Знание, что ответственность лежит на ней за этим чудом, приводило ее к осмыслению всего, что происходило вокруг. Даже Шизуне стала осознанней. Это было неожиданно. Документы, что сообщали ей о парке, о том, кто живет в нем, были вообще у другого человека. У первого сына Хирузена, что передал их ей, ведь он не хотел владеть даже кусочком, что говорило о парке. Она знала Хирузена стариком, что водил ее в дом за городом и рассказывал много интересных вещей, но динозавры... Она не боялась их, просто само содержание их в одной конкретной территории... Это было не опасно, но что-то вело от этого факта темным. Оно лежит на поверхности, но никто не понимает. Ее родного дедушку она любила. Она многое от него переняла, а особенно его принципы. Его методы. Его слова, что доходили до нее не так ясно в ее самом молодом возрасте. Как-будто он далеко, но голос витает рядом. Она видела хвойные леса рядом, она помнит огромный загородный дом. Цунаде не знала, что с этим домом, но знала, что последние годы жизни он провел там. Все это перемешалось в голове, и она просто вспоминала его улыбающимся и его рот, что открывался в произношении обрывков слов, что затягивало в водоворот воспоминаний. "Они нуждаются в покое. Люди многое искажают, и сами же забываются. Постарайся. Постарайся для них. " Цунаде улыбнулась и уже повернулась к помощнице, что сверлила ее задумчивым взглядом. Они оба молчали, растворяясь в тишине, пока Шизуне не аккуратно проронила: –У вас есть гениальная мысль? –Может быть, – загадочно протянула она, наблюдая, как львята в телевизоре игрались с хвостами братьев и сестер. – Но нам стоит кое с кем связаться. *** –Нет, я не могу, – спокойно уверяла Рин, наблюдая за толпой журналистов, что стояли у дверей их офиса. Голос на другом конце был таким громким, и она зажмурилась и улыбалась одновременно. Желудок выворачивал сальто в ожидании еды, и сейчас ее голова наполовину была о сэндвичах, что готовила Анко. – Вы не имеете права. – слова слетают на автомате, но слова наполнены смыслом больше, чем сендвичи. Телефон чуть ли не взорвался от недовольных криков, и Рин отпустила телефон, сбросив. С такими людьми говорить бесполезно. В теле было странное нарочитое спокойствие, но все-таки скованность давала о себе знать. Тихие шаги, но глаза все равно следили за назойливыми журналистами. –Полицию? – Генма положил локти на подоконник, вглядываясь в лицо девушки. Он выглядел заспанным, будто только что встал с того самого дивана, что расположен в углу зала. Его не такие длинные волосы спутались, и руки чесались от желания их пригладить. Она повернулась к нему и почувствовала запах кофе. Значит в нем была одна чашка крепкого. Даже желудок переметнулся в пользу кофе. –Подождем час. Не уйдут – задействуем полицию, – изрекла Рин, закрывая окна шторами, ведь журналисты крутили этими камерами, и Рин устало провела руками по ткани. – Кто звонил? – Генма даже не удивился и оттянул край штор, выглянув в окно глазком. – Недовольный работник, что пашет на трех работах и заверяет, что хочет кончины все динозавров. И зачем они сюда звонят? Им бы к психологу, – Рин сложила губы ниточкой, пока Генма кивал и смотрел на улицу. Светлые лучи тут же ударили по лицу, находя выход из непроходимых пасмурных туч. Генма оторвался от окна и усмехнулся, будто это собой разумеющееся. –Хотят вылить дерьмо туда, где им выгодно. Люди такие люди, – покачал головой Генма, отпуская голову в сторону взгляда Рин. –Они не понимают важности всей ситуации... Они думают так.. плоско? – это даже грустно осозновать. Осознавать величину разности их мнений. И каждый думает, что он в чем-то прав. –Может быть, – дернул плечом и спросил. – Кофе? –С двумя кубиками сахара, – мягко улыбнулась Рин, наблюдая, как Генма отвернулся в сторону кухни офиса. Людей немного, но хватало, чтобы решать какие-то вопросы отзывчивых граждан. Телефоны звонили, кто-то яростно соприкасался с клавиатурой, а кто-то вообще завтракал в углу, смотря телевизор и слушая неутешающие новости. Прошло шесть месяцев с того самого случая в парке, и Рин сменила работу спустя месяц поисков. Рекомендацию ей выдали еще тогда, но это было не то, как раньше. Руки не хотели доходить до дела, а голова работала нехотя. Она любила динозавров. Она старалась их лечить и защищать еще тогда, но зная, что сейчас они не в безопасности, она смотрела на это, как на очередную цель для решения. Такая работа пришла не сразу. С ней связалась некая ассоциация по защите исчезающих видов, и она тут же без сомнения согласилась. Это было жизнеутверждающим решением и шло это во благо. Время протекало не так медленно, и к работе подключались старые друзья. Она приобрела новые знакомства, и о, господи, ей это нравилось. Но один вопрос все-таки возникал, может не каждый день, но сталкиваясь с некоторыми проблемами, он невольно всплывает наружу, давая о себе знать. Какаши. Где он? О нем прожужжало много СМИ, но никакого отклика. Хотя никакого удивления она и не почувствовала. Только принятие, что у ее старого друга новая жизнь. –Рин, тебя к телефону, – отвлек ее недоуменный голос Генмы, что держал два стаканчика с кофе у места Анко. Похоже, они оба были удивлены. –Сейчас! Она оторвалась от окна и поспешила к телефону, настраиваясь на очередной звонок от недовольного работяги, но лица Генмы и Анко, что сидела с не менее удивленным лицом, заставили почувствовать некое сомнение. Даже брови почувствовали неладное, тут же сведя их у переносицы. –Кто это? Что? –Сама... Цунаде Сенджу? – прозвучал как вопрос. Анко встала со стула, дабы не мешать девушке, пока Генма вложил стакан теплого кофе в руку Рин. –О... –Точнее ее менеджер, – пробормотал Ямато,выглядывая из большого монитора компьютера, у которого стояла еще и ваза с цветами, скрывая половина его лица. – Шизуне – личный помощник Цунаде. Быстрее берите трубку! Рин чуть ли не пролила кофе, тут же прислонив трубку к ее уху. –Да? Офис по защите– –Извините, что перебиваю, но это срочно. –Да, конечно, –как воланчик кивнула Рин, обмениваясь вопросительными взглядами с коллегами. Живот даже скрутило от волнения. –Лучше сделать это при личной встрече. Адрес мы перешлем в ближайшее время. Мы надеемся, что вы придете. Голова не поспевала за ходом слов женщины по ту сторону телефона, но даже зная, что ее не видит собеседник, медленно кивнула. –Хорошо. Буду ждать. –Спасибо, – прозвучали гудки. Она положила телефон обратно и посмотрела на каждого, кто наблюдал за их телефонным звонком. –Похоже, у нас новая работа, – вопрос все равно скрылся в тональности слов. *** Рин сидела в коридоре, следя за движениями своих ног. Прошло уже двадцать минут? Или тридцать? Вроде бы и не постучишь, но и зайти уже бесцеремонно хочется, мило улыбаясь и извиняясь. Всему есть предел. Пол был чистый, даже отражение ненароком разглядишь. Пахло чем-то травяным, и голова набирала тяжесть. Но спать не хотелось, Рин пришлось протереть глаза и откинуться на спинку коричневого кресла. Журнальчики, что безучастно лежали на стеклянном столике, уже давно просмотрены, и скука завладела ею минутами ранее. Но дверь, находившаяся сбоку, желанно щелкнула, и она подпрыгнула на месте, тут же вставая с кресла. Поясница даже заныла. –Рин Нохара? – женщина спокойной наружности вышла и указала руками внутрь, пропуская внутрь девушку. – Извините за задержку. – Рин в приветствии склонила голову и уловила некий аромат трав от помощницы. Теперь понятно. В кабинете веяло запоздалой прохладой, но окна уже были закрыты. А Цунаде, Рин даже почувствовала себя неловко, сидела так грозно, будто все здание, где они находятся, ее собственность. Что очень даже верно. –Здравствуй, присаживайся, – Цунаде указала на кресло, и ноги Рин сами повели ее туда. Солнце теперь нашло свое место и чуть ли не тыкало своими лучами в ее лицо. Но Шизуне закрыла окна жалюзи, не давая проходу солнцу, а затем переложила с подноса на стол по чашке чая. – Я слышала о вашей деятельности. Это довольно смело, ценю это. Рин смущенно улыбнулась и кивнула. Но все равно ей не давало покоя данный факт, что ее сюда вызвали. Ей запретят защищать их? Динозавры теперь имущество фамилии Сенджу, что много лет тому назад отказывались от самого парка.Так что в принципе это справедливо. –Не волнуйся, я не буду тебя ругать. Я хочу тебе кое-что предложить. Брови почти что соединились друг с другом, но тут же разгладились, когда Цунаде повернула монитор компьютера в ее сторону. Это было похоже на карту парка, в котором мелькали красные точки наравне с оранжевыми. –Что это? – она уже не могла понять все, что ей здесь заявляют. –Остров? –Да. Оранжевые точки – люди. Красные точки – как ты уже, наверное, поняла, динозавры. Количество оранжевых точек превышало количество динозавров, и Рин все еще не могла понять. Она недоуменно уставилась сначала на Шизуне, затем на Цунаде, которая спокойно попивала себе чай. Вроде бы понятная причина сидит где-то и ждет своего появления, но ей нужны доказательства. –Эти оранжевые точки не мои люди. Но они там по приказу свыше, и я не могу ничего сделать. –Свыше? – Рин непонимающе округлила глаза и уставилась на движущиеся оранжевые точки, от которых живот стягивался в комок недоверия. Это дело набирало очень странных обстоятельств оборот. Глаза Цунаде покрыло пеленой задумчивости, будто она выбирала между "доверять ей" или "не доверять". Явно выбрав первое, Цунаде убрала монитор и теперь деловито начала: –Приказ свыше был скрыт от меня и только недавно я узнала подробности. Они хотят выловить динозавров оттуда. Интонация как-то не складывалась со словами, и Рин догадливо предположила: –Но не спасти? –Этого я не знаю. Куда их везут и зачем – я не знаю. Каким-то образом мне запретили распоряжаться динозаврами в такое время. Ха! Они думают, что я тупая? Эти идиоты даже не представляют всего, что я планирую с ними сделать. – Рин натянуто улыбнулась от неожиданного яростного выпада энергии женщины, и Цунаде резко повернула голову к Рин. – И для этого мне нужна ты. Распоряжаться динозаврами мне они не дадут, но зато они могут дать иллюзию власти над ними моим людям. Понимаешь? –Да... Вы хотите, чтобы я полетела туда одна? – это идея казалось ей более менее правильной. –Первое – да. Второе – не одна. Ты славишься лучшими показателями по устранению и выявлению проблем у динозавров. Но этого недостаточно. – Цунаде постучала красными ногтями по столу, скользя взглядом по монитору, находя там нить своих задуманных слов. – Они могут убить тебя или оставить там одну. Поэтому, – она повернулась и ухмыльнулась. – Я задействую некоторых своих, и ты можешь. У тебя в ряду полно тех, кто работал с тобой в парке. Верно? –Да. Генма и Анко хорошо подходят. Ямато... Он немного не джунгли любитель. Цунаде вздернула одну бровь, будто недовольна тем, что она перечислила. –А Хатаке? Кто не знает парка лучше, чем его предыдущий управляющий? Ты можешь с ним связаться? Он хорошо подойдет для моего дела. Рин неловко обвела взглядом кабинет и покачала голову, растягивая губы в привычной улыбке: –Я не могу связаться с ним уже шесть месяцев. Так что, я думаю, его задействовать не получится. Глаза Цунаде округлились, и они с Шизуне переглянулись, ментально общаясь глазами. Шизуне сдалась первой и с хлопком положила документы на другой стол, вздыхая. –Шесть... месяцев? – прошептала Шизуне, уже сама стуча своими ногтями по столу. Похоже эта привычка была у них запрограммирована. Ее взгляд переметнулся куда-то за спину Цунаде, похоже размышляя о чем-то серьезном. Рин водила глазами то по помощнице, то по Цунаде, пытаясь найти ответ в их секундном разочаровании. Какаши был хорошим управляющим, но ее коллеги и друзья тоже были хорошими подчиненными. Пусть отдохнет в своем новом мирке после всего случившегося. Она уже приоткрыла рот, дабы сохранить имя своего друга, но Цунаде цокнула и переместила руки себе на пышную грудь, прищуривая глаза, в котором заметно пылал огонь. Она оголила зубы, и скривилась в хитрой улыбке. Рин почувствовала себя не так как надо, эта женщина внушала нешуточный страх. – Мы его найдем. Далеко он не мог уйти. – Прямо сейчас? – деловито спросила Шизуне, забирая со стола чашку, к которой Рин так и не притронулась. –Чем раньше, тем лучше. Медлить нельзя. Рин уже вообще стеснялась спросить, что и как, но Цунаде прочитала ее мысли и улыбаясь, передала ей через нее надежду. Даже потеплело вокруг от такого взгляда. –Мы тебе позвоним. Нам нужно многое обсудить, но уже вместе со всеми. Собери тех, кому доверяешь, и спокойно решим. Цунаде встает с места, и Рин приняла это за знак самой встать с мягкого кресла. Эта женщина даже была повыше Рин, отчего казалась более статней и решительней. Даже восхищению нашлось место. Цунаде протягивает руку, и они пожимают друг другу руки. Хватка крепкая, и Рин верит всем слухам, что говорят о ее "напускной" силе, которая точно была не преувеличена. А жаль, ее рука пожаловалась пульсирующей болью в кисти. – Спасибо вам еще раз. Жду встречи с вами. Рин склонила голову, твердо отвечая взглядом взгляду. Она была уверена, что они справятся. Ведь женщина, что стояла перед ней, была просто олицетворением успеха. Да. Она была уверена в успехе. *** Январь подкрался незаметно, оставляя за собой холодные ветра, что возвращаются с горных вершин, что уже вовсю покрылись снежной шапкой. Утро начинается не с назойливого будильника, сопутствующий с голосом виртуального помощника и уже готового завтрака, от которого уже отказываешься через день. Утро начинается с мокрого носа, фырканья, что заставляли его вяло приподниматься с постели. Утро начинается с крикливых птиц, возомнившие себя хозяевами его двора. Начинается с морозных рук, что запустили себя под футболку, которые приводит к желаемому эффекту. Шипишь сквозь зубы и слышишь, как по ту сторону ехидно хихикают, но все равно пахнет от него морозной свежестью, и это бодрит. Временами начинается с легких касаний губ по голой шее, полусонный мозг реагирует запоздало, но принимает попытки и блаженно улыбаешься. Хорошо. Перманентно хорошо. Отпуск был дольше нужного. Но им хватало. Все прошлое привычное пространство заменилось на горы, от которых несло морозом и свежестью горных рек. Их дом был расположен у хвойного леса, и Какаши был вполне даже доволен. Это был его старый дом. Дом, что был наполнен детством и юношеством и дом, что был забыт и опустошен после переезда. Но он оставался таким же, но теперь здесь не было так одиноко. Одиночество было фундаментом этого здания длительное время. Думать когда именно он уже не хочет, но теперь даже думать не нужно. Обито заполнил дом своим, чем надышишься достаточно, чтобы забыть. У них во время разлуки произошло много чего хорошего или непонятного, но рано или поздно все решается. Особенно между ними. Это было... приятно нормальным. Как раньше. Как дома. Какаши просыпается от возни на кухне, от звуков соприкосновения лопаточки об бортик сковородки, но запаха нет, и Какаши растягивается в широкой постели. Был бы запах, он и Паккун были бы недовольны. Его нос мало что жаловал, и Обито это точно учитывал. В ногах приятно ноет от вчерашней пробежки, а сам ими елозит по свежей простыни и вдыхает запах самой постели. Паккун спит и сопит у себя в пуфике, и Какаши сам начинает невольно засыпать. Интересное замечание, но именно здесь спать хочется круглосуточно. Окно видно через небольшое расстояние между кроватью. Хоть руку протягивай. Сегодня хозяйничал пасмурный свет, возможно, даже дождь, а от этого от высоких елей и сосен нависали темные тени, и утро было куда мрачней. Вставать не хотелось и лежать тут весь день, возможно взять очередную книжку с шкафа и читать. Но Обито прерывает его блаженные мысли, врываясь в комнату, тут же вставая на цыпочки, но вот созерцая проснувшегося Какаши, чуть ли не спотыкается на пороге и вваливается в постель резко, задевая Какаши плечом в лицо. Какаши конечно морщится, но ничего говорит, пока Обито вместе с ним уже таращится в деревянный потолок. –Я пожарил овощи. –Мм. –В томатном соусе. –Ого. –И курицу сварил. Какаши усмехается и поворачивает голову к Обито, что гордится своим завтраком. –Обито. Это не завтрак. А теперь Обито приобретает задумчивость на своем лице, и Какаши сдерживает себя, дабы не провести кончиками пальцев по его лицу. Иногда он сонный – он странный. Все время тянется что-то взять, схватить или коснуться. Конечно, объектом его странностей всегда был Обито. А против тот не был. –Почему? –Жареное? На завтрак? – Какаши плюхается головой обратно в подушку, и та приятно растекается по ней. – Не лучший вариант. – Ешь, что дают, – шепчет Обито прямо в ухо Какаши, и это щекочет. Он жмурится, а затем пялиться на него, растворяясь в этом месте и в это время. А глаза то снова слипаются. Когда Обито теплый, и правда хочется спать. Но тот не позволяет, девает куда-то свои юркие руки под одеяло, но теперь руки теплые от длительного пребывания у плиты, но тело все равно встречает человека мурашками. – Ну курицу я сварил. Какаши прячет улыбку в плече Обито и спихивает родные руки с себя, медленно вставая с постели и одновременно слушая нарочитое хныканье Обито, что потерял гнездышко для своих рук. –Кстати. Я новости смотрел, – Обито уже скрестил руки у себя за головой, болтая ногами у подножья кровати, при этом всем корпусом пребывая в постели. Странное сочетание поз. Какаши уже был в ванной, но голос Обито повысил. – Там кое-что интересненькое! –Мм, – во рту уже зубная паста, но уши пытаются слушать. –Не уверен, что тебя это порадует, – размышляет Обито. Какаши даже пожимает плечами будучи одним в ванной. – Ты тоже посмотри. Он мычит и сплевывает пасту в раковину, умывая лицо прохладной водой. Уже сам проснулся, но в теле все равно блуждает сонливость, давая о себе знать ощущением ста иголок, вонзившие в его кожу. Может Обито уже успел открыть окно, что проветрит комнату. На кухне было теплее, из-за недавнего приготовления так называемого завтрака, и нос немного да улавливал запах томатной пасты. Но на столе уже стояла чашка терпкого кофе. На фоне играл телевизор, напротив которого Обито разложился, набивая свой желудок жареными овощами. Какаши на пробу смакует кофе, убеждается, что ни грамма сахара туда не положили и плюхнулся прямо у ног Обито. Тот сам пихается, но ноги убирает. Сначала каналы были на беззвучке, но как задница прикоснулась к мягкой обивке дивана, Обито тут же его включает. Они были лишены точного контекста, но Какаши уловил изменение в лице Обито, а еще он в нетерпении дергал пальцами ног. Ждал реакции. –Они утверждают, что готовы оставить их там одних? Они вымрут? –Да, – кивал старый мужчина, который тут же испустит последний вздох и в добрый путь рая. Какаши кинул на Обито секундный скептический взгляд, и чья-то ступня уткнулась в его бок. –И? –Они про парк. –Ну, – протянул Какаши, прищуривая глаза в улыбке. Эта новость еще дублировалась вчера, но Обито тогда маялся в лесу. Так что реакцию так таковой от него Обито не получил. –Я думал... –Ты думал? Обито вздернул брови и тут же толкнул ногами бока Какаши, заставляя того чуть ли не хихикать. –Обито, я прекрасно обо всем знаю. Эта новость уже не секрет. –Я думал, ты расплачешься. "Ага. Понятно" –Из нас здесь только один плакса, – Какаши оттолкнул ноги Обито, щекоча их. Но тот принял это с достоинством, пожимая плечами и улыбаясь: –Паккун? –Звучит оскорбительно. –Паккун спит и не слышит, так что, – хихикнул Обито, снова донимая Какаши ногами и принося тому немыслимые "ранения". – а если серьезно? Шесть месяцев прошло. Для него парк казался таким далеким, да и близким не считался. Динозавры не приносили ему такого восторга, а ситуация... Бывает, что происходит что-то ужасное, но самое важное, что происходит с тобой? Скорбеть не получается, но ты стараешься изо всех сил. Да и скорбеть пока рано. Вулкан то еще полностью не проснулся. Может даже что-то и случится, и он сделает все как надо, а пока можно же побыть немного эгоистом? Обито не дождался ответа, но все равно смотрел, выжидающе глядя своими черными глазами. Не зря говорят, что люди с темными глазами всегда как щенки. Конечно, от Обито щеночками не пахло, но складывать их в один ряд было до боли смешно. Его ног коснулось что-то мягкое, и Какаши опустил глаза, пока внизу сидел сонный Паккун. Просился на руки. Хоть и с трудом. Еще в приюте этот малыш не любил объятий, пока полностью не привык. Обито относился к этому снисходительно, иногда поощрял его вкусняшками, но сам сильной любви не питал. В руках Паккун расслабился, а Какаши медленно проводил по шершавой шерсти руками, расслабляясь. Было бы прекрасно, если Обито не лежал на диване, а грелся рядом с ним, бок о бок, но тот пританцовывал своими пальцами ног, улыбаясь. И так сойдёт. Его спокойный домашний мирок. *** И даже спокойному миру придет конец в виде женщины, что стоит на пороге с недовольным лицом. Точнее слишком умеренным лицом, готовое треснуть от натянутого спокойствия, что так и искрится и вырывается наружу. Какаши замедлился, но дверь не закрыл, стараясь понять, что делать ему в такой ситуации. –Добрый день? –Какаши Хатаке? –Да? –В связи с ситуацией в парке.... "Ну началось. Я так и думал". Еще вчера засыпая, он чувствовал, что все, что он строил шесть месяцев будет угроблено под вулканом. Обито что-то да и заметил, но только тыкался лицом в его бок, возможно, стараясь таким образом урегулировать его шаткое состояние. Из шаткого одно слово... К слову. Никакой паники, нет, просто некая беспомощность перед этими ощущениями. А затем засыпаешь. –Мы бы хотели, что бы вы прошли с нами. Точнее, поехали, – неподалеку на фоне елей стоит машина, которая приковывала взгляд Какаши. – С вами не могла связаться одна из наших..., – похоже женщина за словом в карман лезла, и с точностью выбирала подходящие фразы, – коллег. Вот тут Какаши согласился. Его старый телефон дай бог лежит у вольера Тирекса, поэтому и связаться никто с ним не сможет. Новый телефон он приобрел, но вот брал в руки редко. Здесь, в таком месте, телефон ему не нужен. –Я – Шизуне, – она протягивает руку, крайне поздно, думает Какаши, но принимает руку и пожимает. – Я личный помощник Цунаде Сенджу. Вы наверняка о ней слышали, ведь так? –Слышал, – а вот это уже интересно. Куда его поведут? Что сделают? Интересно ведь. Только весь пыл уходит, когда Обито выходит весь мокрый, после душа, что вопросительно воззрился на человека, что до этого ему был незнаком. –Это кто? Какаши ничего не отвечает. А вот Шизуне вздыхает. –Была информация, что вы живете одни. –С нами еще Паккун. А, и еще раз, кто вы? – Обито на ходу натягивает свитер на голое тело, не обращая внимание, как Шизуне морщится и отводит взгляд. Какаши упер взгляд на машину. Так было легче не засмеяться. –Паккун? – женщина наконец-то поворачивает голову к мужчинам. – Он здесь? –Да. Только сейчас он занят, не сможет подойти. Так кто вы? Обито стоит рядом, опирается боком об косяк и смотрит, пока в темных глазах пляшут черти. Даже шутить успевает. Шизуне сначала недоверчиво покосилась на него, затем на Какаши, похоже, находя в нем адекватного партнера и вкрадчиво, деловитым тоном, начинает: –Цунаде ждет вас. Вы можете поехать сейчас со мной. Долго времени не займет... Я думаю. Какаши вроде бы думал об этом, но даже совесть проснулась. Обито рядом с ним дернулся и крикнул: –А Паккун?! Шизуне поворачивается, и по всему лицу понятно, что никакой симпатии к нему она не испытывает. Какаши дернул уголками губ, но ничего не сказал. Не срывать же спектакль. –Вы, что, едете с нами? – вопрос, а не утверждение. Никакого сомнения внутри нет. Какаши молчаливо ждет, пока Обито выйдет из дома с их "другом". Шизуне недоверчиво наблюдает за всем этим, но ждет. Из дома выскакивает Обито, в одной руке Паккун, в другой их куртки. Даже шарфы захватил! Похоже Шизуне в шоке. Обито даже бровью не ведет, втискивает Паккуна в руки Какаши, а сам того начинает укутывать в болотный шарф, немного неаккуратно, но когда в одной руке еще его куртка с длинным шарфом, то такое прощается. В машине теплее, чем на улице, когда морозный воздух обдувал им лицо, зарываясь внутрь свитеров, но до боли в животе смешно. Шизуне глазами возмущается, иногда краем глазом в зеркало смотрит и таращится на собаку. Какаши кусает губы, смех хочет вырваться, а горло разрывает напряжением. Обито делает вид, что ничего смешного. Лицо то серьезное натянул, но руки касаются его, гладят костяшки, иногда они переглядываются, поджимают губы, но все равно молчат. Шизуне похоже улавливает эти колебания, но ничего не говорит, только многозначительно смотрит в зеркало, переводит глаза то с одного, то на другого и выстраивает свой сюжет, что лежит между ними. А может и само понятно. Едят они долго. Оказывается, они приезжают в ближайший город, где в принципе медленный темп жизни. Сюда они заезжали не редко, но все равно удивительно странно. Немного выглядывает солнце, но тучи редко дает ему проходу. Нос Какаши чувствует запах скорейшего дождя, но после вчерашнего дня некоторые места все равно поддерживали сырость. Иногда нос ошибается. Паккун зарывается в его куртку, а сам он в шарф. Шизуне не оборачивалась, вела их в самое маленькое кафе, что было в этом городке. Кафе знакомое, Обито даже улыбается, вспоминает. Стулья в кафе шатхие, а Обито то весь дерганый. Падал все время и хохотал на все кафе. Улыбка расползается от такого щекочущего ощущения прошлого, от которого тепло. Кафе встречает китайскими колокольчиками, что звонко звучат в такой тишине. Внутри мало людей. А хотя их вообще нет, кроме светловолосой женщины. Сидит у окна одна, попивая то ли дешевое пиво, то ли чай. Кассир отреагировал не с таким рвением, но узнал своих клиентов и уже начал готовить напитки. Обито подошел к кассе, может что-то попросил, а Какаши шел за Шизуне, приближаясь к незнакомке. Они встретились глазами, и женщина улыбнулась, но не мягко, а как зверь, готовый выскочить перед своей добычей. Какаши узнавал этот взгляд, но просто склонил голову в приветствии. Сел напротив, Паккуна держал в руках, так и не отпуская. В дали на небе расположилась огромная туча, настолько темная, что сомнений нет, что сегодня ливень будет хуже вчерашнего. Возможно с грозой под руку. –Хатаке... Представляла я вас, конечно, совсем другим. –Фото неподходящее? – предположил Какаши, получая от Шизуне взгляд, который используется при виде алкашей, что пристают к тебе. Цунаде, как понял Какаши, только усмехнулась и покачала головой, заключая руки в замок перед собой. –Я ошиблась. Итак... О, – Обито подошел с напитками, даже Шизуне прихватил, еще и тарелку с орешками. Цунаде прищурила глаза, оценивая мужчину внутренним сканером. Узнавание прошлось по лицу, и она уже смотрела на двоих мужчин. –Обито Учиха, полагаю? –Есть, мэм, – ухмыльнулся Обито, щелкая орешками. Какаши закрыл рот шарфом и прикрыл глаза. Почему все смотрят на него? На его лице они ничего не найдут. –Хм... Вы живете вместе? – прямо спросила Цунаде, перескакивая с Обито на Какаши и наоборот. Шизуне похоже отвлеклась на травяной чай, который как кстати Обито принес им всем. Угадал со вкусовыми предпочтениями? –И Паккун! –Вы его так любите, – протянула Шизуне, сосредоточив глаза на чае. Не хотела смотреть на них или не хочет показывать свою улыбку? Паккун никак не реагирует, из-под куртки пялится в окно. –Паккуна? Какаши поджимает губы и набирает глоток чая в рот, обжигая все внутренние стенки. Даже забыл, что он горячий. –Может перейдем к делу? –Ладно, долой шутки, – Цунаде серьезно кивает и вытаскивает из сумки бумаги, но не протягивает, а держит рядом с собой. – Я думаю, что вы слышали новости? Они кивают, и она раскрывает бумаги перед ними, испытательно глядя на двоих. Какаши пробегает глазами, Обито тоже интересуется, но все равно щелкает орешками, образуя вокруг атмосферу беспечности. Шизуне с Цунаде молча переглядываются, связь у которых можно даже потрогать пальцами. –Вы собираетесь спасти их, – утверждает Какаши, убирая бумаги подальше. В этих документах нет никакого смысла, смысл только в их действиях, которые сейчас обсудят. Цунаде ничего не говорит, вздыхает протяжно и устремляет взгляд в окно, от которого не идет никакого света. Грузные тучи наваливали тени, и лица сидящих приобретали серые оттенки. В стекло ударила первая капля, а затем вторая, десятая и теперь по окну тарабанил ливень, который закрывал взор на улице. Паккун сжался в руках Какаши и снова завалился внутрь куртки, подогреваемый руками Какаши. –Некоторых из них. Возникает одна маленькая проблема. –Проблема, – поддакнул Обито. Шизуне сверкнула темными глазами, а Цунаде не обратила внимания и продолжила говорить. –Есть и другая сторона. Кем и зачем – неизвестно. Но парк – мой, – эти слова наполнились железом и воображение заиграло красками, как будто Цунаде сейчас ударит кулаком по хрупкому столу. Ее руки были сжаты. – Кто бы это ни был, я его никому не отдам. Какаши улыбнулся, но молчал. Ждал окончания монолога, от которого голова работала слишком ускоренно, как в парке. Шесть месяцев отпуска иногда плохо влияет на мозги. –Тогда вы хотите...? –Я уже говорила вашей бывшей коллеге, что кто не знает парк так хорошо, как его управляющий. –Бывший, – ввязался в разговор Обито, встречая взгляд Цунаде, куда терпеливый, чем у Шизуне. Хотя та начала привыкать. – Бывший управляющий. Какаши даже не знает, смеяться ему или плакать. Похоже у Обито внутренняя борьба за место Какаши в этом мире. –Да. Не волнуйтесь, я не пытаюсь вас сделать управляющим, вы, похоже, не совсем рады данной должности, – понимающе извещала Цунаде, кивая самой себе и следя за каплями, что играли в гонку на окне. Какаши опять же многозначительно молчит, думает, что лучше промолчать в присутствии владелицы парка, но Цунаде похоже не нуждалась в ответах. Ее нужно слушать, и это единственное, что волновало ее. Хотя бы в данный момент. –Вы с нами? – окончательный вопрос. Какаши прочищает горло и спрашивает тихо: –Тут только один правильный ответ? Цунаде растягивает губы в улыбке, пока глаза соглашаются со сказанным. Даже темные зрачки светятся при свете пасмурного дня. –Хорошо. Надолго это? –Не настолько, как может показаться. Не неделя точно, – уже говорит Шизуне, держа в руках пустой стаканчик. Она окидывает взглядом Какаши, собаку в его руках и уже на Обито, что приносит ей немыслимые неудобства. – Вы тоже с ним? –А может что-то другое? Конечно, – уверенно говорит Обито, и Какаши щурится в улыбке. Незаметно. –Да, я читала о вас и рапторах. Восхищена, – внимание Цунаде переключились на Обито, и тот даже был рад. Он улыбнулся, пока Шизуне вздыхала, а затем сделала не то, что ожидали они оба. Мягко улыбнулась. –Ладно. Какаши, с вами будет Рин. Вы же ее, надеюсь, помните? Как тут ее не забыть. Одна из лучших. –Естественно. –И еще другие, – перечисляла Цунаде, уже собирая сумки и беря в руки заранее подготовленный зонт. – Мы ждем вас в субботу рано утром за лесом в аэропорту, в часов эдак пять, постарайтесь брать самое нужное. Там вам уже все объяснят. До субботы. Женщины вышли из кафе сразу же в ливень, раскрыв черный зонт. Их силуэт, что был виден, благодаря зонту, исчезает в машине и удаляется по мере видимости от кафе в сторону широких лесов. Какаши наконец-то вздыхает и делает глоток чая, определенно чувствуя странный холод. До этого даже не ощущал. Тепло разливается по телу медленно, но охотно вливаясь в недоступные точки конечностей в виде мурашек. Паккун ерзает на коленях и перебирается на колени Обито. Непривычно для него, но Обито только хмыкает и невесомо гладит его. –Хаа... Снова значит? –Я об этом думал, – говорил Какаши, грея руки об чашку. Предполагалось еще несколько месяцев назад, когда пришла моральная компенсация. Непростая компенсация с письмом о том, что, коротко, он полный идиот и его "отпустили" с трудом. Он считал и считает, что все таки письмо от первого сына Хирузена. Может быть его ненавидят за все, что там произошло, но совесть тоже думала об этом. Этот отпуск все равно не продлился бы дольше обычного. Обито все равно молчит, смотрит на него и гладит Паккуна. Орешки закончились. –Ну, сделаем все, что сможем, – кивнул Какаши, вставая с места, собирая пластиковую посуду со стола. Обито следует за ним, держа в охапку Паккуна и прощается с продавцом. Выходят из кафе и стоят. –Стоп... Мы то машину..., – замечает Обито, впихивая Паккуна уже в свою куртку, от которой тот не в восторге. Под козырьком кафе было безопасно, но обувь намокала от агрессивных капель дождя. –Да, – вздыхает Какаши, забирая из куртки Обито Паккуна, который быстро расслабляется в его руках. – Нам бы еще Паккуна куда-нибудь пристроить. Обито усмехается и прижимается к его боку, повышая голос из-за громких звуков тарабанящих водных капель по крыше и окнам, которые немного вбивали в голову много-много метающих мыслей. Его не слышно. *** –Он много спит, но лучше его не будить, – продолжает Какаши и щурит глаза из-за раннего утреннего мороза в открытом пространстве полосы. Самолет рядом, но отлетают они через минут десять. –Он сам просыпается. – Какаши отдает Шизуне список продуктов, она принимает его одной рукой, пока другой держит собаку. – Пожалуйста, перед кормлением прочитайте список. После возвращения хочется вернуться к живой собаке, ха-ха-ха. Шизуне косится на него с недоверием и просто кивает. Какаши вжимает голову в плечи от промозглого ветра, который собирается в складках куртки и шарфа, которые не спасали от невыносимого холода. Шизуне направляется к самолету, говорит с пилотом, а он пока смотрит на заметную границу, до которой рукой чуть подать. Горы расплываются в тумане, как и в теплом бледном свете рассвета. Он замечает машину, маленькую, даже миниатюрную. Машина японская и оттуда выходит фигура, которая выглядела так, будто сейчас она рассыпется в утреннем свете. Какаши узнает ее, и девушка обнимает его, прикасаясь к нему всего лишь руками. Волосы все такие же короткие, похоже подравнивает кончики, как и любит. –Привет, давно не виделись, – Рин отрывается от него и все также улыбается нежно. Какаши даже чувствует, что скучал. Даже ее фиолетовые тени, ее фишка, были на месте. –Я звонила тебе. –Мой телефон остался в парке, – объяснил Какаши, и оба направились к самолету. Волна понимания проходится по лицу Рин, и та просто кивает. Они заходят в самолет, в котором уже находятся люди. Идут к концу и садятся в свободные места, последнее занято другим человеком. Рин садится напротив Какаши, улыбается, отчего расцветают ямочки на щеках, но вздрагивает, когда сзади кто-то восстает из царства Морфея. Какаши поднимает брови, но чувствует, что данный человек выглядывает из-за его спины. Рин расширяет глаза в удивлении, расслабляется и облегченно вздыхает. –О, так вы тоже с нами. –Конечно, – выдыхает прямо в шею. Обито говорит немного хриплым голосом после сна, и ему так жаль, что этот голос звучит не у них дома, а здесь, в кругу других людей. – Когда вылет? –Скоро, – отвечает за него парень, который Какаши не узнает. Он сидит с большим рюкзаком, а взгляд куда-то вглубь. Да даже сами слова вылетают с неким сожалением. Рин сочувствующе смотрит на коллегу и начинает говорить тихо. Только ему и Обито. –Он первый раз летит в остров. Он очень хороший офисный работник. –А что так? Почему он летит? – спрашивает Обито, оценивающе пробегая глазами по парню. –Я ему доверяю, – тут же отвечает Рин, сверкнув карими глазами. Обито что-то мычит, шуршит вещами и затихает. –Я услышал от Шизуне, что ты занимаешься благими делами, – поддерживает Какаши, одобрительно улыбаясь. Даже горд. Рин реагирует смущением, щеки окрашивают в теплый оттенок розового и качает головой: –Делаю, что считаю нужным. Я думаю, ты бы сделал также. Ох, прямо в сердце. Рин смотрит на него тепло, ни грамма злости, а стыд пробирается сквозь заросли гордости. Она знала, как влиять на человека своими речами. Какаши не отвечает, а только смотрит в окно. Пилот что-то говорит, дверь закрывается, и они набирают высоту. Черный силуэт Шизуне все мельче и мельче, и Какаши почему-то уже скучает по шерсти Паккуна. В самолете тихо, иногда слышны перешептывания людей Цунаде вперемешку Рин. Познакомиться с ними он уже успел, но разбираться не хотел. Ямато хороший программист. Получил работу случайно, динозавров особо не жалует, но а так, вроде не ноет. А еще, оказывается, он борец за природу. Анко немного странная, двусмысленно пялится на Рин, ну а другая делает вид, что не видит. Генма... Генма Генмой. Люди Цунаде были другие. Один был полностью в кожаном пальто со шрамом на лице. Еще два друга не разлей вода. В принципе все на этом. Никто не ругается, все тихо и мирно. Осознавать только, что они летят в остров, где вулкан проснулся, контрастирующий с динозаврами, немного утомляет. Привык, но вот хочется человеческого – избавиться от лишнего. Лететь им долго, но заняться ему есть что. Книга под рукой, Обито тоже – чем тебе не отпуск? Родные леса превращаются в широкое пространство воды, от вида которого кожа покрывается мурашками. На вид холодное. Обито на фоне беседует с Рин, которая все время улыбается и пытается не смеяться с глупых шуток.