Эйфория

Вечереет. За окном — закат, и изматывающая летняя жара только-только начинает сбавлять обороты. Гето мог бы этому обрадоваться, как всегда расслабленно растянувшись на кровати после очередной грязной и тяжёлой миссии, но начавшаяся течка не позволяет выдохнуть. Сугуру чувствует себя опустошённым, одиноким и зависимым, как и всегда в такие дни, и единственное, что его сейчас по-настоящему радует — таблетки всё-таки сдерживают его неуёмный цикл, позволяя проводить течки в общаге колледжа, а не на поле боя, и жить полноценной жизнью. Почти. Они никогда не обсуждают это с Сатору. Они — альфа и омега, напарники по умолчанию, и это никак не должно было влиять на то, каким образом они расправляются с проклятыми духами. А ещё они по-настоящему дружили и никогда не верили в глупые предрассудки насчет дружбы альф и омег, которой априори не должно было существовать. Сильнейших магов, которыми они являлись, вообще мало должно было интересовать подобное. Но всё же… Годжо болван и шут настолько же, насколько и сексуален, и этот факт абсолютно неоспорим для трахающего себя пальцами Сугуру, исступлённо и тяжело дышащего в свою подушку. Если бы Сатору хоть раз проявил инициативу или заинтересованность, они вполне могли бы и договориться о взаимной выручке, стать партнёрами, но Годжо, видимо, предпочитал трахаться на стороне, если вообще с кем-то когда-то трахался. Сугуру просто поверить не мог, что Сатору настолько дорожил их дружбой и именно из-за этого никогда себя не проявлял в этом ключе, но и некие невербальные знаки говорили о том, что сам Гето его вполне привлекает. Он не может поверить и в то, что именно сейчас дверь в его комнату неожиданно распахивается, — вроде бы он не слышал никакого стука и даже запирал её, — а на пороге возникает Сатору с диском в руках. Битва с проклятьями накануне была особенно жёсткой и выматывающей, хотя обоим доставила удовольствие, и Годжо всё ещё выглядит немного взвинченным. А теперь ещё и крайне ошарашенным. — Я… Я тебе диск отдать хотел, — проговаривает он, кажется, не в состоянии контролировать вмиг севший голос, ведь перед ним — омега в течке, его друг, бесстыдно расставивший на кровати ноги. Зрелище воистину завораживающее и пошлое. — Ты очень вовремя, — хрипит Гето, пытаясь придать своей интонации ядовитых ноток сарказма, но в данной ситуации сделать это слишком сложно даже для него. — Просто уходи, Сатору. Сатору шумно выдыхает, несколько мгновений беззастенчиво его разглядывая всеми шестью глазами, а затем делает в точности наоборот, отшвыривая диск, а заодно и свои очки куда подальше, и Гето просто чувствует себя героем дешёвой порнухи, когда Годжо быстро перед ним раздевается, по-позёрски демонстрируя накаченное тело и крупный, уже возбуждённый член. Так просто? В этом был весь Годжо; он даже сейчас действует, будто находится в своей собственной Вселенной. — Я помогу, — Годжо не спрашивает, скорее утверждает, и Гето хочется смеяться и плакать одновременно, хотя побеждает в итоге возбуждение, поэтому он протяжно стонет, поворачиваясь к альфе спиной. Поза на четвереньках, конечно, незамысловатая, но такая открытая, откровенная, что Сатору не медлит, пристраиваясь сзади. — Я давно этого хотел, — признаётся Сатору, обхватывая омегу за бёдра. — Чёрт, ты так потрясающе пахнешь… И так течёшь. — Не болтай, — только и выдавливает из себя Сугуру, оттопыривая зад, и, боже, член альфы — не пальцы… Это действительно больно, хоть и до одури приятно. Когда Сатору начинает его трахать, перед глазами от наслаждения пляшут звёздочки, а в животе все скручивается в тугой узел; боль проходит быстро, даже слишком, но это и неудивительно, учитывая, как громко и похотливо сейчас хлюпает их смазка. Течка Гето в самом разгаре. Чёртов Годжо будто бы пересмотрел порнухи, потому что грубо наматывает его длинные спутавшиеся волосы на кулак, тянет с силой, заставляя опрокинуть голову, но даже это Гето сейчас нравится, лишь бы член альфы продолжал врываться в него так же глубоко и быстро. Оба — в эйфории, но каждый по-своему, и это намного, намного приятнее и более захватывающе, чем самая сложная битва, в которой им довелось побывать. На теле Сугуру точно останутся кровоподтёки, синяки и ссадины от клыков и грубых прикосновений альфы, но это не будет означать победу Годжо; может, всё будет даже наоборот — покажет время. В какой-то момент Гето просто отпускает себя и кричит, наконец кончая, чувствуя, как задницу наполняет сперма, а затем и распирающий узел, и он не удивляется даже резкой боли в шее, когда альфа ставит ему метку. Он знает, что это сумасшествие будет продолжаться ещё очень долго, но у него будет так же полно времени, чтобы возмутиться и высказать Годжо всё и даже и больше. «Высказать что?» — отстранённо думает Гето несколькими жаркими и изматывающими часами позднее, глядя на умиротворённого, спящего друга, и его белоснежные волосы сейчас так трогательно обрамляют лицо, что Сугуру даже ухмыляется — ну просто сама святость, а не сильнейший маг и жёсткий альфа. Гето понимает, что теперь их дружбе настал конец, но верит в лучшее.