Когда разбивается стекло.

      Прохладный сентябрьский вечер, в таком же прохладном отделении полиции в Миннесоте, городе Сент-Луис, начинался как обычно для Кастиэля Новака.       Офицер пустыми глазами смотрел на распечатки пропавших женщин, по порядку прикрепленных к стене канцелярскими кнопками и соединёнными красной нитью. Этот прием мужчина увидел в какой-то второсортной детективной комедии, но делу это явно не помогало, раз он стоял и смотрел на этот шедевр полицейского искусства уже битый час. Мужчина тяжело вздохнул, наконец опуская глаза.       Казалось бы, очевидный почерк убийцы-психопата с конченными фетишами на удушения, ведь каждая жертва была задушена, от чего маньяка назвали Удавом. Еще одной странной деталью каждого убийства было наличие чулков на жертве. Приятное украшение для любой женщины, которое этот псих оставлял на местах преступлений. Иногда они были с трепетной аккуратностью надеты на ноги жертвы, иногда ими были связаны их руки или закрыты глаза. Ублюдок был самым настоящим извращенцем. Мало того, что он связывал, пытал и убивал своих жертв, он был до того подобен зверю, что пользовался положением беспомощной женщины и насиловал ее. Грубо. Грязно.       К горлу Кастиэля подступила рвота и он тут же тряхнул головой, стараясь избавиться от мыслей. Он в последний раз взглянул на лица бедных погибших девушек. Без того грустные глаза, из-за внешних особенностей мужчины, стали ещё грустнее. В них даже мелькала тень вины, за то что дело идёт уже пару месяцев, а этого ублюдка так и не поймали.       Он был главным следователем по делу. Главным следователем, который понятия не имел, что делать. Главным следователем, который просто уже хотел уволиться и уехать отдыхать на жаркий пляж в Майами в компании обворожительных красавиц и накачанных спасателей.       Он ухмыльнулся этой мысли и провел ладонью по лбу, немного потирая, и подошёл к своему рабочему месту.       Полностью покрытый бумагами, уликами, сведениями, записями с допросов, и ещё Бог знает чем, стол, омрачил лицо мужчины ещё больше, чем фанерный стенд, висящий на стене. Он через плечо снова обернулся на чёрно-белые лица жертв и невольно поёжился от напряжения, снова опуская взгляд на стол.       Мужчина не понимал, как при таком количестве сведений он знал абсолютно ничего, кроме как о чулках или о том, что убийца это мужчина лет тридцати, не женат и детей по совместительству у него нет. Это просто не укладывалось в голове. Раньше он бы разгадал подобную загадку на раз плюнуть, но не в этот раз. Что-то в мужчине явно переменилось.       – Видимо, старею, – вслух заключил мужчина, немного пугаясь собственного сухого хриплого голоса. Он прокашлялся.       Из тягостных мыслей его вытянули приближающиеся шаги весело постукивающих в тишине каблуков. Кастиэль нахмурился. Каблук явно принадлежал дорогим мужским туфлям, ведь топать как слон не могла ни одна женщина в его отделе. Мужчина напрягся, ведь кроме него и Чарли, милой рыжули секретарши, никого в отделе не было и это он знал наверняка.       А потом, до него дошло, и в глазах его вспыхнули все стадии принятия неизбежного.       Отрицание – не могло все быть настолько отвратительно плохо. Гнев – от понимания, что ещё больше проблем на его голову свалится, как только веселые каблуки остановятся подле его двери. Торг – надежда, что умирала, но продолжала молиться вместе с беднягой Кастиэлем, что всё будет хорошо, и эта ходячая проблема не по его душу. Депрессия – очевидно, Бог никогда не слышал молитвы мужчины, раз ручка двери уже повернулась, опускаясь вниз. И неизбежное смирение – мужчина уже чувствовал терпкий резкий запах дорогих духов, скрежет до скрипа начищенных лаковых черных туфель на невысоком каблуке и шуршание бумаг о пальто, и, наконец, видел самодовольное лицо частного детектива.       – Проваливай, – только и сказал Кас, закрывая лицо руками и потирая глаза, в надежде, что происходящее ему снится. – Молю Господа Бога, уйди.       – Не дождёшься, – с усмешкой ответил русый рослый мужчина. Он подошёл к офицеру, протягивая папку с документами. – Я невероятно счастлив снова работать с тобой, напарничек!       Кастиэль страдальчески застонал-зарычал-выдохнул и ещё миллион вариантов того, какой уставший утробный звук издал бедный следователь.       – А я то как идиот, стою, голову ломаю, кто же так горделиво и громко вышагивает по коридорам моего скромного отделения, – не без сарказма ответил Кастиэль, выхватывая папку из рук детектива и бросая ее к остальным документам на столе. – Оказалось, что это Вы, мистер Винчестер, – он выдохнул, поднимая раздраженный взгляд. – И я Вам не напарничек.       Мужчина усмехнулся, складывая руки на груди. Он с вызовом и лёгкой неприязнью посмотрел на Новака. Его зелёные глаза искрились ядерными отходами, источая глубокую ненависть. Тот самый взгляд, которыми одаривал он лишь прелестнейшего следователя.       – Перестань строить из себя недотрогу. Я знаю, кто ты такой, Новак, – процедил Винчестер, смыкая губы в гаденькой ухмылочке. Он уже было потянул свою руку, чтобы похлопать Каса по плечу, но его запястье было перехвачено кипевшим от злости офицером, что сверкал своими опасно потемневшими голубыми глазами. – Ауч. А хватка у тебя всё такая же крепкая, а?       Винчестер отдернул руку, сразу же отряхивая рукав, с отвращением глядя на свою руку и цокая языком, пробормотав что-то гневное про то, что Новак как всегда опорочил его пальто своими ручонками. Но Кастиэлю было плевать, ведь все его мысли были заняты придумыванием причин, по которым он не мог набить рожу этому самодовольному индюку – Дину Винчестеру – до жути заносчивому, придурковатому, пошлому, распутному, до тошноты уверенному, но отличному, чёрт бы его побрал, детективу.       – Ох, Кас, не смотри на меня так. Последняя, кто так на меня смотрела, оказалась со мной в одной постели, – с ухмылкой сказал Дин. Следователь нахмурился, поморщил нос и тяжело вздохнул. Пошляк.       – Боже, ну не вздыхай ты как бедный родственник. Будто ты по мне не скучал, – Кас смерил его вопросительным гневным взглядом, сложив руки на груди. Дин хмыкнул. – Ну, нет так нет, что уж поделать.       – Кто Вас нанял? – С тяжестью в груди сказал офицер, опираясь на стол и закидывая одну ногу на другую. Он хмуро смотрел в пол, проклиная жизнь за то, что та снова свела его с этим несносным идиотом. В который раз мужчина вздохнул и поднял уставший взгляд на детектива, будто ища в нём хоть каплю сострадания, ведь выглядел Кастиэль разбитым и отчаявшимся.       Он и не помнит, когда последний раз высыпался.       Дин немного поразглядывал офицера и, хмыкнув, бросил взгляд на бумаги. Количество собранных сведений впечатляло, но одновременно вводило в ступор. Как можно было не поймать ублюдка, имея столько данных? Дин искренне этого не понимал, потому ухмыльнулся и пожал плечами.       – Это Чак. Побеспокоился, что его драгоценная Бекки попадет в лапы нашему фанатику чулков. Будет безумно жаль, ведь изменять будет уже некому, – Кас осуждающе посмотрел на Дина, покачав головой. – Эй, я серьёзно! Он половину Сент-Луиса перетрахал, Богом клянусь, – с этими словами Дин поднял два пальца одной руки, а другую прижал к груди. – Но что важнее всего, – мужчина перестал дурачиться, серьёзно изменившись в лице и хмуро посмотрел на фотографии жертв. – Я хочу помочь.       Кастиэль боролся сам с собой, чтобы не засмеяться в голос. Помочь? От слепого глухого и немого свидетеля было бы больше толку, чем с "я сам со всем справлюсь" Винчестера. Новак лишь выдохнул, хихикая от безысходности и глядя куда-то в сторону. Он просто не мог поверить в это, покачивая головой и прикрывая глаза. Тем временем, Дин, замечая реакцию следователя, нахмурился пуще прежнего.       – Я вообще-то серьезно.       – Если Вы собираетесь помочь, то я увольняюсь нахрен! – С истерическим смехом сказал Кас, хлопнув в ладоши и улыбнулся детективу. Один раз он уже помог и дело стало не просто штатным, а меж-штатным, захватило всю Америку и даже прогремело как огромный скандал в Европе. Касу тогда хватило папарацци и изнуряющих интервью о том, что же произошло на самом деле. – Уходите, мистер Винчестер. Вы сделали достаточно в прошлый раз.       Дин поднял гневный взгляд на офицера, сжимая кулаки. Он оскалился, в комнате повисло напряжение, которое только распаляло гнев и раздражение обоих мужчин.       –Теперь я чисто из принципа зубами вгрызусь в это дело, только чтобы побесить тебя, Кас, – с злобной ухмылкой сказал Дин.       – Катитесь в ад, – ответил офицер, опуская руки с груди и грозно шагая ближе к детективу.       – Дамы вперёд.       С этими словами, Дин таки похлопал по плечу мужчину на прощание, поправил ворот пальто и, хмурясь, направился к двери. Он схватился за ручку и оглянулся через плечо, на Кастиэля, открыв дверь.       – Я устрою тебе ад на земле, Новак.       – Взаимно, мистер Винчестер. Детектив усмехнулся.       – Как же меня бесит твоя напускная вежливость, Кас. Ты невыносим, – фыркнул Дин, в очередной раз услышав свою фамилию. – Прекращай ломать комедию.       – И не подумаю, после того как узнал, как Вас это на самом деле раздражает. Мис-тер Вин-чес-тер.       Мужчина ухмыльнулся, кивая. Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Ударная волна отозвалась на лежавших в стопке папках, что, от неустойчивости, свалились на пол. Кас тяжело вздохнул. Кажется придётся задержаться на работе немного дольше.