Ненависть

Чёрт, как же я тебя ненавижу. Каждый день я просыпаюсь с мыслью что придётся снова видеть тебя, разговаривать с тобой, да просто существовать с такой мразью как ты в одном мире, я хочу сдохнуть. Но ты хочешь моей смерти, поэтому, я буду жить. Буду жить в поисках способа уничтожить тебя, обвести вокруг пальца и навсегда остановить твоё жалкое сердце. Ты смотришь на меня с молчаливой насмешкой в глазах. Не делай вид, будто читаешь меня насквозь. Ведь ты нихрена обо мне не знаешь. Столько вьешься вокруг, и все равно нихрена не знаешь. Наверное. Меня выворачивает от отвращения, когда я рядом с тобой. Пф, тебя извечно сопровождают хлебные крошки, а ты в свою очередь безустанно сопровождаешь меня. Всегда и везде. Даже привязал к себе грёбанными наручниками. Наручниками! Будто я лишь ручная собачонка, которую бесцеремонно подкинули тебе предыдущие мои хозяева. Знал бы ты как я тебя ненавижу, наверняка бы невольно улыбнулся. Хотя, умеешь ли ты вообще улыбаться? Искренне так. По-настоящему. Мне же дозволено видеть только твою кривую усмешку. Жалкое подобие эмоций. Возможно, я бы мог пересмотреть приоритеты, не стой ты у меня на пути. Я — бог, ты — человек. Очень раздражительный и противный человек, если быть конкретней. Так знай своё место, и прекрати наконец рушить мои блестящие планы! Ты вызываешь во мне отвращение, и, быть может, толику жалости. Жалости, к твоему бессмысленному существованию, которому совсем скоро суждено закончиться. Об этом я позабочусь, уж не сомневайся. Вот даже сейчас, ты не можешь позволить мне хоть нанадолго отойти в свои мысли, постоянно гремя цепью и спрашивая у меня ответы на легчайшие вопросы. Будто сам не можешь это решить, ха. Чтобы не понять, что это лишь очередная проверка, нужно быть тем ещё глупцом. А нас с тобой глупцами не назовёшь. — Лайт-кун, — шепчешь ты, по своей дурацкой привычке прикусывая палец, — подай мне сахар. Я скрипя зубы протягиваю злощастную коробочку с песком. Хотелось бы отправить тебя за ней самого, но для этого придется обойти стол, гребная цепь запутается, и ближайшие десять минут наши действия будут направлены исключительно на приведение ее в исходную форму. – Лайт-кун хочет кофе? – спросил Эл, вопросительно наклоняя голову. Конечно, заботится он, видите ли. Друг. Ну разумеется. – Спасибо, обойдусь, – довольно-таки вежливо ответствовал Лайт, снисходительно улыбаясь, впрочем, как всегда. Друзья. Враги. Да кто они, чёрт возьми, друг другу? Ненавижу. Ненавидишь. Ненавижу до боли, ненавижу чувствовать себя проигравшим. Ненавижу тебя, Эл! Ненавидишь. Ненавидишь меня так сильно, что сводит скулы. Ненавидишь, когда не получается быстро закрыть дело. Терпеть тебя каждый день. Терпеть, не смея закрыть глаза ночью. Знаешь ведь: напротив сидит человек, мечтающий видеть твой труп. Терпеть, не имея возможности отойти дальше чем на пару метров. Терпеть. Терпеть, зная, что через пару часов с момента как ты "заснул", чужая рука деловито обхватит тебя со спины, почувствовать как позади повеяло могильным холодом. Честное слово, Эл, иногда, я не уверен, что ты до сих пор жив. Терпеть, слушая твои долгие бессвязанные монологи. Ты можешь говорить о чём угодно: от банального обсуждения погоды до доказательств математических теорем. Ты никогда не выходишь из роли гениального детектива, зато, бывает, выходишь из роли бессердечного робота. Только при мне. Только для меня. Опять загадки. Это уже даже не смешно, Эл. Ненавижу! Ты будто заранее знаешь, от чьих рук погибнешь. Заранее знаешь и хочешь выжать от собственной смерти как можно больше выгоды. Холодная расчётливость – пожалуй единственное, что мне в тебе нравится. Мне нравится узнавать в этой расчётливости себя, и изучая тебя всё больше и больше, я понимаю, насколько сильно мы похожи. Я бы не хотел быть похожим на тебя, но одновременно, это честь. Ты, Эл, единственный человек, который сумел разглядеть во мне опасность. Но все равно. Я ненавижу. Ненавижу, и всё равно слушаю твои спонтанные речи ни о чём. Зачем, какое мне до этого дело? Главное – не вызывать подозрений, и как можно тщательней пытаться раскрыть собственное дело. Но я слушаю. Слушаю, с ужасом обнаруживая, что получаю от этого удовольствие. Твой голос, мрачный и монотонный. Голос, который извечно сообщает о своих подозрениях ко мне, голос, который я ненавижу больше всего на свете. Голос, с нотками нежности приказывающий мне нацепить куртку при выходе из здания, – "на улице холодно. Лайт-кун может простудиться". Голос, тихо убаюкивающий в холодные зимние ночи, когда совершенные деяния не кажутся такими уж благотворительными. Когда грехи мерзко улыбаясь, стучатся в разум, мигом выгоняя "Бога нового мира", и оставляя лишь до смерти напуганного подростка – ты всегда рядом. Я вру, а ты общаешь мне счастье. Нам счастье. Подумай сам, Эл, возможно ли это хоть в одной реальности? Мы – навечно враги. Я всегда буду ненавидеть тебя. Ненавидеть, утыкаясь носом в белую рубашку, заляпанную кремом от торта, и плакать. Плакать, потому, что страшно. Ты умрёшь от моих рук, Эл. Но ты не боишься. Почему? Иногда, я думаю, что ты и не ненавидишь меня вовсе. Бред, конечно, но мне нравится в него верить. Поэтому я просто крепче зарываюсь в складки на твоей одежде, ощущая через неё твои кости, обтянутые ледяной кожей. Я чувствую и твоё сердце. Оно бьётся ровно, размеренно, хоть и не слышно почти. Когда-нибудь я остановлю его. Да, Эл, я навечно оставновлю твоё мерзкое сердце. А пока позволь мне просто остервенело прижаться к тебе, слушая этот размеренный звук. Тук-тук-тук. Ты что-то говоришь, но это неважно. Мне нет дела до слов. Они – лишь формальность, которой люди пользуются с целью общения и обеспечения информацией. Я медленно проваливаюсь в сладкую дрёму. Ты не убьёшь меня. О нет, не убьёшь. Я уже вижу это. Эл... Неопознанная мразь, что ты вообще такое? Я ненавижу тебя, но испытываю странную тягу к тебе. Я проклинаю каждое мгновение проведенное рядом с тобой, но при этом сам осознанно тянусь ближе, хотя, казалось бы, ближе уже некуда. Хотя плевать. Сейчас, засыпая, положив голову тебе на плечи, мне до ужаса, до отвращения к самому себе хорошо. Тук-тук-тук. Когда-нибудь этот стук резко оборвётся. Когда-нибудь я запишу твое имя в трижды проклятую тетрадь смерти, и моему правлению над человечеством уже ничто и никто никогда не помешает. Тогда ты уже будешь лежать у меня на руках. Ты будешь засыпать. Но уже навечно. Я вижу твою смерть. Изо дня в день. Как лучшую награду и ужаснейшее наказание. Я ненавижу тебя, Эл. Я люблю тебя, Эл Ненавижу... Тук-тук-тук.